Возвращение

— Подумать только. Я так давно не видела Поверхности, что теперь никак не могу надышаться… Ториэль и Фриск вдвоём сидели на уступе горы Эботт, неподалёку от выхода из Подземелья — с той стороны, где находился замок Асгора. Солнце постепенно опускалось за горизонт, и совершенно чистое майское небо выглядело позолоченным. Ториэль, полуприкрыв веки, наблюдала за закатом и улыбалась — слабо, но блаженно. Её тело почти не двигалось — только ноги слегка покачивались в воздухе, — но вот в душе всё с небывалой остротой отзывалось на лучи, согревавшие кожу, на блики и тени, ложившиеся на одежду, шерсть, землю и деревья вокруг, на десятки запахов, наполнявших воздух. Всё столь забытое… И потому теперь особенно дорогое. До дрожи в пальцах. Фриск понимающе кивнула. Ребёнок не выказывал ни малейшего желания вставать и уходить. Кажется, девочка блаженствовала вместе с новоиспечённой матерью. И кстати об этом… — Фриск? — Ториэль подняла глаза, вглядываясь в высотные городские дома где-то там, за лесом. — Я, возможно, задам неправильный вопрос… Извини, если он прозвучит неуместно… Но… Неужели тебе совсем некуда там возвращаться? Я счастлива, что ты решила остаться со мной, но довольна ли ты сама своим выбором? — Полностью. Мне правда некуда идти. У меня… нет настоящей семьи. Не было. До недавних пор, — Фриск придвинулась теснее и уткнулась лицом в Ториэль. Королева обняла её, больше ни о чём не спрашивая. Не стоит бередить душевные раны. Если дитя и рвалось наружу, так только потому, что оказалось в чужих краях, рядом с чужими и изначально враждебными существами. Но теперь… Руки невольно сжались теснее. Ториэль уткнулась носом в макушку Фриск. Может, она и не задела чувства ребёнка, но зато ощутимо расшевелила свои. Маленький рост, худое тельце, внимательный, изучающий взгляд карих глаз… Русое каре и свитер, пропахшие Подземельем… И что-то ещё, чего не уловить ни зрительно, ни на слух, ни на ощупь. Детская доверчивость? Искренняя любовь?.. Ториэль беспорядочно, словно в полузабытьи, поглаживала Фриск по спинке. Скольких детей она потеряла, сколько смертей оплакала, чтобы заслужить такой кусочек счастья? Фриск была ангелом не только потому, что освободила монстров. Она стала ангелом, который как будто вернул ей в своём лице всех тех… кто ушёл. Ушёл… во всех смыслах. Назвать это иначе у Ториэль не поворачивался язык. Кап-кап. — Мама, не плачь. Фриск отстранилась и нежно вытерла слёзы со щёк Ториэль. — Ох, дитя. Прости старую глупую леди. Я увлеклась воспоминаниями и что-то расчувствовалась. Больше, чем нужно. Я тебя смущаю? Извини, пожалуйста. Она так свободно называет мамой монстра… Должно быть, ей среди людей очень не хватало заботы и тепла. Как это похоже на… на… Нет. Ториэль должна овладеть собой. — Нет, совсем не смущаешь. Может, ты устала? Пойдём домой, поспишь. Домой. Это заставило Ториэль взбодриться. Домой — это куда? К Асгору? К тому, из-за кого она сейчас сидит сама не своя? Королева открыла было рот, чтобы что-то спросить, но прежде, чем удалось подобрать слова, Фриск поднялась и поманила её за собой. Делать нечего. Если дитя находит для себя приятным жить рядом с её бывшим супругом… Так тому и быть. В конце концов, Ториэль меньше всего хотела настраивать дитя против кого бы то ни было в Подземелье. Даже если это… Асгор. Научиться ненавидеть можно в любой момент. А вот любить… Если Асгор умудрился завоевать любовь хотя бы одного человека, то нужно позволить ему наслаждаться этим достижением, а не гробить на корню единственный благородный поступок. Асгор, похоже, за время их отсутствия времени зря не терял. Дом сиял чистотой, а с кухни пахло… разогретыми консервами? М-да. Сколько времени он жил в одиночестве? Около ста лет? И так и не научился готовить? Что взять с холостяков… Ториэль сделала суровое лицо. — Спасибо, Дриимурр, — и уже мягче: — Однако я считаю, что это не самая подходящая пища для ребёнка. Если позволишь воспользоваться своей кухней… — Это наша кухня, Тори... эль, — возразил Асгор, как-то грустно запнувшись на имени бывшей жены. — Была нашей, — суховато возразила королева. — В любом случае, ещё раз спасибо. — Мам, готовь три порции, — послышался голос Фриск из коридора. Великолепно. Асгора нужно ещё и кормить. Консервов своих он, конечно же, не поест… Ладно. Это ради Фриск. Мир между людьми и монстрами. Мир между Асгором и детьми. Помни об этом, Ториэль. Просто