***
Желание уйти из деревни и разорвать любые связи с ней буквально зашкаливало. И в это же время пресловутое чувство долга и угнетавшая моральная ответственность перед родиной не позволяли так поступить. Исами-сан, у которой после утраты ослабло здоровье, находилась на стационарном лечении. Все остальные, кому Минато и Кушина могли бы доверить Наруто на время своего отсутствия в деревне, также, словно случайно, отправились на длительные миссии именно перед десятым февраля. Уверенность Кушины в том, что к этому приложил руку Данзо, была настолько сильна, что даже если бы она получила все возможные аргументы обратного, то она раскатала бы их в тонкий блин, доказав их ложность. Тем не менее оставить Наруто одну они не могли. Пусть вопрос с Шимурой формально был разрешён и закрыт, ощущения реальной безопасности не появилось. Если бы Минато и Кушина поверили в то, что Данзо честно согласился сидеть и ждать сложа руки до поступления Наруто в академию, это стало бы апофеозом наивности. Они жили в мире, где нож в спину от ближайшего друга, кровного брата или возлюбленной — не самая большая редкость. Какая тогда могла идти речь о власть имущем человеке, с которым шла прямая конфронтация? К тому же Шимура заведовал контрразведкой скрытой деревни уже более трёх десятилетий: действовать скрытно, исподтишка, ложными путями — всё это давно стало основными принципами его мышления. Этому человеку нельзя было доверять. Кушина со слезами на глазах благодарила Микото, когда та дала согласие приютить малышку у себя до возвращения кого-нибудь из родителей. Учихе пришлось потрудиться, чтобы донести до захлёбывавшейся противоречивыми эмоциями Узумаки то, что она была только рада тому, что Наруто могла погостить у них. Микото искренне надеялась на то, что Итачи и Наруто сдружились бы за время проживания под одной крышей. Ей хотелось, чтобы у сына наконец появился друг. Перед отправкой на задание Минато взял с Наруто чуть ли не клятвенное обещание в том, что в одиночку она и шагу не ступит за порог поместья Учих. Однако от этого легче не стало. Малышка же не переставала удивляться обеспокоенности родителей, потому что сама никаких опасностей не предчувствовала. Как бы то ни было странно, но именно этот факт заставлял Минато и Кушину беспокоиться ещё больше. Мама же взяла с Наруто лишь одно обещание: она попросила её всегда применять Хенге при выходе из дома. Кушина была уверена в том, что Наруто могла найти способ обойти все запреты и обещания и в очередной раз кинуться навстречу приключениям, особенно если она узрела бы в этом необходимость. И потому, когда Кушина покидала деревню, она кусала губы до крови для того, чтобы пересилить себя и выпустить Наруто, самую главную ценность её жизни, из объятий. На сердце было неспокойно.***
— Я дома, — Итачи вернулся даже позже обычного. С того знаменательного дня, когда он обрёл жизненную цель, прошло практически восемь месяцев. Восемь месяцев упорных тренировок, которые нередко заканчивались истощением. Итачи ни разу не показал того, насколько ему было тяжело доходить даже до собственной комнаты по возвращении вечером домой. Родители не видели подрагивавших от перенапряжения рук и не слышали тяжёлого и прерывистого дыхания. Возможно, они догадывались, но точно не сталкивались с подтверждением своих догадок. В этом Итачи был абсолютно уверен. Фугаку бы не промолчал и однозначно упрекнул бы сына, пусть и четырёхлетнего, за малейшее проявление слабости. А раз не видел отец, значит, и мама не видела. Итачи не знал, чего боялся больше: заслужить неодобрение отца или стать причиной беспокойства мамы. Зато Итачи научился ценить похвалу отца. Именно ту единственную её форму, в которой она теперь выражалась. Одобрение сурового родителя являлось отсутствием упрёка. Микото же с грустью осознавала, что её сын с недавних пор действительно считал нормой именно такую реакцию на свои успехи. Она говорила с мужем о том, что стоило чуть больше выражать гордость и радость за достижения Итачи не в его отсутствие в разговоре с ней, а перед самим Итачи. Эта тема была затронута лишь единожды и больше ни разу не поднималась, так как Фугаку был непреклонен. Он считал, что стоило дать сыну понять, что он уже добился стоящих результатов, и он прекратил бы своё развитие, посчитав достаточным то, что уже имел. Микото не согласилась с мнением мужа, но спорить не стала. Она знала, что от слов похвалы