***
Фрэнк мерил километровыми шагами кабинет. Как такой мелкий умудрялся так размашисто ходить — загадка. Его волосы стали длиннее. Если бы мои росли с такой же скоростью — я разорился бы на краске. Он так и таскал пластырь, менялся только цвет. Стоит отметить, что он — молодец. Актерской игры ему не занимать. Он вел себя так, будто того инцидента с обморожением вообще не было. Мне стоило бы писать работу, вместо того, чтобы пялиться на него, но отчего-то я сверлил его взглядом и не мог оторваться. Движения казались мне очень знакомыми, хотя видел я его буквально… Всего ничего. Да и давненько уже. Каждый вздох, кивок, мах рукой были слишком предсказуемыми. Когда Фрэнк, наконец-то, примостил свою задницу за стол, мы уставились друг на друга. Он мельком кивнул мне на листок, на что я загадочно покачал головой в отрицании. Приподнявшись, он стянул бумажку с моей парты и пробежался по ней взглядом. «я хуй знает, что тут писать» Фрэнк что-то наковеркал на листе и протянул его обратно. «задержись после урока» Я хмуро поднял взгляд, на что он безукоризненно кивнул. Тяжело вздохнув, я принялся калякать на бумаге какую-то отсебятину, одновременно рассматривая учителя. Его белая рубашка казалась мне предметом ебучего совершенства — выглаженная, плотная, чуть не хрустящая. Очки, наверняка без диоптрий, добавляли образу элегантности. Кончики пальцев блуждали по листам тетради, едва касаясь. Тяжелый, серьезный взгляд, совсем не тот, что преследовал меня прошлый месяц. Настоящая заноза в заднице, а не спаситель утопающих. Еле как дотерпев до конца урока, я сдал пустой лист и остался сидеть за партой, ожидая, пока недоумки вывалятся из класса на перемену. Как только последняя душонка захлопнула за собой дверь, Фрэнк снял очки и поднял на меня взгляд. Я тихо постукивал карандашом по парте, не пряча взгляда. — Как ты? Я давно тебя не видел. — А я давно Вас не видел, но молчу же. — Не дерзи. Я выдохнул, отбрасывая карандаш и разваливаясь на стуле. Фрэнк продолжал точить меня взглядом. Было очевидно, что он хочет что-то сказать, но мешкает. — Как дома? — Также. — Пьют? Я кивнул, смыкая веки. Разговор начинал меня выбешивать. Фрэнк вышел из-за стола и опустился на край моей парты. Я учуял аромат туалетной воды и меня выбросило в какие-то флэшбэки непонятного рода. Я даже не мог разобрать, приятные они или нет. На воспоминания о моих рыданиях накладывались какие-то больные фантазии о заигрываниях и поцелуях. Я поднял любопытный взгляд. Учитель склонил голову, рассматривая меня. — Все точно в порядке? — Да, в полнейшем. Фрэнк опустил ладонь на мои волосы и мягко потрепал. Меня чуть не обожгло. Если бы я стоял, я бы рухнул. В мыслях материализовалась картина, как бы он властно схватил меня за пряди и потянул назад, впиваясь в шею. Снова ударил запах туалетной воды и я прикрыл веки, чувствуя, как возбуждаюсь, но не подавая вида. Тем не менее, кажется, он что-то заметил. Может, это был румянец, а может быть, мои, заволоченные пеленой, глаза. Хотелось верить, что он не станет искать объяснения спермотоксикозу у подростка. — Заходи, когда будет время, ладно? Я кивнул, аккуратно мотнул головой, выпутываясь из учительских пальцев, и, прикрывая сумкой причинное место, аккуратно вылез из-за парты и вышел за дверь, оставляя учителя одного.***
