***
— Ты притаскиваешь домой отбитого на голову подростка, делаешь вид, какой ты, блядь, святой, а я, значит, самая хреновая! Что, скажешь, не прибавилось у тебя от этого проблем?! Помочь он, сука, захотел, ну конечно, блядь, ангел ебучий воплоти! Да ты хоть раз подумал, в насколько опасные условия ты загнал Майкла?! Подумал?! Сомнительно! Я топтался с ноги на ногу на первом этаже, поджидая момент, когда оппоненты забудут о существовании пути с лестницы к входной двери. Майкл просветил меня, что дом хорошо оборудован всякими защитами-камерами-какой-то-хуйней, и шанс выйти незамеченным у меня один. В голову полезли воспоминания, как я также тихо крался по лестнице, а потом в непонятках пытался пройти по первому этажу незамеченным, только вот в руке у меня был не телефон, а нож. Голова снова начала болеть, а ор за стеной только раззадоривал молоточки, бившие по моей черепушке. и я не отбитый на голову… какие еще опасные условия?.. — Пока не выходи, они слишком близко… — голос Майкла доносился до меня тихим шебуршанием из трубки. Он параллельно висел на камерах через комп, пытался подгадать мне наилучший момент. шпионы ебаные, из дома выйти не можем по-человечески… что я, сам бы не вышел? глупость какая… Но с Майклом спорить толку мало. — Я обо всем подумал, и, в отличие от некоторых, у меня есть не только жажда наживы, но и сердце! — Нимб сними, хрен ебаный! Ты сам загадил всё, к чему шел год — если бы не эта челядь красноволосая, навряд ли я бы выиграла суд, но спасибо, Фрэнк! Я едва не свалился с последней ступеньки. чего? при чем тут я? как это вообще могло повлиять на суд? что несет эта тупая сука?! Из-за стены послышался злорадный женский смех. Мне начало печь задницу. Майкл всё шуршал в телефон. Наверняка, он отчетливо это услышал. Но что это вообще значит? Баба говорит, как мой отец, когда начинал меня грузить своим ебучим бредом. В конце концов, откуда бы этой тупой бляди знать хоть что-то обо мне? — Не беси меня. Я согласился, что Майкл едет к тебе. Я прошу несколько дней. Что в этом плохого? — Он согласился, посмотрите-ка! Приговор суда почитай. Что в этом такого? Ты все еще не понял?! Ты действительно идиот… — Сейчас! Больше я не слушал. Прошмыгнув мимо кухни к дивану, я поспешно схватил с пола кеды и выскочил на крыльцо, прикрывая дверь и тут же сбрасывая звонок. пожалуй, я вообще ничего не знаю. Конкретно смеркалось, но фонари еще не зажгли. В стороне леса я увидел черно-желтую полосу — какая-то часть деревьев была ею обмотана. Рядом стояло несколько автомобилей. Судя по расцветке, все они из каких-то служб. Людей видно не было, да и ломающихся веток, шагов или затворов фотоаппаратуры тоже. интересно, там всё ещё работают? Поспешно натянув кеды, я побежал к своему дому. Мне совершенно не хотелось размышлять о том, какая картина меня ждет внутри, напорюсь я на отца и Кристу или нет, насколько там грязно, чем там пахнет — меня не ебало уже ничего. Передо мной стояла задача — забрать алкоголь и притащить его к Майклу домой. Всё. И чем быстрее — тем лучше. Дверь оказалась незаперта. Похоже, это стало нормой после того, как я перестал здесь жить. Или после того, как отец начал конкретно пить. Или после новости о беременности крысы. Или… удивительно, как всё сошлось в одной точке. теперь и концов не найти. даже этой открытой двери. Дома, на удивление, было чисто. Со стороны гостиной слышался храп, и на душе отлегло. если я буду предельно тих и осторожен, а ко всему еще и быстр, то он мне ничего не сделает. интересно, а где крыса? Руки неконтролируемо зашлись в мелкой дрожи. Нет ничего отвратительнее, чем понимать, что ты боишься, и не быть способным сопротивляться этому. К стремному ощущению прибавлялось пережитое с десяток часов назад, и становилось и вовсе хуёво. Прошмыгнув на второй этаж, я быстро завернул в свою комнату. В ней всё было по прежнему — такое ощущение, что в нее никто не заходил с момента моего ухода, ибо алкоголь стоял прямо у двери, и если бы сюда пробрался отец, он точно прибрал бы его к рукам, но нет. не помешало бы еще забрать одежду. Коробки все еще занимали большую часть комнаты. Точнее сказать, попросту ее заваливали. Гипсокартоновые стены радовали глаз гораздо сильнее, чем ебучая трескающаяся и ссыпающаяся всюду краска. Не было желания тратить много времени, разбирая коробки, не было желания тащить всё это в дом Майкла, но мне нужен был хотя бы минимум, который я могу отсюда вынести с алкоголем и без посторонней помощи. Схватив сумку, я запихал туда бутылки и тяжело вздохнул — больше туда