помни. И постарайся отвлечься, а не думать каждый раз при звуке тяжёлых шагов: «Не подходи ко мне, займись другим делом». За столом первое время висело молчание. Асгор пытался разрядить обстановку, но получалось как-то натянуто. Фриск посмеивалась и поддерживала его шутки, но Ториэль удавалось улыбнуться разве что кисло и через силу. Тогда Фриск взяла дело в свои руки. — У меня идея. Давайте устроим завтра пикник. Сходим все вместе! Я, вы, Санс, Папс… Позову всех, кто сможет прийти. Здорово, правда? Идея пикника с друзьями человека? Отличная мысль. Даже несмотря на приглашение Асгора, Ториэль кивнула и улыбнулась — на сей раз искренне. — А потом… Вы же собираетесь ехать заниматься политикой с людьми? Возьмите меня с собой. Я вроде как обещала быть послом… Я постараюсь всё объяснить как следует, чтобы вас никто не боялся. Неизвестно на самом деле, насколько взрослые официальные люди прислушаются к ребёнку, но попытаться определённо стоит. Воспользоваться словом Фриск как очевидца, который по-своему защитит, нужно непременно. Возможно, это плохая мысль — таскать её всё время по инстанциям, но прихватить с собой пару раз… Да Ториэль в любом случае нужно этим заниматься. Конечно, Асгор будет впереди. Он же король. Фактически верховная власть остаётся за ним. Лишить его этого Ториэль не сможет. Но доверить ему воссоединение с человечеством в одиночку?.. Ну уж нет. Ни за что. Наворотит дел… Вот интересно, есть у Асгора план, с чего начать? А она уже примерно продумала, как действовать, что обсуждать и какие меры принимать. — Конечно, возьмём. Асгор, я надеюсь, ты не возражаешь против моего участия? — Я даже сам хотел предложить, чтобы ты помогла. Ты разберёшься лучше меня. Как всегда. Самокритично. Ториэль изобразила что-то вроде улыбки… и склонилась над чашкой с чаем. Чай. Аромат пробудил в душе новые ненужные воспоминания. Ториэль осушила свою чашку судорожными глотками и, чмокнув в макушку Фриск и сославшись на усталость, удалилась в комнату. Фриск пообещала принять душ, почистить зубы и вовремя лечь. Ториэль попыталась поскорее забыться. Весь этот дом напоминал ей о давно оставленном позади прошлом. И ей совершенно не нравился этот болезненный, остро зудящий внутри контраст: счастливая семья многолетней давности и руины от неё теперь. Руины. Несмешная шутка. Много лет жить буквально в руинах прошлого. Мимолётный вопрос: стоило ли того её затворничество? Досадливый вздох. И желанный сон. Следующий день принёс куда больше приятного. Пикник состоялся. Пришли почти все — только Меттатон, сославшись на занятость, вежливо отказался от приглашения, клятвенно пообещав заглянуть позже. Ториэль снова «расцвела». Она всё ещё не могла утверждать, что тесно сошлась с этими монстрами, но ей было удивительно хорошо, мирно и спокойно на душе. Она хохотала над шутками Санса, не стесняясь, озорно, как ребёнок, подшучивала над Папирусом, как будто это не она сама себя называла до этого «старая леди», говорила Андайн что-то приятное про то, что та любит спорт (ведь спорт — это очень полезно, и неважно, что самой королеве далеко до физкультурных успехов), вежливо поправляла знания Альфис о человеческом мире… И даже Асгор уже не так мозолил глаза. На природе, в прекрасной компании, которая к тому же воспринимала короля более чем положительно, сердиться так уже не получалось. Насторожиться пришлось только под вечер, когда всё это мероприятие привлекло внимание полицейских. Но и здесь удалось произвести благоприятное первое впечатление (спасибо Папирусу) и даже договориться о машине, что подвезёт до города. В ту ночь Ториэль плохо спала. Сердце взволнованно билось в груди, а голова полнилась мыслями о том, с чего ей начать диалог. Разумеется, будет неправильно сразу заводить разговор о насущных вопросах — жилье, трудоустройстве, образовании, хотя она уже и придумала множество набросков возможных проектов на этот счёт. Сначала нужно просто познакомиться. Вступить в дружескую беседу. А уж потом… Ториэль поднялась попить воды. На кухне столкнулась с Асгором. Король стоял, облокотившись на низенький кухонный шкафчик, и задумчиво помешивал ложечкой горячий чай. — Ты начал добавлять сахар? — почему-то вырвалось у Ториэль. — Ты помнишь, что я пью чай без сахара!.. — просветлел лицом Асгор. — Нет. Не начал. Просто задумался. Тори… эль. Мне на самом деле немного неспокойно. В плане человеческой политики я ведь не был всё это