Господаревы отроки

      Иван проснулся на рассвете в дурном расположении духа. Охваченный необъяснимым, неприятным чувством, он несколько раз проверял колыбельку, поправлял легкое одеяльце, убеждаясь, что сын крепко спал, ничто не тревожило его покой. Все было хорошо, но он все равно не мог избавиться от тревоги.       Когда открылись двери покоев, он оторвал взгляд от окна. За ним все еще было темно, светать начнет уже позже, возможно, через пару часов.       — Ваша Светлость.       Обернувшись, королевич обнаружил Николая и рефлекторно поправил теплый халат на своем теле.       — Что такое?       Омега сперва подошел к нему ближе. Было видно, что он обеспокоен, так что нервозности лишь прибавилось.       — Его Величество прибыл.       Иван нахмурился.       — Прибыл? Но тогда почему так тихо?       Возвращение короля во дворец не проходило в такой тишине. Как минимум Ивану, второму человеку в государстве, должны были о том сообщить, чтобы он в компании скандрийских принцев вышел встречать правителя. Ведь так и должно было происходить, невзирая на время суток.       — Его Величество примчался окольным путем, дабы остаться незамеченным, — ответил лекарь. — Сэр Стивен велел молчать, даже принцам не говорили. Лишь Вам велели доложить, мой господин.       Это явно было неспроста. Иван не имел ни малейшего понятия о причинах, что могли привести к подобной секретности. Разумеется, во дворце были тайные проходы, о них должны были знать король, члены его семьи и самые доверенные лица, но, насколько помнил королевич, использовались те в самых крайних случаях. Уж не случилось ли чего дурного?       — С Его Величеством все хорошо?       От благополучия Альфреда зависела не только жизнь Ивана, но теперь и жизнь его маленького сына. А ведь случиться могло абсолютно все, что угодно. Королевичу стало страшно. И все это на фоне скорого приезда в столицу Скандрии Александра.       — Я не знаю, мой господин, — признался Николай. — Но сэр Стивен велел Вам срочно идти в потайную библиотеку, взяв с собой только Константина. Он также просил Вас молчать о происходящем.       Иван с трудом подавил дрожь в теле. У него не было причин не доверять как сэру Стивену, так и Николаю, так что следовало поспешить.       — Я понял, — королевич коснулся ладонью плеча лекаря. — Присмотри за Аланом.       — Разумеется, мой господин.       Бросив скорый взгляд на колыбельку, Иван кивнул собственным мыслям. Он обязан быть стойким, что бы ни случилось. Если король примчался во дворец тайно, значит, на то были веские причины. И если он зовет его — требуется непосрественное участие королевича.       Переступив порог, Иван наткнулся взглядом на Константина. Тот ждал его. Кивнув, королевич направился в нужном направлении, а бета последовал за ним.       — Ты ведь тоже не знаешь, что случилось? — на всякий случай поинтересовался омега.       — Никак нет, Ваша Светлость.       Значит, нужно идти в потайную библиотеку. До нее можно было добраться лишь двумя путями. Первый проходил через вполне обычную библиотеку — проход находился за одним из стеллажей, но был вариант поближе — через обычный чулан следовал секретный проход. Стены в тех частях дворца были особенно плотными; поговаривали, что в этом коридоре можно было запереть хоть десяток людей, и те не выбрались, как бы отчаянно того не желали, как бы ни мучились от голода, холода и ужаса. Да и в принципе эти секретные ходы пугали одним своим видом.       Добравшись до нужного прохода, они достигли коридора. На стенах уже горели факелы, дав понять, что до них сюда кто-то пришел. Иван поежился от воистину могильного холода, но уверенно продолжил путь. Прошло несколько томительно долгих мгновений прежде, чем он узрел знакомое лицо.       — Ваша Светлость.       Королевич кивнул.       — Сэр Стивен, что происходит?       Рыцарь выглядел неважно.       — Прошу, проходите, — только и сказал он. — Вы нужны Его Величеству, пожалуйста.       Иван не понял, о чем его просили. Все происходящее было странным. Но вот сэр Стивен открыл тяжелую дверь, и до ушей омеги донесся вполне отчетливый плач младенца. Он вздрогнул и распахнул глаза.       — Что…       Но рыцарь вряд ли собирался что-то объяснять. Мотнув головой, королевич решительно пересек порог, чтобы оказаться в потайной библиотеке. Дверь за ним тут же закрылась, а Константин остался снаружи. Библиотека хранила в себе множество тайных и запретных книг, а также архивных материалов, что стоило держать подальше от посторонних глаз. Благодаря множеству зажжённых свечей, было относительно светло, так что Иван быстро обнаружил в помещении фигуру короля. Тот сидел на диване, чуть пыльном и старом, стоило признать. На его плечах был дорожный плащ: он явно едва-едва с дороги.       Королевич скользнул взглядом ниже: от откровенно растерянного лица и спутавшихся светлых волос к рукам, которыми король прижимал к себе сверток. Младенец в этом свертке плакал, надрывая голосовые связки. Иван не знал, что и думать. Он приблизился к дивану.       — Ваше Величество? — тот, однако, не отозвался. Омега сглотнул. — Альфред, ты в порядке?       Наконец, альфа поднял взгляд.       — Ты пришел.       Его тон Ивану совершенно не понравился.       — Конечно, ты же звал меня.       Король совершенно растерянно кивнул и посмотрел на младенца.       — Он плакал все время в пути, никак не успокоится. Я пытался дать ему воды — не вышло.       Совершенно не понимая, что происходило, Иван неспешно присел рядом с королем. Альфред выглядел как никогда прежде на свои восемнадцать лет и казался просто мальчишкой, который столкнулся со сложной ситуации и не ведал, как найти из нее выход.       — Чей это ребенок?       Малыш и правда надрывался. Омега позволил себе взглянуть на него. Совершенно бледненький карапуз, с белыми волосиками и крошечными кулачками. Иван ощутил всю неправильность происходящего. Просто то, что маленький ребенок так плакал — неправильно. Надо было его успокоить, убаюкать, утешить.       — Это… — голос короля дрогнул, но в лице он так и не изменился. — Это ребенок Гюнтера, приемный сын моего брата.       Королевич кивнул. Хоть что-то прояснилось.       — Но почему он у тебя? Где Гюнтер?       Конечно, лично Иван этого омегу не знал, хоть и был наслышан. Принц из Сватогора стал супругом Ларсена, родил малыша и жил с ними во дворце у побережья Дивной реки, именно к ним и ездил король давеча. Почему же он вернулся с младенцем?       — Гюнтер мертв.       Королевич ощутил неприятный холодок, что прошелся по телу. Он уставился на супруга, потрясенный таким заявлением.       — Что?       — Его убили, — продолжил Альфред. — Я как раз собирался уезжать, мы прощались, но потом ворвался неизвестный…       Королевич замер. Его опасения подтвердились, и правда произошло нечто ужасное. Выходит, младенец остался без папы. Совсем крошка, лишенный самого дорогого человека в жизни.       — Что с Его Высочеством?       Альфред посмотрел на него. Теперь Иван осознал, что в голубых глазах отчетливо отражалась всепоглощающая боль.       — Мертв. Он умер моментально, потому что этот наемник ударил его лезвием в сердце. Потом он убил Гюнтера.       Стало быть, еще и принца убили. Все было совсем ужасно.       — Где сейчас этот неизвестный?       — Его тоже убили. Я совершенно не понимаю, что к чему, любовь моя, но они там были не из-за меня, — серьезным тоном сказал король. — Они собирались убить этого ребенка. Я держал его на руках… Я… Просто пытался его защитить, но Гюнтер подставился. Он спас и меня, и сына, но ценой своей жизни. И теперь я совершенно растерян. Я потерял брата… Я не знаю, что должен делать…       Еще никогда Ивану не приходилось видеть его настолько потерянным. Был заметно, как ему больно от смерти Ларсена, да и к Гюнтеру он явно успел привязаться. Омега осознал, что должен поддержать своего супруга, но младенец все плакал и плакал, мешая сосредоточиться хоть на чем-то.       — Когда это произошло?       — Сутки минули. Сэр Стивен выдал это за разбойное нападение, да так, словно меня там не было.       Королевич кивнул.       — А кто именно напал? Удалось что-то выяснить?       — Сватогор. Нападавший сказал, что исполняет приказ князя Нордена. Сказал это, когда Гюнтер умирал…       Теперь все стало ясно. Иван осознал в полной мере, что довелось пережить его супругу. Стоило постараться и сохранить самообладание. Альфреду слишком плохо, ему в самом деле нужна поддержка.       — Ты решил забрать ребенка с собой?       Король кивнул.       — Гюнтер просил о нем позаботиться. Я не мог его оставить.       