***
Расследование шло семимильными шагами, периодически больно набивая шишки о крепкие стены тупиков. Осмотр квартиры убитой ничего не дал, ровно как и её компьютер, телефон, найденные неподалёку на трассе кроссовки и много чего другого. Тело тоже о многом Вайсбергу не рассказало, Сева ходил, узнавал. Косицкий Васю, кстати, встретил, тот спокойно себе расхаживал по отделу, исчезая куда-то лишь завидев знакомых, но уж мчс’ник его точно не сдаст. Услуга за услугу, да и вообще, если бы с Викой что-нибудь случилось, он тоже бы спокойно часы дома не просиживал. Впрочем, сейчас Вика тревожила парня не меньше Оли. Он не Антон, её состояние видел прекрасно и жуть как хотел выяснить, в чём дело. Царапина, почти постоянная взвинченность, особенно сейчас, после поездки в деревню — откуда, кстати, и Спицын вернулся как на иголках — и супер усталость. Хотя последнее всё-таки не странность, они все вымотались за день, а тут ещё и бессонная ночь, шёл уже пятый час утра. Или шестой, не суть важно. Все ходили с не прекращающимися чашками кофе. На Олю, особенно на втором допросе, когда Вика выяснила, что та видит и слышит Карину, хотя не должна, смотреть было больно. Позже Сева только порадовался, что говорила с Метелицей именно Берсеева, сам Косицкий о таком догадаться и, тем более, помочь избавиться ни за что не смог бы. Он не был экстрасенсом, но прекрасно чувствовал и понимал: стоявшие рядом мрачный Дима и еле сдерживавшая слёзы Оленёва рады не меньше. Сева поглядел на плачущих в обнимку Вику и Олю — да, сложное дело им выпало — и направился в зал, безуспешно представляя себя на месте последней. Стал бы он видеть убитую? Винил бы себя так же? Косицкий очень надеялся никогда на получать ответы на эти вопросы. — Привет, Гриш. — Здравствуйте, — вытянулся парень. — Есть что-нибудь новое? — Новое есть, а вот полезного нет, — Косицкий выправил руки из карманов, собираясь уже предложить тому кофе, но не успел. — Сева, — из-за угла вышел хмурый и решительный Вася. — Гриша, можете мне помочь? — В чём? — Я слушаю. С небольшой разминкой отозвались оба упомянутых. Косицкий прекрасно помнил их помощь ему и даже не собирался отказывать, и мысли такой не мелькало по разным причинам. — Я хочу поговорить с Олей, когда её в камеру отведут. Всё же облегчённый вдох чуть не вырвался из груди мчс’ника. В таком состоянии и с таким настроением Вася мог вытворять что угодно и считать это правильным, лучшим решением было б его подстраховывать, пытаться сдерживать. А Сева не мог похвастаться великолепным умением убеждать, это вон к Вике. — Конечно, майор Литвинов, — с полной готовностью приложил ладонь ко лбу необычайно серьёзный Гриша. Нет, всё-таки правильно Сева перед ним извиниться решил, парень-то умный. — Конечно, Вась, не проблема, — оглянулся, шагов слышно не было. — Допрос как раз закончили вроде. Телефоны пиликнули у всех троих, оповещая о новом сообщении. Странно, Гриша же вообще как бы не участвует, а Васю отстранили или это не рассылка? Как же подгадали однако. «Вы же понимаете, что похищать Олю сейчас, не самое разумное решение?» — Ну, Женя, — восхищённо и с толикой раздражения качнул головой Сева. Вот ведь, разгадала! — И как только всё успевает? Не человек, робот. — Повезло, что этот робот на нашей стороне, — наконец-то чуть улыбнулся Литвинов. Мимо с крейсерской скоростью пронеслась взъерошенная и… злая? Злая Вика? Сегодня точно снег выпадет, если не град. Косицкий даже окликнуть от шока не успел, только удивлённым взглядом проводил её точно рекордный забег по коридорам. — Что это с ней? Вот, даже особо с ней не общавшийся Вася проникся. Не, обязательно надо будет всё выяснить «Оленёва и Родимин в глав.