время лучшим правителем, не правда ли? Я отбирал жизни. Я причинил боль кому-то там наверху. Их семьям. Родителям. Возможно, братьям и сёстрам. И это заставляет меня задуматься… Справлюсь ли я теперь. Король не смотрел на Ториэль. Он вглядывался в чашку и слегка покачивал ею. — Любой может исправиться, если дать ему шанс, — негромко проговорила Ториэль, тоже не глядя в его сторону. — Если ты смог поладить с Фриск, уверена, поладишь и с остальными. Просто вспомни жизнь до заточения и до войны. Всё должно пройти как надо. Ноток утешения в голосе не звучало. Их не получалось выдавить. Они разве что копошились где-то внутри… Где-то очень глубоко. — Тори… эль? — Да? — Послушай, мне правда жаль, что я разрушил нашу семью. И я понимаю, что сейчас мне бесполезно пытаться снова заслужить твоё расположение… Но, по крайней мере… Не можем ли мы действовать, как единое целое, когда дело касается монстров? Мне правда будет не хватать тебя во всех этих делах. А кроме того, вряд ли стоит показывать всем в такое радостное и волнительное время, что у нас с тобой что-то не так. Мы не будем изображать ничего лишнего, но просто… — Я понимаю. Никаких выяснений отношений. Тем более я на них и не настроена. Просто объединим усилия. Несколько минут молчания. Ториэль выпила воды. Асгор потягивал чай и выглядел так, словно хотел ещё что-то сказать (а то и вовсе провести полночи за болтовнёй?), но не произносил ни звука. Почему-то смотреть на него стало тяжело. Ториэль пожелала спокойной ночи и удалилась. …В первый день общения с людьми и правда не было принято никаких глобальных решений. И Ториэль лишний раз убедилась в том, что стоило взять Фриск с собой. Разумеется, всё началось с того, что Асгор, старательно сохраняя королевское достоинство, от своего лица объявил о выходе монстров на Поверхность и заверил, что ни он, ни его подданные нисколько не желают людям зла. Их мечта — жить мирно бок о бок с человечеством и наслаждаться солнцем. Ториэль очень хотелось посмотреть ему в лицо в этот момент, но она остереглась — слушатели могли подумать, будто Асгор заранее придумал обманную речь, а она бдит, чтобы он случайно не проговорился. Оставалось только вслушиваться в голос. Он звучал на удивление ровно. С торжественным трепетом, но не более. Асгор ни минуты не сомневался в том, что говорил. Затем настал черёд Фриск. Ух она и развернулась! Ей несколько раз приносили воды, когда она начинала кашлять от утомления. С нежностью и затаённым волнением Ториэль любовалась ребёнком. Она восхищалась любовью, светившейся в глазах девочки. Она тревожилась, не сболтнёт ли та по неосторожности что-нибудь такое, из-за чего их разлучат. Ториэль уже настроилась стать хорошей матерью для Фриск и не хотела её терять. Но дитя держалось молодцом. Не прозвучало ни единого слова о битвах и ранениях. Взахлёб, перескакивая с одного на другое, Фриск рассказывала о том, какая поразительная у монстров магия, какая вкусная еда, о дружеских тусовках и прекрасной местности, о высоких технологиях и немного об истории… Девочка остановилась только тогда, когда у неё начала немного кружиться голова. За ними наблюдала пресса. Ториэль не могла за этим следить, но до неё впоследствии долетали слухи, что по человеческому телевидению прошла масса новостных репортажей, а какое-то особенно предприимчивое издание опубликовало рассказ Фриск о Подземелье полностью — без сокращений. Ториэль хотела верить в людей — и они, к счастью, не разочаровывали её. Должно быть, Фриск тоже владела какой-то своеобразной магией?.. У тех, кто её слушал, явно теплело на сердце. Их лица светлели, речь смягчалась, а поведение становилось более дружелюбным. Ториэль вывозила дитя с собой ещё несколько раз, и в конце концов Фриск окончательно убедила братьев по расе, что от монстров стоит ждать только добра. Ториэль пообещали, что она сможет удочерить Фриск несколько позже, и от души у неё отлегло. Дальше предстояла только кропотливая официальная работа… И множество дней наедине с Асгором. Ториэль не могла отвязаться от постоянного пристального наблюдения за ним исподтишка. Это мешало и казалось осадком в сознании. Непрерывное ощущение напряжения. Как на иголках. Не пытайся вернуть семью. Не пытайся вернуть меня. Я больше не люблю тебя. Давно не люблю. Ты это заслужил. Но…? Асгору, кажется, хватило нескольких дней, чтобы перестать настойчиво пытаться всё вернуть. Он сменил тактику.

