Господаревы отроки

      Тхал-шикуи прибыл ровно в полдень. Он был приглашен на чайную церемонию лично тхал-рурой, а потому прибыл в лучшем парадном убранстве и в сопровождении нескольких доверенных альф. Правитель Ио оказал ему радушный прием. Они расположились за низким столом, устроившись на тканом ковре, что покрывал бамбуковый пол. Вокруг них суетились расторопные, совсем еще юные омеги, в движениях которых воплотилась сама грация.       Как правило, служба при дворе правителя обеспечивала омегам наиболее выгодный брак ровно в тот момент, когда их собственные тела станут готовы для замужества. А приданное им обеспечивал лично тхал-рура, он же подбирал им альф из числа военной знати. Поэтому такая служба считалась крайне престижной и брали на нее только лучших мальчиков.       — Что-то важное произошло, дедушка?       Только своему тхал-шикуи правитель позволял называть себя дедушкой, для прочих же была обязанность соблюдать строжайшую субординацию. Таковы были традиции правящей династии Ио.       Когда-то, несколько сотен лет назад, право быть правящей династией оспаривали два великих рода — Ван и Хонда. Ван начинали свою историю в глубокой древности, развивали искусство, путешествовали по разным местам и вели архивы, а Хонда, изначально их побратимы, стали военизированной силой и попытались подчинить всех под своим началом. Грянула гражданская война, что обескровила весь остров, но в итоге был заключен союз. Хонда считались проигравшими, а потому они подчинились, а первый из династии Ван получил титул тхал-рура. Его сыновья взяли в супруги омег из Хонда, и с тех пор наступил мир.       Тхал-рура всегда знал, что Хонда недовольны этим миром.       Яо из династии Ван был вторым сыном-альфой своего отца, но именно ему в итоге достался трон. Решения тхал-руры неоспоримы. Ли, старший брат Яо, смирился, хоть и был крайне обижен. Он покинул столицу и поселился во дворце у самого побережья вместе со своим тхал-несу и никак не влиял на политику, а лишь воспитывал своих сыновей — альфу Шайнинга и бету Хонгки. Тао, младший брат правителя, напротив, всегда был при дворе и занимался всеми хозяйственными делами. Именно он был казначеем и смотрителем за церимониалом, именно он обеспечивал порядок во дворце. Яо был склонен ему доверять, тем более что Тао никогда ему не перечил и хорошо исполнял любые поручения.       Яо был женат на омеге благородного происхождения по имени Юи. Это был брак по расчету, который, однако, со временем стал чем-то особенным для них обоих. Они узнали друг друга получше и искренне полюбили, так что тхал-рура был счастлив со своими тхал-шуса несколько замечательных лет, вплоть до его трагичной смерти.       Юи родил ему двух альф и омегу, а потом, когда младшему сыну исполнилось пять, забеременел еще раз. Но эти роды в итоге забрали его жизнь. Промучившись два дня, тхал-шуса умер, дав жизнь омеге. Яо помнил, как ему было больно. Он держал на руках младенца и искренне плакал, пытаясь смириться с утратой.       Его сыновья — Веймин, Джеминг и Дэй, хорошо помнили то время. Они полюбили младшего брата, получившего имя покойного папы. Тхал-рура знал: давать новорожденному имя погибшего родственника — дурная примета, но все равно не смог поступить иначе.       Когда правитель овдовел, представители Хонда постарались стать ближе ко двору. Яо понимал это, но все равно молчал и не предпринимал никаких действий, убитый горем. Он отказался брать второго супруга и посвятил себя делам государства и детям.       Веймин был его гордостью, воистину любимым сыном. Яо никогда не скрывал своей привязанности и проводил с первенцем так много времени, как только мог, словно вовсе позабыв о Джеминге. Тем временем второй сын ревновал и пытался привлечь внимание отца, но сделал только хуже. Правитель объявил Веймина своим тхал-шикуи, наследником трона, женил его на родовитом омеге, потом устроил брак Дэя.       