***
Мамору вздохнул. — Тебе точно не понадобится помощь? — спросил он Мину. Минако удобнее перехватила малышку. — Разумеется. У меня ведь все не настолько плохо с головой. К тому же, я почти закончила все свои проекты, и теперь остались одни только экзамены. — Экзамены в юридическом университете, — заметил Мамору, приподняв бровь. — Да какая разница. Все со мной будет в порядке. Сколько вы с Усаги не бывали на настоящем свидании? — поддразнила она. Усаги активно закивала и подтолкнула Мамору ближе к двери, у которой тот попытался развернуться: — И ты не будешь ее кормить чем ни попадя, да? — спросил он. — Просто дай ей смесь… Но не очень горячую… — Пфф, Мамору. — Давай же, Мамо-чан. Мы пропустим фильм, — Усаги распахнула дверь квартиры Минако, которой со второго курса дозволялось жить отдельно вне кампуса. — И… — продолжил он, просовывая голову через дверной проем. — Ты ведь рано уложишь ее? Или… — Мамо-чан! — раздался раздраженный голос, и Мамору исчез за дверью. Минако тихо засмеялась и заперла дверь. — Итак, Чибиуса, поможешь мне подготовиться к экзаменам? Малышка посмотрела на нее своими алыми глазами и захихикала. — Я так и думала, — откликнулась Минако. — Сначала телек, а потом уроки. Очень мудрый выбор. Стоило ей наконец разложиться на полу в окружении мягких подушек и найти канал с ее любимым сериалом, как в дверь постучали. Мина бросила на дверь подозрительный взгляд — она не ждала посетителей. Взяв Чибиусу на руки и предусмотрительно спрятав ее в объятиях, она нащупала свободной рукой жезл в кармане длинного свитера. — Кто это? — Я. Поза Минако тут же изменилась, и она ринулась к замку, широко распахнув дверь. — Кон-кон! — радостно воскликнула она. Его лицо сморщилось при упоминании такого обращения. — Мина, мне казалось, что мы договорились, что… Он мгновенно осекся, стило ему заметить Чибиусу на ее руках. — Это ребенок? — Да ты гений. — Откуда… — попытался спросить он. Минако рассмеялась и притянула его в комнату за отворот плаща, который мужчина снял, не сводя глаз с младенца. — Поверить не могу, что ты не помнишь Чибиусу, дочку Мамору и Усаги. — Ну, я знал, что она существует, — защитился он. — Я просто никогда ее не встречал… — А мог бы, если бы приехал на праздник. — Я работал. — Или приехал на вечеринку. — Тогда действительно был неотложный случай… Минако нахмурилась — ее приподнятое настроение мигом испарилось при упоминании проблемы, которая не давала ей покоя на протяжении последних шести месяцев. А, точнее, со свадьбы Усаги и Мамору. — Я думала, сегодня ты тоже целый вечер на работе, — пробормотала она, разогревая бутылочку для Чибиусы. Коннор медленно облокотился о кухонную стойку, все еще не спуская глаз с малышки. — Так и есть. И как раз сейчас я должен быть там… — Тогда, полагаю, тебе следует туда отправиться, — оборвала его она. — Ты же не хочешь отстать. — Но я скучал по тебе, — закончил он. Они оба замолчали — вновь между ними повисла неловкая пауза, которая стала для них привычна в последние месяцы. — Знаешь, Коннор, когда ты предложил мне выйти за тебя, — она взглянула на него снизу-вверх, — я на полном серьезе ответила «да». — Я тоже был серьезен, — откликнулся он. — И я в курсе, что ты не хочешь ждать, пока ты выпустишься из университета, — продолжил он. — Но ведь… — Что «но»? Она поставила бутылочку на стойку и развернулась к нему всем телом, удобнее устраивая ребенка на плече. — Проблема вовсе не в необходимости ожидания свадьбы. Да, я не согласна, но подождать я готова. Если ты в самом деле этого хочешь. Но все это ожидание дало мне почву для размышлений… Лицо Коннора стало еще более непроницаемым. — И к какому решению ты пришла? — тихо спросил он. Минако вздохнула и отвела взгляд. — Что я не знаю, хочу ли я выйти за тебя. Чибиуса оказалась расстроена чем-то и принялась хныкать, поэтому Мине потребовалось несколько минут, чтобы ее успокоить. Коннор молча наблюдал за действиями Минако, после чего выпрямился и скрестил руки на груди. — Я догадывался, что ты скажешь что-то в этом духе, — наконец произнес он, когда