***
Кушина получила миссию сроком в месяц. Требовалось провести серию диверсий на укреплённых вражеских объектах. Для большей эффективности «вредительской» деятельности и минимизации потерь боевого состава среди коноховцев тихий взлом защитных барьеров на объекте — дело первостепенной важности. Видимо, руководство в виду недавних событий решило, что если Намикадзе и Узумаки оставят свою дочь на недельку-другую на самообеспечении, то катастрофы не случится. Иначе объяснить, почему практически сразу после отправки Кушины Минато вызвали на ковёр и буквально всучили недельную миссию, не представлялось возможным. Точнее, было и другое объяснение. Однако о нём совсем не хотелось думать, пусть оно и выглядело более правдоподобно. В том, чтобы Наруто осталась на длительный период без присмотра и родительской гиперопеки, прослеживался интерес Данзо. Он при таком раскладе получал крайне выгодную возможность начать вербовку Наруто в Корень. Это должно было вылиться в длительный процесс, но раннее начинание обеспечивало раннее получение результатов. Сначала посеять нужное семя, потом заботливо его взрастить и в итоге наблюдать за тем, как оно беспощадным сорняком поглощает человека. Метод, к которому Шимура прибегал чрезвычайно редко, но с неизменным успехом, искренне пугал Минато. Данзо как никто другой умел при необходимости взращивать в людях тьму, вытаскивать её на поверхность из самых дальних закоулков души и использовать её. Минато был бы полнейшим дураком, если бы не понимал, чем чревата сложившаяся ситуация. Дилемма, вставшая перед ним, казалась нерешаемой. Он не мог как проигнорировать приказ, так и позволить себе допустить подобное развитие событий, оставляя Наруто одну. Подрыв моста Каннаби. Если седьмой команде действительно удастся выполнить миссию, то это станет переломным моментом в войне. Сейчас же позиции Конохи можно было назвать в лучшем случае плачевными. Массовый дефицит человеческого ресурса являлся глобальной и нерешаемой проблемой. К тому же один отряд неподалёку от Травы, где и находился мост, зажали с двух сторон, и держать оборону они смогли бы ещё неделю максимум. При нынешнем раскладе враг неизбежно должен был прорваться, после чего выживших со стороны Конохи не останется, а разведданные будут перехвачены. А ещё на границе обстановка накалилась до того, что со дня на день должно было вспыхнуть глобальное сражение в районе полей Мидори: Ива и Коноха стягивали туда свои силы. Туда Минато собирались направить изначально, так что там его тоже будут ждать. Неделя обещала выдаться горячей… и кровавой.***
— Папуль, — Наруто тихо подошла к папе, который уже больше получаса неподвижно сидел за обеденным столом, глядя сквозь полупустую кружку уже давно остывшего чая. Из-за его печальной задумчивости она чувствовала себя тревожно, хотя тревожности и без этого почему-то было в избытке. Наруто ощущала, как что-то незаметно подкрадывалось. Но ни зрение, ни слух, ни даже сенсорика не помогали понять, что это было и с какой стороны оно кралось. — Да? — Минато рассеянно посмотрел на дочку, но уже секунду спустя мягко улыбнулся, слегка прищурившись. — Как называется то место? — Наруто же, наоборот, нахмурилась. Ей хотелось понять, чувствовал ли папа то же, что и она. Но задать вопрос не решалась, видя, что папа уже и так по какой-то причине сильно переживал. А может, это и была та самая причина? — Мост Каннаби, солнышко, — он ласково потрепал золотистые волосы дочки. — Где Боги не помогут… — она недовольно поджала губы. Даже жест, который обычно вызывал приливы великой радости, не давал успокоение. Более того, в этот раз ей даже хотелось скинуть руку с головы от накатившего раздражения. — Ты переживаешь? — Минато заметил её настроение. Он подтянул её к себе и, приподняв, усадил на колени. Однако Наруто тут же вывернулась, отстранилась и забралась на стол, взяв в ручки холодную кружку. Минато откинулся на спинку стула, слегка недовольно дёрнув уголком рта. Ему не хотелось заводить серьёзные разговоры, а Наруто напрашивалась именно