Оставшиеся нелюбимыми, Джеминг и Юи нашли утешение в компании друг друга. Братья, потерявшие всякую надежду на то, что отец начнет обращать на них внимание, отстранились от тхал-руры. А Яо ничего не мог с собой поделать. Младший сын напоминал ему о погибшем супруге, а эти воспоминания причиняли боль. Он понимал, что Юи не виноват, но полюбить сына так и не вышло. Джеминг же своими повадками напоминал Хонда и казался правителю слишком агрессивным.       А когда Джеминг посватался к омеге из Хонда и в дальнейшем женился, Яо лишь упрочнился в своих мыслях. Он не высказывался против такого брака, более того, омега по имени Риота оказался очень тихим, спокойным и покладистым, но он все равно был, по мнению Яо, носителем дурной крови. А потом и Юи изъявил желание связать себя узами брака с альфой из ненавистного рода — довольно известным воеводой Акихиро Хонда. И вновь тхал-рура был не против.       Для себя правитель решил, что оно и к лучшему. Ни Джеминг, ни Юи не были ему нужны. Однако спокойствие было не долгим.       У Веймина и его супруга долго не получалось завести наследника. Первый внук тхал-руры появился в семье Джеминга — альфа, получивший имя Изаму. Потом был Кацу, омега, а уже после Юи подарил своему супругу близнецов — Кохэку и Хироку. Рождение двойни, альфы и омеги, всегда считалось особым благословением. Яо начал переживать по поводу происходящего. Ведь если у Джеминга уже есть сыновья, при том, что сам он лишь второй сын правителя, он мог претендовать на титул тхал-шикуи. А Яо не хотел, чтобы это произошло.       И, казалось бы, все обошлось. Тхал-соки Веймина забеременел и родил сына-альфу, Кику. Это был пятый внук Яо, но первый внук, рождению которого он искренне радовался. Все видели, как он холоден к Изаму и Кацу и как он лелеет Кику. В день празднования рождения наследника Джеминг решился спросить прямо у отца, в чем же дело. И это было впервые, когда он сам решился поднять столь сложную для него тему. Яо же в присутствии всех тхал-чирудо и тхал-шиса признался, что от детей Джеминга и Юи несет духом Хонда, что ему все в них не мило, как из-за не слишком смуглой кожи и характерного грубого говорка, так и из-за характера и поведения этих детей. Понятное дело, Джеминг и Юи были оскорблены до глубины души подобным.       Они покинули дворец со своими супругами и детьми, а Яо осознал, что беды не миновать. Джеминг попытался поднять восстание. В ходе страшных событий погиб Веймин. Восстание было подавлено, но тхал-шикуи погиб, за его смерть в полной мере ответили Джеминг и Акихиро. Оба были казнены. Яо было вознамерился лишить жизни и Юи вместе с внуками, но его отговорил Дэй. Любимый сын-омега рыдал, упав ему в ноги, и молил не убивать невинных детей и его младшего брата.       В итоге тхал-рура отселил подальше от столицы Юи и тхал-несу Джеминга, а вот внуков оставил в пределах столицы. Изаму, Кацу и их младший брат Ичиро жили в Восточном замке. Старший сын Джеминга был женат, у него уже был сын, Кэзухико. Для Кацу уже стоило искать подходящего альфу. Омега был чудо как хорош собой. Множество раз его привозили во дворец, и Кацу играл на флейте, а правитель слушал и понимал, что этот ребенок все же вырос добрым, хоть и так похожим внешне на Хонда.       Сын Юи, Кохэку, находился в северной части столицы. И этот альфа воистину был настоящим Хонда. Яо не видел с его стороны агрессии, но понимал, что этого тхал-чирудо все кругом опасаются. Образованный, начитанный и прекрасно обращающийся с оружием, он мог стать достойным тхал-рура, но все понимали, что этому не бывать.       Как бы то ни было, поводов для радости у Яо было не мало. Он любил рожденных Дэйем Зихао и Юу, любил младшего сына-бету Веймина, но в особенности души не чаял в Кику.       — Пожалуй, что да, Кику. Ты ведь и сам знаешь, какая сейчас напряженная ситуация в стране.       Кику кивнул.       — Разумеется, дедушка.       Тхал-шикуи имел коротко стриженые черные волосы и такие же карие глаза, как у Веймина. Он был невысок, как и сам тхал-рура, всегда спокоен и тих, не любил говорить много, порой даже слишком тщательно все обдумывал. И этим он тоже пошел в отца.       — Фаландрия угрожает нашим границам. Передышка небольшая, новый король должен жениться. Он ищет союза на больших материках, а значит, и мы должны их искать.       Тхал-шикуи снова кивнул.       — Я согласен с этим.       — Если король найдет поддержку у Сватогора, это станет нашим крахом. А значит, необходимо заручиться поддержкой либо врага Сватогора, либо врага Фаландрии.       — У Сватогора нет столь явных врагов.       Тхал-рура обхватил пальцами пиалу с уже остывшим чаем.       — Верно. А вот у Фаландрии уже есть.       Кику нахмурился.       — Скандрия?       — Именно.       Об амбициях молодого короля Фаландрии Яо знал даже слишком хорошо. Он помнил этого альфу мальчишкой с единственной их встречи. Сейчас же ему перевалило за двадцать, не многим старше, чем тхал-шикуи. Он был большим любителем кораблестроения и много времени проводил на верфи, в компании товарищей-альф и младшего брата. При жизни своего отца этот юнец не смел и думать о том, чтобы пойти войной на Ио, но теперь старика не стало.       Первое, что сделал король, получив корону — отправил сватов в Элирию, чтобы заполучить себе господарина. Это был отличный ход с его стороны, тем более что он получил согласие. Только и оставалось, что забрать благородного омегу, сыграть свадьбу и договариваться с господарем Элирии о совместной военной кампании.       Но в дело вмешался другой молодой король. Скандрия захватила столицу Элирии, забрала как жизнь господаря, так и честь господарина. Этот провал сильно сказался на Фаландрии. Слишком явный провал дипломатии, как ни глянь.       — Если мои сведения верны, — продолжил тхал-рура, — а они, безусловно, верны, то уже в скором времени к нам придут новости из Скандрии. Молодой король выдает замуж своего брата, принца. Судя по всему, этот альфа испытывает к брату теплые чувства, а потому решил позволить ему лично выбирать себе супруга.       Кику задумчиво повел головой.       — Тот, кто получит принца, получит и поддержку Скандрии, — подытожил он. — Но король Фаландрии никогда не пойдет на подобное, потому что правитель Скандрии лишил его бесчестным путем жениха.       Яо отпил чаю и поставил пиалу на стол.       — А император Сватогора может предложить либо законнорожденного сына, лишенного возможности занять престол, либо сыновей своих вассалов. Насколько я знаю, подходящих по возрасту альф там мало. Сыновья князя Нордена вряд ли придутся принцу по нраву. Так что шансов больше в этом мероприятии именно у нас.       Тхал-шикуи все понял.       — Вы отправите в Скандрию тхал-чирудо, верно?       Правитель кивнул.       — И тебя в их числе, Кику. У тебя преимущество перед остальными. Тадао и Ичиро слишком юны, а Изаму и Кохэку, хвала Прародителю, уже женаты. Тем более, что твой титул ставит тебя выше любого тхал-чирудо. А потому я хочу, чтобы именно ты получил принца Скандрии в супруги. Безусловно, нам повезет, если принц выберет любого из тхал-чирудо и вступит в нашу династию, но ты должен понимать, мой мальчик, — Яо уставился на внука серьезным взглядом, — получивший принца получит и титул. Если выбор падет на Ичиро, он сможет претендовать на твой титул. Нельзя допустить, чтобы это произошло.       Кику отвел взгляд.       — Я понимаю, дедушка. Однако, нам ведь важнее именно заполучить принца в династию, верно?       Тхал-рура кивнул.       — Верно. Это даст нам много возможностей. Король Фаландрии будет нам не страшен.       Расторопные омеги тут же поменяли пиалы, налив теплый чай, и принесли новых сладостей. Кику был задумчив, как и обычно, а Яо решил дать ему время, дабы вывести стратегию. К их общей неожиданности дверь открылась.       — Мой лучезарный господин, — сказал хранитель покоев, — прибыл тхал-чирудо Кохэку, просить принять по важному делу.       Яо напрягся.       — Какая нелегкая его принесла… — у тхал-руры не было враждебных отношений с этим внуком, но мужчина помнил о том, что Кохэку провел много времени с Юи, а тот не мог не настраивать сына против деда. — Пусть войдет.       