Он замолк, а королевич понимающе кивнул. Гюнтер был любящим папой, и он думал о своем малыше. В свою очередь король не смог игнорировать его последнюю просьбу.       — Альфред.       Иван легко коснулся чужого плеча. Альфа немного заторможено уловил его взгляд.       — Что?       — Отдай мне его.       Сердце омеги просто разрывалось от жалости. Подумать только, кто-то послал убийц, чтобы лишить жизни новорожденного младенца. Король посмотрел на ребенка, потом снова на супруга, а после кивнул и протянул ему сверток. Иван тут же прижал его к себе.       — Он голоден.       Королевич не думал ни секунды. Он сдвинул с плеча теплую ткань халата, привычно обнажив половину груди. С рождения Алана это стало таким обыденным делом. Альфред молча и по-прежнему растерянно пронаблюдал за тем, как его омега осторожно прижал младенца к груди. Тот быстро нашарил набухший сосок и тут же припал к нему. Плач наконец-то прекратился.       — Отчего ты не стал искать кормильца?       Король немного успокоился, что чувствовалось по его голосу. Иван в свою очередь лишь отмахнулся.       — Я сам кормящий. И меньшее, что я могу сделать для несчастного сироты — накормить своим молоком.       У младенца и правда были белые волосы, практически как у папы Ивана. Довольное редкое явление. В Элирии верили в то, что такой цвет волос для омеги символизирует благословение.       — Я чувствую себя виноватым, — признался король.       Омега решительно мотнул головой.       — Но твоей вины в этом нет. Не ты пытался убить невинное дитя, а князь Нордена, кем он там ни был в итоге и что бы ни замышлял.       Альфред не сводил взгляда с младенца, что с аппетитом лакал молоко.       — Я не смог защитить брата и Гюнтера.       — Но смог защитить его, — Иван посмотрел на супруга. — Я знаю, о чем ты думаешь. Твой папа в тот раз не пострадал из-за тебя, он сам решил спасти свое дитя. Так же, как и Гюнтер спас своего ребенка. Не пытайся себя винить, Альфред.       Судя по взгляду короля, омега все понял правильно. Каким бы порой жестоким не казался этот альфа, по сути, он был ребенком со сложным детством, и Иван смог со временем это понять.       — Я обещал, что позабочусь о Дилане.       Королевич кивнул.       — Тогда исполни свое обещание.       Альфред вдруг поднялся с места и, к большой неожиданности для Ивана, присел на колени перед ним, коснувшись лбом в ноги.       — Если эти твари из Сватогора узнают, что сын Гюнтера жив, они могут попытаться повторить то, что уже сделали. Я не хочу подставлять тебя под удар, любовь моя. Я не могу тебя потерять.       Иван посмотрел на его светловолосую макушку. Сердце как-то странно защемило. Альфред был искренним с ним. Кто бы мог ожидать еще год назад, что все придет к чему-то подобному? Осторожно обхватив малыша одной рукой, омега прикоснулся второй к супругу, проведя ладонью по его волосам.       — Никто ведь не знает, что ты принес сюда Дилана, верно?       Король кивнул.       — Никто не знает. Я сохранил секретность.       — Вот и хорошо, — королевич посмотрел на младенца. Этот ребенок заслуживал того, чтобы о нем позаботились. Он уже слишком много пережил. — Он омега, да?       — Омега.       Иван как-то отстраненно осознал, что все это время имел на своего супруга сильное влияние. А ведь Альфред в некоторой степени даже был зависим от него, подумать только.       — Завтра ты должен объявить всей Скандрии важную новость. Посмотри на меня.       Альфа тут же подчинился. Его голубые глаза смотрели с недоумением, потому как король понятия не имел, о чем пошла речь.       — Новость?       — Да. Минуло нужное количество времени. Завтра все должны узнать о наследнике, помнишь?       Важная традиция, которую стоило соблюсти. После того, как король сообщит, какого пола новорожденный, люди сделают фонарики соответствующей раскраски и запустят их в небо.       — Да, точно, — растеряно кивнул Альфред. — Нужно объявить о рождении Алана.       Омега кивнул.       — Именно. Вот только ты скажешь, что у нас родилась двойня.       Это решение он принял мгновенно. Король, однако, не сразу понял, что к чему вообще.       — Двойня?       Иван кивнул.       — Именно. Старший — альфа Алан, и младший — омега Дилан. Никто не усомнится, я уверен, тем более что Дилан чем-то напоминает моего родителя. Так мы сможем его защитить. Малышу угрожает Сватогор, единственный способ его защитить — навсегда обрубить его связи с этой империей, — он перевел взгляд на младенца, который продолжал лакать его грудь. — Ты исполнишь обещание, а я буду его любить, как родного. Дилан никогда не усомнится в том, что он наш сын.       