Крепкие узы (The Ties That Bind)

***

      Рей снова пять, и ее мама только что умерла. Ее папа сидел в их гостиной обставленной на западный манер и слушал песню, слова которой она не разбирала, и потягивал янтарный напиток с большим количеством кусков льда, которые звенели всякий раз, когда он взбалтывал невысокий стакан.       Рей сидела в комнате напротив, крепко держа куклу. У куклы была фарфоровая кожа, длинные черные волосы и черные стеклянные глаза. Кукла представляла собой близнеца Рей — у нее было такое же отрешенное выражение лица, что и у Рей.       Ее отец не проронил и слова за последние два часа. И все два часа Рей не выпускала из рук куклу. Она чувствовала, как ее собственные руки и ноги словно сами превращаются в бесчувственный фарфор. Ее волосы становятся гладкими как пластик, а ее глаза трансформируются в стеклянные бусины. Тогда зазвонил телефон…       … и Рей проснулась.       Она проснулась в темноте с ощущением, что она не одна. Еще не окончательно отойдя ото сна, она запаниковала и резко выставила вперед руку, которая столкнулась с чем-то мягким и податливым.       — Дедушка! — вскрикнула она хрипло, подавшись назад.       — Все хорошо, Рей, — сказал голос, который не принадлежал ее дедушке.       — Кто…       — Это я, Джейден.       В первое мгновение она даже не поняла, кто это, но когда туман кошмара рассеялся, его место заняла уже ставшей привычной эмоция.       — Что, именем Аида, ты забыл в моей комнате? — в приступе холодной ярости вскинулась она.       — Убеждаюсь, что ты все еще можешь дышать, — отозвался Джед, и она поняла, что его голос звучал даже более хрипло, чем ее собственный. Она потянулась к выключателю, чтобы включить свет, но остановилась, когда Джейд зажег три свечи на маленьком столике рядом с кроватью.       — Электричества нет.       — Почему?       — Потому что, — он запнулся, после чего отвернулся от нее, чтобы откашляться. — наш враг знает, что мы здесь, и она… или они… или он решили усложнить нам жизнь.       — Тактика запугивания?       Рей поднялась на подушках, собственная голова показалась ей тяжелой и заторможенной.       — Что-то вроде того. Но скоро наступит утро, так что это не имеет значения.       Рей взглянула на пламя свечи. Снаружи царила кромешная тьма, и ее сознание погрузилось в раздумья.        Мы можем быть где угодно в Токио, — подумала она. Или эта тьма может быть Вселенной. Мы можем быть на Луне. Или на Марсе …       — Ты голодна?       — Нет.       Голос Джейда изрядно подсел и, когда он вновь закашлялся, она задумалась.       — Что случилось? Ты заболел?       — Нет, — Она могла видеть свет свечи, отражающийся от его золотой головы, когда он ей замотал. — Просто устал, наверно.       — А что с твоей рукой? — внезапно спросила она с резкостью.       Джейд помедлил, после чего согнул ее для эксперимента.       — Подбили, — отозвался он через несколько мгновений, все еще не глядя на нее. — Ну, думаю, она в порядке.       Лицо Джейда, как и обычно, не выражало ничего. Возможно, даже сильнее, чем обычно. Она обратила внимание на напряженные мышцы у глаз и распознала признаки боли.       — Дай посмотреть, — она требовательно потянулась к нему — жест принцессы, которая привыкла к исполнению собственных приказов.       Джейд изучал ее некоторое время, после чего принялся расстегивать верхние пуговицы своей белой хлопковой рубашки. Во время этого процесса он не произнес ни слова. Каждую следующую пуговицу он расстегивал также медленно и методично, как и первую, ни разу не взглянув на девушку.       Он стянул рубашку, обнажив ключицу и слегка веснушчатое плечо с огромным синяком.              Рей жестом пригласила его присесть на кровать рядом с ней. Он подошел и аккуратно присел (не слишком близко, но и не слишком далеко).       Она потянулась ладонью к нему и мягко положила ее на плечо Джейда. Он поежился.       — Холодно? — спросила она.       — Нет.       Рей нахмурилась.       — У тебя шишка. Кажется, у тебя растяжение. Так болит?       — Ай! Лишь немного, — он скорчил лицо, стоило ей дотронуться до плеча.       — Прости.       — Не страшно.       Всё этот мягкий голос, подумала она мечтательно. Благодаря ему я всегда чувствую… спокойствие.       Стоило морщинкам показаться в уголках его глаз, она призадумалась. И чуть не расплакалась.        Как от улыбки можно загрустить?       — Рей, с тобой точно все хорошо?       Его лицо вновь стало серьезным. Улыбка исчезла, и, вглядываясь в эту тоску и терпение, которыми пронизано его лицо, она вновь задумалась. Уж не привиделось ли ей все это?       Нет, пронеслось у нее в голове. Такое выражение лица мне знакомо.       — С тобой все хорошо?       