Истории отребья / Смерть — не дай себе засохнуть!

Имея возможность собрать всех своих монстров в одном месте, было бы очень сложно потерять кого-то из отщепенцев по пути наверх. И пусть это всё равно был очень долгий подъём, мне представилась отличная возможность привести свои мысли в порядок и испытать пределы своих новых возможностей. В «собранном» виде я становился супер мега имбо́й: сильным, быстрым и ловким, не говоря уж о всяких фокусах с моим туманом. Вот только слишком долго сдерживать внутри себя своих монстров у меня не получалось – довольно быстро я начинал «рассыпаться». Но стоило мне отпустить на волю хотя бы одного отщепенца, и доступный мне срок заметно увеличивался. Самыми свободолюбивыми оказались Паук, собакожук и Салям. Но если первые двое, в силу того что я частенько использовал их в схватках как бойцов ближнего боя, рвались наружу, чтобы подраться хоть с кем-нибудь, то ящер был просто любопытен. Из-за того, что эти монстры были довольно сильны на фоне остальных отщепенцев, при их высвобождении я терял ощутимую часть своих максимально возможных сил, но и время, когда я мог находиться в не совсем целом виде значительно увеличивалось. Подобного можно было добиться только при высвобождении Мыша, который всё ещё оставался одним из сильнейших моих подчинённых, да ещё пары-тройки тварей послабее. Вот только Мыш наружу не просился, а остальные… я не доверял им, да и в своей способности их контролировать сомневался. Всё же число монстров, с которыми я регулярно общался вне зоны экспериментов можно посчитать на пальцах, может даже и одной руки. Поэтому я предпочёл бы выяснять все особенности моих отношений со всеми остальными отщепенцами в более подходящем месте, всё же эта древесная полая башня меня раздражала. Само собой иногда, когда припирало, мне приходилось делать остановки и выпускать вообще всех, иначе, по ощущениям, моё тело могло просто начать разваливаться самостоятельно. Я бы мог, конечно, продолжить подъём в одиночку, а потом, уже намного выше, попробовать призвать отщепенцев, по максимуму ускоряя своё продвижение. Вот только мне особо некуда было торопиться, а проверять радиус моей способности призывать монстров обратно, рискуя в случае неудачи оказаться обессиленным, я не хотел. Во время одной такой вынужденной остановки любопытный ящер умудрился отыскать выход в пустыню. Очередная необходимость «рассыпаться» застала меня в месте, где уже был заметен песок и пыль, поэтому ничего удивительно в такой находке не было. С учётом близости выхода я решил не собирать отщепенцев, а выйти из входа всей толпой. Я не был уверен, что убийство кем-то другим моих монстров никак на них не повлияет, поэтому пустил вперёд парочку самых бесполезных подчинённых, глядя на которых у меня складывалось впечатление, что я их вообще в первый раз вижу. Ближников же, в число которых вошли Салям, Паук, Мыш, хорь и собакожук, а также более-менее сильных монстров и души детей я решил держать рядом. К моему удивлению тех, кем бы я не хотел рисковать, оказалось примерно две трети от общего числа отщепенцев. А ещё во время этого своеобразного пересчёта я не обнаружил души тех детей, что так и не обрели разума. Насколько я помню их должно было быть пятеро, в сфере душ они находились ближе к центру, поэтому и пострадать должны были в последнюю очередь. Тем не менее сейчас их здесь нет, и это наводит меня на не очень приятные выводы. Разведка прошла как я и ожидал – мои подчинённые практически сразу у выхода нашли себе приключений на задницу, в обычных условиях ставших бы для них летальными. Сейчас же, почти что сразу как почувствовал небольшой прилив сил, я просто заново создал им тела, вселив в своих фантомов. Меня не сильно удивило что на двух моих незадачливых разведчиков напали практически возле выхода. Даже наоборот – я надеялся на что-нибудь подобное. Ведь это означало, что возле выхода находится как минимум небольшая группа монстров. И в идеале это должны были быть Форсудовцы. Всё также не собирая отщепенцев, я решил переместиться вперёд своих