на один из таких. — Откажитесь от этой миссии, — это был не детский каприз — серьёзная просьба. Она отставила кружку в сторону, вцепилась в край стола и внимательно уставилась на папу. — Не могу, доча, — он вяло покачал головой. Его переживания перешли на новый уровень, о существовании которого он раньше и не догадывался. Внутри противно скреблась тревога. — Плохо, ‘ттебайо, — она зажевала губу. — Почему? Он и сам знал, что — плохо. Только вот не мог объяснить что и почему. Может, Наруто могла? — Не знаю, — она неопределённо передёрнула плечами. — Просто плохо. — Ты боишься остаться на три недели одна? — он надеялся на то, что проблема заключалась именно в этом, но умом понимал, что — нет. — Нет, — она вторила его мыслям. Пару секунд спустя Наруто сползла к папе на колени и, прижавшись, уткнулась носиком ему в грудь. Минато расслабленно выдохнул: присутствие дочки рядом всегда дарило ему некое умиротворение. — Болван-Какаши будет командовать? — Да, он с завтрашнего дня джоунин, — его губы тронула тёплая улыбка: было хоть что-то в этой ситуации хорошее. — Ха, — она отстранилась, кивнула сама себе и мгновенно спрыгнула на пол. — Я пойду с вами, ‘ттебайо, — она резко развернулась на пятках, собираясь идти складывать вещи. Минато же конвульсивно пытался переварить смысл сказанного. Возможно, он всё просто неправильно понял? — Что? — его голос слегка осип от неожиданности. Наруто развернулась обратно и громко чётко сказала: — Я. Пойду. С вами. — Нет, — в тон ей ответил Минато, за секунду помрачнев. Чем бы ни мотивировалось её решение, он не мог с ним согласиться. — Или вы отказываетесь от миссии, или я иду на неё с вами, даттебайо, — её ярко-голубые глаза горели знакомой отчаянной решимостью. — Наруто, ты останешься дома, и это не обсуждается, — он впервые использовал приказной тон с дочкой, не намереваясь на что-либо размениваться. — Я пойду с вами, — она упёрлась, тоже не собиралась отступать от своего. Минато устало потёр лицо и сделал большой глоток стылого чая. На языке осела неприятная холодная горечь. Он полностью развернулся лицом к Наруто. Она стояла на всё том же месте, со всё той же проклятущей решимостью. — Зачем тебе идти? — спросил он, усилием воли призвав себя к спокойствию. — Я должна, — она сжала ладошки в кулачки, приняв несколько агрессивный вид. — Не знаю зачем. Просто должна, ‘ттебайо. — Но я не могу тебе разрешить. — Я сделаю так, даже если ты запретишь, — она всё сильнее хмурила брови, плотнее сжимала губы, грубее стискивала кулачки. Подобное казалось каким-то абсурдом. Дети её возраста устраивали споры из-за игрушки, которую им не купили, или отобранной конфеты — не более того. Наруто же и тут отличилась. Никогда прежде она не перечила родителям. Но ведь всё когда-нибудь случается впервые? Наруто почти ни разу не устраивала сцены из-за мимолётных желаний. Она всегда, даже если откровенно нехотя, соглашалась с мамой и папой, считая, что родители и вправду лучше знали, как надо поступать. Но сейчас… Сейчас она чувствовала, что папа ошибался, и была готова отстаивать свою правду до победного. — Наруто, — он не сдержал тяжёлый вздох. Минато хорошо знал характер дочки, а потому был уверен: что-то должно было произойти. Что-то не просто плохое, а по-настоящему ужасное. Это единственная причина, по которой она могла вести себя подобным образом. Но именно поэтому он и не мог позволить ей отправиться с ними. Множество других доводов уже можно было и опустить. — Я не дам тебе пойти с нами, — сказал монотонно, с прохладцей. Откровенно говоря, Минато хотелось кричать, но он понимал, что лучше от этого явно не станет. — Можешь связать меня, закинуть в чулан, установить барьеры и поставить охрану. А я всё равно выберусь и пойду за вами, даттебайо. Он побарабанил пальцами по столу. Как он должен был заставить Наруто не идти? Разве что действительно посадить её под замок или на привязь. Но это только в теории, потому что на практике он так не мог, и даже пробовать желания не было. А других способов удержать её, наверное, и