Брачный контракт

      Бильбо Бэггинс ненавидела Лобелия.       Что касается самого Лобелия, то он относился к этому… с пониманием. Их родители, с обоих сторон, многое сделали для этого. Им казалось чудной идеей этот брак… в то время как Лобелий и Бильбо все детство с ужасом смотрели друг на друга. Ни один из них другого не привлекал.       Дети редко способны скрывать свои мысли и если перед родителями они еще могли притворятся, то перед друг другом – нет.       Каждый раз, когда Лобелий являлся домой грязный и в порванной одежде, это означало одно – он вновь подрался.       С Бильбо.       Та умела драться, и больно драться! Но еще большей мастерицей она была в пакостях! Опрокинутые «нечаянно» чашки с чаем, вазочки с вареньем на брюки, нечаянные толчки в лужи и краска в волосах – были делом привычным. Правда, Лобелий мстил почти также. Ведь чуть повзрослев они уже не могли решить дело как какие-то дикари или верзилы. Вот и приходилось… пакостить.       А потом Лобелий обнаружил, что Бильбо ненавидит поучения и занудство.       И, сказать честно, не смог удержаться и воспользовался этой слабостью. Чуть ли не каждый день он встречался с Бильбо на дорожках их городка или являлся к ее норе на правах дальнего-дальнего кузена и с чувством «портил» ей день. А Бильбо терпела и только в глазах ее горела вся гамма чувств от отчаянья до лютого желания ударить его сковородой по голове.       Но он-то прекрасно знал, что она этого себе не позволит.       Став взрослыми они стали ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ДОПРОПОРЯДОЧНЫМИ И ВОСПИТАННЫМИ ХОББИТАМИ.       Не сказать, что поддерживать этот образ у них вызывало радость.       С некоторых пор Лобелий с удивлением признался себе, что рад всему случившемуся. И побегу Бильбо с гномами, и свое решение покинуть Шир вслед за ней – было явно благом. Чем больше он общался с гномами, тем меньше хотелось строить из себя порядочного хоббита. Кому это здесь было надо?       Но привычка указывать на огрешности окружающий, что ранее касалось лишь милой кузины, сейчас распространилась на всех её мужей.       Кроме одного – младшего Ри.       Этот юнец вызывал у Лобелия странные сомнения и опасения. Было что-то такое в его мягкой вежливой улыбочке… что хотелось отойти подальше. Во избежание так сказать… и он понять не мог, почему этого не понимали остальные.       — От этого Ри у меня мурашки, – честно признался он однажды.       Чуткие, чуть грубоватые пальцы, привыкшие к тяжести клинка в руке, пробежали вдоль его оголенного позвоночника и уши хоббита невольно встали торчком, что вызвало за спиной удовлетворенный смешок.       Его принцесса…       — Неужели? Он милый мальчик… – пропели сзади, и кончик острого ушка Лобелия был коварно прикушен.       — От этого «милого» мальчика мороз по коже, – не согласился Лобелий, развернувшись к Дис, что с удовольствием заключила его в свои крепкие объятия. – От него так и ждешь яду.       — Дори, – непонятно ответила Дис, целуя его.       — А этот тут при чем? – не понял он, в полной мере насладившись поцелуем.       — Он при том. Он травник. Но не совсем, – пояснили ему.       Можно подумать, это прояснило дело.       Дис это явно поняла и невольно усмехнулась.       — Ри – это не просто имя… это особенность. Или точнее признание.       — Я не понимаю, – честно сознался Лобелий, которому совсем не хотелось сейчас продолжать обсуждать чужих мужей.       — Наверно стоило сказать раньше… но мне нравилось смотреть, как ты дергаешь за хвост драконов, – с заминкой призналась Дис. – Лучше шути над Двалином, полурослик. Ри могут быть крайне опасны. Их мать… только для чужих была простой ткачихой.       — Так. Подожди. Что-то я ничего не понимаю, – отстранился от Дис хоббит, наконец начиная что-то подозревать и теряя желание продолжить просто… ну да, заниматься любовью с принцессой гномов.       Дис вздохнула недовольно, понимая, что сейчас и правда не подходящее время для утех.       — Она была из наемниц. Простая женщина из нашего народа не может путешествовать одна по землям людей или иметь трех детей от разных мужчин. Но наемные убийцы не имеют Единственных, не заключают брачные союзы, а их дети носят имена с частичкой «ри». Это знак для всех. Это правило.       Некоторое время Лобелий молчал, переваривая ее слова.       — Ты хочешь сказать… они наемники?       — Все они, – подтвердила Дис. – Дори знает яды и противоядия. Нори… разведчик и следопыт. «Нюхач», до чужих грязных тайн. Он может пробраться куда угодно и убить тихо. Ори… знает все тайные письмена, что ходят меж кланами гномов. Он «толмач», знающий дюжину наречий. Его дело разрабатывать планы… как убрать проблему. А исполнители Дори и Нори. Но если придется, ему хватит в руках одного пера или зубочистки. Ведь главное не сила, а знание куда ударить лучше для успеха…       Лобелию поплохело…       — Так они… так я… и ты молчала?!       Дис тихонько рассмеялась, и, заключив в объятия потрясенного хоббита, утешающе поцеловала его в губы.       — Ш-ш-ш… успокойся. Все «Ри» собственность Короны Рода Дурин и они не убивают без позволения. Разве что в прямом объявленном бою. Тебе ничего не грозит.       — Ну, спасибо… успокоила, – потеряно пробормотал Лобелий, оценив насколько мог оказаться близко к своей безвременной кончине.       И тут его обожгла мысль…       — А твой брат?! И он тоже?!       Дис ошарашено моргнула, а затем поняла, что имел в виду хоббит. И с чувством рассмеялась.       — Братец?! Нет-нет, его имя закончено – То-риН. Это указывает на право дать приказ Ри на чужую смерть, но сам он не убивает. Он не… как у людей говорят? Не «палач».       — Охренеть… – икнул Лобелий, по-новому припоминая лица всех известных ему Ри.       Дис же сполна насладилась несколько испуганным, растерянным видом полурослика. Сейчас он казался таким… уязвимым. Странно, но ей это нравилось. Нравилось чувствовать его уязвимость и что она будто сильнее его.       Да, молот и наковальня, ей нравился этот невозможный хоббит. *** *** *** *** *** *** *** ***       Со временем в Эреборе все стало… спокойнее. Торин уже не вздрагивал при голосе Дис и не косился с опаской по сторонам. Дори перестал демонстративно заваривать все новые чаи, проникновенно смотря на нового короля. Нори и ранее не сильно волновали некоторые хоббиты, а Ори перестал пугать своей вежливостью бедного Лобелия.       Балин притерпелся к мысли, что рядом с принцессой Дис есть некий дотошный хоббит и даже несколько раз воспользовался его услугами. По крайней мере Нори сообщил Торину, что тот поинтересовался у Лобелия как стоит ответить «на любезность харадского визиря для установления добрых отношений».       Торин понятия не имел, с чего бы это Балину и им сдалось, и не стал вникать в то, что Балин отправил в Харад набитое чучело варга.       Что-то ему говорило, что он не хочет этого знать.       Через два месяца прилетела странная, будто раскрашенная красками птица, и витиевато сообщила во всеуслышание «Пришли живого, нечистый! Султан требует, а где я, ты, отрышка шакала, его возьму?! Будут вам благовония!». Причем, птица говорила на чистейшем кхуздуле и без всякой вычурности Востока.       — Ну, я же говорил, – невозмутимо заметил Лобелий, с превосходством посмотрев на предовольного Балина.       