ничего не поместится. Бутылок было не так много, а вот сумка была рассчитана разве что на пару тетрадей и бэнто. Это огорчало. Пришлось найти чемодан и кидать уже туда. Я не особо разбирал, что складываю. Моей задачей было поскорее все позасовывать и съебаться отсюда. Одну коробку все же пришлось перевернуть — мне стало жаль мою и без того не большую коллекцию ножей, хотелось забрать хотя бы один. Как показывали последние дни, без ножа мне херовато. Вытряхнув короб на постель, я улыбнулся своей находке — сразу два клинка. Неплохо. Но тут меня словно прострелило, и тянуть ебало уже не хотелось. часы. где мои часы? Я присел у кровати, судорожно перебирая руками по подушке, матрасу, полу, подоконнику, пытаясь найти их где-то рядом, как позади послышался женский кашель. Обернувшись, я увидел Кристу. само собой. — Не это ищешь случайно?.. — на ее указательном пальце болтались мои часы, жалобно позвякивая металлическим ремешком. — Отдай. — рывком поднявшись, я двинулся на нее, но она, кокетливо хихикая, отошла в коридор. Кажись, на ее худощавой фигурке уже вырисовывался крохотный животик, и меня невольно затошнило. — Сам забери. И она, вертя своей задницей, удалилась в родительскую комнату. тварь. тварь. тварьтварьтварь. Отбрасывая в сторону какие-то манатки, которые нарисовались у меня в руках в процессе поиска несчастных часов, я поспешил в родительскую комнату. Запирать дверь она, видимо, и не собиралась. Пройдя, я обнаружил ее возле окна. Она стояла ко мне спиной, и всё, чем отличалась эта картина от той, что предстала передо мной пару месяцев назад в гостиной, была ее одежда — не подерганное платье с завязками на заднице, а кофта и джинсы. Я невольно сглотнул, лоб покрылся испариной. Мои часы по прежнему болтались на ее пальце. Нервно покачав головой, я сделал пару не особо уверенных, но твердых шагов, делая вид, что мне по пизде, но как только протянул руку к часам — она скрестила руки на своей груди, вынуждая меня либо ждать, либо развернуть ее к себе. — Отдай часы. Не ты их покупала, не тебе их и таскать. — Они такие красивые и дорогие… Я думаю, они мои. А ты как думаешь? щелк. нет. щелк. нет. щелкщелкщелк. Ее голова развернулась на все сто восемьдесят, и я, превозмогая желание то ли заорать, то ли вывернуть ей ее башку обратно, тупо разинул рот в ахуе. Она улыбалась. Я перестал доверять своим глазам. Сердце как-то стремно заныло. Расстояние было настолько мизерное, что я чувствовал на себе ее дыхание. Считать про себя не было ни единой секунды. — Так что? Они мои?***
Прошло не меньше двух часов. Все это время мы сидели друг напротив друга, все еще слушая отдаленные крики то одного, то другой. Чтобы прогнать мысли, я пытался думать о том, как людям не надоедает столько времени сраться. Это не помогало. Тогда я думал о туалетной воде Фрэнка, и это уже расслабляло. Когда я начинал думать о его прикосновениях, то впадал в кратковременную эйфорию. Вперемешку с подергиванием нервов за ниточки это вызывало желание то ли кончить, то ли обоссаться, а любой малейший взгляд на Майкла вынуждал стыдиться. Когда в схватке с нервами начал выигрывать градус, у меня, наконец-то, развязался язык. И я решил бить не в бровь, а в глаз. — Я трахался с Фрэнком. — твердо сказал я, отпивая из стакана. — Я тоже. — незамедлительно ответил Майкл, и я невольно выплеснул все изо рта на себя, закашливаясь. Жидкость мгновенно преодолела вещевой барьер и неприятно стекала с живота по бокам до поясницы. Всё мерзко прилипло к телу. Майкл засмеялся. — Чего?.. — Ты уже два часа пилишь меня взглядом и краснеешь. Так и думал, что выдашь нечто подобное. Не знаю, на что ты рассчитывал, но я слишком хорошо знаю своего отца, чтобы поверить этой чепухе. видимо, не очень хорошо… Я снова замолчал, на этот раз уставляясь в свои колени. Спорить как-то не хотелось, развивать тему тоже. Шутки так шутки. Сжав переносицу, я тяжело выдохнул, опустил стакан рядом, стянул с себя мокрую футболку и тут же надел свежую, которую выудил из чемодана. Майкл как-то странно на меня смотрел. Если бы это было сразу после сцены на пути к директору, я бы непременно запустил стакан ему в лицо. За каждую свежую мысль тут же цеплялось то, что я сделал. Это мешало соображать еще хлеще, чем алкоголь. невозможно. так жить невозможно. как живут серийные убийцы? маньяки? рецидивистам, скорее всего, не так страшно уже — ведь они знают, куда отправятся, а может, им еще страшнее, причем по той же причине… в конце концов, это всего лишь глюк, бред в моей голове, который вылазит то во снах, то