Итачи бы не зазнался: это было не в его характере. Она дарила сыну ласку и слова одобрения в те редкие дни, когда он возвращался со своих тренировок пораньше. Фугаку знал о маленьких акциях нежности, устраиваемых Микото, но никак их не комментировал. Пока было можно. Но это только пока. — Привет! — из кухни выскочила та, кого Итачи никак не ожидал увидеть дома. — Наруто? — он моргнул, пытаясь избавиться от наваждения, но оно не пропало. — Ага, ‘ттебайо. А я тут у вас жить буду, представляешь? Недолго, правда… — она запустила ручку в золотистые пряди на затылке, приводя красиво заплетённую косу в весьма плачевное состояние. — Но здорово же? Лазурные глаза выжидательно уставились на Итачи, который так и стоял около входа в одном ботинке, а второй держал в руках. Он смотрел на подругу и невольно подмечал, что она стала заметно выше, её волосы — намного длиннее, а глаза казались теперь ещё более голубыми. Когда он понял, что всё это время от него ждали хоть какого-нибудь ответа, то почувствовал неловкость. — Здорово, — он мелко кивнул и решил ретироваться в ванную. Нехотя он признавался себе в том, что это являлось попыткой сбежать от непривычного чувства неловкости. К тому же ему в любом случае было необходимо отмыться от грязи и пыли. Однако это решение оказалось поспешным, о чём ему тут же сообщила Наруто: — А обувь снять не хочешь? — она весело заулыбалась. — Что? — он озадаченно на неё посмотрел. — Ну-у-у, второй ботинок, — она указала на его ноги. — Ты один только снял. Итачи медленно перевёл взгляд на свои ноги и ощутил, как окутавшая его неловкость стала уплотняться и сильнее облеплять тело, сковывая движения и тормозя мысли. Он прикрыл глаза от раздражения: снова в присутствии Наруто он стал терять контроль над ситуацией. Она обладала уникальным свойством оттягивать абсолютно всё внимание на себя, из-за чего не получалось отслеживать даже такие банальные вещи как неснятый ботинок. — Итачи! Наруто! Где вы там?! — Микото поняла, что детей не было уже слишком долго. — Мы скоро, Микото-сан! Просто Итачи никак разуться не может, — она тихо хихикнула, чем окончательно добила его. Он плотно сжал челюсти и понурил голову. Через пару секунд, частично вернув себе спокойствие, он медленно стащил ботинок, неожиданно ставший ненавистным. — Хэй… — она приблизилась к нему, но прикоснуться не решилась. — Я тебя обидела? Итачи поднял взгляд и замер. Наруто растерянно смотрела на него, крепко закусив губу. Он всматривался в осунувшееся лицо подруги. Невольно Итачи задумался о том, что улыбка шла ей куда больше. Казалось, он впал в некий транс, пленённый взглядом ярко-голубых глаз: оказался не в состоянии ни отвести взгляд, ни даже моргнуть. Наверное, он бы так и смотрел на неё до конца дня, с интересом отмечая мелкие детали её внешности, если бы Наруто, смутившись, не потупилась. Когда зрительный контакт пропал, он начал часто моргать, будто пытался избавиться от пелены на глазах. Итачи зябко повёл плечами: он вёл себя непозволительно. — Извини. — За что? — подруга удивлённо на него уставилась. Итачи молчал, снова пристально на неё глядя. Разве это не являлось глупостью — объяснять, за что были принесены извинения? Он чуть склонил голову набок и прикрыл глаза. Что следовало говорить? — Ты меня не обидела. — А? — она озадаченно почесала полосатую щёку. — Ты спрашивала, не обидела ли меня, — ровным тоном напомнил Итачи. — А-а-а, — Наруто смущённо улыбнулась. Итачи молча развернулся и направился в ванную. Нужно было хотя бы умыться. — Ты не хочешь, чтобы я у вас осталась? — окликнула его подруга — он замер. — Почему ты так думаешь? — спросил, не разворачиваясь. — Ты расстроился, — Итачи показалось, что она смотрела в пол. — Когда увидел меня. Пришёл спокойный, а когда меня увидел как-то изменился. Итачи развернулся. Наруто действительно смотрела в пол. — Я… Я рад тебя видеть… и что ты остаёшься у нас, — тихо сказал он. Она подняла удивлённый взгляд, а Итачи, напротив, опустил свой. Ему не хотелось снова погрузиться в транс от пересечения с ней прямым взглядом. — Просто непривычно. — А-а-а, а я уже распереживалась, — она солнечно улыбнулась. — А то я так радовалась, что мы встретимся. Итачи с едва заметным удивлением посмотрел на неё из-под ресниц. Наруто была рада встрече с ним… От этой мысли становилось по-странному приятно. Раньше ему не доводилось испытывать такое чувство. От этого чувства хотелось улыбаться. Итачи протянул руку к лицу — он и в самом деле улыбался. — Мне… — он облизнул пересохшие, потрескавшиеся губы. Почему-то в разговорах с Наруто ему было тяжело формулировать мысли: они словно обретали собственную волю и убегали куда-то не туда. — Мне надо умыться. — Воу… Ну, тогда… умывайся? — она снова хихикнула. — А потом пойдём кушать. Микото-сан там вкусняшек наготовила! — Наруто улыбалась той самой улыбкой, которая, как казалось Итачи, ей очень шла. Он снова невольно улыбнулся сам.***