монстров, рассчитывая, что твари снаружи меня узнают. Надо сказать мой внешний вид после перерождения немного изменился, но в целом был довольно узнаваем. Мои ожидания оправдались – рядом с выходом из башни находилось с десяток тварей, некоторых из которых я даже вроде как узнал. Узнав меня, караулившие проход монстры не стали нападать, а когда следом за мной из выхода стали появляться отщепенцы и вовсе решили переместиться к своей основной группе. Всё же больше полусотни монстров, по силе равных пусть и слабым, но адьюкасам, даже без учёта бойцов посильнее – это довольно весомая сила по меркам загробного мира. Самого медведя в лагере не оказалось, но, судя по забегавшим по округе монстрам, его уже начали искать. Отщепенцы, в большинстве своём, держались более-менее в одном месте, разве что ящер добрался до загона и сейчас с любопытством разглядывал, как уже пробравшийся внутрь скорпион гоняет обитателей загона, время от времени убивая и съедая кого-то из пленников. Ни у Саляма ни у себя неприятия такому зрелищу я не чувствовал. Да и в самом деле, стоит ли жалеть безумных зверей? Ни один из находящихся внутри загона монстров так и не проявил ни капли разума, так что, определённо, жалости они не заслуживали. Помимо ящера среди других отщепенцев тоже нашлось немного зрителей, хотя большинство остались равнодушны к такому зрелищу, предпочитая разглядывать пустыню вокруг, себя, других отщепенцев, и пробовать свои силы в разного рода атаках, обычных и особых. Так что изредка улетающие в разные стороны красные лучи и одиночные полушутливые схватки то и дело возникали то тут, то там. Очевидно, они всё ещё радовались и привыкали к возможности пользоваться своими телами. Форсудовцы же на всё это смотрели с опаской, предпочитая кучковаться поодаль. Не знаю сколько так прошло времени, но благодаря присоединившемуся к Пауку собакожуку содержимое загона успело ополовиниться, прежде чем медведь смог, наконец, почтить наше разномастное скопище монстров своим присутствием. – Рад видеть тебя, – пробасил Форсудо, подойдя ко мне на расстояние около пяти своих шагов. Сделав неуверенную паузу, он всё же продолжил: – В добром здравии и с незамутнённым разумом. – Превед медвед! – весело оскалился я в сторону приближающегося ко мне лидера… ну, пожалуй, противников. Недоумённо на меня посмотрев, Форсудо, очевидно заметивший несколько иной внешний вид, словно бы желая получше меня рассмотреть, встал на задние лапы. Ссутулившись, он продолжил меня рассматривать, а где-то после минуты заговорил вновь: – А ты изменился. – Ага, – весело улыбнулся ему я, – и для тебя это очень плохо, ты в курсе? – Хех, – словно не веря мне усмехнулся медведь, – чем же я успел тебя расстроить, друг? – Друг? А мне помнится в последнюю нашу встречу ты называл меня иначе… Господином, кажется, да? На мой вопрос медведь скривил морду, выпрямился и завёл передние лапы себе за спину. После этого среди вражеской группы монстров стало заметно шевеление. Вот ведь пройдоха, похоже он там им знаки показывает своими спрятанными за спину лапами. – Смотрю на тебя, и вроде бы ты меньше стал, – проговорил задумчиво Форсудо. Но тут спорить было бессмысленно, после перерождения я и вправду стал несколько миниатюрнее. Интересно, это он сейчас намекнул мне на то, что я стал слабее или он просто время тянет. – Даже если и так, я говорил с тобой не об этом. – Ах да, я чем-то не угодил тебе. И чем же, позволь узнать? Ведь свою часть сделки я исправно выполнял и в загоне к каждому твоему приходу была еда. Да она даже сейчас там есть. – О да-а, – всё ещё весело протянул я, – вот только в итоге ты подвел меня, Винни. Ведь со временем пищи становилось меньше, а есть вам, охотникам, меньше не хотелось. И вы стали объедать меня. Ставя под угрозу мои планы и просто плюя на мои интересы вы жрали мою еду. И разве я не приказывал вам обзавестись помощниками? Куда вы дели старика Бьехоса? Сожрали? – Он сбежал от нас со стаей своих трусливых крыс, – скривившись, процедил Форсудо. – А что касается пищи, то ты говоришь ерунду. Ведь