Господаревы отроки

      У Ланселя дрожали руки. Князь Нордена не мог этого не заметить. Более всего на свете его раздражала слабость и трусливость, но это, как правило, не касалось омег. Хорош тот омега, что знает свое место у ног альфы, — так принято было говорить в Нордене, и с такой мыслью вырос Хенрик. В воспитании Ланселя он некоторым образом участвовал. Именно от его рук омега и получал наказания за малейшие проступки. В спектр наказаний не входило то, что могло навредить физическому здоровью юного омеги, иначе ведь его и замуж можно было не выдать. Так же нельзя было уродовать тело. Так что в основном все сводилось в психологическому насилию.       Ланселя заставляли смотреть на то, как наказывали его братьев-бет за любые погрешности. И вот с бетами никто не церемонился. Их пороли розгами, заставляли в одной сорочке стоять на морозе, подвешивали, связав руки веревками, на несколько часов, морили голодом, при том заставляя Ланселя смотреть на муки любимых людей и повторяя, что если он не будет повиноваться, с ним случится нечто подобное.       Ланселя били, но били редко, ни в коем случае не по лицу или паховой области, и били не розгами, а ремнем. Шрамов не оставалось, синяки и покраснения сходили. И именно поэтому Хенрик Хансен искренне считал себя хорошим отцом.       — Не трясись.       Омега сглотнул.       — Простите, отец.       Князь поджал губы. Они ожидали аудиенции уже несколько минут, хотя время назначал сам император. Впрочем, кто упрекнет в чем-то императора? Наверняка иностранные послы уже в тронном зале. С ними князь еще ни разу не пересекался. О фаландрийцах вообще ходило много противоречивых слухов. Более всех на мир прогремела история про конунга Хосе. Молва гласила, что он с благоговением относился к правящей династии Сватогора и считал их обычай кровосмешения наиболее благоприятным, нежели династические браки между разными родами. Рано осиротев, Хосе воссел на трон в двенадцать лет. Окруженный регентами, аристократами и видными государственными деятелями, он учился дипломатии и готовился однажды получить единоличную власть. И, казалось, не было и не будет у Фаландрии лучшего конунга, нежели Хосе.       И вот, став совершеннолетним, он поднял вопрос о своей женитьбе. Но едва ему начали предлагать в супруги самых лучших омег не то что со всей страны, а всего мира, Хосе резко отклонил эти попытки, заявив, что выбор им уже сделан — он женится на своем родном брате. Тот самый брат, что был старше конунга на четыре года, был против такого брака, но в итоге под давлением дал согласие. И никто не смел осуждать Хосе, ведь конунгом он и правда был превосходным. Именно при нем Фаландрия расширила свои границы и обрела истинную мощь, получила сильнейший в мире военно-морской флот и стала экономически независимой. Уровень жизни повысился, как и достаток народа. Так что долгие годы конунга Хосе искренне боготворила вся Фаландрия.       В кровосмесительном браке родилось девять детей, и лишь один из них альфа, остальные — беты. И все дети имели какие-то проблемы со здоровьем, но больше всех досталось именно альфе, наследному принцу. Он страдал от падучей, имел крайне хрупкие кости, постоянно болел, и, что страшнее всего, был крайне непригляден внешне. Физические дефекты невозможно было скрыть, особенно, если речь шла об огромном подбородке, кривых больших зубах как у осла, и желтоватой, всегда покрытой прыщами коже. Современники утверждали, что наследный принц был столь безобразен, что даже смотреть на него было больно.       Сам же конунг не видел в этом ничего плохого, уверяя всех, что внешние данные неважны, куда выше умения и навыки, забывая, впрочем, о том, что у его сына не было и малой доли его собственных навыков и умений. Наследный принц был туговат умом и обладал совершенно дурным характером. Чем старше он становился, тем чаще об этом говорили. Не будучи глупым, конунг Хосе решил как можно скорее женить сына и дождаться внуков, уповая уже на них. В итоге принцу нашли омегу из побочной ветви династии (ведь родных братьев-омег у него не было), но за шесть лет в браке не родилось ни одного ребенка и все заканчивалось выкидышами. Запаниковав, конунг объявил о разводе и начал активно искать другого омегу, а прежнего же, как было положено по традициям, казнили за бездетность. Второй супруг не смог за четыре года даже забеременеть и в итоге повторил судьбу своего предшественника, как и последовавший за ним несчастный.       