Иван понимал, что не в праве сам принимать подобные решения, однако чувствовал сердцем, что все делал правильно. Только так можно было обезопасить малыша. Не важно, что там задумал князь Нордена, он никогда не поймет, что ребенка Гюнтера могли забрать в семью короля Скандрии. Дилан будет в безопасности. А если учитывать, насколько в принципе сложно жить в жестоком мире омегам, то Иван лично постарается и сделает все для того, чтобы никто не заставил малыша повторить непростую судьбу Гюнтера.       — Ты уверен? — только и спросил Альфред.       Королевич был уверен, безусловно. Сможет ли он полюбить чужого ребенка? Он уже кормил его грудью и не чувствовал отторжения, так что да, сможет. Он станет ему хорошим папой, Дилан не будет сиротой. И это лучшее, что Иван мог сделать для ребенка.       — Да.       Насытившись, малыш уснул на руках королевича. Он пережил страшный стресс, так что стоило о нем хорошенько позаботиться. Уже светало, когда королевич вернулся в покои. Николай удивленно уставился на ребенка, но не стал ничего спрашивать, понимая, что Его Светлость сам все скажет, если решит, что так нужно.       — Нужно искупать его, — словно между прочим сказал Иван. — И укутать в свежие пеленки. Он омега и… — королевич посмотрел на лекаря. — Николай, это мой сын. Отныне и навсегда. Ты понял?       Тот на миг растерялся, но уловив взгляд своего господина, кивнул:       — Прикажете принести вторую колыбельку?       Иван обрадовался тому, что у него вообще есть Николай. Этот омега был верен ему, всегда со всем помогал и не задавал ненужных вопросов.       — Да, нужна колыбелька. И вели прислуге принести горячей воды, чтобы искупать Дилана.       — Слушаюсь, мой господин.       Алан все так же мирно спал. Посмотрев на него, уже оставшийся наедине со своими мыслями Иван присел на кровать, прижимая к себе Дилана. Маленький омега спал. А ведь он проплакал целую ночь и весь день, пока Альфред, стараясь сохранить все в тайне, мчался с ним в столицу на всех парах, стараясь прибыть как можно быстрее.       — Дилан, — протянул королевич. — Мне очень жаль, что все так случилось, правда. Однако я тебе обещаю, малыш, я никому не позволю тебя обидеть. Твой папа умер, спасая тебя. Ты не узнаешь об этом, но у тебя будет счастливое детство и любящие родители. А еще брат, — омега посмотрел на колыбельку. — Он будет защищать тебя. Все будет хорошо. Жертва Гюнтера не будет напрасной.       Уже в скором времени в покоях появилась еще одна колыбелька.

***

      В просторной гостевой было тихо. Едва прибывший принц Родерих, старший сын императора, отыскал взглядом своего дядю и поклонился ему, однако Ханс демонстративно отвернулся. Родерих сохранил подчеркнутое спокойствие, точно и не было ничего необычного. Он слишком привык к подобному обращению и давно научился не обращать на него никакого внимания.       — Брат! Рад тебя видеть.       Роланд, в отличие от Ханса, просто сиял благодушием. Не стоило и сомневаться в том, что произошло нечто прекрасное, раз он доволен, а Ханс, напротив, злее обычного.       — Роланд, здравствуй.       Родерих не изменился в лице. Он привык всегда сохранять спокойствие. Безусловно, принц удивился, получив требование срочно примчаться в столицу империи. Минувшие несколько лет они с братом и папой были наиболее нежеланными персонами при дворе императора, несмотря на то, что официально все же имели обширный спектр прав. Ханс постарался, об этом все знали.       — Ты приехал быстрее, чем я ожидал.       — Однако я все еще не понимаю, зачем меня позвал Его Величество? Что-то важное произошло?       Спрашивать об этом у принца Ханса было бессмысленно, а Роланд определенно уже что-то да знал. Странно еще, что не призвали Людвига, ведь в императорской иерархии даже он стоял выше, чем Родерих и уж тем более Роланд. Раньше подобное задевало старшего сына императора. Это именно он был первенцем, альфой, законнорожденным, но в очереди на трон перед ним стояли даже нерожденные дети Гилберта, Гюнтера или Людвига. Но со временем принц свыкся с уготованной ролью, решив, что нет нужды сетовать на то, что изначально от него не зависело.       — Полагаю, что да, брат, — кивнул Роланд. — Наш папа сейчас в покоях отца на правах законного супруга. Его Величество не выходил уже который день подряд, но депешу тебе отправить велел сам лично, через доверенного стражника.       Родерих нахмурился. Краем глаз он заметил, как перекосило от этих слов Ханса.       — Наш папа здесь?       Рохана отправили прочь из столицы немыслимо долгие двадцать лет назад. Что изменилось теперь? Принц вспомнил кое-что и кивнул собственным мыслям. Он помнил, как Роланд грозился, что выиграет момент и просто отвезет папу к императору, рискуя при этом головой, чтобы положение Рохана хоть как-то, да поменялось. Однако Родерих не думал, что младший брат в самом деле пойдет на подобное.       — Да, уже несколько дней как.       Родерих мимоходом подумал о кронпринце. Они с ним виделись еще в Заречье, так что принц знал о том, что Гилберт отправился куда-то с важной миссией, причем для этого путешествия ему пришлось просить корабль у Людвига. Подробностей Родерих не выяснял— было вовсе не до этого. Тем более, что чертов Гилберт подослал своего пса, Келлера, чтобы опозорить его. Это было нечто настолько омерзительное, что обычно спокойному Родериху безумно хотелось отомстить брату. Ведь если бы не подоспел тот самый рыцарь-омега, то для него все было бы потеряно.       Мысли об этом омеге заставляли Родериха испытывать волнение. Он, конечно, стыдился того, что его застали в подобном положении, что он оказался так слаб и беспомощен, но вместе с тем альфа трепетал от восхищения. Рыцарь-омега был сильным и смелым. Он спас Родериха от позора и сохранил все в тайне.       Принцу очень хотелось однажды поблагодарить его за это. И плевать, что тот служил Гилберту.       Он собирался что-то еще сказать брату, но их отвлек голос стражника:       — Его Величество идет!       Роланд и Родерих тут же встали лицом к двери и застыли в почтительном поклоне, Ханс принял идентичное положение, замерев чуть в стороне. Они слышали шаги императора, но не поднимали взгляд, как то и положено. Правитель несколько дней провел в покоях с Роханом. Значило ли это, что супруги вновь сошлись?       — Можете поднять головы.       Родерих неспешно подчинился.       — Фридрих, мы можем поговорить?       Принц услышал голос дяди и едва удержался от того, чтобы посмотреть на него. Кажется, Ханс был не только обозлен, но еще и напуган происходящим, а раз так, то все серьезно.       — Я ожидал тебя, сын, — император просто проигнорировал родного брата. — Подойди ко мне.       Родерих посмотрел на отца. Он давно с ним не виделся. Император был все таким же: бледная кожа, белоснежные волосы, красноватые глаза, едва различимые белые дуги бровей и такие же ресницы. Раньше принц искренне стыдился того, что так не похож на него, что он полностью пошел в породу папы. Со временем, однако, это прошло. Он унаследовал много хорошего от Рохана, красивейшего из омег, и был доволен тем, что имел.       — Ваше Величество.       Подойдя к императору, принц поклонился еще раз.       — Я знаю, что ты был в Заречье и помогал там Людвигу, однако сейчас ты нужен мне здесь.       Родерих с готовностью кивнул.       — Разумеется, Ваше Величество.       Он понятия не имел, чего ему стоило ожидать. Фридрих кивнул словно каким-то своим мыслям и продолжил:       — С сегодняшнего дня ты будешь участвовать в делах государства, как то и полагается старшему сыну императора. Я желаю, чтобы ты всегда был во дворце и правил от моего имени, когда я буду занят. Ты готов взять на себя такую ответственность?       Подобного Родерих никак не мог ожидать. Мало того, что Фридрих вообще заговорил о нем, как о старшем сыне, так еще и поднял подобный вопрос.       — Если на то Ваша воля, Ваше Величество.       Ханс тут же шагнул к ним.       — Но это прерогатива кронпринца.       Император посмотрел на брата.       — Это прерогатива того, кто будет угоден мне. Или ты решил оспаривать мои решения?       Родерих был искренне растерян. Что же такого произошло в императорских покоях, раз Фридрих принял подобное решение? Столько лет он просто делал вид, будто Рохана и рожденных им сыновей вообще не существовало, а тут вдруг такое.       — Прошу прощения, — буркнул Ханс.       Похоже, ситуация кардинально изменилась.