это мы отлавливали тебе новых жертв. Неужели мы должны были оставаться голодными? Хоро в округе становилось меньше, нам надо было есть. – И вы, конечно же, не стали себя ограничивать? Впрочем хватит. Вы саботировали большинство моих приказов, и, если бы не ваша жадность и тупость, быть может мне бы не пришлось проходить через некоторые трудности. Но вы сделали по-другому, и пришло время за это ответить. Если бы я съел больше монстров, то и в самом деле мог бы быстрее переродиться, так что я даже не врал медведю. Быть может именно той части тварей, которую регулярно съедала его банда сверх необходимого им числа мне и не хватало для безболезненного перехода на следующую ступень… эволюции, да. На самом деле то, что в конечном итоге у меня всё получилось – это маленькое чудо. По всем прикидкам я должен был умереть, и я чувствовал, что для трансформации накопленных сил мне не хватало. Но раз всё получилось, то грех жаловаться. Но и забывать из-за кого у меня могло и не выйти стать лордом не стоит. Я был зол на медведя и его сборище и не видел причин эту злость подавлять. – А ты и вправду изменился. Раньше ты был более… прост, – сделал он паузу перед последним произнесённым словом. – Ну да, ты прав, тупым быть просто. – Я не говорил, что ты был тупым. – Ой, да брось, мы же оба поняли, что ты имел ввиду. – Раньше ты определенно был другим… х-р-р – произнёс медведь, буквально выплюнув из себя сгусток оранжевого света, практически сразу у медвежьей морды потерявшего форму луча и окутавшего Форсудо коконом. Я уже видел подобный фокус в его исполнении, поэтому не удивился, когда фигура Форсудо возникла рядом с двумя его помощниками. К этому времени и мои отщепенцы и вражеская группа приобрели какое-то подобие строя и сейчас мои монстры побежали в сторону противников. Даже мне было заметно, что мои отщепенцы заметно уступают в силе монстрам Форсудо. Заметил это и сам медведь, применив невиданный мной до этого приём. – Паутина света! – выкрикнул недовожак этих гопников. Само собой прокричал он это на «королевском», сиречь испанском, но то ли я уже полностью омонстрячился, то ли просто вдоволь наблатыкался говорить с местными на их языке. А может все те монстры, которых я съел, всё же повлияли на меня, и часть их знаний, умений, а может даже и характера, теперь перешли ко мне. А учитывая скольких говорящих на местном языке тварей я съел, нет ничего удивительного в том, что я его сейчас воспринимаю как родной. Как бы там ни было эту фразу мой мозг перевёл на нормальный язык мгновенно, как будто так и надо. Не замечал за Форсудо такой театральщины. Хотя, справедливости ради, я раньше вообще мало чего замечал. Тем более единственная ситуация, в которой я мог бы заметить такое – это схватка медведя с многочисленным и относительно слабым противником. И даже если раньше такие противники и попадались, то в бытность свою адьюкасом в бою всё моё внимание уделялось собственным противникам, а не окружению, так что может Форсудо и раньше использовал этот приём. Это пересечение светящихся линий, и вправду чем-то отдалённо напоминавшее паутину, оказалось очень эффективно против моих отщепенцев. Их тела, встречаясь с белыми лучами рассыпались чёрной дымкой. Довольно контрастное, завораживающее зрелище. И бодрящее, хе-хе. – Если ты подумал, что сможешь задавить меня своей наспех собранной швалью, то ты ошибся, – проорал мне медведь угрожающе, тем не менее не спеша атаковать, а даже наоборот – вместе со своей группой постепенно смещаясь от меня подальше. - О-о-о, нет, не переживай, ща всё будет, – весело почти что пропел я себе под нос. А после моих слов уцелевшие отщепенцы начали исчезать, распадаясь на тёмный туман. Красивое зрелище, завораживающее. Вот, например, ещё недавно стоял себе Паук, который скорпион, весело и угрожающе щёлкал своими хелицерами, и вот – раз, и на его месте расплывается по окружающему пространству тёмный дымок, мой чёрный туман из внутреннего мира, который мгновение спустя после пропажи тела монстра повторяет очертание его тела, но с каждой прошедшей