Яо посмотрел на Кику, а тот сохранил спокойствие. Тхал-шикуи изначально был выше по рангу, чем тхал-чирудо, так что даже его родной брат, бета Фенг, и тот чаще контактировал с Кохэку и даже гостил в его замке, как и другие двоюродные братья.       Тем временем хранитель покоев пропустил тхал-чирудо. Кохэку пересек порог, почтительно поклонился и приблизился на два шага, все строго по правилам этикета. Яо окинул внука взглядом. Чертами лица Кохэку был похож на Кику, однако был значительно бледнее, как и все Хонда, и ростом значительно выше. Этим он пошел в своего отца, Акихиро. Тхал-рура помнил этого могучего воина, что мог убить сразу несколько врагов одним лишь ударом наточенной катаны. Кохэку унаследовал его силу и стать, а так же жесткий характер и принципиальность.       — Повелитель, — тхал-чирудо поклонился во второй раз, — прошу простить меня за то, что осмелился прервать Вас и почтенного тхал-шикуи от чайной церемонии.       Было очевидно, что что-то не так. Яо нахмурился.       — Что привело тебя, Кохэку?       Правитель Ио понял, что нет смысла звать внука присоединиться к ним за церемонией. Тот был даже бледнее, чем обычно, длинные шелковистые волосы были собраны в низкий хвост, не такой аккуратный, как обычно, одежда же показалась немного потрепанной. Словно тхал-чирудо мчался со всех ног, торопя коня.       — Огромная необходимость, мой повелитель, — отозвался юноша. — Я вынужден требовать справедливости для себя, ибо моя часть альфы задета низменным преступлением.       Тхал-рура поднялся с места. Он отошел от стола, а Кику так же поднялся на ноги.       — Подойди ближе.       Кохэку, наконец, поднял голову. Пожалуй, думал иногда Яо, Кохэку был красивым альфой, и выделялся он не только за счет высокого роста и крепкого телосложения.       Тхал-чирудо исполнил то, что было велено. Едва он оказался ближе, тхал-рура поджал губы. Внук был выше его на добрые полголовы.       — Если задета честь альфы нашей династии — это истинное преступление. Говори, кто осмелился?       Тхал-чирудо в самом деле выглядел оскорбленным.       — Мой супруг, — ответил он. — Оши, которого Вы воспитали при дворе и которого отдали мне в супруги, вот уже несколько месяцев изменяет мне с безродным альфой. Я прознал об этом по воле случая, но не хотел верить, однако…       Яо сжал ладони в кулаки. Оши был одним из омег, что служили при дворе. Едва он созрел, правитель буквально навязал его в супруги Кохэку, несмотря на то, что тот был слишком низкого происхождения для тхал-чирудо. У Оши была тайная обязанность — он должен был докладывать в письмах тхал-руре обо всем, что делает его супруг. Так Яо себя обезопасил. Ведь Оши все исправно выполнял.       — Однако?       Кохэку не изменился в лице.       — Однако я увидел все лично. Стоит мне отлучиться из замка, и Оши бросается в объятия любовника. О том все слуги судачат. Не это ли великое оскорбление, повелитель?       Тхал-рура мотнул головой.       — Быть того не может. Ведь Оши был воспитан наилучшим образом.       Однако правитель прекрасно понимал, что Кохэку не стал бы бросаться подобными обвинениями без железных доказательств.       — Я сказал ему, что отлучусь на несколько дней, и более чем уверен, что он уже с любовником. Уверен, и Вы сможете убедиться в этом, если поедете со мной в замок.       Тхал-рура не мог оставить подобное без внимания. Не важно, как он относился к Кохэку, ведь этот юноша — тхал-чирудо. Его оскорбление — это оскорбление всей династии.       — Раз так, то едем сей же час.       Если Оши виноват — он должен быть наказан. Если факт измены подтвердится — первым делом последует развод, а уже потом обвинительный процесс. И если в ходе процесса Оши проболтается о том, что он шпионил за супругом для правителя, всплывшая неприятная правда может ударить по репутации тхал-руры. А этого допускать нельзя.       Так что тхал-рура в компании внуков и доверенных стражников помчался в северный замок.