не существовало. — Что же мне с тобой делать? — в его голосе проскользнуло смирение. — Взять с собой, — она ответила решительно. Минато внимательно посмотрел на готовую к бою дочку и подумал, что совершает роковую ошибку. — Хорошо. — Воу! — Наруто, мягко говоря, удивилась. — А я думала, будет сложнее. — На границе с Травой ты останешься в лагере, и мы заберём тебя оттуда на обратном пути. — А по-другому не согласишься? — она не могла не прощупать почву. — Нет, — по его голосу было слышно, что ещё один такой вопрос — и он, возможно, откажется и от предыдущего компромисса. — Договорились! — солнечная улыбка от уха до уха украсила её лицо. Она забралась на папу и весело засмеялась от того, как он скривился, когда она неосторожно на него наступила. Волнение не прошло, но им обоим стало значительно легче. — Кушина мне потом голову открутит, — Минато вздрогнул. — Нам. — Нам? — Я же тебя защищать буду, ‘ттебайо! — Наруто засветилась самодовольством. Хотя внутри тоже содрогнулась при мысли, что мама эту авантюру не оценит… совсем не оценит… — Хах, с таким защитником мне и Техника Удара Сковороды нипочём будет, — он потрепал маленькую заступницу по голове. — Аре-аре! Вместе мы сила, но не бессмертные! — она опустила папу с небес на землю. — Прорвёмся, — он чмокнул её в лобик. — Если выживем, конечно… — Главное — вера, — маленький пальчик поучительно взмыл вверх.***
Он призывал всю свою немалую, стоило отметить, силу воли к тому, чтобы сдерживать не только подёргивающуюся от раздражения бровь и веко, но и вообще всё лицо, которое так и норовило перекоситься в нервном тике. Знакомые с Минато люди обязательно бы задались вопросом о том, что довело его до подобного эмоционального состояния, чего добиться откровенно сложно. Ответом был Шимура Данзо, который стоял пред Минато, не скрывая ехиднейшей из улыбок, которые когда-либо видел этот свет. Ещё со вчерашнего вечера он молился Ками о том, чтобы сегодня не столкнуться с Шимурой в кабинете Хокаге. Но, очевидно, Боги решили проигнорировать незадачливого отца. Он шёл сюда с целью получить для Наруто пропуск в лагерь около границы с Травой и отлично понимал, чем могло обернуться присутствие Данзо. — Помнится, всего пару месяцев назад ты был ярым сторонником позиции «детям до семи лет в поле делать нечего». Так что же с тех пор изменилось? — Обстоятельства, — Минато не поддался на эту грязную инсинуацию. Но, кто бы знал, как хотелось… — Неужели? Ты действительно считаешь, что три недели в пределах деревни с хорошо поставленной линией обороны менее безопасны, чем дорога туда и обратно до страны, в которой ведутся активные боевые действия, и времяпрепровождение в лагере на её границе? — Данзо откровенно веселился, из-за чего все присутствующие едва ли не захлёбывались иронией. — Насколько мне известно, я имею право не отвечать на поставленный вопрос, — даже самая малая капля всего раздражения, которое он испытывал, не смогла просочиться наружу — у него был действительно идеальный самоконтроль. — Что ж, в таком случае, не буду на тебя давить. Но будь осторожен. Кому, как ни тебе, знать, насколько высока вероятность случайного нападения в дороге или облавы на лагерь. — Это предупреждение? — ему хотелось бы сказать «угроза», но так он бы преступил очень тонкую грань. — Нет, что ты. Всего лишь напоминание соблюдать бдительность, — серо-жёлтый глаз Данзо вызывающе блеснул. — Можете в этом не сомневаться. Я имею привычку просчитывать все возможные риски, — монотонно ответил он, с облегчением просматривая только что заверенные, оформленные бумаги. — Все риски никогда не учтёшь, Минато, — он облокотился на спинку дивана, картинно расслабившись, и повернулся к окну. — Элемент неожиданности и некорректность исходников — это тоже всего лишь виды рисков, Данзо-сама. — Не забывай учитывать предательство, — по его лицу проскользнул призрак презрительной усмешки. — Спасибо за совет, Данзо-сама, — Минато подавился поднявшимся внутри желанием противостояния. Он вполне искренне подумал, что если общение с Шимурой