Итачи стоял напротив Наруто и мучился от какой-то необъяснимой неправильности происходящего. Вот-вот должен был начаться их спарринг. Фугаку, следивший за процессом, уже дал отмашку. Сейчас всё зависело только от того, кто атакует первым. Однако Итачи не мог заставить себя начать действовать. Ему претила мысль о том, что было необходимо сражаться с подругой. По своей воле он бы вызвался её защищать, а оказался вынужден нападать. Он отнюдь не считал Наруто слабой. Наоборот, видел в ней сильного и достойного соперника. Тем не менее он не мог заставить себя разглядеть в Намиказе врага, с которым требовалось вступить в бой. Итачи часто делал так на тренировках: представлял на месте тренировочной мишени противника и атаковал с целью убить. А глядя на Наруто, он видел только Наруто, которой абсолютно не хотелось вредить. Разве это являлось правильным — нападать на друзей? Ещё его угнетало пристальное внимание отца. Тот пусть и уделял внимание его тренировкам раньше, но оно всегда ограничивалось объяснениями о том, как выполнялось то или иное действие. А то, что происходило сейчас, отдавало оттенками жёсткого контроля. Итачи ни за что не хотел разочаровывать отца, а для этого было необходимо одолеть Наруто в спарринге. Причём сделать это требовалось в течение сорока минут, которые оставались до выхода отца на работу. Одержи он победу после ухода отца, тот выразил бы своё молчаливое осуждение за медлительность. Если Итачи бы вовсе потерпел поражение, то его бы ждал упрёк вслух. Открыто выраженное недовольство отца являлось чем-то сродни страху для Итачи. Он вновь посмотрел на подругу, которая тоже не торопилась начинать бой. Когда Фугаку вчера вечером предложил провести этот спарринг, она с радостью согласилась. Интересно, почему теперь она выглядела так нерешительно? Она глубоко выдохнула и встала в стойку, предлагая Итачи начать. Проблема заключалась в том, что он не совсем понимал, с чего следовало начинать. Ярко-голубые глаза настороженно впились в его тело, подмечая любое его движение. Несмотря на то, что им было всего по четыре, любой бы понял, что это было не детскими играми, а являлось настоящей тренировкой шиноби. Это чувствовалось по напряжённой атмосфере, витавшей вокруг. Итачи тоже выпустил весь воздух из лёгких и подобрался. Бессмысленным являлось тянуть дальше — так можно было только заслужить замечание за бездействие и ничего более. Он прикидывал, с чего же всё-таки стоило начать, и в голове наконец появилась стоящая мысль. В памяти всплыли сцены схватки Кушины-сан и предателя из Анбу. Удивительно, но подробности того сражения в полном объёме до сих пор хранились где-то в его сознании. Поняв, как действовать, он решительно посмотрел ей в глаза. Это было предупреждением о том, что сейчас всё действительно началось. Он стремительно рванулся вперёд и резким точным движением направил тыльную сторону ладони к определённой точке на шее подруги. Это вполне могло бы стать окончанием их боя, если бы Итачи оказался чуть быстрее или реакция Наруто — чуть медленнее. Она уклонилась, уйдя перекатом в бок точно так же, как это сделала её мама в сражении, которое вспомнилось Учихе. Однако Намиказе там не было. В этот момент она действовала инстинктивно. Это показывало то, что даже на интуитивном уровне она поступала так, как поступил бы опытный шиноби. Шутки закончились, теперь это действительно стало сражением. Их удары были совсем ещё не отточены, блоки недоработаны, атаки довольно импульсивны, а скорость невообразимо далека от идеальной. И даже так они показывали уровень учеников академии, причём отнюдь не первокурсников. Они сражались на равных. Инициатива не была закреплена за кем-то одним, а буквально металась между участниками боя. Ещё ни один удар не встретил своей первоначальной цели: им всегда удавалось уклониться или выставить блок. Однако так не могло продолжаться вечно. И они оба осознали это, когда