Я забил на родительский ужин. Потом скажут. Меня ожидало кое-что поинтереснее. В помещении всё мерцало, поначалу я не мог ни сориентироваться, ни докричаться до Майкла. Заведение, конечно, пиздец — народу столько, что можно просто свихнуться, потому мы с дылдой тащились за ручки, как в детском саду, блин. Жара и давка не давали продохнуть. Я даже не мог понять, то ли это дискач, то ли это концерт, то ли что происходит-то? Вывалившись из толпы в один из дальних углов, мы рухнули на пол и переглянулись. Этого хватило, чтобы разразиться хохотом. вседозволенность. Майкл что-то проорал, но я не мог разобрать, потому схватил его за грудки и притянул к своему уху. Он заорал так, что я скривился. — Бухать-то будем? Или, блядь, наслаждаться чем-то там на сцене? Последнее было сказано так, словно это — самая тупая идея из всех существующих, и даже почитать здесь книгу было бы занятием пологичнее. Хохотнув, я кивнул, на что Майкл, похлопав меня по плечу, куда-то удалился. Я развалился попросторнее, стараясь никому не мешать и не быть затоптанным. Народ дико орал, сцена, похоже, находилась почти на одном уровне с танцпартером, так что не видно было ни хера, особенно с пола. Кажется, какой-то рок-концерт. Подобную херь я не посещал никогда, но атмосфера мне уже нравилась. Все какие-то всратые, мужики взрослые дергаются, как эпилептики, телки полуголые, потные… Весело. По крайней мере я был уверен, что меня тут точно не попытаются снять, как это обычно происходило в клубах Саммита. Выдохнув и отбросив голову я принялся наблюдать за толпой, хаотичными движениями и едиными вскриками на каких-то более удачных моментах песни. Майкл как-то задерживался, но это не бесило — я вообще не представлял, откуда он возьмет бухло, и как донесет его через толпу досюда. Внезапно я увидел до боли знакомую макушку с хвостиками. Спутать не представлялось возможным — кто их вообще, нахрен, носит? Девушка обернулась на подругу и улыбнулась. Линдси. Выглядела она странновато — вся размалеванная. В школу она не красилась так ярко. Замерев, я пристально наблюдал за передвижениями хвостиков в паре человек от меня. «хвостики». хорошее имя нарицательное для замены имени собственного. Из оцепенения меня вывел Майкл — он рухнул рядом, держа в руках отменное пойло — всякую крепкую дрянь, по две бутылки в каждой руке. Увидев объемы, я хохотнул и нагнулся к его уху. — Ты что, бар ограбил? — Если скажу — не поверишь. — он сел по-турецки, составил бутылки у себя между ног и откупорил одну, тут же отпивая, стащил из-за спины свою сумку, достал оттуда преждевременно купленный нами запивон, затолкал закрытые бутылки и забросил сумку обратно за себя. — Давай, говори уже! — я отхлебнул из бутылки и тут же скривился, отодвинул бутыль и всмотрелся в этикетку — коньяк. Лучше бы виски, но дареному коню, как говорится… — Да бля, отец выступает сегодня, он одарил. — Он что, блядь, еще и рокер? Типа, адвокат, учитель, рокер, отец и педофил? — я заржал, запивая колой, на что Майкл загоготал. — Почему педофил-то? Он что, к тебе подкатывал? — он отпил по той же схеме. — Не-е-ет, я просто узнал, сколько лет твоей маме! Мы заржали, отдавая друг другу «пять». На секунду мозг зацепился за воспоминания о посяганиях Кристы в эту степь, но я тут же запил это дело. Здорово, что Майкл не обижается на такие шутки. — Что, пьянь, с одного глотка уже убился? — Майки усмехнулся, забирая бутылку и всаживая в себя содержимое залпом. — Эй, мне оставил бы! На тебя не напасешься, малолетний алкоголик! — я замахал руками, в попытке отобрать бутылку, из-за чего Майкл едва не искупался в бухле. — Полгода разницы, а ты мне уже всю плешь проел! Забери вторую из сумки, что доебался-то… — отдышавшись, Майки утер выступившие от смеха слезы и улыбнулся. Я достал бутылку, на этот раз виски, и принялся хуярить, по другому это сложно назвать. Взгляд снова уперся в хвостики и я тяжело вздохнул. Я знал, что делать, но не знал, какая будет реакция. Майкл, кажется, вошел во вкус и отбивал ногой в такт мелодиям. Для меня подобная музыка казалась какофонией, но, со временем, я привык. Делая очередной глоток, я нагнулся к Майклу. — Слушай, видишь вон ту девку? — я осторожно указал пальцем на Линдси, — Знаешь ее? — Какую? Вон