кабинете, Оля одна. Даже не вздумайте похищать.» И как она отслеживала Метелицу, телефон же не при ней. Не замечая коллег по направлению к залу промчался сосредоточенный Антон, сжимая в руке чемодан с инструментами. К счастью, не бегом, — а то бы Сева точно решил, что у него галлюцинации — просто быстрым шагом. Что у них там произошло, где они находились и что им сказали? — Что это с ними? — А я знаю? — не менее удивлённо спросил мчс'ник, отвечая на настроженный и недоумённый взгляд капитана ФСБ. — Антон так любой непонятной мелочью увлечься может, а Вика… — Если что, я свистну, — Гриша сел за стол, добровольно оставаясь на страже. Косицкий и Литвинов кивнули и тихо двинулись к камерам, откладывая переживания по странностям коллег на потом. Препятствий не попадалось, ну, кроме решётки. В принципе, и она проблемой не являлась, просто похищать Олю действительно ещё рано, да и у них ей точно будет лучше: по условиям, по отношению и по атмосфере. Бледная и похудевшая экстрасенс сидела на лавке, полностью облокотившись спиной о стену и поджав ноги под себя. Сердце горько сжималось при виде неё, срочно хотелось кого-то побить, желательно тех неуловимых мстителей, да побольнее, чтоб запомнили на подольше. — Оля, — выдохнул рядом Вася. Его было едва ли не жальче заключённой, и как только держался? Метелица подскочила к решётке как ошпаренная, таких отчаяния и горя как в допросной больше не ощущалось, Вика молодец, огромный ей респект. — Вася, Сева, — она радостно улыбнулась. — Как вы? — Мы-то нормально, расследуем, — с наигранным энтузиазмом негромко воскликнул Сева. Ага, нормально они, как же, ни на шаг не продвинулись горе-следователи. — Это ты как? Улыбка мигом сползла с лица Оли, печаль тенью налетела на неё. — Я больше не вижу Карину, — она опустила голову, сильнее сжимая решётку побелевшими пальцами. — Я её не чувствую почти. — Почти? — зацепился за деталь Вася. — Да, — сосредоточенно кивнула та, серьёзно глядя на капитана ФСБ. Так, Косицкий не мог вникнуть в происходящее, о чём они? — Я не знаю, в чём дело, но, — она отошла в середину камеры, задумчиво прижимая руки ко рту. — что-то точно не так. Я не знаю что, не могу понять. Вася, — снова вцепилась в решётку. — мне нужна любая вещь Карины. Мужчины непонимающе переглянулись. Ясно, Вася тоже не особо догонял происходящее. Севе аж легче стало, он не один такой недогадливый. — Оль, — Вася аккуратно взял её ладонь в свои. — Мы обязательно тебя отсюда вытащим, поверь. И, — оглянулся. — принесём тебе вещь Карины, любую. Метелица улыбнулась, сжимая его руку в ответ. — Спасибо, — посерьезнела. — Вась, пожалуйста, не тони. Карина сказала, всё будет хорошо. Я ей верю, ты тоже поверь, — от последующей печальной улыбки больно защемило в сердце. — Она же никогда не ошибалась. — Я верю. Тебе и ей верю. Сева чувствовал себя жутко неловко, словно влез куда-то не туда, в их личное, и отошёл назад, поворачиваясь боком. Эта их вера в Карину, это их общая боль, и ему там не место. Косицкий почти так же неосознанно — или уже осознанно? — не смотря ни на что верил и доверял Вике и Антону, даром что подшучивал над ними. Он прикрыл глаза, пытаясь задушить иррациональный страх за них на корню. После случившегося со второй опергруппой Сева много чего передумал, поменял некоторые взгляды на жизнь и начал ужасно бояться потерять дорогих ему людей, до ужаса, до дрожи, до мурашек. Отдал бы что угодно, лишь бы у них всё всегда было хорошо. Разве многого просит? «Эй, герой непризнанный, тащись сюда, допрашивать надо.» Сева усмехнулся, ну Женя как всегда вовремя. — Пошли, — из глубины коридора вынырнул решительно настроенный Вася. — Я сейчас с собой Вику на допросы заберу, так что у вас будет время. Чрезмерно активная Вика на допросы забралась сама и уже часа полтора билась над практически невыполнимой задачей: разговорить мать Мировых. Первый час до неё она опрашивала немногочисленных друзей Наташи, давно пропавшей Сони и её погибшего в автокатастрофе парня — Зерева Анатолия Максимовича. Никто из них не врал, когда утверждал, что последний раз их видели за день до трагедии и что в магазин в тот злополучный день влюблённые уходили вместе. Вот только спустя пять часов нашли обгоревший труп Анатолия, а Соня уже пять лет числилась среди без вести пропавших. Это странно. Мать же эта, Мирова Мария, профессионально вывела Косицкого из себя уже раз шесть и это при том, что после первого провала он к ней даже не приближался, Вика не давала. Женя умудрилась выяснить о закончившимся дракой знакомстве Марии с Анатолием — ну как, дракой? Анатолий стоически вытерпел пощёчину Маши и увёл плачущую Соню, это рассказывала Наталья следователям пять лет назад. Теперь