Ты я в шесть

Он хлопает дверью и прижимает Кита к стене. Где-то позади остаются звон, смех и эйфория от победы (все рады, что в очередной раз живы). Концепция целостности. Коалиция целая. Она крепче, чем когда-либо. Как и их связь. Еще час назад Кит сказал, что любит его, что у них будет время (в какой вообще жизни?), а потом понесся в защитный барьер, чтобы таранить его. Собой. У Широ зубы сводит от напряжения. Он вжимается в чужое (знакомое) тело, не собой, а кем-то другим, потому что он не бывает зол. Он не бывает так зол (черт, ему просто хочется, чтобы Кит его понял). В его глазах он не видит ничего, кроме злости (такой же злости). Широ прижимается ближе. Он не хочет бедром чувствовать чужое возбуждение, но чувствует. Он хочет скрыть свое, но не может. Они слишком близко. - Мы в этой войне никто, - говорит Кит. - Замолчи. Он не хочет слушать его сейчас, просто не может. - Человек не долбанный бронежилет... и что ты сделаешь? - продолжает Кит. Они - полутени в полутемной комнате. - Заткнись. Он раздвигает его ноги своей, и тогда на мгновение наступает тишина, ведь Кит больше ни слова не говорит. Только закрывает глаза и... стонет. У него дикий стояк, потому что еще секунду назад он чуть не умер, пытаясь спасти все, что он любит, и теперь адреналин работает против него (против них двоих), да еще и Широ, который злой (злой, мать его, Широ!), который прижимает его к стенке в комнате, соседней с общей. Там далеко все радуются победе. Кит радуется тому, что выжил. Широ наклоняется вперед и говорит у его уха: - Ты почти умер. Он сдавливает рукой его горло, а затем пальцами проезжается по губам, оставляя один на них, смотрит и двигается ближе: - А как же я? Кит вбирает его палец в рот. Широ забывает все. Кит делает движение и говорит ответ (зеркалит чужую позу) - и трется об его ногу, пока Широ чувствует, как по его собственному члену водят рукой. Снова, и снова, и снова. Он упирается ладонями в стену, по обе стороны от головы Кита, и тот улыбается: - Второй час, капитан?