***

      Кальт был главным городом княжества Норден. Он имел весьма древнюю историю. Из-за сухого холодного климата и несколько тяжелых условий жизни, население его было небольшим. Закаленные в холодах, альфы обладали могучими телами и крепким здоровьем, а потому были отличными воинами.       Хенрик вернулся в свой дворец в прекрасном расположении духа. Бервальд тут же отлучился по своим делам, потому как в ближайшее время не был нужен князю.       — Где мой любимый супруг? Зовите его сюда, да поживее!       Так князь называл своего первого супруга, с которым они находились в браке без малого двадцать лет. Лукасу было четырнадцать, когда Хенрик, так и не получивший Рохана, решил взять его в супруги. В ту пору у омеги как раз произошла первая течка. Омеги Нордена вступали в брак и рожали в раннем возрасте, это считалось нормой.       У них уже было пятеро детей, когда Хенрик взял второго супруга, решив, что первый ему уже надоел. Только князь мог позволить себе иметь сразу нескольких супругов. Второй, омега по имени Арне, надоел Хенрику еще быстрее, и он просто вернул в постель Лукаса. Арне родил от него одного сына, которому как раз исполнилось десять лет. Князь редко навещал второго супруга, а вот первый, уже после появления во дворце Арне, успел родить еще двух сыновей.       — Мой господин?       Хенрик посмотрел на супруга и улыбнулся. Тот всегда был немыслимо стройным для омеги, что родил семерых детей. Светловолосый и светлокожий, Лукас считался идеалом омеги в Нордене. Альфы суровых краев ценили в омегах послушание, кротость и полное подчинение, а уже потом отточенную холодную красоту.       — Иди сюда.       Едва Лукас оказался ближе, Хенрик схватил его за ворот теплого камзола, прижал к себе и тут же поцеловал в губы. Что бы князь не делал, воспитанный в традициях Нордена, омега никогда не смел отказывать ему хоть в чем-то.       От Лукаса всегда пахло сандаловым маслом. Он натирал им кожу, которая вечно шелушилась от холода. Разорвав поцелуй, князь посмотрел в глаза супругу.       — Я весь истосковался по тебе, но потешим плоть позже. Сейчас нужно разобраться с кое-чем важным.       Омега сглотнул.       — Как скажете, господин.       Он всегда оставался спокойным, и Хенрику это нравилось. Однажды князь решил похвастаться своим новоявленным супругом перед друзьями, а потому лично вывел Лукаса в центр зала, где собрались уже не трезвые альфы, раздел омегу и позволил всем его рассмотреть. Альфы были в восторге, а Лукас вовсе не изменился в лице, хотя для него подобная выходка супруга была неожиданностью. Никаких истерик и слез, никакой мольбы о прекращении подобного безобразия. Холодное, почти равнодушное спокойствие.       Хенрик, так сложилось, был весьма эмоциональным человеком, который на дух не переносил эмоциональных омег. Таких, как его собственный родитель, с которым он уже однажды обошелся весьма жестоко. Его раздражали крики омег и слезы, раздражали столь сильно, что он мог вырвать омеге глаза, лишь бы тот не плакал.       Арне тоже оказался эмоциональным. Как бы он не старался сохранять спокойствие, Хенрик видел его опухшее от слез лицо слишком уж часто, и именно поэтому устал от супруга.       — Где Лансель?       Лукас посмотрел на супруга.       — Он с остальными омегами, занимается вязанием.       