Уже потом аристократия озвучила очевидную всем истину — принц был бесплоден. Ведь даже его многочисленные любовники из числа слуг ни разу от него не беременели. Конунг Хосе был в преклонных годах, его бездетному наследнику было почти сорок, когда дело в руки взял супруг конунга и его родной брат. Омега просто вытолкал своего мужа и брата в окно с высокой башни ночью, а сразу после этого направился в спальню сына и придушил того во сне подушкой. Утром омегу обнаружили в дворцовом саду, он наложил на себя руки, сделав то, что изменило историю страны и фактически спасло ее от чего-то очень страшного.       Новым конунгом стал Андрос, племянник Хосе, который был лишь немногим младше уже покойного принца с безобразным лицом. Андрос уже был женат и имел четверых детей — двух альф, бету и омегу. И, казалось, пора было возликовать в честь нового правителя, но именно Андрос втянул Фаландрию в две страшные войны — с островом Ио и Сватогором на морях. Будучи военным, человеком боевой закалки, Андрос считал, что его стране мало целого континента и надо включить в свой состав еще и острова поблизости. В ходе войны с лакшмитами Фаландрия потеряла несметное количество солдат. Лакшмиты, примитивные люди, не строившие города и жившие в землянках, оказались внезапно страшными противниками. Они орудовали отравленными дротиками, мастерски прятались в своих лесах, буквально сливаясь с местностью, неожиданно атаковывали и истребляли всех очень быстро и тихо. Потери нечем было оправдать, потому как контроля над маленькими островами Фаландрия так и не получила.       Потом была полноценная война с Ио, которая едва не лишила Фаландрию ее хваленного военно-морского флота. Ио пришли на помощь лакшмитам и оказались в итоге еще более опасными врагами, ведь не было в мире лучших шпионов и лучших диверсантов, нежели люди с Ио. Узнать об этом Андросу пришлось уже позже, когда истерия в рядах его армии достигла апогея.       Именно из-за неудач в войне с Ио Фаландрии пришлось капитулировать в войне со Сватогором, проходившей на морях в то же самое время. Это был крах всех далеко идущих планов, что Андрос в итоге вынужден был признать. С тех пор официально Фаландрия не воевала, но находилась в постоянном военном положении с Ио по вполне понятным причинам. Андрос никогда не отказывался от своих планов, а еще он искренне ненавидел всех жителей Ио.       На войне конунг потерял и своих сыновей-альф, так что наследным принцем был его внук, который в итоге вырос и сменил его на престоле. Андрос прожил долгую жизнь. На старости лет он пытался наладить дипломатические связи со Скандрией и жениться на принце Оливере, но брак так и не случился, так как конунг умер. Потом его внук пытался проконтактировать с Элирией: его послы даже практически организовали помолвку конунга с сыном господаря, но и тут не сложилось, ведь господарева сына увел новоявленный король Скандрии. Теперь Фаландрия обратила свой взор на Сватогор. Понятное дело, фаландрийцы не хотели в супруги конунгу омегу, рожденного вне брака и от связи кровосмешения — в их памяти были свежи события из жизни Хосе. Если бы у императора был сын-омега, рожденный Роханом, Фаландрия бы уже давно посваталась к нему. А теперь пришлось просто исходить из того, что есть.       Наконец, большие двери тронного зала открылись. Хенрик кивнул, услышав, как их объявили, и уверенно шагнул вперед, Лансель покорно последовал за ним. Фаландрийцам не из чего выбирать. У Скандрии есть принц на выданье, но конунг никогда в жизни не посватается к брату короля, что увел у него жениха из-под носа. Есть принцы Рубиновых островов, но для Фаландрии это — отсталая окраина, и в таком сотрудничестве не было никакой выгоды. Остается лишь империя на большом материке, но и тут есть лишь один подходящий омега, и это — Лансель, который по факту рождения считался членом императорской семьи, ведь он — сын князя. Все дети князей в принципе считаются подопечными императора — таков закон.       Император сидел на своем троне, словно величественный владыка всего мира. Его белые волосы были собраны в длинный низкий хвост, а бледное лицо казалось посвежевшим, словно мужчина помолодел на десяток лет. Хенрик едва не скривился. Он отвесил почтительный поклон, как и Лансель, не посмевший вовсе поднять взгляд.       — Ваше Величество.       На ум пришел Гилберт. Вина кронпринца еще не доказана, но уже понятно, что император склонен верить князю, а не собственному сыну, иначе бы и помолвки не было.       — Князь Хенрик, познакомьтесь с нашими гостями.       