2007, наши дни
Фрагменты моей памяти. Неужели такие теплые воспоминания могут приносить столько боли? Закрываю глаза, они снова на мокром месте. Наверное, стоит принять все как есть и взять себя в руки, но хочу ли я? Нет. Наверное, я многого хочу; лежать с тобой в моей кровати, ласково поглаживая твои бедра, внимательно рассматривать зеленые глаза, когда ты думаешь о чем-то важном. Джерард, я никогда не отвлекал тебя от мыслей, когда ты был погружен в них. В благодарность, ты не лез ко мне с ненужными вопросами. Может, мы с самого начала были друг для друга никем?... Ночь. Только это время способно было принести брюнету спокойствие. Сейчас он был более продуктивен: легонько оттягивал струны, перебирая пальцами знакомые ноты. Не сказал бы, что это было похоже на игру профессионала, Фрэнк был не в форме. Мелодии, игравшиеся им самим на концертах по несколько раз, сейчас звучали любительски. Он почти не моргал. Был голоден и старался ничего не чувствовать. Застывший взгляд в одной точке, лишь в очередной раз подтверждал апатичность всей ситуации. Страшно наблюдать за таким состоянием. Больно думать, что испытывает человек, чувства которого так жестоко убили. Оторвавшись от игры, брюнет посмотрел в сторону стола, на котором хранились текста собственных песен. Конечно, безо всякого сомнения, многие были посвящены Джерарду. Думаю, нет ничего удивительного в том, что музыкант, пытаясь успокоить себя, сочиняет музыку и слова, адресованные своему истязателю. Любой деятель искусства, рано или поздно, будет страдать подобным, я считаю. Все люди чувствуют, всем больно, и от этого не скрыться. Подойдя к столу, Фрэнк пробежался по строчкам в очередной раз, наизусть проговаривая каждый слог. Положив лист бумаги на место, его взгляд встретился с совсем недавно сделанной фотографией; счастливые Фрэнки и Джи стояли возле любимого магазина комиксов, в родном Нью-Джерси. Оба улыбались. Уэй ласково приобнял гитариста, держась за его плечо. А вот еще одна, - сделанная на съемках видеоклипа «I"m not Okay» в 2005, Фрэнк особенно ее любил, ведь в этот период они были вместе, проводя рядом друг с другом по несколько часов, не прерываясь. Он долго разглядывал фотографии, вспоминая все те ощущения и эмоции, которые он мог чувствовать тогда. Время, когда он еще мог чувствовать. Он улыбнулся на мгновение, вспомнив, как Джи ворчал каждый раз, замечая на столе Фрэнка последнее фото. Он не любил его. Кажется, их обоих. Я выгляжу тут, как обкуренный идиот, зачем ты ее хранишь?… Мерзко. Все в спальне Фрэнка напоминало о красавчике солисте; в шкафу до сих пор хранились его вещи, которыми они любили меняться, в холодильнике тухла его любимая еда, ведь Джи был тем еще привередой и не ел все подряд. Фрэнк максимально обустроил свою квартиру для него: в ванной - его собственная щетка и полотенце, для тех самых случаев, когда Джерард решал остаться с ночевкой. На утро, в холодильнике, его всегда ждал его любимый десерт, а днем он мог сидеть в отдельной комнате, рисуя в полном одиночестве. Ты забыл свои краски, Уэй. Айеро никогда не лез в творческий процесс. Даже сейчас, зная, что Уэй не вернется, он не трогал его альбом, в котором наверняка есть много чего интересного. Они всегда уважительно относились друг к другу, и это потрясающе. В ритме «- Хочу остаться у тебя переночевать. - Эй, где мое полотенце?» они написали много совместных песен. Много строчек и мелодий, которым уже не суждено увидеть свой свет. Несправедливо. Только спустя пару лет Фрэнк услышит текст песни «Burn Bright», где Джи говорит с ним о многом. Я снова употребляю алкоголь, запивая им таблетки. Я буду идиотом, если признаюсь себе в том, что до сих пор жду его? Плевать. Я правда надеюсь на то, что он придет ко мне. Он придет. Я знаю. Придет ведь?… Наивный мальчик. Он не пришел ко мне, а я не явился на его свадьбу. Стоит ли, в иной раз, прокручивать мысли о нем, о том, как я ждал его эти недели? Перекрыть бы себе кислород, дабы не думать о нем больше. Увы, я слишком влюблен и не смогу вот так просто оставить его. Я вытерплю еще пару дней без тебя, Уэй. Посмотрим, как пройдет наш первый концерт после твоей женитьбы. «От моей головы до моего среднего пальца, я реально думаю, что люблю тебя».*2004 - 2007