не сократится хотя бы вполовину в ближайшее время, то он наверняка научится убивать взглядом и без додзюцу. — Минато-кун, разрешение оформлено на имя Узумаки Наруто, как ты и запрашивал. Но вам нужно поставить верификатор чакры девочки на эту бумагу, или она будет бесполезна, — Хирузен вклинился в эту словесную баталию, пока его кабинет не превратился в реальное поле боя. — Спасибо, Хокаге-сама, — он откланялся и с чистой совестью незамедлительно удалился. — Минато, конечно, очень спокойный человек, но поползновения в сторону Кушины и Наруто приводит его в состояние праведного гнева. Заметь, праведного. Ты играешь с огнём, — под конец фразы Сандайме выпустил клубы дыма и пристально посмотрел на Данзо с едва читаемой усмешкой во взгляде. Тот молчал. Он уже когда-то предупреждал Хирузена, что курение — непозволительная роскошь для шиноби. Запах табака въедается в тело и становится неотделимой частью человека. Хирузен же смеялся и отвечал, что Хокаге не ходит на миссии, а потому это не имеет значения. Однако Данзо говорил не о нынешнем положении дел, а о боевой готовности в целом. Будь то Хокаге или генин, шиноби никогда не должен забывать, что в любой момент в любом месте он — на войне. И если появится необходимость сокрытия своего присутствия, то запах табака, всегда исходивший от Хирузена, непременно их выдаст. Хирузен не знал, о чём именно думал Данзо. Его мысли всегда были окутаны жутковатым мраком для посторонних. Зачем ему понадобилась девочка? Ответ был вполне очевиден, но Данзо не мог не понимать, что партия была заведомо проигрышной. При этом он никогда и ничего не делал бесцельно. Так какие у него были планы на Намикадзе Наруто? Далеко идущие? Однозначно. Но на этом, пожалуй, и заканчивалось всё, что Хирузен мог сказать с точностью на тот момент. За такими размышлениями он вытряхнул пепел в специальную посудину, неизменно стоявшую на столе, взял щепотку табака и заново разжёг трубку. Розоватый дым взвился в воздух, плавно растекаясь по комнате. Его едкий запах неприятно жалил нос, но на лице Данзо ни один мускул не дрогнул. Они были знакомы ещё в бытие генинами, и даже в те времена Данзо не употреблял слово «дружба». Дружба — плод чувств, вызванных доверительными отношениями между человеческими существами. Понятие «друг», по мнению Данзо, проистекало из жалкого стремления иметь возможность рассчитывать на кого-то. Он же всегда надеялся исключительно на себя и не хотел иного. Хотя именно коллаборация Хирузена и Данзо стала одним из ключевых факторов, которые обеспечили Конохе процветание. Даже сейчас, во время войны, в Конохе было на порядок лучше, чем во многих прочих деревнях. Как бы то ни было, Данзо действительно уважал Хирузена. — Ты не считаешь, что девочке стоит повзрослеть? Возможно, когда она станет старше, сама захочет поступить в Анбу? —он вновь посмотрел на товарища, который индифферентно разглядывал утренний пейзаж за окном. — Потеря нескольких лет в её случае — вопиющая глупость, и ты понимаешь это не хуже меня, Хирузен. И тут не уместно «возможно», тут нужно «точно», — его вид остался таким же отсутствующим, даже безразличное выражение лица не изменилось. Хирузен понял, что тот что-то обдумывал и поддерживал беседу скорее механически. — Что тебе это даст? — он тоже обратил внимание на виды пробуждавшейся Конохи. — Мне — ничего, но деревня получит человека с уникальными способностями. Она одна в будущем будет стоить целого боевого отряда, равно как и её отец, и её мать. Причём девочка имеет все шансы превзойти их. В условиях дефицита человеческого ресурса это многое значит. К тому же, из-за модели поведения её матери у меня возникают небезосновательные опасения, что к тому времени, как она, как вы любите говорить, повзрослеет, — тут в его ровном прежде голосе просквозило ехидство, — её характер будет совершенно непригоден для службы в Анбу. Данзо поднялся, очевидно собираясь уйти. — В чём-то я даже с тобой согласен, — Хирузен проигнорировал его движения, продолжив смотреть в окно. — Но ты откровенно