Упомянутые гости стояли как раз рядом. Хансен обернулся и первым делом уловил взглядом высокого мужчину со светло-русыми волосами, красивым зрелым лицом и небольшой бородкой. Все во внешнем виде этого человека так и кричало о помпезности, давая понять, что он старался выглядеть отлично, но при этом не подавая виду, что старания и правда были. Мужчина расплылся в дружелюбной улыбке. Сразу стало понятно, что он главный в делегации фаландрийцев, так что на всех прочих Хенрик решил вообще не заострять внимания.       — Рад, наконец, с Вами познакомиться, Ваша Светлость, — с необычайным воодушевлением сказал посол. — Позвольте представиться, — он изящным движением приложил ладонь к груди, выглядело даже нисколько не наигранно. — Франциск Бонфуа, верный советник и наперсник конунга Фаландрии.       Князь позволил себе улыбнуться в ответ.       — Приятно познакомиться, господин Бонфуа.       Тот закивал.       — И мне, безусловно, — он перевел взгляд на Ланселя. — А это и есть тот самый благородный омега, за которым мы приехали? — голос Бонфуа стал откровенно елейным, куда более заигрывающим. — Ох, и до чего же хорош, — он подошел ближе, сохраняя все рамки приличия. — Локоны золотисты, тонкий стан, прелестный лик. Воистину чудесное дитя.       Хенрик поймал себя на мысли, что ему совершенно не нравится, как разговаривает этот человек. Принюхавшись, он едва не фыркнул. Перед ним был бета, а не альфа. Иметь дела с бетами — равносильно тому, чтобы иметь дела с омегами. Почему конунг на столь важное дело отправил бету? Что за несерьезный подход?       — Подождите, господин посол, — сказал император. — Решение о том, что вы его увезете, будет принято лишь после того, как мы получим согласие на брак от самого омеги.       Князь постарался спрятать эмоции на улыбкой, а посол закивал:       — Разумеется-разумеется.       Он отошел на прежнее место, а Фридрих жестом подозвал к себе Ланселя.       — Дитя.       Омега сглотнул, перевел дыхание и нерешительно зашагал в сторону трона. Хенрик посмотрел ему в спину, подумав о том, что стоило бы стукнуть сына за такую медлительность, но этого нельзя делать перед императором и послами.       Приблизившись на нужное расстояние, Лансель застыл, склонив голову, как и подобает воспитанному омеге благородных кровей. Фридрих окинул его внимательным взглядом, задержав взор на ладонях.       — Сколько тебе лет, дитя?       — Шестнадцать, Ваше Величество.       Лансель смог сохранить спокойствие, голос не дрожал. Князь кивнул. Хоть в чем-то сын его не подвел.       — Ты ведь знаешь, зачем ты здесь, да?       — Да, Ваше Величество.       — Хорошо. Политический союз в равной степени выгоден как Сватогору, так и Фаландрии. В прошлом мы воевали, но с тех прошло много времени, все изменилось. Лишь в мирном соглашении возможно процветание. Однако, — император чуть повел головой, — я хочу из твоих уст услышать, что ты согласен вступить в брак с конунгом Фаландрии, быть ему верным супругом и благочестивым родителем его сыновей.       Лансель замер, даже дышать перестал на несколько секунд, но потом кивнул:       — Да, я согласен. Я буду хорошим супругом для Его Величества, сохраню гордость и благочестие, и… — омега вновь сглотнул: — буду верной опорой для него и хорошим любящим родителем для наших сыновей.       Хенрик покосился на посла, чтобы оценить его реакцию. Бонфуа аж перекосило от умиления, должно быть, вполне искреннего. Его восторга князь совершенно не понимал, однако такая реакция была ему на руку.       — Что же, быть посему. Господин посол, — император посмотрел на Бонфуа, — довольны ли Вы? Готовы подписать договор?       Франциск кивнул.       — Безусловно, Ваше Величество. Ваш подопечный омега — просто идеал благочестия и кротости, столь же красив и мил, сколь и благороден.       Фридрих чуть сузил глаза. Должно быть, ему посол тоже показался неискренним.       — В той же степени, что и господарев омега?       Подобный вопрос мог оскорбить посла, но Бонфуа лишь выдохнул, не теряя при этом обворожительной улыбки на лице.       — Ох, господарин тоже был хорош, он соответствовал своему титулу. Прискорбно, что столь ценный бриллиант украл юный король… Однако же, не случись что случилось, я бы не узрел эту драгоценность из Нордена! Наш конунг, безусловно, будет просто покорен.       Хорошо выкрутился — подумал про себя Хенрик. У посла был подвешен язык, и красноречия ему более чем хватало.       — Прекрасно, — император кивнул. — Тогда подпишем договор, господин посол.       Князь улыбнулся. Отлично, дело сделано. Ланселя, вместе с богатым приданным увезут во Фландрию, он станет супругом конунга, и уже через пару месяцев Хенрик сможет и сам посетить эту страну и обзавестись хорошими связями. Правильно повлияв на конунга, он и вовсе добьется своей главной цели.       Всему свое время. Первый шаг уже сделан.