Берсеева безуспешно пыталась выяснить подробности того разговора. Женщина просто равнодушно повторяла: — Ничего не знаю, ничего не помню. Даже выражение глаз пустое. Психолог бессильно сняла очки и облокотилась о стол, зажав голову между руками. — Вик, давай я, — не выдержал Сева. Он уже раз в пятьсотый оглядел квартиру и сгрёб в пакетики для вещдоков все хоть немного подозрительные объекты. — А давай. Косицкий пригляделся к коллеге и с удивлением отметил, та доведена до белого каления и едва сдерживалась от громкой ругани. Н-да, Мария перегибала палку. Запереть бы её в камере, Оленёва ж разрешила, да вот только эта монстр последние полчаса с места не двигалась даже под дулом пистолета. Ну точно кукла неживая. «Она что-то знает, но не собирается рассказывать, будто боится нас.» — Короче так, мы Вас забираем под стражу. Сева не говорил напарнице, что вызывал подкрепление. Ну серьёзно, достала эта баба молчать и сидеть как приклеенная; раз ей так понравилось, пусть продолжает в камере. — Сева! — Потом отблагодаришь, — обезоруживающе улыбнулся тот, наблюдая, как Берсеева возмущённо выдохнула, стараясь не взорваться. — Иди уже. — Слушаюсь, мэм, — шутливо снял несуществующую шляпу, пропуская даму вперёд. — Всё, Вик, выключай Оленёву, пошли. — Сева! По лестничной площадке помимо торопливых шагов полувесело-полувозмущённо пронеслось: — Я уже тридцать два года как Сева! Вика!***
— Вы были знакомы с Зеревым Анатолием Максимовичем, видели его перед смертью. О чём вы говорили? Нервы Татьяны Андреевны уже сдавали. Мало им супер мстителя, так ещё… Оленёва в очередной раз смерила допрашиваемую ледяным взглядом — и это. Им необходимо выяснить, почему Зерев и Мирова Мария поссорились и зачем вообще встречались. Она — последняя, кто видел Софию и Анатолия живыми, она — подозреваемая, она — живая, блин, кукла с пустым, даже не фокусирующимся на ней взглядом! Хотя нет, куратор от Следственного Комитета сомневалась, что та живая, не смотря на все анализы. Кровь чиста, без наркотиков или алкоголя, ничего. Да что ж такое-то? Не дело, а пропасть. Вопросов больше, чем ответов. Ещё при ней Берсеева пыталась добиться от Марии хоть каких-то ответов, — да что там?! — хоть одного слова или звука, какой-нибудь реакции, пока Оленёва не погнала весь отдел спать, ну, кроме Родимина, разумеется. Нечего тут сутками бдить, отдыхать тоже надо. Безуспешно проходили часы, что начальство отдела только не делало: и блефовало, и обвиняло фиг знает в чём, и просило, и просто разговаривало — бестолку всё, ноль эмоций. Нет, как так можно? Старшая дочь пропала, среднюю сожгли, младший сын в заложниках — ни капли переживаний, фиолетово. Вот есть же такие люди. А ведь в примерный момент смерти Анатолия именно по тому мосту проезжала машина тогдашнего любовника Марии, кстати, тоже скоропостижно скончавшегося. Слишком много необъяснимых смертей и похищений вокруг неё. — Тань, ну успокойся, — уже потом пытался привлечь внимание куратора Дима. — Дим, ты понимаешь, что мы не имеем права её задерживать? Она вообще на невменяемую смахивает. — Тань, — тот легонько схватил её за плечи, заставляя смотреть на него. — Я всё понимаю. Мы её без слежки не отпустим, и вообще, тебе поспать надо. — Я не… — Даже не думай отнекиваться, — Родимин аккуратно подталкивал её к выходу. — Весь отдел спать отправила, теперь ты давай тоже. Пошли, пошли. — Дим, — Таня вывернулась из его рук. — а если мы не успеем спасти ребёнка? А если мы не сможем помочь Метелице? — на эмоциях взмахнула руками. — Ты об этом подумал? — А если ты в обморок грохнешься, хорошо будет? — резко посерьезнел Дима, взгляд стал твёрже. — Ты об этом подумала? — Я не… — Давай, давай, пошли, — мужчина уже решительно и мягко схватил Оленёву за плечи и повёл в кабинет. — А я пока расскажу тебе, что нашёл Антон. — Что? — Ты иди, иди, не останавливайся, — любезно открыл дверь, легонько заталкивая начальницу внутрь. — Мстители нашу Карину хлороформом обрызгивали из дверных щелей. — И что это даёт? Негромкий голос Родимина быстро потонул в торопливых шагах охранников и просто сотрудников отдела, которые однако не смогли заглушить удивлённого вскрика Татьяны Андреевны: — Это невозможно!