ту? — он кивнул на какую-то блондинку и я закатил взгляд. — Нет же, вон, смотри, с хвостиками. — я снова ткнул пальцем в толпу, и на этот раз Майкл кивнул и откинулся обратно к стене. Я последовал его примеру. — Это Линдси. Та еще шаболда, поверь. — Почему? Что с ней не так-то? — Да хотя бы то, что она дочь той завучи ебаной, помнишь, у которой я расписывался? Я зажмурился и попытался вырыть из воспоминаний этот момент, но он все время ускользал. Вспомнил относительно молодую женщину, ее мерзкий голосок и то, как Майкл катил к ней, ну или мне казалось, что катил. Я кивнул, отпивая. — И что, она такая же неврастеничка? — Еще хуже, она тут по рукам болтается у всех за интерес, при этом у нее какие-то там свя-я-язи, блядь. А тебе то что, втюрился, что ли? сукин сын, все-то тебе расскажи. — Я бы лучше под твоим батей танго станцевал, чем влюбился в нее. Майкл присвистнул и отвесил мне дружеский подзатыльник, на что я, хохоча, дал затрещину в ответ. Какое-то время мы махались, откровенно не попадая друг по другу, после чего в зале наступила тишина и света как-то поприбавилось. Майкл поставил пустую бутылку у стены и поднялся на ноги, отряхиваясь. — Отец выступать будет, нужно запалить свой ебальник, а то потом огребу, что бухал без его присмотра. — Майкл повертел пальцем у виска, закатывая взгляд, и я засмеялся, залпом допивая остатки алкоголя и ставя бутылку к стене. Подхватив свои вещи, мы аккуратно подошли к толпе. Нагнувшись, Майкл прокричал мне на ухо: — Тебе это на хуй не упёрлось, так что можешь потусить пока, а я тут посверкаю своим таблом. Встречаемся через три песни там, где сидели. Кивнув, я нагнулся, протиснулся сквозь толпу к другой стороне зала и ввалился в комнату для курения. Пока мы сидели, все было нормально, но теперь меня хорошенько вмазало, потому я расхлябанно прошел в пустой угол курилки, подпер собой стену и закурил. Сознание тряхнуло еще больше, и я откинул голову и закрыл глаза, чувствуя, как все плывет, вслушиваясь в знакомый голос со сцены и кайфуя. Из моей нирваны меня вывели девчачьи смешки. Приоткрыв веки, я увидел двух девчонок — блондинку и «хвостики». Они стояли прямо напротив меня, в паре метров. Какое-то время они переговаривались, шутили о чем-то, слышно не было, да мне и похуй было как-то на их женские подпёздывания. Но тут Линдси повернулась и подмигнула мне. Я подумал, что отрезвел — глаза широко распахнулись и я тупо пялился на нее. когда я в дрова бухой очень вовремя очень, блядь — Как тебя зовут? — она затянулась. Сигарета была тонкой. Давно не видел, чтобы курили тонкие. Редкое дерьмо, конечно. — Джерард. А тебя? — делая затяг, я скрестил руки на груди. Девушки подошли ближе. — Линдси, а это Аманда. — они протянули мне руки и я как-то растерялся, не понимая, жать их, целовать, или нахуй оно вообще всё мне надо. не вовремя. не. во. вре. мя. ваще, бабы, ваще. пиздец. — Очень приятно, Линдси и Аманда, — я выписал реверанс, игнорируя их ладони, и они засмеялись. Похоже, кто-то сильно пьян. Хотя, Линдси тоже была косая, а подружка ее совсем на ногах не стояла. — Ты тут с кем, Джерард? с депрессией. — А допустим, что один. ну да, невинная ложь, и что? Девушки переглянулись, после чего блондинка хлопнула Линдси по плечу и куда-то удалилась. Линдси проводила ее взглядом и снова обратилась ко мне. — Ну, тогда я и одна. Не хочешь чего-нибудь покрепче? — она кивнула на сигарету, после чего вопросительно посмотрела на меня. — А если я скажу, что хочу? — Тогда пошли. так просто? блядь, серьезно? Я опомниться не успел, как она схватила меня за руку и выволокла из курилки. Уже по пути я выбросил дотлевший окурок. Мы прошли мимо места, где должен был ждать Майкл в случае моего опоздания, но его еще не было. Славно. Линдси выволокла меня в туалет, с