малышка успокоилась. — Я понимаю. — Куда ты пошел? — Я… — начал он, затем остановился, а его руки беспомощно упали. — Я должен уйти. — Зачем? — потребовала ответа Мина. — Вот об этом-то я и говорю. Ты просто уходишь. Я вижу тебя не больше часа за всю неделю. Этого недостаточно! Коннор не обернулся, но его голова поднялась. — И я не знаю, хочу ли я выйти за тебя, потому что не знаю, поменяется ли что-нибудь в этом случае, — продолжила она. — Буду ли видеть тебя? Я так сильно скучаю по тебе, что не могу этого выносить! Поэтому тебе надо выбрать, Коннор Стерлинг — или твоя работа, или я. — Ты хочешь, чтобы я проводил с тобой больше времени? — Да, елки-палки. — И все? — Да, Коннор, все. Коннор развернулся, его лицо все еще оставалось нечитаемым. Он уставился на нее. — Я уволюсь сегодня. А теперь настала очередь Минако уставиться на него. — Что? — Я уволюсь, — повторил он. — Меня практически назначили главным консулом, но, если все дело в этом, то… — Ты не можешь уволиться с работы! — Но ты же только что сказала… — начал Коннор, слегка склонив набок голову (а это, как научилась определять Минако, является признаком крайней степени замешательства). — Ты перестанешь быть таким глупым?! — она треснула его по плечу в порыве эмоций. — Слушай сюда. Нет никакой необходимости в том, чтобы увольняться с работы и терять пост главного консула. Ты же мечтал об этом с детства. — Это не совсем… — Я сказала слушай! Коннор замер. — Итак, — Мина заговорила заметно тише, чтобы не переполошить Чибиусу. — Я не хочу, чтобы ты уходил с работы. Я не хочу, чтобы ты менял всю свою жизнь ради меня. Мне всего лишь нужно, чтобы ты проводил со мной чуточку больше времени, чтобы я знала, что не безразлична тебе. Или что ты уверен в нашем будущем. И что я не проведу остаток лет, гадая, куда подевался мой мужчина. Понятно? Коннор глубоко вдохнул, а потом невероятно медленно выдохнул. — Я так испугался. Мина моргнула. Невозможное только что сорвалось с губ Коннора. — Что ты сказал? — Я испугался, — повторил он, потирая лоб рукой (жест, который сигнализировал состояние, близкое к панике). — Я думал, ты хочешь расстаться. Минако смерила его взглядом. — О чем ты… Он вскинул руку. — Я… У меня не так много близких, Мина, — произнес он неожиданно ровно. За все двенадцать месяцев, что она знала Коннора, это оказался, наверно, первый раз, когда он заговорил о своей личной жизни, и потому она из последних сил сдерживалась, чтобы не перебить его. — Я безусловно думаю о Мамору и остальных как о своей семье, но на самом деле… Ммм… Кроме тебя… — У тебя… нет семьи? Коннор взглянул на нее, и Минако стоило больших усилий, чтобы не подойти к нему. Внезапно, все приобрело смысл. Ей не хотелось рушить этот момент, но она должна была знать. — Что случилось? — Не знаю, — ответил он. — В отличие от Мамору и Макото, я никогда не знал своих родителей. Моя мать лишь мельком знала отца, но, по какой-то причине, она приняла решение выносить меня. Минако почувствовала ком в горле и защипавшие глаза. Его тон казался отстраненным, даже менее эмоциональным, чем обычно. — В общем, она умерла при родах. Первые три месяца я провел в госпитале, а все остальные года уже в приюте. — Ты никогда… — Волосы, — улыбнулся он, демонстрируя прядь длинных волос. — Они всегда были такого цвета. Полагаю, это отталкивало возможных родителей. Она попыталась рассмеяться, но смешок получился вовсе не таким радостным, как она рассчитывала. Она вздохнула, совладав с собой, и притянула его ближе за край рубашки. — Почему ты никогда не рассказывал? — Прости, — прошептал он, прислонившись щекой к ее лицу. Чибиуса запротестовала и вновь расплакалась. Минако поспешно отстранилась, вытерла слезы и принялась успокаивать дитя. — Что ж, по крайней мере, теперь я знаю, почему ты не представил меня родителям, — пошутила она. — А то я начинала беспокоиться. Он странно взглянул на нее. — Что? Он вытянул вперед ладонь и бережно дотронулся до ручки Чибиусы. — Я тут подумал… — сказал он мягко, наблюдая за тем, как малюсенький кулачок обхватил его палец. Минако улыбнулась и чмокнула его в щеку. — Итак, — она повесила его плащ на вешалку у двери. — Мы посмотрим мой любимый сериал, а ты займешься ребенком, ведь я, в отличие от некоторых, должна готовиться к выпускным.***
