Истории отребья / Смерть — не дай себе засохнуть!

Очень скоро она поняла, что её новая жизнь пусть и можно было назвать в некотором роде удачной, уж поудачнее её товарищей, но вот хорошей она точно не будет. А всё потому, что после того, как они с её новым знакомым дошли до ямы и спустились в неё, тот первым делом начал бить валявшихся беспомощными тушами хоро из её группы. К её удивлению, те оказались живы, только без сознания. Для себя она так до конца и не определилась хочет ли предавать своих бывших, или не очень бывших товарищей. Поэтому и к виду избиваемых бессознательных тел хоро из своей вроде как бывшей группы она отнеслась со сдвоенными чувствами. Вроде как и помочь им хотелось, а вроде и не стоило. Её новый, фр-р-р-р, господин, которого про себя она называла просто чудаком, до сих пор так и не помог ей в принятии того или иного решения. Ему достаточно было продемонстрировать хоть что-нибудь, что смогло бы её убедить в его силе. Только ничего такого он до сих пор не сделал. – И часто они так отрубаются? Прозвучавший вопрос выбил её из задумчивости, а смысл этого вопроса, как только он до неё дошел, выбил её из равновесия. Из равновесия во всех смыслах, потому что она запнулась, а после этого, в совершеннейшем смятении чувств, выдавила из себя: – А разве это не… не вы их… ну, того? – и опомнившись, после небольшой паузы дополнила: – Господин. – Честно говоря понятия не имею, что с ними случилось. Как только я настроился их всех поубивать, они просто взяли и отключились. Я только лысому клыкастому уроду успел голову оторвать, а к этой троице даже не прикасался. – Господин, вы же только что их пинали. – Ага, а до этого их и пальцем трогал. Поозиравшись по сторонам, её новый знакомый продолжил более тихо: – Кстати, надо бы найти его уродливую бо́шку. А то чего добру пропадать. Оставив её в компании трёх бесчувственных хоро, адьюкас пошёл куда-то в сторону ближайшей стенки, рядом с которой клубилось облако из песка. Оглянувшись, она только сейчас заметила невдалеке припорошенный песком обезглавленный труп Доминара. Как только она его увидела, то любые сомнения её сразу же покинули. Каким бы слабаком не казался этот странный адьюкас, не желая демонстрировать ни одной сильной способности, но он убил не самого слабого хоро её прошлой группы. А то, что он никак не ощущался, скорее говорило о его высоком мастерстве и контроле своих сил и способностей. И пора уже начинать даже про себя называть его господином, чтобы, как недавно, нечаянно не попасть впросак.

***

Появившегося из песчаного облака разноглазого адьюкаса она смогла заметить практически сразу. Тот что-то неразборчиво бормотал себе под нос, и время от времени откусывал от находящейся у него в правой руке лысой головы. В другой руке он до сих пор держал ската, так с ней и разгуливая. Летающая хоро всё ещё иногда судорожно двигалась, в основном стегая хвостом удерживающую её руку. – Я тут подумал, – протянул довольно подошедший к ней адьюкас, – и получается, что этот лысый урод контролировал остальных. А так как я его выбил, то и контроль с них спал. На такое заявление она даже не знала, как реагировать. Могло ли это быть правдой? Представить Серпенте подчиняющимся Доминару было очень сложно. Сколько она себя помнила в составе этой группы, всё было точно наоборот, и это Доминар всегда послушно выполнял приказы вожака. Представив обратную ситуацию, она даже головой помотала из стороны в сторону, чтобы выбросить глупый образ у себя из сознания. Видимо приняв её поматывание головой на свой счёт, адьюкас снова заговорил: – Наверняка так оно всё и было. Он даже мог выжечь им мозги, если успел понять, что умирает. Она просто решила не спорить. – Не веришь мне? – проявил ранее незамеченную за ним проницательность адьюкас. – Как вам будет угодно, господин. – А ведь можно попробовать узнать правду, есть, знаешь ли, способы. Заодно и твою готовность подчиняться мне проверю. – Готова вам служить, господин, – сказала она, в очередной уже раз уткнувшись в песок. – Раз готова, то берёшь сейчас вот эти тела, и перетаскиваешь их по одному наружу. А я пока там всё приготовлю. Сказав это адьюкас развернулся к ней спиной, и с так и занятыми обеими руками пошел к ближайшей стене. Завистливо проследив как он легко перепрыгнул через край ямы, она со вздохом принялась перетаскивать первого попавшегося хоро, коим оказался Артуро. Рассудив, что потеряв изрядную часть своего тела в виде руки-дубины он будет полегче остальных, она принялась за работу.