ходу нашла пустую кабинку и затолкнула внутрь. Я оперся на стену спиной и молчаливо наблюдал, как она вылавливает в сумочке самокрутки. В моей жизни всякая странная хуйня случалась, но такого еще не было — как-то это слишком просто. Слишком. Девка, за которой я наблюдал больше месяца, сама ко мне подходит, после тащит в толчок и угощает травкой. Что это за хуйня вообще? «Хвостики» протянула мне косяк, который я благодарно принял, и подкурилась. Следуя ее примеру, я вдохнул в себя едкий дым и задержал его, смыкая веки. На выдохе башка конкретно поплыла. Я приоткрыл глаза — Линдси дымила, пристально рассматривая мое лицо. Мы стояли молча, впритык друг к другу, и тупо курили. От некоторого диссонанса по поводу ее близости я принялся затягиваться чаще нужного, и меня вообще, к хуям, убило. Тело стало ватным, в кабинке накурено было так, что я еле различал девчачьи очертания. Я выбросил косяк в унитаз и закрыл глаза, пытаясь и кайфануть, и не потерять самообладание окончательно. Все-таки трава делала свое дело и мне хотелось то ли жестко зарелаксить, то ли люто отугарать. Никогда не дымил на такое количество алкоголя. Холодные тонкие пальцы опустились на мою шею и я обрывисто выдохнул. Прикосновения поползли вниз и остановились на моем ремне. Я не открывал глаз, просто вслушиваясь в музыку за стеной и отдаваясь ощущениям от дури. Посреди гитарных рифов появился звук моего растегивающегося ремня. я точно не в фильме? это розыгрыш? я во сне, в конце концов? Приоткрыв веки, я посмотрел на девушку. Она уже опустилась на колени. Ее движения были достаточно расхлябанными, и я облегченно выдохнул, понимая, что не я один тут туго соображаю. Когда она спустила моё белье, в моей голове не пробежало ни одной раздражающей мысли — меня не беспокоило ничего, совершенно, травка отлично лелеяла мою нирвану. Линдси взяла член в руку и провела языком по головке. я залипал на тебя два месяца, но ты выбрала именно тот день, когда я упился в драбадан, спасибо большое, кончу я к утру, пожалуй. Стояк был далеко не крепким, и я не представлял, что «хвостикам» придется вытворять, чтобы действительно возбудить меня. Если травка отойдет, то шансов у нее не останется вообще. Помучившись с моим вялым стояком, она потянула мои руки и опустила их на свою голову. Я лениво приоткрыл веки и опустил взгляд — она смотрела на меня, покорно заглатывая. Это было чрезмерно грязно, со знанием дела, явно не так, как я представлял себе. Не разрывая зрительного контакта, я медленно намотал ее хвостики на свои кулаки. Я чувствовал ее шершавый язык на своей головке, на уздечке, ее губы обхватывали плоть достаточно крепко. Сосать она умела. Это немного пугало, но только теоретически — физически я не ощущал ничего, кроме спокойствия и довольства. для девственника ты слишком спокойный, джер. Сфокусировавшись на ее отчаянных попытках, я сжал волосы в руках и с силой дернул на себя. От неожиданности она замычала, но не закашлялась. сколько же в тебе побывало? Напротив, ускорилась. Стояк в мгновение стал железобетонным. Я откинул голову и закрыл глаза, грубо и механично насаживая ее на своего дружка. Ее мычание было слышно на все помещение. Только я начал входить во вкус, как у меня завибрировал мобильник. твою мать. чем дальше, тем интереснее. Выпутывая одну руку из волос, я схватил оба хвостика другой и продолжил, но уже не насаживать, а, скорее, задавать темп. Выудил телефон. «Ф.» Я чуть не пробил затылком стену и ответил на звонок, прижимая мобильник плечом к уху и поглядывая на Линдси. Она уже не была так довольна, как в начале. — Да? — я шумно выдохнул, в башке еще сильнее закружилось от осознания происходящего. — Джерард, это Фрэнк, Майкл не может найти тебя. Перед глазами заскользили воспоминания о прикосновениях учителя