Как же мне нравится то безумство, которое мы творим с Уэйем. Прошло уже пару месяцев с того «разговора» в гримерке. Сказать, что отношения между нами поменялись — не сказать ничего. Наверное, даже слепой заметит, насколько дружны мы стали. Постоянные встречи с ним, вне репетиций, прогулки до магазина комиксов, философские разговоры с ним обо всем и одновременно ни о чем. Мы были похожи на двух влюбленных подростков, скрывающих свои чувства ото всех. Нам нравилось хранить все в тайне, это было по-своему комфортно. Мы ненормально много проводили время вместе, Уэй даже приезжал ко мне ночевать, когда Джамия жила у себя, под разными предлогами. Так смешно. Он никогда не умел врать, но и признаваться в том, что ему просто хочется сейчас побыть рядом — он не хотел. Я понимал его. Я так же понимал, что наркотическая зависимость — лекарство для Джи, в своем роде. Ему было хорошо со мной, я чувствовал это по ласковому взгляду и заботливому отношению к себе, но он никак не хотел мириться со своей «привязанностью» ко мне. Наркотики могли вытащить его из депрессии, избавить от «Фрэнкозависимости» ненадолго. Он не говорил со мной об этом, но я понимал, почему он принимает эту дрянь. Он хотел быть нормальным, не хотел принимать в себе этот изъян. В ритме «Фрерарда» прошли года. Мы не стеснялись целовать друг друга на публике, давать многозначительные ответы журналистам, загадочно улыбаясь. Нам было весело и хорошо. Полное взаимопонимание и душевная гармония. Это ли не счастье? Я, сука, был счастлив. Может, мне приснилось, но, кажется, Уэй повторно признался мне в любви, когда я засыпал. Он был в моей кровати, целовал мою шею и, улыбаясь, шепотом пел мне "Хелену": «Будет лучше, если я останусь. Прощай и спокойной ночи». Проснувшись сегодня утром, я не обнаружил его рядом. Смс. Он оповестил меня, что отправился на репетицию раньше, ему нужно собраться с духом. Понимаю. Мне тоже не мешало бы отдохнуть после сегодняшней ночи. Улыбаюсь, рассматривая засосы на своей ключице. Кажется, придется надеть закрытую одежду. Уверен, что, если продемонстрирую бардовые отметены парням, с группы, Уэй будет недоволен. Да, мы занимаемся подобным уже пару месяцев, держа наши встречи в тайне. Ни группа, ни моя и ни его девушки никогда не узнают о подобном. Мы не обсуждали это с Джерардом, мы как-то молча приняли это решение. Счастье любит тишину, и мы полностью разделяли ту позицию. Несомненно, она была удобна нам. На минуту я задумался: хочу ли я открыть миру эту тайну? Ох, нет. Этого нельзя передать словами, но та таинственная атмосфера, те чувственные взгляды и робкие касания, будто бы между делом, лишь сильнее доставляли мне удовольствие. Мне нравилась эта «секретная жизнь любовников». Нам нравилась. Ревновал ли я Джерарда к его девушкам? Я не отвечу здесь однозначно. Мне было неприятно, что он крутит левые интрижки на моих глазах. Наверное, я слишком эмпат, но я понимал его. Я знал, что ему необходимо все это: показать миру свою нормальность. Он был сумасшедшим в текстах песен, в своих художествах, на сцене. "Я никогда не играю на сцене". Это правда. Он был настоящим. Основная идея, которую он преподносил людям всегда — будьте самими собой. Вы, блять, нормальные, и каждый из вас прекрасен по-своему. Ирония. Джерард так и не смог принять в себе любовь. Любовь ко мне. Это я понял слишком поздно. Слишком поздно. Слишком.2007, наши дни
Я снова строчу очередную поэму, посвященную ему. Шесть утра. Думаю, сидеть, сочиняя любовную историю убийства куда полезнее, чем заглатывать антидепрессанты алкоголем. Возможно, я не прав. Мне плевать. Мне нужно выговориться. Fuck This World. Я убиваю себя, постоянно думая о нем, прокручивая в памяти наши встречи, поцелуи. Мне так легче. Легче вспоминать это, медленно отпуская. Я не могу резко все оборвать, я же не Уэй, мать Вашу. Курю. А что делаешь сейчас ты, Джи? Небось, ебешь мою женскую копию, смотря в ее карие глаза. Нравится? Да, мне тоже нравилось ебать тебя. Нравилось видеть, как ты любишь заниматься со мной подобными вещами; как грубо ты кусаешь мои губы, как закатываются твои глаза, когда ты на грани и безумно близок к концу. В мире не существует ничего слаще твоих стонов. Она их никогда не услышит, я знаю. Их вообще никто, кроме меня, не услышит. Докуривая сигарету, медленно осознаю, что ты все же попрощался со мной. Не говоря ни слова, грубо поцеловав на прощание. По телу пробегает мелкая дрожь. Какой же я идиот. Да, на том концерте был наш последний поцелуй, а потом ты женился. Ненавижу тебя. Ненавижу все в этом ебаном мире. Я не понял этого раньше, полез к тебе, как маленький щеночек, обниматься. Ты оттолкнул меня. Умному, казалось бы, Фрэнку не хватило мозгов понять, что все между нами кончено. Как глупо. Я считал ее очередным прикрытием для тебя, по правде говоря, я и сейчас так считаю. Одного не могу понять — зачем тебе все это? Хочешь семью? Хах? Нет, урод, ты хочешь избавиться таким образом от «Фрэнкозависимости», используя ее. Мерзко. Ты подонок, Уэй. Расстрою тебя, наша любовь никогда не умрет.2007, Projekt Revolution The first concert, the last kiss