***

— Итак, монстры! Все вы ждёте от меня новостей, и я должен сообщить вам, как идут дела. Во-первых, люди разрешили нам свободно перемещаться по улицам их городов и гарантировали полную безопасность. Однако в их мире нужно соблюдать некоторые правила. В связи с этим очень скоро большим тиражом выйдет ознакомительная брошюра. Особенно обратите внимание на правила дорожного движения. Во-вторых, активно решается вопрос с жильём. Часть средств из государственного бюджета пойдёт на материальную помощь желающим купить или построить дом на Поверхности. Чуть позже я сообщу, как идут дела с трудоустройством и перемещением наших предприятий… Асгор волновался и то и дело как можно незаметнее подглядывал в листочек. Ториэль прекрасно знала, как даются ему эти речи. Он редко мог выдать красивый витиеватый монолог без подготовки. Его конёк — задушевные беседы, а не публичные выступления. Ториэль была в курсе, что тексты ему помогал писать Меттатон, ради короля ненадолго и слегка потеснившийся на телевидении в новостных программах (Фриск, хихикая, сообщила, что это настоящая невидаль). Что до практики… На практике Асгор тоже не был полностью самостоятелен. Не потому что не мог. Он хотел совета. Он хотел убедиться, что всё делает правильно. — Ториэль, скажи мне. Я тут набросал план реформ на ближайшие пару месяцев… Всё ли в этом списке ты бы одобрила? Может быть, какие-нибудь пункты нужно вычеркнуть или отложить? Раньше он не обращался к ней за помощью так часто. Конечно, он всегда делился с ней планами, они вдвоём обсуждали его решения, но если Ториэль что-то корректировала, то это происходило как бы невзначай, в диалоге. Теперь всё изменилось. Асгор чем-то напоминал школьника, который принёс на проверку домашнюю работу. И всерьёз, не ради красивого жеста или красного словца, ожидал, что ему на это скажут. Ториэль прочла предложенные ей бумаги. Не нашла в них ничего дурного или слабого. Асгор не предложил ничего бредового, не задумал ничего неоднозначного или неправильного, а все важные мероприятия находились на своём месте. Возможно, стоило бы добавить пару пунктов, но в целом… — Я одобряю всё. Не нужно так бояться, Дриимурр. Я могу разве что добавить конкретики и проследить за реализацией реформ на практике. А вообще… В такое время нам с тобой лучше немного поделить обязанности. Иди на Поверхность. Кто-то должен проконтролировать жизнь монстров в переходный период здесь, в Подземелье. Я могу этим заняться. Пока ты будешь вести переговоры, у них должен быть кто-то, к кому они смогут обратиться. Асгор только кивнул. Ториэль ни с кем не откровенничала по поводу взаимоотношений с бывшим супругом. Она понимала, как важно для её подданных видеть, что между королём и королевой не происходит разлада. Она не хотела, чтобы они искали правого и виноватого, а тем более делились, на чью сторону им вставать. Да, она не скрывала, что из-за убитых шести детей в их семейной жизни произошёл разлад, а потому они более не муж с женой. Но Ториэль постаралась убедить всех, что это никак не повлияло на систему управления Подземельем. Они с Асгором умудрялись работать вполне слаженно. А особенно на публике. Кажется, им удалось заставить всех расслабиться на их счёт. Был только один монстр, с которым Ториэль откровенно поговорила о короле. И нет, это был не Санс. Жаловаться на Асгора скелету, грузить его личными проблемами и «выносить сор из избы» совершенно не хотелось. А Санс — такой монстр, что сам в душу не полезет и о подобных личных вещах первым ни за что не спросит. Доверенным стал тот, кто знал всю историю лично — от начала и до конца. В тот день Ториэль отправилась навестить Герсона. Она узнала, что старик ещё