— Боже, Рей, ты выглядишь великолепно. Рей оскалилась в сторону Джейда и приподняла подол алого кимоно. — С какой стати ты так одет? — А тебе не нравится? –Джейд покрутился, высоко подняв руки, демонстрируя черное шелковое кимоно. — Семейная реликвия. Ну, не совсем моя, а отчима… — Ты смешон. — Лишь потому что я не из Японии, — вздохнул он. — Нечестно упрекать меня в этом. Один или два гостя банкета косо посмотрели на них. — Хотя бы один вечер веди себя нормально, — зашипела Рей. — Очень постараюсь. Джейд взял ее за руку и провел к центральному столу, где уже сидели его мама и отчим, беседующие с двумя гостями. Рей поклонилась и села рядом с Джейдом с краю. — Почему ты в кимоно? — поинтересовалась она строго с натянутой улыбкой. Джейд улыбнулся и накрыл ее ладонь своей, и к ее щекам прилила кровь. — Мы ведь на людях! — Все нормально. Я сказал моим родителям, что мы помолвлены. — Ты ЧТО?! Несколько человек прервали разговор и посмотрели в их сторону. — О, милая, ты так весело шутишь, — рассмеялся Джейд, поглаживая ее ладонь. Рей плотно сжала губы и прожгла его взглядом. — И когда ты собираешься признаться, что ты лжешь? — Ну, рано или поздно это перестанет быть ложью. Рей прыснула. — Я тыщу лет так не веселился, — прошептал он, все еще улыбаясь. Рей прикрыла глаза и попыталась представить себя в храме, но от этих мыслей ей стало только хуже. — Слушай. Она открыла глаза, удивленная изменившимся тоном его голоса. Она встретилась с ним глазами, которые теперь взирали на нее с беспокойством. — Тебе нужно перестать думать об этом. — Я не собираюсь переставать вспоминать о моем дедушке. — Знаю. Но нельзя размышлять об этом постоянно. Он бы сам этого не хотел, я уверен. Рей изучала его с момент, пока он медленно — настолько медленно, что никто в полном зале этого не заметил, — поднес ее руку к своим губам. — Давай потанцуем. Рей вырвала руку. — Я не могу танцевать в кимоно. Не западные танцы уж точно. — А разве я предлагал танго? Он, несмотря на ее протесты, заставил ее подняться. — Только не говори мне, что сейчас будет кантри… — Пойдем уже. Он провел ее мимо всего зала к балкону отеля. — Мы здесь будем танцевать? — Да. Он, без предупреждения, притянул ее ближе, и принялся медленно покачиваться из стороны в сторону. — И что это за танец такой? — Американский. — Банальщина. И ты ужасно близко! — Уже слышали. Он продолжил двигаться, и ей пришлось последовать его примеру. — Вот так? — Ага. Она вздохнула, но движения оказались приятными, и уже вскоре она начала испытывать удовольствие. — Будет лучше, если ты положишь голову на мое плечо. — Не играй с огнем. Джейд тихо рассмеялся, и они начали кружиться. — Тебе лучше? Свежий воздух, прекрасная ночь, симпатичный кавалер… Рей следила за его глазами, а затем внезапно прижалась к нему щекой. — Мне… — тихо прошептала она в его ухо, и, когда он напрягся, она ухмыльнулась. — Лучше. Спасибо, — закончила она, прикоснувшись губами к его подбородку. Ей пришлось сдержать улыбку, когда она почувствовала, как он вздрогнул. Он был таким забавным — очевидно, он оказался поражен ее внезапной агрессией, и теперь пытался сохранить свое привычное равнодушное притворство. Иногда ей нравилось подначивать его. Особенно, когда он скрывал свою заботу о ней под видом флирта. Он прочистил горло, и ей показалось, что она даже уловила румянец на его щеках. — Что ж, хорошо. Она не смогла сдержаться от смеха и уткнулась головой ему в плечо, но это оказалось роковой ошибкой. Она почувствовала его губы на своей шее, и ей оказалось непросто сдержать дрожь. — Что посеешь, то и пожнешь — услышала она его бормотание. Она запрокинула голову, чтобы сказать, что с нее хватит, но он перехватил ее подбородок и поцеловал. Она отстранилась, но мягко, после чего прикоснулась ладонью к его лицу. — Спасибо. Он медленно улыбнулся той улыбкой, которую могла видеть только она. — Знаешь, моему дедушке, — начала она, сглотнув. — Ты… Ты бы понравился. — Правда? Он наклонился к ней, и она поцеловала его в щеку. — Ну, — она выпрямилась. — Вы оба те еще извращенцы. Смех Джейда заглушил гул толпы в зале, а Рей уткнулась в его плечо и улыбнулась.***