форсируешь события. — Нисколько, — интонация фразы была настолько уверенной, что Хирузен обернулся, заинтересовавшись. — Девочка уже сейчас ставит перед собой цель о становлении сильнейшим в мире шиноби, — улыбка, в которой искривились тонкие сухие губы Данзо, носила несколько торжествующий характер. Члены Корня добыли эту информацию. Корень — отряд Анбу, тренируемый и контролируемый непосредственно Данзо, обладал обширной информационной сетью внутри деревни. Образ мышления, философия и даже мечты со стремлениями каждого шиноби Конохи старательно отслеживались Корнем. Ради защиты деревни. Достать информацию о Наруто Намикадзе оказалось действительно делом нелёгким. Кушина сделала всё для того, чтобы никто не нарушил спокойствие её семьи. Барьеры, стоявшие вокруг дома Намикадзе-Узумаки, надёжно скрывали всё происходившее там. Пришлось в буквальном смысле по крупицам собирать данные о девочке, что заняло, учитывая все сложности, несколько месяцев. Беспрецедентно долго для Корня. Её родители и вправду оберегали своё чадо, как кланы — свои хидзюцу, подпуская близко лишь малый круг избранных. Но старания оказались ненапрасными. Данзо был более чем удовлетворён полученными результатами. — Действительно? — Хирузен чуть подался вперёд. — Интересная формулировка — «сильнейший в мире шиноби», не находишь? Не Хокаге или сенсор, а именно шиноби? Не в деревне, а именно в мире? Очень претенциозно, правда? — Данзо с удовлетворением наблюдал то, как просыпался живой интерес на лице Хирузена. — Это, правда, удивительно, — он весомо кивнул и положил локти на стол, от чего его фигура стала выглядеть усталой и потому старой. — И всё же, я останусь при мнении, озвученном мной ранее, — он сложил руки в замок, пристально глядя на товарища. Разговор зашёл в тупик. Данзо и не планировал получить поддержку со стороны Хирузена: тот всегда старался смотреть на вещи с положительной стороны и избегать острых углов, если это возможно. Это давало ему преимущества как политику, но в тоже время, как считал Данзо, это принижало его как шиноби, потому что в их ремесле нет места доброте и мягкости. Тем не менее, эта позитивность и делала Хирузена популярным в среде шиноби: люди следовали за ним без принуждения, по собственному желанию. Но шиноби по сути своей являлись созданиями тьмы. При таком раскладе Данзо всегда забавляло существование Анбу в деревне. Это выглядело так, словно они пытались разделить всё на «свет» и «тьму». Но он точно знал, что свет и тьма не могут существовать независимо друг от друга. Он уже заступил за порог кабинета, когда был окликнут: — Этим займёшься ты? Хирузен не мог прочесть мысли Данзо — никто не мог, но благодаря годам совместной работы он научился улавливать их вектор. Тот вошёл обратно и закрыл дверь: лишние уши им были ни к чему. При этом он так и не обернулся. — Да. Одного будет вполне достаточно? Из моих, — вопрос был риторическим. — Решать тебе. Твой же человек, — но ответ всё равно был дан. — Трудно будет найти сенсора с подходящей квалификацией. От Намикадзе непросто скрыться. К тому же девочка тоже может в этом плане вставить палки в колёса, — он медленно обернулся. — Мне выделить человека? — Хирузен поднял взгляд. — Нет. У меня есть кое-кто подходящий. — Главное, чтобы его навыки во всём остальном были не хуже, чем в сенсорике. Если прижмёт, сенсорные способности их не спасут, — он откинулся в кресле, но оставил руки на столе. — Издеваешься? — флегматично спросил Данзо, но его губы дрогнули в усмешке. — Бегать у меня умеют все. Если прижмёт, девчонку — в руки и в Коноху. К тому же… — К тому же что? — Ты ведь помнишь Яманаку Нобуо? — получив кивок в ответ, Данзо покинул помещение. Ни Хирузен, ни Данзо не сомневались в квалификации шиноби, находившихся на постах и в лагерях, но перестраховка — залог успеха. Они вполне могли себе позволить выделить человека для того, чтобы приглядеть за Намикадзе-младшей. Более того, это было им на руку, ведь это, кроме всего прочего, было ещё и возможностью собрать о девочке больше информации. Данзо почувствовал некое воодушевление: давно его день не начинался настолько хорошо.***