***

– Сюда кидай, – бросил ей разноглазый адьюкас, когда она донесла до нужного места последнего из трёх бессознательных хоро, которым оказался Серпенте. Предыдущих двух она сложила в указанные ей места, которые оказались небольшими пятнами очень мелкого и сыпучего песка. Настолько сыпучего, что можно было назвать его зыбучим, не сильно при этом ошибившись, потому что брошенные в него тела просто утонули, оставив снаружи только верхние части тел. Место для Серпенте было другим, скорее пятно из камня, нежели из песка. – Как не хотелось бы приступить к основным участникам веселья, наверное, стоит потренироваться на той, кто находится в сознании. Хоть сразу узнаю результат своих действий из первых уст, – сказал то ли ей, то ли себе разноглазый адьюкас. А затем, оставив Серпенте валяться на каменном пятне, он отошёл чуть в сторону, и поднёс к своей маске зажатую в руке хоро, в таком положении, что она была повёрнута к нему своим правым боком. Из-за того, что глаза у летающей хоро располагались по бокам морды, получилось так, что человекоподобный адьюкас смотрел прямо в глаз своей нанизанной на его руку беспомощной жертве. – Ну что, тварь, говорить будешь? Но похоже хоро была настоль измотана постоянной болью, что вообще ничего не соображала. – Хм, а если так? Ей было непонятно зачем вообще разноглазый проговаривает вслух свои мысли, но предпочла молчать и не обращать на это внимание. Тем временем внешне ничего не изменилось, по крайней мере она так ничего и не почувствовала, вот только зажатая в руке у адьюкаса хоро что-то определённо начала чувствовать. Что-то малоприятное, потому что заизвивалась на руке своего мучителя с новой силой. – Будеш-шь. Говорить. Тварь. Она подумала, что с интонацией её новый вожак явно промахнулся, так вопросы не спрашивают, а скорее ставят перед фактом. Тем не менее она не могла не признать действенность такой манеры речи. За прошедшее время зажатая в руке у адьюкаса хоро впервые заговорила. – С-сестра! – Срать на твою сестру, она сдохла уже давно, ты мне больше ничего сказать не хочешь? – Нет! Она не могла! Сестра! Сестра, где ты! Что-то в таком ответе очень сильно разозлило разноглазого, да так, что он приложил зажатого у него в руке ската о песок. – Это всё, что ты можешь мне сказать?! Ты гналась за мной, тварь, через полпустыни, чтобы в итоге загнать меня в угол. Из-за тебя меня вообще заметили, глазастая ты сука! Я едва не лишился жизни, и ради чего всё это было? Ты. Можешь. МНЕ. СКАЗАТЬ. К концу его гневной речи голос её нового хозяина стал каким-то совсем уж пугающим. Он не орал, просто когда он проговаривал последние слова, те начали многоголосым эхом отдаваться у неё в ушах. Пытаясь отстраниться от проникающего её в голову зудящего эха, она попыталась вдуматься в смысл только что произнесённых слов. Фраза о том, что за ним гналась штатная разведчица её прошлой группы давала слишком много интерпретаций. Например это могло значить, что во время той погони разноглазый адьюкас дистанционно управлял тем гиллианом, за которым они гнались. А ещё ей на ум пришла совершенно невозможная мысль, что стоящий сейчас пред ней адьюкас, пытающий ската, и был тем самым меносом гранде. Также могло быть так, что он с какой-то целью выдавал себя за него. Как бы то ни было, он могла и подыграть игре своего нового господина, а заодно попытаться выведать из его оговорок какую-нибудь полезную информацию. Несмотря на внезапный приступ страха, который за размышлениями успел немного притупиться, она всё же рискнула сказать разноглазому адьюкасу о его возможной ошибке: – Господин! Разреши недостойной сказать! – так и не дождавшись какой-либо реакции на свои слова, и решив, что отсутствие озвученного запрета можно считать за разрешение, она продолжила: – Та сестра, о которой говорит Томаси́на, это она вас преследовала. И заметила тоже о… – Не лезь не в своё дело, тупое животное! Я лучше знаю кто меня преследовал! И вообще я не с тобой разговариваю. В который уже раз уткнувшись в песок, она посеменила задом наперёд, подальше от разгорячённого адьюкаса. Было очень похоже, что он оказался очередным безумцем, коих на просторах Уэко Мундо было всегда в избытке. Ну, она хотя бы попыталась облегчить жизнь доверившейся её хоро. Не получилось. Тем не менее какого-либо долга со свой стороны скату она больше не чувствовала. Как только она закончила думать о всякой ерунде, то заметила, что её господин уже успокоился. Через некоторое время стало понятно, что он больше ничего не добьётся от зажатой в его руке хоро. Та без конца начала твердить про свою сестру и время от времени звать её, больше не реагируя ни на удары, ни на боль, ни на то, что там до этого делал с ней разноглазый адьюкас, чтобы она заговорила. Оставив ту болтаться у себя на руке безвольным бредящем телом, господин подошёл к Серпенте. Ей казалось, что ходить вот так, со скатом в руке, жутко неудобно, но высказать свою мысль не решилась. И недавнего окрика хватило с избытком, не стоило искушать безумца ещё раз. Что-то решив про себя, разноглазый адьюкас начал шевелить пальцами свободной правой руки. Она поймала себя на мысли, что когда он разговаривал вслух было куда удобнее и легче отслеживать его настроение. Хотя тут и без слов было всё понятно. Не добившись желаемого, что бы это ни было, от зажатой в его левой руке хоро, господин решил в другом месте попытать счастья, а скорее просто попытать кого-нибудь другого. Ей предстояло ещё одно не очень весёлое зрелище. Но пока она была лишь зрителем подобных пыток, всё было не так уж и плохо. По сравнению с остальными хоро из её прошлой группы ей ещё повезло. Только вот особо удачливой она себя сейчас не чувствовала.