Генералы Олларианских кварталов

Открыл глаза он и увидел над собой белый потолок – ровный, без облупившейся штукатурки. Стены тоже были белыми. «Больница» - догадался Дик. От руки тянулась капельница, голова болела и кружилась, от чего казалось, что палата покачивается, как корабль. Последние события вспомнились тут же. Он попытался привстать и застонал. «Как там Дейдре? С ней-то все в порядке?» - думал он. Медсестра, что торопливо подошла к его койке, зашептала: - Лежи-лежи, тебе нельзя двигаться. - Что с сестренкой? – еле шевеля губами, спросил он. - Все хорошо. «Какое, к раттонам, хорошо? Она её била, как тюк с бельем». - Она жива, - послышался знакомый голос. К кровати подошел Рокэ. Дик сумел, несмотря на ужасное самочувствие, заметить, что Алва постарел лет на десять. - Дикон, прости… я должен был предвидеть, - негромко сказал он, взяв Дика за руку, - увы, не всегда получается все предусмотреть. Мальчик хотел было возразить, что уж Рокэ-то ни в чем не виноват, но язык будто отказывался ворочаться, а во рту пересохло. - Шизоидная аутоагрессивность дала о себе знать… вот таким образом. Мне надо было слушать тебя, когда ты рассказывал о том, что она била тебя прутом, скакалкой и прочим. Раньше бы спохватились. Дик не понимал ничего. - Мирабелла Окделл будет лишена родительских прав. Об этом я позабочусь. А ты не волнуйся о сестричке, она в другом отделении, и тоже скоро пойдет на поправку. Айрис и Эдит, к счастью, не пострадали… я имею в виду физически. Но тут пришел врач, и Рокэ вышел с ним в коридор.       Дик снова остался один в маленькой двухместной палате, где вторая койка пустовала. Он пытался глянуть в окно, но видел лишь кусочек неба и одинокую ветку. На ней пробивались клейкие зеленые листочки. «Ди выжила, Она останется в… больнице, - думал он, - Эдит и Айрис пока поживут у Лараков». Он не мог применить слово «мать» к той, что едва не лишила жизни и его и малышку Дейдре. Казалось, беспокоиться не о чем, но неотвязная мысль вертелась в голове ызаргом. «Неужели мне придется потом вернуться к.. Ней»? Сон не шел. И порой перед мысленным взором снова и снова всплывало оскаленное в припадке лицо Мирабеллы. Рокэ приходил ежедневно, советовал больше спать и слушать врача. - Сотрясение – не шутки. Правда, рассказывал и о Дейдре: - Она там всеобщая любимица, ей игрушек нанесли уйму, наряды, питание детское… Даже велосипед привезли. Встанет – будет кататься. Дик слушал и улыбался сквозь слезы. Он уже знал, что у Ди были сломаны ключица и два ребра.       Через четыре дня Рокэ приехал в неположенное для посещений время, прорвался в палату, несмотря на строгие окрики нянечки. - Дикон, все получилось. Я заранее не говорил тебе… Только обещай, что не станешь волноваться. Дик улыбнулся замучено, в глазах уже плескалась тревога. - В-общем, лишили твою мать родительских прав. Заключения врачей, и психиатров, показания соседей, учителей, воспитателей в садике. Айрис и Эдит возьмут к себе Лараки, они сами согласились. Ты поедешь со мной, хватит тебе по подвалам мыкаться. Я, конечно опекун так себе… - Вы самый лучший опекун. Дик и сам не понимал, как можно смеяться и плакать одновременно. А затем в руку воткнулась игла, и наступила ночь. Так что разговор пришлось продолжить только на следующий день. - Я бы и Дейдре взял, но есть семья, которая хочет взять к себе малышку. Это мои друзья, у них дочка была такая же, летом пчелы покусали – отек Квинке, до больницы не довезли. Они как узнали про Ди, так в палате и поселились. - Теперь сестренка точно на поправку пойдет. - Уже, - улыбнулся Алва.       Шли дни, Дик понемногу выздоравливал, отчаянно скучал и ждал визитов Рокэ каждый день. Хотя и понимал, что у него и без посещений больницы дел хватало. - А.. вы можете найти Эстебана? – один раз спросил он. - Да был я у них, - ответил со вздохом Рокэ, - сказали, что отправили в спортивный лагерь, а уж на самом деле или нет, не знаю. - Какой же лагерь, если еще весна? Может, опять в бегах? - Тогда ты будешь первым, к кому он вернется. Теперь Дик стал ждать и Эстебана. Рокэ порой приходил хмурый, говорил, что Лараки вцепились в квартиру Окделлов, и теперь собираются поселить в неё своего сына – студента. - Пускай селят, - ответил Дик, - лишь бы Айрис и Эдит растили. И вздыхал по-взрослому, понимая, что обычная жизнь, даже без Мирабеллы, полна трудностей и неприятностей. Но они были, как маленькие тучки среди сияющего неба. И главной радостью было то, что Рокэ стал его опекуном. - Вот вернешься домой, купим торт и устроим праздник, - пообещал он. - С вами и так праздник, даже без торта, - ответил Дик, - что деньги зря тратить. Хотя… я сладкое очень люблю. Через две недели Дика выписывали. Дейдре оставили еще, и Рокэ отсоветовал Дику навещать сестру. - Пойми, сейчас она привыкает к другим людям, и ей будет спокойнее так, - чуть виновато объяснил он. - Я скучаю без Дейдре, - тихо признался тот. - Любишь сестренку? - Конечно. - Тогда, если по-настоящему любишь, дай ей возможность забыть все, что было раньше. Она совсем кроха, и быстро забудет, а так будет звать тебя, плакать… - Я все понял. - Ну и молодец.       К возвращению Дика в квартиру на улице Мимоз все было готово. Книги и записи отца Алва предусмотрительно забрал к себе. Обустроил рабочее место – стул, стол, лампу. В шкаф повесил нехитрые вещи Дика. - Вот поправишься, купим тебе обновы. - Да мне и так хорошо, – засмущался тот. И стал обживаться на новом месте. Рокэ пообещал, что с переводом в новую школу проблем не будет. И сам стал подтягивать Дика по всем предметам. А еще – клал на видное место книги. Порой это были приключенческие романы, иногда – научная фантастика. - Книги лучшие друзья, они не предадут и не бросят никогда, - сказал он. - Угу, - ответил Дик, отрываясь от «Таинственного острова». На книги времени было мало. Приходилось учиться, догонять то, что не мог выучить за долгое время. Алва морщил лоб и предлагал остаться на второй год и подучить все как следует. - Я справлюсь, - упрямо поджимал губы Дик и снова утыкался в ненавистную алгебру, продираясь сквозь дебри уравнений.       Казалось, проблемы отступили, и жизнь наладилась. Но это было лишь затишьем перед главным испытанием для Дика и его опекуна. Причем, беда пришла оттуда, откуда ее не ждали.