— Я успел?! — откуда-то сверху, из крон деревьев, вывалился запыхавшийся Обито. Упал он очень неудачно. Обошлось без травм, но, по мнению Учихи, лучше бы он что-нибудь сломал, чем оказался в нынешнем положении. Он лежал в ногах излучавшего превосходство Какаши. Однако случилось непредвиденное… — Аники! — на Обито налетел золотистый ураганчик. — Имото?! — он рефлекторно, крепко, но бережно сжал навалившуюся на него Наруто. С недавнего времени они называли друг друга именно так: имото и аники. При этом ни Какаши, ни Рин такой чести не удостоились. Наруто действительно любила всех троих так, будто бы они были её родными братьями и сестрой. Но отчего-то именно Обито она не просто любила, а обожала. — Что ты здесь делаешь? — Обито, определённо, находился в замешательстве. — А я иду с вами, ‘ттебайо! — на её лице расцвела до неприличия широкая и радостная улыбка: казалось, щёки вот-вот треснут по линиям «усов». — Чего? — сипло переспросил он и резко сел, всё ещё заботливо удерживая Наруто, а она вцепилась в него в ответ. — Что слышал, идиот, — пробурчал Какаши и сложил руки на груди. — Но разве не лучше ей остаться в деревне? — Обито заметно помрачнел: он искренне не понимал решение сенсея. — К сожалению, это решил не я, — ответил Минато довольно спокойно, но его снедало волнение. Он наблюдал за дочкой, которая всё ещё стискивала Обито в не по-детски стальных объятиях, и чувствовал, как чрезвычайно медленно, но неумолимо росло внутреннее напряжение. — Но… — Обито растерялся. — Может, ты всё-таки поднимешься, и мы отправимся на миссию? — Какаши попытался перевести тему. Он прекрасно помнил то, что устроил советник, Шимура Данзо, на собрании Совета, и потому был согласен с тем, что Наруто не стоило оставаться в деревне в одиночку. Также Какаши понимал то, что сенсей не горел желанием распространяться об этом даже в кругу приближённых. — Эй! Тебе лишь бы повозмущаться! — вскинулся Обито. Наруто, сонная, мгновенно успевшая пригреться на его плече, чуть заворочалась. — Вообще-то ты опоздал, Обито, — занудным тоном Какаши начал читать привычную отповедь. — Во сколько, по-твоему, мы должны были встретиться, идиот? Настоящий шиноби обязан строго следовать правилам, — всем видом он показывал, что Обито — не более чем грязь под его ногтями. — Ну, понимаешь, — столь же привычно принялся оправдываться Учиха, — по пути сюда я встретил старушку с тяжёлыми сумками, пришлось проводить её, — он поморщился и достал глазные капли. — И в глаз что-то попало… — Ах, вот как. Это ведь враньё, — он даже не попытался сказать это вопросительно. — Не говори так, Какаши. Ты же помог старушке? Да, Обито? — назревавший конфликт принялся пресекать наставник. — Я даже сумки её отнёс! — ответил тот с воодушевлением. Он закапывал глаза, всё ещё сидя на земле с Наруто, умостившейся у него на коленях. — Вечно вы всё ему спускаете с рук, сенсей, — раздражённо прокомментировал происходившую не в первый раз сцену Какаши. — Если он и дальше будет так относиться к остальным, то однажды может подвести нас. Тех, кто нарушает законы мира шиноби, называют ничтожествами, не так ли? — он внимательно посмотрел на Минато-сенсея, ожидая подтверждения своих слов. Тот натянуто улыбнулся, стремительно соображая, как утихомирить ученика без лишних потерь в виде и так отсутствовавшего позитивного настроя. — Ты можешь хоть иногда проявить сочувствие? Постоянно зудишь о каких-то правилах и законах. Меня уже тошнит от этого, — тоже раздражённо высказался Обито и, засунув капли обратно в карман, гневно уставился на Какаши. — Главное — самоконтроль. — Ну-ну, прекратите уже, — Рин попыталась воззвать их к здравому смыслу. — Мы ведь одна команда… — Ты тоже слишком добра к нему, Рин, — немного поостыв, но всё ещё недовольно заключил Какаши. — Сегодня очень важный для меня день. — Конечно, — она чуть смущённо улыбнулась. На лице Обито отразилось недоумение: «А что такое-то?». Но он не успел спросить это