— Почувствовал?! — Мако, ты перекрываешь кровообращение в моей руке. Нолан стиснул зубы и попытался ослабить мертвую хватку Макото. Самолет медленно накренился, и он почувствовал, как обе ее руки впились ему в руку. Крякнув, он обнял ее, прижимая к себе, несмотря на подлокотник сиденья между ними. — Представь, как весело ты будешь демонстрировать свои навыки игры в футбол моему младшему брату. — Я не могу думать о футболе в такое время… А это еще что? Макото издала низкий стон, когда самолет накренился в другую сторону. — Все в порядке? — услышали они вопрос бортпроводницы. Нолан кивнул, стараясь не морщиться. Стюардесса улыбнулась. — Молодожены? — догадалась она. — Не совсем, — ответил он. — Оу. Она удалилась по своим делам, и Нолан снова повернулся к Макото, голова которой прижималась к его руке. — Тебе необходимо успокоиться, дорогая, — пробормотал он. — Все правда будет хорошо. — Я не могу, — простонала она, — Всегда так, ненавижу летать. Почему я позволила тебе уговорить меня?! — Дорогая, люди смотрят. — Пусть смотрят, — протянула она. Нолан откинул голову на спинку сиденья. Предстоял длительный перелет. Если только… Он прочистил горло и тихо запел. Макото перестала стонать и подняла голову. — Это еще что? — Эту песню я вчера услышал по радио. — О чем она? — Эээ… ну, это что-то о двух людях, которые… отправились в отпуск… и немного повеселились. — Оу. Он вновь принялся мурлыкать мелодию себе под нос. — Пой чуть-чуть громче. — Но… эээ… мы в самолете. — Пожалуйста. Огромные зеленые глаза Макото увлажнились, а Нолан неловко сглотнул, и оглядел пассажиров вокруг. — Э, милая… — А! Самолет немного подпрыгнул и Макото вцепилась в него мертвой хваткой, которая, учитывая ее силу, оказалась весьма болезненной. Итак Нолан сделал единственное, на что был способен. Он запел. Борясь с некоторыми высокими нотами, он был вынужден перейти на фальцет, что оказалось еще неприятней. Остальные пассажиры повернулись и уставились на него. Маленький мальчик перед ним смотрел на него со смесью восхищения и отвращения. Ему хотелось остановиться — ничто не стоило такого унижения. Но затем Макото вздохнула, и он понял, что она почти уснула. Он переместил ее со своей руки на плечо. Что ж, может, кое-что того стоило… Может быть.***
Ами потянулась и перевернулась на бок, сдерживая зевок, после чего открыла глаза. На нее смотрела пара светло-зеленых глаз. Она моргнула. Они никуда не делись, и все еще улыбались ей. Фарфоровые брови Ами медленно насупились. — Зой Джонсон… Зой подпер голову рукой. — Доброе утро, дорогая. — Почему ты в моей постели?! Ами резко села. — Ами… — И почему ты не в рубашке?! — Тебе надо успокоиться… — И ПОЧЕМУ Я ГОЛАЯ?! Улыбка Зоя испарилась. — Ой-ёй. Ами накинула на себя одеяло и осознала, что это не ее одеяло. — Где мы?! Если ты не объяснишься через две минуты… Зой сел, и, к облегчению Ами, оказалось, что на нем были надеты боксеры. — Во-первых, я в твоей постели, потому что тут я спал этой ночью. — Почему… — И я без рубашки, потому что обычно я не сплю в ней, когда на улице так жарко. — Почему же… — И на тебе нет никакой одежды, потому что… ну… Лицо Ами побледнело. Она заглянула под одеяло и поерзала, а затем резко вздохнула и выпрямилась. — ЗОЙ! Зой почувствовал, как онемели его пальцы, а затем он увидел, как на его ногтях образовался иней. — Ами, подожди, посмотри… посмотри на свою руку… Ами оказалась слишком взбешена, чтобы выслушать его, но она взглянула на что-то блестящее на своей руке и замерла На левой руке у нее обнаружилось золотое кольцо. Она поднесла его к лицу и осмотрела так, будто не была до конца уверена, что рука принадлежит ей. — Как…что… где… — Ты не помнишь, — сказал он с немного истерическим вздохом, — но