к моим волосам. Я чуть не заскулил прямо в трубку. Руки сильнее сжали пряди, я начал вдалбливаться Линдси в глотку, надеясь, что ее мычания учитель не слышит. — Да, я тут… сука сука сука -…знакомых встретил… Где он?.. Я почувствовал, как меня огрело горячей волной по всему телу. Мне бы очень не помешали пальцы Фрэнка в волосах сейчас. От этой мысли я закусил губу, продолжая наслаждаться тембром учителя. — У меня в гримерке? Найдешь? Она… Я даже не слушал, только крепче принялся долбиться в рот Линдси. Она ущипнула меня за бедро и я чуть не выронил телефон. просто пизди со мной, неважно, что ты несешь… твой голос… уффф… Еще одна волна окатила мое тело, я угукал в трубку, делая вид, что в полном внимании, и тут я понял, чего мне не хватает. Схватив девчонку за затылок, я с силой насадил ее до упора и удержал. Она непонимающе посмотрела на меня, после чего завизжала. Ее глотка просто ходуном ходила. Я облизнулся, стискивая зубы, наблюдая, как она вьется, задыхаясь. — Найдешь, да? — Да, да… — Тогда отбой. Телефон пикнул, я мгновенно поднял голову от плеча, позволяя упасть ему на пол. По телу прокатилась волна такой силы, что я чуть не свалился на пол. Я не отпускал «хвостики», пока она до упора не наглоталась моей спермы. Семя потекло из носа. Я криво усмехнулся, наблюдая за картиной. Ее тушь размазалась по лицу, в помаде было все вокруг, она все еще больно сжимала мои ноги. Насладившись произошедшим сполна, я отбросил ее от себя. Утерев лицо рукой, она мгновенно соскочила с пола, одернула юбку и вышла из кабинки. — Больной… Отдаляющийся стук ее ботинок сообщил мне о том, что она покинула помещение. Я тяжело выдохнул, застегивая ширинку с ремнем. Одному богу, если он существует, известно, как я искал гримерку. Это все равно, что глухой шел бы на звук, а слепой на свет. Несмотря на разрядку, меня угандошило в самые сопли. Стены, казалось, уходили из-под рук, земля — из-под ног. Я еще никогда так не убивался. Наконец, не без помощи каких-то ребят, я нарыл гримерку и ввалился. Группы уже не было. Майкл сидел на диванчике, потягивая какую-то алкашку, судя по лицу — тоже в сопли. Фрэнк стоял у зеркала, поправляя толстовку. Оба обернулись на меня. — Уууу… Кто-то в дрова. Мы с Майклом разулыбались друг другу, и я, захлопнув дверь, прошел и свалился на диван, опуская голову на колени друга. Он потрепал меня по волосам и растянулся в улыбке. Удивительно, что подобные тактильные от Майкла не вызывали у меня никаких эмоций. Фрэнк сохранял молчание. — Что делал, пьянь? — Линдси натягивал, а что? Майкл засмеялся, отпивая из бутылки, на что я дал ему щелбан. Фрэнк как-то насторожился, взял гитару, обошел нас и сел в кресло неподалеку. Я старался не смотреть на него. Складывалось впечатление, что если посмотрю, то сразу сдам себя с потрохами. стоп. я же только что это сделал. Мои глаза широко раскрылись, я обернулся на Фрэнка и нервно сглотнул. Тот усмехнулся мне, обнимая гитару. Он принялся перебирать струны, молча наблюдая за нами. — Ты прикалываешься, Джерард? Мы же только с тобой говорили о том, какая она дура… блядь, я долбоеб. че делать-то? -…да, я пошутил, чтобы ты мне обзавидовался, сраный девственник! Мы с Майклом зашлись в смехе, после чего я отнял у него бутылку и отхлебнул. Фрэнк только качал головой, усмехаясь себе под нос.***