секундой теряет форму, расплывается полупрозрачным облачком. А потом – пропадает. Так повторяется раз, два… десять. Я очень хорошо чувствую каждое такое исчезновение, потому что каждый раз, когда так происходит, исчезнувший монстр, в виде души, энергии, или ещё какой мистической херни, возвращается ко мне, принося с собой частичку силы. И сила моя растёт. Так происходило и тогда, когда отщепенцы, попавшие под медвежью атаку, рассыпались туманом. Каждый раз, когда исчезал один из моих отщепенцев про себя я считал, чтобы лучше понимать свои возможности и их численность. Сейчас же мой счёт дошел до 65-ти, когда последний монстр из окружения исчез и я перестал ощущать в ближайшем пространстве присутствие кого-то из моих монстров. Сила переполняла меня, хотела вырваться из такой слабой оболочки, как моё тело, но я сдерживал её. Пока. Чтобы мишка не взбрыкнул или вовсе не начал баловаться разными вещами, которые бы смогли усложнить мне его умерщвление, я наслал на него свой чёрный туман. Хоть этот туман и не мог долгое время существовать вне моей души, но вот в песчаном коконе мог не исчезая существовать довольно долго. Этим самым туманным коконом я и окружил медведя, собирая своих монстров обратно внутрь себя. Когда последняя частичка моей души встала на положенное ей место, я глубоко вдохнул, желая насладиться обновлённым телом. Но, как назло, в этот момент из песчано-туманного кокона вылетела световая конструкция, а затем ещё одна, и ещё. Герметичность купола была нарушена и потому я услышал раз за разом повторяющуюся фразу, которую выкрикивал медведь: – Паутина света! Паутина света! Паути… Не дожидаясь, когда мишка полностью разрушит купол вокруг себя, я резко выбросил руку в его сторону. В ответ из тумана в разные стороны полетели десятки красных лучей. Медведь уже давно был напряжён как струна. Он пытался сопротивляться. Он умер, не продержавшись долго. Когда он задыхался в моей хватке я всё же не выдержал: – Дружище, ты же не паук, – но в его глазах я не увидел понимания, только желание жить, – Ну какая, нахрен, паутина? Ты совсем ёбнулся, что ли? Но он мне так и не ответил. Его труп со свернутой шеей я оставил позади. Может отдам кому из своих, а может и сам съем. Подозреваю что и так, и так, энергия его плоти окажется у меня. В любом случае – займусь им потом, сейчас нужно доделать начатое. Остались противники послабее, но из них лишь двое, помощники медведя, представляют из себя что-то серьёзное. Пока я заканчивал с этими двумя, остальные пытались разбежаться, но это у них выходило не очень. Я больше не был беспомощным обрубком себя самого, неспособным ни на что, кроме рукопашной драки… Меня больше не ограничивала необходимость удерживать внутри себя хрупкие души, которые рисковали от любого неосторожного воздействия быть мною поглощёнными. Я больше был не один. Пока я шёл к парочке оставшихся самых серьёзных противников, время от времени из моей спины отделялся фантом. Благодаря сферическому зрению, которое я смог-таки восстановить во время подъёма в башне, я смог видеть, как это происходило. Вот я шагаю вперёд, но со стороны кажется, будто я разделился на двое – одна моя копия продолжила идти дальше, а другая осталась на месте. Проходит всего миг, и вот застывший фантом преображается. У него вырастают лишние конечности, меняется форма тела, и в конце концов на песке образуется существо, совсем на меня не похожее. Проходит секунда, другая, и вот существо, принявшее форму огромного серого скорпиона с раздвоенным на конце хвостом, оглядывается по сторонам, весело щёлкает хелицерами и уносится к ближайшей жертве. Паук доволен – он снова свободен и рядом находятся враги, на которых можно невозбранно охотиться. Я чувствую его радость. Разделавшись с самыми опасными противниками и выпустив всех своих монстров на волю, я присел на песок и стал наблюдать за умиротворяющем зрелищем творящейся вокруг меня бойни, изредка обновляя фантомов для повторного вселения моих самых неудачливых бойцов. Хорошо. Но почему у меня такое чувство, что я что-то забыл?