ты захотела отпраздновать поступление в медицинский колледж, поэтому я сказал «давай пойдем выпьем». Мы так и сделали. А потом мы выпили еще немного. А потом ты начала расстраиваться, потому что забеспокоилась, что недостаточно хороша, поэтому я сказал тебе, что мы сделаем что-то, что отвлечет тебя от таких мыслей — поэтому мы отправились петь в бар. Ами побледнела еще сильнее. — Нет, — в ужасе прошептала она. — Итак, после того, как нас освистали, да еще и прознали, что я несовершеннолетний, нам пришлось уходить, поэтому мы пошли в парк, и я попросил тебя выйти за меня замуж в четырнадцатый раз… — Я же говорила, пока ты не окончишь колледж… — огрызнулась Ами, — Я ГОВОРИЛА! — Вот именно так ты мне и ответила, за исключением, разве что, того, что ты добавила, что подумаешь об этом, если я найду что-то, что ты не сможешь заморозить. Поэтому я купил два билета в Лас-Вегас… — ЧТО?! Ами казалось, что она вот-вот упадет в обморок. — Ты всю дорогу спала, но к тому времени, как мы приземлились, у тебя открылось второе дыхание, поэтому я отвел тебя в пустыню и велел заморозить солнце, но ты сказала, что это нечестно, поэтому попыталась заморозить камень, но вырубилась. А когда ты проснулась, то согласилась, что я выиграл, поэтому мы пошли в часовню для бракосочетания… — Боже ты мой. — И мы поженились. Но кольцо настоящее — я купил его три месяца назад. Ами почувствовать, как кровь возвращается к лицу. — А потом мы пришли в этот гостиничный номер. Ее глаза метнулись к нему. — Ах ты, маленький… — Я как раз собирался спать! — воскликнул он, отступая. — Так почему ты этого не сделал?! — Потому что ты мне позволила!!! — выкрикнул он. Они смотрели друг на друга в гневном молчании, тяжело дыша. — Ты врешь? — Нет, — нахмурился он, — и тебе повезло, что я настолько сильно люблю тебя, иначе я никогда не простил бы тебе всего того, что ты сотворила за мной этой ночью. Мне кажется, у меня вывихнуто запястье. — Как ты посмел… Дай мне посмотреть. Он протянул свое запястье, и она осторожно осмотрела его. — Всего лишь растяжение, — сказала она со вздохом облегчения. — Честно говоря, иногда ты такой ребенок. Зой нахмурился, а Ами некоторое время смотрела на него. — Я… действительно напала на тебя? Зой печально посмотрел на нее, но в конце концов на его лице появилась медленная ухмылка. — Это было довольно весело. Ами швырнула в него подушку, сбив его с кровати, пока он не прекращал смеяться. — Я не могу состоять в браке в моем возрасте, — проворчала она, изо всех сил стараясь не рассмеяться. — Мне еще столько всего нужно сделать. — О, я могу помочь… — Ты можешь сделать домашнее задание и закончить колледж. — Ну же, Ами, — он появился на краю кровати, скромно сложив обе руки и опираясь на них подбородком, глядя на нее снизу-вверх. — Неужели все настолько плохо? Ами закрыла глаза и вздохнула. — Полагаю, это было неизбежно. Я все равно планировала выйти за тебя. — Очень мило с твоей стороны. — Но, правда, это совсем не укладывается в тот график, который я составила. А что скажет моя мама? Что скажет твоя мама? — Моей понравится. Она уже пинала меня по поводу этого. — Нам никому нельзя рассказывать об этом. У Зоя отвисла челюсть. — Что ты имеешь в виду?! — Никому, — сказала Ами, скрестив руки на груди. — Я все решила. Мы должны вести себя так, как будто ничего не случилось. Я не отказываюсь от своих клятв, а лишь говорю, что мы отныне будем притворяться перед нашими друзьями, семьями, и… — Но почему?! — Ты действительно думаешь, что я хочу запомнить свою свадьбу как пьяный визит в безвкусную американскую часовню со священником Элвисом Пресли?! — А ты романтик, я всегда это знал. Ами закатила глаза. — Хорошо, — признал Зой, целуя ее руку, — я соглашусь на такую сделку. При условии, что в конечном итоге будет публичное признание. — Настоящая свадьба, если ты это имеешь в виду. — Но… — Но? — Ами приподняла бровь. Оказалось непросто возразить что-то столь обманчиво милому лицу. — Поскольку мы действительно женаты… Может быть, мы могли бы… Зою в лицо прилетела еще одна подушка.