Мы ввалились в уже знакомый мне дом. Свет включился автоматически, но Фрэнк тут же выключил его на панели. Осталась всего пара тусклых светильников, которые давали разве что сориентироваться. — Майкл, давай к себе, в школу завтра не идешь. Мы стояли у стены, косые и туго соображающие. Майкл, довольно улыбнувшись, поплелся вверх по лестнице. Я продолжал подпирать стенку, рассматривая мечущегося по комнате учителя. Он перебирал какие-то манатки — в комнате вообще было, на удивление, грязновато — всякие бумаги, какие-то папки, вещи, черт ногу сломит. От постоянного мельтешения перед глазами у меня начала ныть голова. Устав стоять, я скатился по стене на пол и сомкнул веки. Отдаленно я слышал снующие туда-сюда шаги и тихое бормотание по поводу того, куда бы меня положить спать. неужто в таком доме нет еще пары спальных мест… ну разгреби диван и брось меня сюда… хотя я готов спать хоть на полу… Наконец, метания прекратились, шаги остановились возле меня. Я приоткрыл глаза и с трудом посмотрел наверх — Фрэнк нагнулся ко мне и подхватил, ставя на ноги. Я расхлябанно, но крепко обнял его за шею — туалетная вода тут же ударила в нос. Руки крепче обхватили меня, стараясь удержать — о моей устойчивости можно было забыть. — Малой, не падай. Я улыбнулся, проводя холодным носом по шее Фрэнка, и перемянулся с ноги на ногу, чтобы удержаться. Учитель тоже сделал пару шагов, в надежде удержать меня в стоячем положении. Я вспомнил происходящее в туалете и чуть не рухнул, обвисая у Фрэнка в руках. Тот крепче обхватил меня, делая неуверенный шаг спиной в сторону дивана. это твоя самая ебанутая идея, джерард… Не долго думая, я ткнулся Фрэнку в ключицу и протяжно провел языком до самого уха. На момент он впал в ступор, но тут же взял себя в руки, скорее подтягивая меня к дивану. Наверное, он был уверен, что сможет спихнуть меня с себя, но я-то не пальцем деланный. Одним рывком я заскочил и обвил его ногами. Учитель был вынужден подхватить меня под ягодицы, чтобы я не соскользнул и не развалился на составляющие. Пытаясь увернуться от моих нападок, он донес меня до дивана и отпустил, но я слишком крепко держался за него, и он непроизвольно упал следом. Все еще обнимая его за шею, я всмотрелся в его лицо. Фрэнк был растерянным и сердитым. Его руки опирались на диван по бокам от меня, периодически пытаясь высвободить хоть что-то из шеи и торса, в которые я намертво вцепился, но выходило у него, если честно, не особенно. — Джерард, завтра ты постыдишься этого. — С чего ты взял? — Не ты, а вы. — В прошлый раз тебя это не смущало. Фрэнк недовольно нахмурился. Я крепче обхватил его ногами, и он закатил глаза, после чего снова принялся меня рассматривать. Подтянувшись на руках, я приник к его шее. Сначала нежно, а после — все более грубо, я посасывал мягкую кожу, горькую от туалетной воды. Меня с новой силой накрыло дурманом. Его рука уперлась в мою грудную клетку, в попытке отодвинуть, но я не сдавался. Мне даже не было некомфортно — пьяный, я ничерта не чувствовал, кроме волны возбуждения. Следует признать, Фрэнк был непробиваемый. Потянувшись, я обвел горячим языком его ухо. Он дрогнул, опуская голову. — Прекрати. ну да, как же. Опустив ладонь на затылок учителя, я прижался и толкнулся в ухо языком. Я давно перешел черту, и сдавать назад теперь было бы глупо. Он недовольно зашипел, сжимая руку в кулак и сильнее давя мне на грудь. — Хватит, Джерард. если бы тебе не нравилось, ты бы давно отбросил меня. Шумно выдохнув, я закусил мочку, и тут его просто снесло. Фрэнк схватил меня за волосы и впился в губы, жадно и глубоко целуя. Наши языки переплетались так быстро, что моя голова в мгновение закружилась пуще прежнего. Он хватал меня под поясницу, за шею, его руки блуждали везде, так быстро, что я не успевал понимать, что происходит. Мое дыхание сбилось к чертовой матери. Когда он сжал мои ягодицы, я протяжно застонал в поцелуй, выгибаясь всем телом к нему. Внезапно он резко оттолкнул меня в плечи, так, что я, казалось, провалился сквозь диван. Когда я сообразил, что произошло, учитель уже поднимался по лестнице. — Спокойной ночи, Джерард. Я усмехнулся, расслабляясь на диване и закрывая глаза, облизываясь и смакуя горьковатый привкус туалетной воды.