наяву, мои непроработанные страхи, с которыми я хоть и справился, но теперь нажил еще каких-то… штук десять... Отпив, я закурил прямо в комнате. Мы убили порядка пятнадцати минут, чтобы выкрутить сигналку на потолке, просто потому что Майкл не мог нормально меня поднять, а я, со своими трясущимися руками, не мог нормально выкручивать. Теперь комната превратилась в притон — полуголые стены, стол, диван. мы на полу курим и бухаем каким-то свинским бухлом. ну, хоть не портвейном. . . . невыносимо. — Может, расскажешь мне что-нибудь? — Майкл заискивающе наклонил голову, с интересом рассматривая меня. — Что ты хочешь услышать? — стряхивая пепел, я присмотрелся к ногам Майкла, которые отделяли меня от пепельницы. Кажется, его лапы больше моих, а значит, кеды, которые я сейчас ношу, принадлежат Фрэнку. На душе саднила какая-то тоска за скорый отъезд Майкла. — Ну, например, что произошло тогда в клубе? Ты действительно с ней, ну… — С Линдси, что-ли?.. — Ну да. Если что, я до сих пор не в курсе всего, за что мы получили пизды тогда. — Нашпиговал ее ротельник спермой. Просто при твоем отце как-то стремно было подтверждать эту хуйню. Ей не очень-то понравилось. Майкл прыснул со смеху и я кисло улыбнулся, туша сигарету. — Просто не представляю, что нужно сделать, чтобы потом огрести по ебалу с таким размахом. Ты ей там что, попутно в живот напинал? Честно, я вот вообще хуй знает. — Переусердствовал. Не люблю сюси-пуси разводить. — Альфа! — мы с Майклом разразились смехом. Не знаю, почему, но его радостное табло меня успокаивало. Как будто если он не весел, то все совсем херово, но если он тянет лыбу, то всё терпимо. наверное, это дружба. — Лучше ты мне что-нибудь расскажи. Например, про ту тупость у кабинета директора. — Ой, блядь, нашел о чем спрашивать… Кстати, я совсем забыл тебе сказать — Линдси еще и мамке нажаловалась, а та прессанула моего отца. Теперь он остается без премии, пиздато, да? Не сильно бы отразилось на бюджете, если бы отец еще не проебал суд в Нью-Йорке… Ну и этот суд, про меня. А так, теперь он в полной заднице. Наступило какое-то неловкое молчание. Наверное, это не то, о чем Майкл хотел бы мне рассказывать, но, под влиянием алкоголя, он, видимо, сначала сказал, а потом уже подумал. Но сворачивать тему означало бы загадить момент и снова уйти в двухчасовое молчание и возню в своих мыслях. — Давай к теме, олух. Что было-то тогда? Майкл потупил глаза, делая вид, что очень увлечен вращением жидкости в стакане. Я вздохнул, закатывая глаза, но продолжая улыбаться, чтобы не завести случаем диалог не туда. Меньше всего надо было развозить тему за труп в двухстах метрах, на мой взгляд. Впрочем, Майкл за словом в карман не лез. Наверное, ему рассказал отец. Интересно, он рад теперь, что уезжает? — Ну… Такое. Шуточки. — Шуточки? Ну ты и ебанутый, мы так-то могли и не помириться! А я что-то не вижу вокруг тебя дохуя друзей, чтобы так людьми бросаться. — Да ладно тебе… — Ну-ка, не выебывайся. Рассказывай. Вижу же, что пиздишь. Майкл сделал тяжелый вдох и сомкнул веки. — Ты мне понравился просто. чего? Я снова окатил себя алкоголем. Матерясь под нос, я стянул мокрую тряпку и достал очередную шмотку — на этот раз это оказалась моя толстовка, которая, вследствие моего резкого похудения, повисла на мне мешком. Наконец усевшись на свое место, я уставился на Майкла. Отчего-то в голову не лезло, что можно было бы ответить, и я пожалел, что расправился с одеждой так быстро. ты же даже не подавал никаких знаков, в смысле? я понимаю, что я слепой, но не настолько. — То есть? — То и есть. А какого, нахер, ответа ты ждал? — опустив голову, Майкл почесал затылок. Я тяжело вздохнул. На самом деле, мы хорошо бы смотрелись вместе, но… ну нет. нет. нетнетнет. майкл, ну бля! бляблябляблябля майкл, шутник хуев. — Не знаю. Но не такого. Я… Хуй знает. А сейчас как? — Давай не будем. ну это точно пиздеж! актер хуев, ответочка засчитана. Он резко склонил голову так сильно, что я аж соскочил с места, хохоча и не веря своим ушам. Майкл резко подтянул колени к подбородку, пытаясь скрыть от меня, что сам ржет, что-ли, но хрена лысого. Опустившись на корточки прямо перед ним, я пристально уставился ему в глаза. — Да ладно! До сих пор? Он поднял голову, так и оставаясь на полном серьезе. На лице читалось разочарование. — Блядь, Джерард, не издевайся, очень тебя прошу. И так хреново, и ты тут еще. Улыбка сползла с моего лица. Медленно вернувшись на свое место, я хлопнул залпом стакан и вперился в Майкла взглядом. Наступило очередное двухчасовое молчание.