***

      Король Альфред сидел за своим рабочим столом и просматривал свежие отчеты.       — Как проходят приготовления?       Сэр Стивен стоял рядом, беспардонно опираясь рукой о край столешницы и изучая взглядом один из свитков, а принц Амар — по другую сторону и так же изучая свиток в своих ладонях.       — Дома для гостей готовятся, штат слуг уже набран, — отозвался он. — Для иностранных гостей выбраны дома в торговой части столицы, как вы и приказывали, Ваше Величество.       Альфред кивнул.       — Сколько у нас иностранных гостей?       На сей раз ответил сэр Стивен.       — Четыре делегации. Два принца с Рубиновых островов, одному семнадцать лет, другому — пятнадцать.       Король хмыкнул.       — И на что они надеются, интересно? Правитель этих островов думает, что я чувствую себя виноватым за смерть Раджа?       Амар сглотнул.       — Думаю, так и есть, Ваше Величество. Дедушка всегда считал, что наш отец поступил несправедливо, что он зверски обошелся с папой. Сейчас ему нужны другие способы давить на Скандрию. Через меня уже не выйдет, как бы он ни пытался.       Альфред кивнул. Правитель Рубиновых островов уже пытался тайно связаться с Амаром, своим внуком, об этом принц рассказал королю лично. Уже поклявшийся в верности Альфреду Амар не был намерен действовать против своих брата и законного супруга.       — Что ж, пусть попробует. Не думаю, что Айвора заинтересуют альфы младше него.       Король вдруг осознал, что ему самому было как раз семнадцать, когда он взял в супруги двадцатитрехлетнего Ивана. Точно такая же разница в возрасте, как и между старшим принцем островов и Айвором. Альфред мотнул головой. Решать, конечно, только Айвору, но король бы не хотел такого брака.       — Я в этом тоже сомневаюсь, Ваше Величество, — заметил Амар. — Не думаю, что Вам стоит переживать. Аджит совсем еще ребенок, а Бахман весьма непримечателен внешне и неуверен в себе. Не думаю, что у них много шансов.       — Хорошо, если так, — кивнул Альфред. — Кто еще?       — Брат правителя острова Тригон. Кажется, он вдовец, потерял супруга лет пять назад, остался один ребенок, — сэр Стивен прочертил подушечкой пальца линию по свитку. — Ему больше тридцати лет.       Король нахмурился и, подумав немного, отыскал на столе под толщей документов карту.       — Остров Тригон находится в холодных водах, их флот лучше, чем у Рубиновых островов, — он почесал подбородок. — Я вообще забыл об их существовании.       Рыцарь кивнул.       — Они никак не мелькают на международной арене и торгуют в основном с Рубиновыми островами. Так что не мудрено.       Альфред рассмотрел остров на карте. Если подумать, Тригон совсем рядом, но он никогда ничего толком об этом острове и не слышал. Даже из далекой Фаландрии новостей было больше.       — Что ж, мы сможем с ними познакомиться и наладить взаимовыгодные отношения, неплохо, — король посмотрел на сэра Стивена. — Дальше?       — Делегация из Сватогора. В официальном письме указано, сколько человек приедет с учетом охраны и личной прислуги, но не сказано, кто будет женихом. Кажется, они точно хотят приехать в Скандрию, но не решили, кто будет свататься к принцу.       Взгляд короля вновь метнулся к карте. Отыскать Сватогор было слишком легко, ведь эта империя занимала практически весь большой материк. На карте были отмечены самые основные города. Помимо столицы, центра империи близ горного массива, Сильбер, Кальт, Хафен, Вердамт, Вайт и Хайфс — главные города княжеств, на которые и делился Сватогор. По законам этой империи, вассалы императора — князья, — и их домочадцы считались членами семьи самого императора и почитались едва ли не наравне с принцами. При ситуации, если у императора не остается своих детей, на престол бы могли претендовать дети князей.       Альфред всегда находил такую систему как минимум опасной, ведь что мешало князьями просто хитростью избавиться от детей императора и захватить власть? А при учете, что княжеств несколько, так и вовсе может начаться гражданская война.       — А какие есть варианты?       Сэр Стивен пожал плечами.       — Сложно сказать наверняка. У императора трое сыновей-альф. Поскольку в их династии есть определенного толка иерархия, из них вступить в законный брак с иностранным принцем может только первенец императора, который, впрочем, по той же иерархии, никогда не займет трон. Практически у всех князей есть сыновья-альфы, но сыновья подходящего возраста лишь у вассалов Нордена и Гросена.       Король поджал губы. Князь Нордена — это человек, каким-то образом повинный в убийстве Гюнтера. Конечно, Альфред не знал и не мог знать деталей, но факты все равно налицо. Так что отпускать Айвора в такое место, в лапы такого человека король определенно не хотел.       — Будь внимателен в отношении этой делегации, — сказал он рыцарю. — Если среди них будет кто-то из Нордена — к нему повышенное внимание.       Сватогор мог представлять опасность для маленького Дилана. Альфред помнил, что как минимум один из напавших на дом Ларсена людей ушел живым, и он видел на руках короля младенца. Да, судя по тому, что все еще не разразился дипломатический скандал, этот человек сохранил молчание, на надолго ли это вообще? Рисковать все равно нельзя. Он усилит охрану покоев, чтобы ни один посторонний не смог и близко подойти к Дилану и к его семье в принципе.       — Разумеется, Ваше Величество, — сэр Стивен бросил взгляд на свиток. — Последняя делегация с острова Ио. Приедут тхал-шикуи и тхал-чирудо, внуки правителя острова.       Альфред нахмурился.       — Тхал… что?       Рыцарь кивнул.       — Я сам пока не сильно понимаю их иерархию. У Ио древняя история, весь их уклад основан на традициях. Тхал-рура — это верховный правитель, его наследник, местный кронпринц — тхал-шикуи, альфа, которого правитель сам выбрал приемником. Однако титул тхал-шикуи вполне можно потерять, если тхал-рура передумает. А тхал-чирудо — это другие принцы, не наследные, но альфы. Есть еще титулы для омег и бет, для их супругов и их детей… — сэр Стивен помотал головой. — Не пытайтесь разобраться в этом, Ваше Величество.       Амар заинтересованно приблизился и посмотрел на свиток.       — Если я все правильно понимаю, то приедут нынешний наследник трона Ио и еще один их принц, верно?       — Верно, — подтвердил Джонс. — Наследнику двадцать лет, второму принцу — двадцать два. Они больше подходят по возрасту, происхождение у них благородное.       — А еще Ио — главные политические оппоненты Фаландрии, — заметил Альфред, отыскав нужный регион на карте. — Я слышал, что между ними была война, одна из самых кровопролитных за всю историю мира. Фаландрийцы тогда потеряли тысячи солдат.       — Жители Ио весьма беспощадны. А еще поговаривают, что они отличные шпионы и всегда раньше прочих все узнают.       — Любопытно…       Король задумчиво рассмотрел изображение на карте. Остров Ио находился очень близко к Фаландрии, занимавшей весь материк. На нем были отмечены горы и равнинная лесистая местность, столица точно в центре. Чуть поодаль от Ио было еще четыре маленьких острова. На карте отмечено, что на них живут некие лакшмиты, но не было никаких городов. Смотря на карту, сложно было сказать, что эти острова могли хоть что-то противопоставить большой и могущественной Фаландрии, однако история показала, что никогда нельзя недооценивать своего противника.       Ио оказались столь сильны, что о них разбился сильнейший в мире военно-морской флот одного из самых именитых конунгов Фаландрии. Можно было уже на этом остановиться, но Фаландрия так же потеряла на этих островах больше половины своей регулярной армии лишь за один год. Конунг был просто вынужден свернуть военную кампанию, несмотря на то, что до этого его предшественник расширил границы страны до краев всего континента. Так что же это за рьяные звери живут на острове Ио?       — Сейчас Фаландрия для нас представляет пассивную опасность, — сказал Альфред. — Я увел у конунга жениха, а такие вещи не принято забывать. Так что к Ио стоит присмотреться.       