вслух. — Ну, и что, даттебайо!? Это не даёт тебе права вести себя как болван! — гневно выкрикнула Наруто, о которой спорщики уже успели позабыть несмотря на то, что всё это время она оставалась на самом видном месте. — И почему вы вообще ссоритесь? Мальчишки стушевались. Никто из них не хотел её расстраивать. Им стало стыдно, отчего оба отвели взгляд. Минато выглядел довольно-таки мрачно. Ему не нравилась эта миссия, её условия, присутствие его малолетней дочки и настроение в команде. Давно эти двое не устраивали драматических сцен. А сейчас с чего вдруг начали? Хотя больше всего его раздражало присутствие слежки, которую он не мог отследить несмотря на то, что очень явно её ощущал. Минато почувствовал, как под рёбрами противно заскреблась тревога: давно его день не начинался настолько плохо.***
— С сегодняшнего дня Какаши — джоунин, как и я, — сказал он то, что и так все знали, и оглянулся на шедших вразброд, угрюмых подопечных. — Сейчас боевая мощь Конохи чрезвычайно мала, поэтому для большей эффективности разделимся на две группы. — Разделимся? Но тогда… — Обито оборвался на полуслове. — Да, — Минато очень медленно кивнул, будто что-то обдумывая. — Какаши возглавит вашу команду из трёх человек, а я буду действовать один. Обито снова вспомнилась Наруто перед прощанием, непривычно молчаливая и сосредоточенная. Несмотря на то, что в лагере ей понравилось, прощалась она с командой удивительно тяжело. Словно просила их остаться с нею, не уходить. От такого расставания у Обито ниннеко скребли на душе. Не так давно он осознал, что его желание оберегать непутёвую шумную имото было ничуть не меньше, чем желание делать то же самое в отношении Рин. Братская любовь к Наруто разрослась в нём до размеров давней беззаветной любви к Рин. Но если Рин казалась недостижимой, то имото сама выражала готовность всегда быть рядом. Дочка сенсея стала для него самым близким человеком. — А Наруто останется в лагере до конца нашей миссии? — неожиданно даже для себя спросил Обито. Минато кинул на него нечитаемый взгляд. Слежка пропала сразу же после того, как они разделились с Наруто. Значит, руководство приставило кого-то следить за нею. Насколько Минато смог понять, наблюдатель был всего один, но чакру он скрывал виртуозно. С одной стороны, его радовало то, что у Наруто теперь была дополнительная и очень надёжная защита. Но с другой — его чутьё в голос вопило о том, что повышенный интерес руководства к дочке не имел за собой ничего хорошего. — Сенсей? — Обито окликнул его, не дождавшись ответа. — Да, мы заберём её на обратном пути, — тут же отозвался вынырнувший из негативных мыслей Минато. Обито нахмурился. Он почему-то и сам начал переживать. — А я не говорила тебе о назначении Какаши? Ты приготовил для него подарок? Рин будто и не заметила смену общего настроения. Хотя, вероятнее всего, она просто сделала вид, потому что и её стало одолевать тревожное волнение. — Извини, прослушал, — кисло ответил Обито, засунув руки в карманы. Минато в очередной раз выпустил беззвучный тяжёлый вздох: подобный настрой, а точнее — его отсутствие, мог сыграть с ними злую шутку. Он остановился, из-за чего затормозили и подопечные. — Вот, это от меня, — он потянулся в отдельный карман подсумка с кунаями и вытащил один из своих — особых. — У него необычная форма, и он в целом слегка тяжеловат, но, когда привыкаешь, его станет очень удобно использовать. Какаши поймал трёхлепестковый кунай с вязью печати на рукояти. Обычно сенсей использовал такие для своего легендарного Хирайшина. Но печать на этом кунае будто чем-то неуловимо отличалась от привычной. — И ещё… — Какаши вновь заинтересованно вскинулся, — Кушина и Наруто приготовили тебе праздничный торт, — Минато улыбнулся впервые, с того момента как они разошлись с Наруто, и кинул Какаши небольшой запечатывающий свиток. — Спасибо, — он тут же спрятал подарки в подсумке. — А это от меня. Специальная личная аптечка. Она была улучшена, так что ей легко пользоваться. Какаши несколько удивлённо и заторможенно развернулся к зардевшейся