Тот только кивнул, и на следующий день чуть ли не силой заставил Двалина поехать с ним в лес. На поиски логова варга, которых временами все же видели в окрестностях. Через неделю оба гнома вернулись, а в мешке у седла Балина копошился и повизгивал кто-то мелкий. Оказалось, щенок. Варга. Категорический приказ Торина «убрать тварь!» был выполнен на следующий день – Балин отправил куда-то детеныша.       Куда, Торин не знал и знать не желал, но крашенная птица явилась еще через месяц и разразилась пополам с ругательствами благодарностями… а еще через месяц явился отряд из полсотни харадцев с верблюдами, груженные сундуками и тюками с благовониями и пряностями, что стоили как треть сокровищницы Эребора.       Но Торину и компании к тому времени было не до того…       Бильбо рожала… *** *** *** *** *** *** *** ***       В те первые дни весны все гномы опасливо ходили на цыпочках. Вернее, почти все… Дис, будучи гномкой, не видела смысла с трепетом ходить и почти не дышать рядом с Бильбо. В конце концов, не она в этот раз была готова «подарить» миру еще один подарочек.       По ее мнению, с мира хватит уже тех, что она уже привела в этот мир. Но похоже у мира был свой взгляд на данное мнение. Поэтому, пока все были заняты одной отдельно взятой хоббитянкой, Дис нервно считала дни и готова была покусать кого угодно. Ее мучили страшные подозрения…       Сердитую в последнее время гномку мужественные гномы старались избегать. С них хватало Бильбо, которая превратилась в «прелестный»… эм-м… шарик на кучерявых ножках. Чуть что было не по прелестной женушке и та сразу начинала плакать, а Оин строго настрого велел ее не расстраивать и потакать всем капризам.       Именно поэтому Дори раз двести перемыл полы в их общих комнатах, Торин накупил через Даина кучу нежнейших и прекрасных тканей, Двалин научился готовить кексики, а Ори отказался выходить из библиотеки.       В последнее время в младшего Ри слишком часто «летали» сковороды, скалки и много еще чего. Нори искренне недоумевал… а что он такого сделал?! Младший как-то непонятно улыбался и пожимал плечами, но не отвечал.       Бофур оказался почти приклеен к Бильбо. Он превратился в этакую подушку для слез женушки – чуть что расстроенная Бильбо утыкалась носиком в его камзол и обиженно проникновенно рыдала. А бедный мориец только и мог, что вздыхать и уныло гладить широкой ладонью по ее светлым кудряшкам, утешая…       Жизнь в Эреборе бы встала, если бы из Синих Гор не явился караван гномов, а вслед за ними некстати вспомнившие о давнем договоре харадцы… которыми занимался в основном Балин. И, кажется, он был этим обстоятельством весьма счастлив. Каждый раз видя «округлость» жены, его прошибал холодный пот – в кошмарных снах бедному гному виделось, как его приглашают в «детскую, а там… в колыбелях… по трое вопящих младенцев.       — Поздравляем! Отец, у вас целый хирд! – радостно скалясь возвещал Оин во сне.       Спать с некоторых пор Балин не мог спокойно… и он все более охотно соглашался с подаренной харадцами радужной птицей:       — Дурак! – вопила птица, стоило снять с клети платок, и гном только вздыхал.       — Дурак…       Так было и в то утро, когда Балин проснулся в своих комнатах, что дальше всех располагались от общих комнат. В который раз согласившись с птицей, Балин в тысячный раз вздохнул и решил пойти все же в «семейную» трапезную. Кексы Двалина стали уже вполне съедобны…       Лучше бы он этого не делал.       — Балин!! Она рожает!!       — Кто рожает?! – испуганно спросил гном от неожиданности.       Он уже привык к беременной жене, и даже кошмары не помогли – в его представлении Бильбо еще долго не должна была РОЖАТЬ.       — Бильбо кто же еще! – возвел руки к потолку Дори. – Да где же этот Оин, когда он нужен?!       Из-за дверей комнат жены послышался грохот и сдавленный вопль. Балин и Дори дружно ломанулись туда, но им навстречу из дверей вывалился полусогнутый Ори.       — О-о… как же мне больно…       — Уйди с дороги! – ломанулся мимо него Дори, не обратив внимания на держащегося за сокровенное место брата.       — Что с тобой? – все же поинтересовался Балин, затормозив.       — Кажется, она на меня обиделась, – со стоном признался Ори. – Сильно.       — О! Аа-а! – раздалось за дверями и Балин окончательно передумал туда соваться.       — Как же мне больно! – вновь возвестил после вопля Бильбо Ори.       Балин покосился на него с сомнением, но смолчал.       А затем к дверям подлетел Оин, в сопровождении Двалина, что чуть было не вынес дверь своим могучим плечом. Балин и Ори едва успели отойти-отползти с их дороги. Двери были закрыты, хотя перед этим Оин неимоверным усилием смог выгнать из покоев Бильбо всех мужей. Потянулись долгие часы ожидания…       Как в коридоре очутился бочонок со старым крепленным вином, впоследствии никто не мог сказать. Но шло это вино, аки вода…       И вот, на закате…       Оин вышел, весело оглядел замерших и дружно уставившихся на него гномов.       — Ну, что? Входите!       Первым вперед ломанулся Двалин. Торин зашел степенно, а за ним зашел Балин с остальными. Бильбо лежала в постели, усталая, измученная… но счастливая. Она улыбалась, держа на руках… двух младенцев.       — Камушек мой… как ты? – Двалин вытянул шею, пытаясь разглядеть малышей на ее руках.       Бильбо улыбнулась ему. Она же видела, что всех волнуют не только малыши на ее руках, но и сама она. И это было так приятно.       — Хорошо, дорогой, – мягко сказала она. – Устала только. Торин, ты позволишь?       Тот не совсем понял, что именно он должен позволить, но как он мог отказать?       — Да, конечно, – заверил он свое согласие вслух.       — Спасибо, Торин, – благодарно кивнула ему Бильбо. – Я люблю вас всех. И, признаться честно, я совсем не ждала, что так выйдет… но сегодня отцами стали… двое.       В первое мгновение никто ничего не понял.       — Ори? – Бильбо требовательно посмотрела на младшего Ри и тот выступил вперед, смущенный всеобщими взорами на него. – Я дарю тебе первого сына нашей семьи. Возьми его и назови его имя.       Ори сглотнул, и вдруг выпрямился, расправив плечи, и твердо шагнул вперед, взяв на руки завернутого в пеленки младенца, что тихонько хныкал. Из свертка на него смотрел мутными голубыми глазенками малыш с редкими рыженькими волосами.       — Я не понял… – медленно проговорил Нори. – Ты что… нас обошел?!       Ори вдруг едко усмехнулся ему.       — Извини, брат, – спокойно сказал он. – Мой сын первый.       Нори впервые в жизни не нашел что ему сказать.       — Ори? Как зовут нашего сына? – мягко спросила Бильбо.       — Анри, – твердо сказал Ори. – Анри, из клана Ри.       Бильбо улыбнулась и перевела взгляд на Двалина.       — Двалин… я дарю тебе дочь. Возьми ее.       Кажется, в происходящее никто не мог поверить… как во сне, заторможено двигаясь, Двалин осторожно взял на руки крохотный сверток, в котором тихонько сопела маленьким носиком его… дочка.       Его.       Дочь.       Кажется никогда в жизни, Двалин не был так счастлив.       И, кажется, еще ни разу в жизни иные мужья не были так обмануты в своих ожиданиях.       А Балин долго не мог понять – рад он, или нет. Но в отцовстве к детям сомнений ни у кого не было. у хоббитов так бывало – когда разом два отца получали детей, но это была огромная редкость и благословение. У малыша Анри были рыжие волосы и глаза отца – только у Ори были голубые глаза. А крошка Эрлин унаследовала родовое пятно на своем правом ушке, что отличало его отца от брата. Впоследствии Двалин лично смастерил для дочери первую клипсу, очень похожую на его собственную, но куда более утонченную.