- Странно. Обычно Уэй не опаздывает на репетиции. - Вмешался в разговор Рэй, отставляя гитару. - Может, что-то случилось? Я терпеливо ждал. Я знал правду, вернее, догадывался. Джи во всю развлекался со своей новой подружкой Лин-З. Меня он не замечал. Мы говорили только на репетициях, перед концертами. Я не понимал, что происходит. Он будто назло игнорирует меня, крутясь рядом с этой стервозной, на мой взгляд, брюнеткой. Очередная интрижка? Я зол. Я разнесу тебе челюсть, если ты придешь ко мне, делая вид, что ничего не происходит.***
Я был обижен и невероятно зол на него. Концерт вот-вот должен был начаться, мы выступали первыми. Группа разделилась, так как мы должны были выходить на сцену с разных сторон, для большей эпичности. Я был с Уэйем, вернее, я терпеливо ждал, пока он наиграется со своей куколкой и соизволит нас посетить. Смешно, но больше всего я ждал его внимания к себе. Перед концертом оно мне особенно необходимо, он знал это. Обычно, стоя за кулисами, он всегда находил способ наградить меня робким поцелуем в шею, желая удачной игры. Никогда не понимал, как он это делает. Нас еще ни разу не заметили. Не заметили нас и в этот раз. Уэй был другим. Холодный, молчаливый. Подойдя ближе, встал рядом со мной, опустив взгляд в пол. Я смотрел на него, ожидая каких-либо действий. О чем он думал сейчас? Я понял, что никакого поцелуя не будет. Он прибывал в своих мыслях, снова погрузился в себя. Я отвернулся. Джерард внезапно обнял меня, так холодно, на автомате принялся целовать мою шею, не произнося при этом ни слова. Я ничего не чувствовал, это странно. Мне тут же захотелось оттолкнуть его. Я по-твоему игрушка, Уэй? Думаешь, можешь не обращать на меня внимание сутками, а потом спокойно прийти и начать лизаться? Я толкнул его в грудь, он пошатнулся, но не отошел. Концерт вот-вот начнется, а мы затеваем очередную аферу, какого хуя? Мне стало противно. Я толкнул его сильнее, думаю, я сделал ему больно. Джерард лишь крепче прижался ко мне, молча терпя мои удары. Ненавижу. Целует мою щеку, перебираясь к губам. Медленно ослабеваю, забываясь. Мягкие губы Джи, наконец, встречаются с моими, и мы снова превращаемся во влюбленных подростков, ютящихся в темном месте. Он более настойчив сегодня, понимаю, что так продолжаться не может. Мы попросту не выйдем на сцену. Мне слишком нравится все это. Он крепко держит меня за кисти рук, опасаясь моего ухода. Правильно, лучше тебе держать меня сейчас... Не понимаю, как мы будем выступать. Не могу оттолкнуть. Слишком хорошо. Уэй послушно встает на колени передо мной, виновато смотря в мои светлые глаза. Извиняешься? Подразнивая, кусает свою нижнюю губу, не отрывая взгляда. Паршивец, ты же знаешь, как я люблю это. Не отступает. Сквозь ткань одежды, начинает ласково поглаживать мой стоящий член, я улетаю. Как же мучительно постоянно находиться в ожидании твоих ласк. Сколько еще будет продолжаться это молчание между нами, эти ненужные интрижки и жестокое ожидание близости? Злюсь. Джи не перестает ласкать меня, намереваясь расстегнуть ширинку моих джинс. Внезапно чувствую, как злость переполняет чашу возбуждения. Мне хочется ударить его. Хочу, чтобы он почувствовал всю ту боль, которую причинил мне за время, проведенное в этом туре. Ненавижу. Грубо хватаю Джи за волосы, сжимая их в кулак. Прекращай. Остановись, бля. Слушается, удивленно поднимая взгляд. Шлепок. Свободной рукой ударяю его по щеке. Шок. Уэй отстранился от меня, приоткрыв рот от удивления. Смотрю в его глаза. Замечаю, как горит его щека, удар был сильный. Надеюсь, он приведет тебя в чувства. Выждав удобный момент, резко отталкиваю его ногой, пихая назад. Взяв гитару, иду в сторону сцены. Пора. Наш выход. * Переведенная цитата из блога F.T.Willz