улыбавшейся Рин. Она заботливо вложила небольшую мягкую коробочку ему в руки. — Спасибо, — в этот раз было сказано более сухо: Какаши растерялся, потому что не ожидал подарков от сокомандников. Он развернулся к Обито, который стоял с не самым довольным выражением на лице. — Чего уставился? — он вышел из невесёлой задумчивости. — Нет у меня ничего для тебя! — Ну и ладно, — Какаши пожал плечами и сунул руки в карманы. — Едва ли ты подарил бы мне что-то нужное. Ничего, кроме бесполезного багажа, от тебя не дождёшься. Он говорил с прохладным безразличием, но на самом деле ему было обидно. От Обито подарок его удивил бы гораздо меньше, чем от Рин. Уже больше года их команда общалась действительно близко, и про себя Какаши невольно признавал то, что Обито — его лучший друг. — И как, чёрт возьми, такого как ты взяли в джоунины?! — Тебя спросить забыли, — флегматично фыркнул Какаши в ответ. — Я, Учиха Обито из клана Учиха, однажды превзойду тебя! Как только пробудится мой шаринган! — он сжал крепко кулаки, и его дыхание сбилось от злости. — Клан Учиха — это ведь лучшие из лучших, да? — он отвернулся, но после посмотрел на Обито через плечо. — Точнее, так я думал раньше. До встречи с тобой. — Чего?! — Всё, мальчики, хватит! — Рин это откровенно надоело. В Конохе они уже давно хорошо ладили, но стоило им выйти за пределы деревни… случалось вот это. Здоровое соперничество — это хорошо, только вот у них оно явно было нездоровым. — Кхм, — Минато привлёк к себе внимание подопечных. — Итак? Можно мне теперь объяснить наше задание? — он окинул их слегка недовольным взглядом, показывая то, что сегодня их поведение вышло за рамки приемлемого. — Мы уже почти на границе страны. Минато понимал, что если ребята продолжат в том же духе, то это может привести к крайне плачевным последствиям. И от этого понимания хотелось выть, потому что интуиция вопила об опасности, но не удосуживалась сказать, с какой стороны её ожидать.***
Команда «Семь» в полном составе расположилась на внушительном камне и села около карты, которую расстелил Минато. Вокруг стояли барьеры: простенький сигнальный и серьёзный звукоизолирующий. — Это линия фронта, — он прошёл кривоватой линией через земли Травы и Дождя. — Сейчас Земля совершает вторжение в Траве. Разведка доложила, что в этой области находится более тысячи шиноби Ивы, — он продолжал сопровождать свои слова наглядными указаниями на карте и остановился, указывая на конкретное место. — Они продвигаются намного быстрее, чем раньше, — пробормотал Обито. — И прорываются там, где расстояние между границами минимальное. Если и дальше будем терять время, рискуем опоздать, — сделал вывод Какаши. — Судя по тому, как продвигается их наступление, у них должна быть эффективная система поддержки, — отметила Рин. Губы Минато слегка изогнулись в удовлетворённой улыбке. Ребята сделали верные выводы и озвучили наиболее важные из них. — Цель нашей миссии — мост Каннаби, — он очертил прилегающие территории. — Для открытой контратаки потребуется слишком много сил, поэтому нужно организовать там диверсию. — На мосту? Значит, это тайная вылазка? — уточнил Какаши. Минато прикрыл глаза в знак согласия. — Итак, команда Какаши, ваше задание — проникнуть в тыл врага, уничтожить мост, который они используют для получения снабжения, и отступить. — Есть, Минато-сенсей, — три голоса слились в один. — А вы, сенсей? — Сейчас чуть ниже на границе сильно накалилась обстановка. Со дня на день развернётся бой. И ещё меня направили оказать поддержку нашим: их взяли в кольцо оцепления. Где буду действовать в первую очередь, зависит от расклада, — он снова обозначил места на карте. — Какаши в первый раз в роли командира, так что до границы доберёмся вместе. После этого разделимся и начнём миссии. Он вытянул руку вперёд, то же сделали и ребята. Они сложили руки в жесте «один за всех и все за одного». — Есть, Минато-сенсей! — сказано было удивительно синхронно. Он даже подумал о том, что все его волнения по поводу разлада в команде были какими-то глупыми.