Его рука потянулась к ее волосам прежде, чем он осознал это, но все же он успел остановить себя и не дотронуться до них. Жест оказался неловким и незаконченным, и он вернул руку и кашлянул, взглянув вниз.       — Думаю, я должен дать тебе отдохнуть, — сообщил он глядя в пол, после чего встал.       — Джейд, я… — начала она, но ком подступил к горлу, поэтому она сглотнула, чтобы продолжить. Он уже развернулся к ней. — Думаю, я должна объясниться. Или, по крайней мере, ответить на вопрос.       Она не могла сказать, о чем он думал в тот момент, и это, безусловно, раздражало.       — Ответить на вопрос?       — Я о нашем разговоре… Том разговоре… — начала она, благодаря тусклый свет, который скрывал ее смущение. — Я хотела все объяснить тогда, но, кажется, в прошлый раз у меня это не очень получилось.       Она не поднимала глаз, но чувствовала, что он неотрывно смотрит на нее. Она глубоко вздохнула.       — Присядь, пожалуйста.       Ее тихий тон оказал на него бо́льшее влияние, чем сами слова, и он присел рядом. Ее руки лежали на коленях, которые все еще укрывало одеяло. Ее волосы были черные и прямые. Она выглядела как восхитительная фарфоровая кукла.       — Ты хочешь… стать частью моей жизни… в том в смысле, в котором, я не уверена, я могу… имею право, принять это, — сказала она, посмотрев в окно. — Понимаю, это нельзя назвать хорошим ответом, мне трудно объяснить. Ты можешь подумать, что я не… люблю тебя, — последние слова она произнесла почти шепотом. — Но это не так. Я всегда любила тебя. — Джейд не шелохнулся. — И продолжаю любить, — произнесла она самой себе. — И именно поэтому, — продолжила она, взглянув на свои ладони. — Я и не могу принять тебя.       Джейд прочистил горло, осмысляя сказанное.       — Мне кажется, я не совсем понимаю, — произнес он, сохраняя ровный и спокойный тон. — Нельзя ли поподробнее?       Рей почувствовала, как кровь прилила к щекам, и понадеялась, что пламя свечи слишком тусклое, чтобы он смог это заметить.       — Я… люблю не так много людей, — произнесла она с запинкой, почувствовав, как горло сжимается. — В моей жизни не так много людей, к которым можно проявлять подобные чувства. Большинство людей, которые любили меня, уже нет в живых, а те, кто должны были любить… этого не делали.       Она почувствовала что-то теплое и влажное на своей щеке и поняла, что плакала, просто бесшумно. Он не заметил — тень от ее волос закрыла ее лицо, подобно вуали.       — Но у меня есть девочки, и храм и дедушка. И Мамору, разумеется. Они и есть моя семья. Больше мне ничего не нужно. И никто не нужен.       — Понимаю.       Она заметила, что его голос ничуть не изменился. Возможно, его вовсе и не задели ее слова. Может быть, она составила неверное представление о нем. Тогда выплеснуть следующую часть будет легче, хоть и унизительней.       — Но основная причина не в этом, — продолжила она. — Думаю, для меня, любовь она как… Она… Она как необъятное пожирающее пламя. Точно также было и в прошлом. В тот день, когда ты сделал… Когда ты пришел сделать мне предложение, я ответила так не потому, что считала тебя недостойным…       — Я никогда… — начал он.       — Дай мне сказать, — взмолилась она, не поднимая глаз. — Я не могла выйти за тебя, потому что это бы тебя погубило.       — Ты увидела это?       Она знала, что он имеет в виду. Она вздохнула и покачала головой.       — Меня посещали видения смерти задолго до твоего появления. Я все знала с того дня, когда встретила Усаги, Серенити, с этим ее глупым выражением на лице. Уже тогда я знала, что все мы обречены.       — Если ты все знала, почему ты…       — Не остановила ее? — Рей наконец взглянула на него, но выдержать его взгляд оказалось непосильным для нее, и она поспешно отвела его в сторону. — Я могла бы. Могла бы соврать ей или убедить, что Эндимион не искренен с ней — это не составило бы труда. Или я могла попросту убить его.       Она заметила, как его кулак сжался и улыбнулась. Не имело значения, как сильно он любил ее, его преданность к Эндимиону, Мамору, останется сильней. От чего предательство в прошлом — а было ли оно вообще? — казалось странным и неподдающимся объяснению.       — Но я бы никогда не выдержала отражения боли в ее голубых глазах, забери я его у нее. Кто смеет отказать Усаги? Это же преступление против природы.       — Но я не понимаю, — прошептал Джейд, уронив голову на руки. — Если ты так верила в любовь и все знала, почему ты…       — Потому что я так сильно любила… люблю тебя, — она взглянула ему прямо в глаза и заставила себя не отводить взора. — Джейд, будь мы вместе, я бы заставила тебя пожертвовать всем ради меня. Ты должен был бы стать моим целиком и полностью. Каждая твоя часть должна принадлежать мне. Я бы поглотила бы тебя, словно огонь. От тебя остался бы только пепел, и с этим я ничего не смогла бы поделать. Такова моя природа, видимо, и мне этого не избежать. Неужели ты не понимаешь, что такая любовь задушит тебя? Позволишь этому случиться — это убьет тебя. Я убью тебя. Или прогоню тебя.       Она почувствовала слезу на своей щеке. Столь горячую, что она могла бы прожечь ее кожу. Стоило слезе упасть на покрывало, как от ткани пошел дым.       — Не думаю… Что такая любовь… Это же проклятье, не так ли? Ты просто не понимаешь, Джейд. Я не похожа на Мину, Мако или Ами-чан. Я не обладаю открытым сердцем, или доверительностью или безупречной репутацией. У меня нет силы Усаги — единение сердца. Я никогда не смогу стать такой. Я буду так сильно нуждаться в тебе, что уничтожу тебя. Это тебя изменит, сделает жалким, несчастным. И тебе придется уйти.       Она вздохнула еще раз, стараясь, чтобы плечи не задрожали. Она замолчала на некоторое время.       — Тебе лучше уйти сейчас, — произнесла она наконец тихо. — Чем потом.       — У тебя огненные слезы.       Она резко отстранилась, когда внезапно обнаружила его так близко от себя. Он внимательно следил за тем, как она плакала. Ее слезы буквально обжигали лицо и падали на покрывало, одна за другой, оставляя после себя пар и шипение.       — Посмотри на меня, — попросил он.       Она задержала дыхание. Казалось, что его глаза горят пламенем, но в них всего лишь отражался свет от ее слез.       — Я не уйду.       Он не позволит ей отвезти взгляд.       — Я не уйду, — аккуратно отчеканил он каждое слово.       Он потянулся к ней и поймал пальцем одну из слез.       — Нет! — Она не успела отстраниться и уже приготовилась услышать шипение, но его не последовало.       Он поймал ее подбородок и заставил ее взглянуть на него.       — Видишь?       Он показал ей палец. С ним все оказалось прекрасно: никакого следа от ожога.       — Как?       Он улыбнулся и сделал «па» рукой, подобно фокуснику.       Она моргнула, окончательно сбитая с толку.       — А ты не знала, любовь моя? — ухмыльнулся он. — Я огнеупорный.       Неуверенно, она начала улыбаться. Затем улыбка превратилась в смешок, а после она уже смеялась и плакала от облегчения и крепко, чуть ли не до хруста, сжимала его руку.       Его губы скривились в улыбке, и она поняла, что из всех выражений которые она помнила на его лице, этого ей не доводилось видеть никогда. На лице не отражалось и следа насмешки или сарказма, оно было абсолютно искренно.       Джейд нежно, но настойчиво, потянул ее за подбородок, и она позволила ему.       — Так нормально? — мягко спросил он, когда их носы уже практически соприкасались.       Она замешкалась, а затем кивнула.       — Отлично.       Он склонил голову и поцеловал ее.       Впервые за долгое время она закрыла глаза и не увидела ни кошмаров, ни видений о прошлом или настоящем. Осталось только размеренное сердцебиение Джейда рядом с пальцами, которые покоились на его плече. Она чувствовала, как тепло и комфорт от ее пальцев распространяются по его шее, а потом проходят обратно. Его сердцебиение участилось.       С невероятно громким пиком дал о себе знать ее коммуникатор, и она отстранилась. Джейд последовал за ней, но она остановила его рукой на его груди.       — Мы ведь продолжим этот разговор? — вздохнул он, вставая.       — Надеюсь.       Он отвернулся, чтобы дать ей возможность трансформироваться, и перевоплотился сам. Когда мерцание света прекратилось, он развернулся к ней и сорвал короткий поцелуй, хотя он явно не был уверен в том, дозволено ли ему это. Словно не был уверен в том, находился ли он в реальности или грезил наяву.       — Не сердись, а то морщинки появятся, — поддразнил он, когда она нахмурилась. — К тому же, Судьба на нашей стороне.       Она внимательно посмотрела на него, стараясь запомнить каждую черточку его лица, которое все еще освещал ореол счастья. А это выражение наверняка не наблюдала на нем даже его собственная матушка.       — Пока что, — последовал ее ответ, и когда он засмеялся, она притянула его за ворот рубашки и оставила короткий, хотя и весьма чувственный поцелуй на его губах. Он осознал ее серьезность и оказался весьма удивлен этим. — Идем, — произнесла она одно единственное слово. Она чувствовала, как снаружи завывает ветер и слышала, как каркают вороны.       Дурные знамения. Хотя она это уже знала. Она почувствовала, как он взял ее ладонь. Маска серьезности вновь показалась на его лице, а вуаль закрыла и ее лицо. Она задумалась: настанет ли день, когда маску и вуаль можно будет навсегда отбросить в сторону?