жив, и была несказанно рада его видеть. — Ва-ха-ха, кто вернулся! Я ждал этого! Наша любимая Ториэль наконец-то заняла своё место, хе-хе. Всё встало на свои места, не так ли? Герсон поставил кипятиться морской чай. Ториэль с интересом осмотрелась в его магазинчике. Маленькое, скромное помещение, заваленное всяким хламом. Оно казалось даже темнее и теснее, чем обиталища в Руинах. — Слышал, тебя можно поздравить с тем, что у тебя наконец-то появился тот, кого можешь учить уму-разуму? — Ох, это ты о Фриск… Да, разумеется. Она чудесное дитя. Я очень люблю её. И сделаю всё, чтобы она смогла вырасти достойным человеком. — Уж ты-то справишься, — Герсон немного помолчал. — А что Асгор? — Да что Асгор… Он хорошо ладит с Фриск, и на том спасибо. Мне кажется, это лишнее подтверждение того, что она настоящее чудо для Подземелья. Он так резко переменил политику, познакомившись с ней… Его как подменили. Правда, Герсон, я не уверена, что узнаю его. Его планы насчёт людей так… разумны. Он чувствует, как нужно себя с ними вести. — Ну и слава Богу. Ториэль совсем отвыкла от морского чая и слегка сморщилась, попробовав его снова. Герсон расхохотался. — Что, не по нутру деликатес? Действительно, в Руины не поставляли такую старческую мусорную роскошь… Но он полезный. Я на местном мусоре знатно поднаторел после выхода на пенсию. — Не скучаешь?.. — Я? Что? Ва-ха-ха! Посетителей хватает. Даже если это просто зеваки. Да и Андайн покою не даст. Ты с ней познакомься как-нибудь. Огонь, а не монстр. Хе-хе-хе. — Андайн… Ториэль вздохнула. Это напомнило ей кое-что. Старый друг Герсон остался тогда с Асгором. До неё доходили вести, что он служил в Королевской Страже и ловил людей. Неудивительно, конечно, Герсон никогда не был щепетилен в этом вопросе и куда проще смотрел на вещи, но всё же… Ториэль скучала по нему, ни в чём не винила его, но немного замялась, не зная, как ей дальше продолжать разговор. Герсон, кажется, понял причину её замешательства. — Ай, не переживай. Эта колючка найдёт себе применение. Уверен, там, наверху, есть множество плохих парней, которых она с удовольствием попинает. Ну, или станет каким-нибудь мастером спорта. Чего уж там. Она везде пробьёт себе дорогу, хе-хе. Герсон отхлебнул морской чай из своей кружки. — Позаботься о ней. — Об Андайн? — Ага. Не то чтобы там было за что переживать, но, хе, привык я к ней. Я её с детства знаю. Вот с такого возраста, — Герсон показал руками что-то маленькое. — Мне кажется, она стала за мной бегать, едва ходить научилась. Ва-ха-ха! Я словно был няней для юного бойца! Но это было весело, хе-хе-хе. Могу даже показать пару фотографий. Герсон, кряхтя, полез на полку за альбомом. Действительно, там красовалось несколько фото с крошкой Андайн. Милейший ребёнок с бешеным азартным огнём в глазах. И счастливый, смеющийся наставник, снисходительно поглаживающий дитя по головке. У Ториэль внутри что-то задрожало. «Она ему как дочь». Андайн успела понравиться королеве по паре совместных тусовок, но теперь внутри у неё что-то окончательно потеплело. Она могла понять, какое чувство испытывал старый друг к бывшей воительнице. Даже слишком хорошо могла понять. — Не волнуйся, Герсон. Я обязательно позабочусь о том, чтобы Андайн была счастлива. — Хе-хе, хорошо. Она тут прибегала похвастаться на днях. Влюбилась, чертовка. Такое ощущение, что сосватал, хотя слышал до этого про Альфис только краем уха! Ва-ха-ха. Кстати, конфет ещё занесла. К чаю не хочешь? Ториэль согласилась. «Я решительно должна побеспокоиться о ней. И, пожалуй, расспросить Герсона побольше. Он так гордится ею. Мне знакомо это ощущение». Но прежде, чем Ториэль успела раскрыть рот, Герсон вдруг перевёл