Хенрик отпустил супруга и зашагал в сторону столешницы, на которой всегда стояли графины, полные вина или эля.       — К чертям это вязание. Веди его сюда, я, наконец, нашел применение для нашего сына.       Лансель был единственным сыном-омегой Хенрика, не считая незаконнорожденного бастарда, разумеется. Три сына, рожденных Лукасом, были альфами, и их Хенрик действительно любил, а остальные, беты, в том числе и сын от Арне, были ему просто не нужны. Они жили во дворце. Кто-то из них мог еще стать воином, но в большинстве своем их ожидали должности при дворе вроде хранителя покоев или казначея.       С Ланселем же все было иначе. Хенрик знал, что сын-омега ему однажды точно пригодится, а потому обеспечивал его всем необходимым и воспитывал строго в традициях Нордена. Прежде князь считал, что было бы отличным вариантом навязать сына в супруги Гилберту, едва тот свергнет императора и займет его место. Хенрик бы смог на него влиять, а едва бы Лансель родил наследника, князь бы и вовсе избавился от Гилберта и от всех его бастардов от связей кровосмешения, позаботился бы о том, чтобы его внук получил титул и стал бы регентом до его совершеннолетия.       Но эти планы уже в прошлом. Гилберт так и останется ни с чем, хотя он с самого начала был обречен, просто даже не догадывался об этом.       — Применение? — осторожно спросил Лукас.       Князь налил себе в кубок эля, выпил залпом, а потом вытер влажные губы тыльной стороной ладони.       — Именно! Приведи его в порядок, живее. Он должен быть здесь в самое ближайшее время.       Лукас кивнул.       — Разумеется.       Как только омега ушел, Хенрик выпил еще эля, а уже потом подошел к своему рабочему столу, заваленному важными свитками и картами. Его свидетели уже были готовы, они вызубрили свои показания и не могли солгать. Единственной проблемой оставался только омега-рыцарь, Хедервари. Князь давно начал понимать, насколько опасен этот человек. Он часто оказывал влияние на Гилберта и не позволял ему оступиться, несмотря даже на несносный характер кронпринца. А еще он всегда мог предугадать, что сделает Хенрик. Альфа ненавидел этого омегу, но при этом ничего не мог ему сделать.       — Император никуда уже не денется. Как знать, может, Людвиг будет сговорчив? Он умнее Гилберта, это плохо, но все же…       Князь раздумывал до тех пор, пока не вернулся его супруг, ведя за собой Ланселя. Хенрик улыбнулся.       — Наконец-то.       Мужчина поднялся с места и приблизился к сыну. Тот почтительно склонил голову и замер, не решаясь поднять взгляд.       — Отец.       — У тебя волосы отросли? — приблизившись, Хансен провел пальцами по белокурым локонам омеги. Те и правда стали длиннее и теперь касались лопаток. — Хорошо, — заключил князь. — Так смотрится лучше. Ну-ка, подними голову.       Лансель невольно вздрогнул, когда отцовские пальцы грубо обхватили его подбородок и заставили задрать голову. Сперва омега зажмурился, но потом расслабил лицо и открыл глаза, понимая, что от него требуется. Хенрик тем временем осмотрел его лицо, повернул сперва влево, потом вправо, осмотрев скулы, уши и шею. Лансель был похож на отца внешне, имел такое же немного вытянутое лицо, ровный нос и голубые глаза.       — Не дурно, не дурно, — кивнул он. Его вторая рука зарылась в волосы сыну. — Достаточно густые, отлично. Фаландрия ищет супруга для своего короля, — на сей раз князь обратился к супругу. — У императора не было подходящих кандидатов. Зато у нас есть. Я слышал, что королю Фаландрии двадцать четыре года. Ланселю уже шестнадцать. И это идеально. Сделав сына королевичем, я расширю свою власть.       Лукас определенно был взволнован. Сложно сказать, чем именно — планами мужа или тем, что он трогал их сына.       — Его Величество это допустит?       Хенрик засмеялся.       — А куда он денется? Я с ним уже говорил. Нужно привезти Ланселя в столицу, и как только он скажет, что согласен на брак, его заберут в Фаландрию. Королю повезет с юным и красивым супругом, а мне повезет с влиятельным зятем.       Лукас покосился на сына.       — Уверен, Вы знаете, что делаете, господин.       — Еще бы.       Отпустив подбородок Ланселя, князь окинул взглядом его фигуру, а потом вдруг обхватил руками ворот камзола и решительно разорвал его, оголив грудь омеги. Тот вздрогнул, но альфа этого вовсе не заметил. Лукас мог лишь смотреть на то, как его супруг рвет одежду, оголяя сына. Лансель остался совершенно обнаженным, а князь откинул в сторону тряпки, в которые превратилась одежда Ланселя.       — Нужен хороший наряд, — сказал князь. — Надо, чтобы он выглядел ослепительно! Пусть фаландрийские сваты обомлеют от одного лишь взгляда на него.       Лукас покорно кивнул.       — Я велю портным этим заняться.       Тем временем Хенрик осмотрел теперь уже обнаженное тело сына. Он взял его за локоть, прошелся пальцами второй руки по груди омеги до низа живота.       — Тощий. Но это и к лучшему, — словно мимоходом заметил он, а после повернул Ланселя спиной к себе. Его взгляд прошелся по бледной коже вниз и задержался на ягодицах. Мужчина беспардонно обхватил ладонью одну из них. — Ну, хоть задница хороша. — Он отвел ягодицу в сторону, критично осматривая ложбинку. — Нужно сбрить все волоски тут. Сам этим займись, — сказал он супругу. — Да поаккуратнее, чтобы не единой царапинки не было. Спереди можно не трогать.       Лукас сглотнул и вновь кивнул.       — Как прикажете.       Хенрик вновь повернул сына лицом к себе.       — Слушай меня внимательно. Тебя приведут в порядок, через два дня я повезу тебя в столицу. Когда тебя спросят, согласен ли ты пойти за короля Фаландрии, ты ответишь согласием. Потом ты поедешь к этому королю, станешь его супругом, будешь покорно его ублажать, раздвигать перед ним ноги и рожать от него сыновей. Ты меня понял?       Лансель был напуган, но он сохранил внешнее спокойствие, сказывалось строгое воспитание отца.       — Да, я все понял.       — Вот и хорошо, — князь шлепнул его по ягодице. — Ты будешь полезен мне там, так что постарайся. А ты, любимый, — он посмотрел на Лукаса, — объясни ему, как ублажать мужа. Хотя… — его лицо расплылось в улыбке, не предвещавшей ничего хорошо для омег, — лучше садись на диван, — он тут же подтолкнул обнаженного сына в сторону дивана, что стоял как раз рядом с кроватью. — Посмотришь сам, как это делается. И не смей отворачиваться, иначе учить буду по плохому.       Беспомощного Ланселя просто швырнули на диван. Лукас растеряно посмотрел на сына, не понимая, что ему делать и как быть, но Хенрик не дал ему возможности что-то изменить.       — Раздевайся, живее. У меня уже окреп член.       Князь был весел, а Лукас в который раз осознал, что хотел бы просто умереть, забрав с собой несчастного сына. Но у них обоих никогда не было выбора.