Амар согласно закивал.       — Да, Вы совершенно правы, Ваше Величество. Но что же тогда насчет Сватогора?       Король пожал плечами.       — Мы даже не знаем, кого они отправят в качестве жениха. При учете того, что еще не так давно мы воевали, сейчас между нашими странами налажен мир. Династический брак был бы только на руку всем нам. Но… законнорожденный сын, не имеющий никаких прав, или же сын князя Нордена — это не то, что я бы пожелал своему брату.       Сэр Стивен кивнул.       — Согласен, не лучшая партия. Пока наиболее выигрышно смотрятся эти… эм-м… — он вновь всмотрелся в свиток. — Тхал-шикуи и тхал-чирудо. Остров Ио — маленькое, но сильное государство. Уверен, они тоже будут искать союзников в Долине Сидорис, учитывая накалившиеся отношения Скандрии и Фаландрии.       — Верно.       Не считая местной аристократии и иностранцев, свататься прибудут купцы, торговцы и видные военные. Вариантов будет много, но выбирать будет сам Айвор. А если бы выбор был за Альфредом, он бы предпочел наследного принца Ио.       В дверь постучались. За порог вступил стражник. Он отвесил почтительный поклон и сказал:       — Ваше Величество, прибыл Его Высочество, принц Кайл, и просит аудиенции.       Король нахмурился. Он помнил о том, что Кайл недавно бросил вызов Николаю, и сам лично поинтересовался причиной такого решения, а принц ухмыльнулся в ответ и таинственно ответил, что ему просто по душе сильные омеги. Альфред совершенно не хотел, чтобы Кайл женился на Николае и увез этого омегу в Речной оскол. Так он потеряет лучшего лекаря, человека, отвечающего за здоровье Ивана и их детей. Другого такого лекаря нигде не сыскать. Более того, Альфред знал своего брата, знал о его садистских наклонностях и о том, как он отомстил Луи за отказ. И чего-то подобного для Николая совершенно не хотелось.       — Пусть войдет.       Сэр Стивен и принц Амар тут же выпрямились и отошли в сторону. С чем бы там не пришел Кайл, дело явное важное, он бы не стал беспокоить короля по пустякам. Его поединок с Николаем должен состоятся через два дня, но в связи с известием о выданье Айвора все пришлось перенести на неделю, так что Кайл так и не вернулся в Речной оскол. Возникало стойкое ощущение, что он и не хотел никогда возвращаться в свой собственный надел.       Принц пересек порог. Он просто весь сиял, улыбчивый и довольный, и сложно было сказать, хорошо это или плохо.       — Ваше Величество, — Кайл поклонился. — Я решил лично принести добрую весть.       Король кивнул.       — Проходи, брат. Что же это за весть, раз ты так счастлив?       Приблизившись к столу, принц выдержал торжественную паузу, а потом сообщил:       — Наш брат, Грейхейм, этим утром разродился. Мы ожидали окончания родов, чтобы не тревожить Вас раньше времени.       Альфред распахнул глаза. Он успел позабыть о том, что у Грейхейма уже подошел срок родов.       — Уже? — встрепенулся он. — И как все прошло?       Кайл кивнул.       — Да. Все прошло замечательно, у нас родился здоровый племянник-альфа. Не иначе как благословение нашего королевича способствовало тому, чтобы все столь благополучно закончилось.       Король позволил себе улыбнуться. Вот почему Кайл был так доволен, он радовался за брата. А ведь родных братьев-омег принц и правда всегда любил и оберегал.       — Это прекрасная весть, брат мой, — кивнул Альфред. Он обернулся к сэру Стивену и счастливо улыбающемуся Амару. — Отложим пока все дела, я должен навестить Грейхейма и поздравить его с рождением сына.       Грейхейм очень хотел этого ребенка, он сам лично говорил это Альфреду. Пожалуй, этому омеге повезло как с любящими братьями, так с любящим супругом, который просто души в нем не чаял и всегда оберегал. Однако не стоит забывать о том, что счастье легко отнять. Король взял на себя ответственность, а потому был готов оберегать любимых людей, и это касалось как его супруга и их детей, так и братьев с племянниками.