тему. — Асгор, кстати, тоже заглядывал. Я тебе долго про него вещать не буду, одно скажу. Ни на что не намекаю, но ты постарайся посмотреть на него по-другому. — Предлагаешь снова выйти замуж? — нахмурилась Ториэль. — Ещё чего! Даже за сто лет я не успел соскучиться по вашим обжиманцам. Я о другом. Ты тут сказала, что не узнаёшь его. Дескать, он из кожи вон лезет. Он тут немножко настучал, что ты сказала, что он жалок. Дескать, повёл себя неправильно и всё такое. Вот он и старается быть не жалким. Не могу заявить, что он обиделся. Скорее, стыдится. И если смотреть на вас со стороны, с исторической точки зрения… В общем, я не думаю, что уподобиться ледяной глыбе — это лучшее решение. Он так и будет заглядывать тебе в глаза, как нашкодивший котёнок. Ты уверена, что этого хочешь? — Я… подумаю. Считаешь, я с ним слишком строга? — Считаю, что в историческом масштабе Асгор не такой уж плохой король, хотя, с моей точки зрения, у тебя получается лучше. Подземелье при нём в бездну не упало, он народный любимец… Дашь ему заново поверить в себя — и всё наладится. И народ подвоха не учует, и он уже не будет так трястись за твоё мнение. Если тебя напрягают излишки его внимания сейчас — лучше сразу дать ему почву под ноги. Ну и достаточно. Не будем это больше мусолить. Герсон не любил подолгу обсуждать семейные отношения — это тоже факт. Он вечно был далёк от лирики и романтики. Но совет дал дельный. Ториэль ощутила, что так будет правильнее. Некоторое время молчали, выдерживая необходимую паузу. Затем разговор вернулся к обсуждению прожитых врозь десятков лет, событий, приятных воспоминаний, Ториэль попыталась побольше расспросить об Андайн… И Герсон с огромным удовольствием переключился на рыбу. Беседа стала лёгкой и приятной. Домой Ториэль вернулась раньше, чем Асгор. До его появления заставила себя приготовить на ужин что-то вкусное. А когда он объявился и, сердечно поблагодарив, уселся за стол, примостилась напротив него, положив подбородок на сцепленные в замок руки. — Асгор? Тот дёрнулся, подняв голову. Раньше был «Дриимурр». Что-то изменилось?.. — Я хотела сказать тебе… Каждое слово давалось с трудом, Ториэль словно ощущала в горле комок. — Прости меня. Асгор замер с недожёванной едой во рту. Он выглядел до крайности изумлённым. — Я хочу, чтобы ты знал. Я сожалею о том, что назвала тебя жалким. Конечно, это не отменяет всего… Нет, забудь. Не об этом. В общем… Ты всё делаешь правильно. И тебе нет нужды в том, чтобы я следила за каждым твоим шагом. Я… Я доверяю твоей политике. Каждый может измениться, и… Я верю, что ты изменился. Но пока на этом всё, — быстро прибавила Ториэль последнюю фразу, поднимая ладонь, чтобы Асгор не тешился напрасной надеждой, что она уже готова вернуть их отношения. Тот немного помолчал, дожёвывая злополучный кусок и отведя взгляд в сторону. Затем повернулся вновь — с благодарной улыбкой. — Спасибо, Тори… эль. — Кстати об этом. Ладно. Называй Тори, если тебе так легче. — И за это тоже спасибо. Я рад слышать это, правда. Хочешь, я заварю тебе чай? Кажется, он понял. И не претендовал ни на что большее. Да уж. Что Асгор всегда хорошо умел, так это смиряться с обстоятельствами — подумала Ториэль, хмыкнув про себя. Разве не его смирение продлило их заточение на десятки лет… И всё же… Что-то мешало превратиться в, как Герсон выразился, ледяную глыбу. Что-то шевелилось внутри. Что-то кололо. Особенно после этого «признания», на которое было потрачено столько сил. Особенно после того, как Ториэль расслышала краем уха тихое счастливое повизгивание Фриск из коридора. Что-то было мощнее той стены, которую она старалась держать. Что-то изменилось. Тем сильнее ей теперь хотелось развеяться.