резко выброшенный кулачок Наруто крайне неприятно мазнул Итачи по боку. Он смог избежать прямого попадания уклоном в бок. Он продолжил движение и опёрся на левую руку, создав впечатление того, что сейчас уйдёт в колесо. Изначально он и собирался так поступить с целью разрыва дистанции. Уже в момент выполнения манёвра к нему пришло понимание того, что это идеальный момент для атаки. Он, не доведя правую руку до земли, резко отвёл её в направлении противоположном Наруто, тем самым создав инерцию ногам. Намиказе, не ожидавшая подобной перемены ситуации, не успела отреагировать вовремя, из-за чего получила крайне неприятный удар ногой по верхней части туловища. Она откатилась в бок и тут же вскочила, готовая продолжать поединок. Они бились ещё примерно десять минут в том же духе, что и начали: никто никого не мог достать. Тем не менее Итачи почувствовал, что начал уступать сопернице. Он понял, что либо он одолевал её в ближайшее время, либо она бы его просто вымотала. Это осознание неприятно кольнуло, потому что он всё-таки мальчик, к тому же старше, значит, исходя из банальной логики, должен был превосходить её в стойкости. Итачи взял на заметку уделить больше внимания выработке выносливости, которой сейчас катастрофически не хватало. Откуда ему было знать, что неутомляемость — одна из прерогатив клана Узумаки? Они замерли друг напротив друга, тяжело дыша. Оба чумазые, с мелкими синячками и ссадинами от постоянных катаний по земле. Итачи лихорадочно соображал, что нужно было предпринять. Он понял, что единственный его шанс на победу — это обойти подругу в скорости. Впрочем, шанс этот выглядел весьма призрачным, так как исходная была примерно равна, а сейчас он устал больше неё, следовательно, уже начал уступать. Однако за неимением другого более надёжного варианта пришлось довольствоваться тем, который имелся. Приложив усилие, он смог бы чуть-чуть опередить её, но этого оказалось бы недостаточно. Требовалось что-то ещё. Тут же вспомнилась первая и последняя атака за весь бой, достигшая заданной цели, и она базировалась на обманном манёвре. Итачи совсем не прельщала идея использования подобных трюков. Ещё меньше ему хотелось вновь наносить вред Наруто. Но при этом и проиграть он не мог. Словно переступив через себя, он принял решение довести дело до конца. Как ни крути, один из них однозначно должен был одолеть другого, а Итачи просто не имел права на поражение. Только не сейчас. Только не на глазах у отца. На этот раз первой на противника кинулась Намиказе. Учиха парировал её удары до тех пор, пока расстояние между ними вновь не увеличилось. Это был самый подходящий момент для попытки проведения той атаки, которая вырисовывалась в его голове. Он резко пошёл на сближение, готовясь нанести удар в правый бок, она же начала выставлять блок в месте предполагаемого удара. Буквально в шаге от подруги, он также резко подогнул левую ногу, отчего практически поехал по земле, сдирая левые колено и локоть. Зато неожиданно выброшенная правая нога ударила Наруто, вынуждая её подогнуть колени и упасть на землю. Итачи, игнорируя боль в глубоких ссадинах, стремительно подскочил и успел взять в парализующий захват уже начавшую подниматься подругу. Сделать это оказалось не так-то просто из-за оказывавшегося сопротивления. Ценой болезненного удара в живот Итачи смог обездвижить её. Он поднял глаза на отца, который так и стоял, не шевельнувшись с самого начала спарринга. Фугаку дал отмашку, веля отпустить Наруто. Итачи помог ей сесть. Глядя на её ладони, содранные из-за его последней атаки, красноватые грязные разводы на штанах в районе колен и подбородок, ссаднённый во время захвата, Учиха не чувствовал должного удовлетворения от победы. Напротив, остался неприятный осадок — чувство вины. Она молча сидела, хмуро расфокусированно глядя перед собой. Как тогда, около убитого ею ивовца. От это сравнения Итачи чуть было не вздрогнул, но он смог себя остановить: отец всё ещё наблюдал. Наруто пыталась понять причину своего поражения. Фактически, к моменту окончания боя преимущество было на её стороне, потому что она являлась более выносливой физически от природы. Она не смогла сориентироваться вовремя. Поздно заметила смену траектории атаки. Затем ей не хватило скорости, чтобы её отразить. И в завершение она не сумела достаточно быстро вернуть себе выгодное для продолжения схватки положение. Обдумывая всё это, Наруто поняла, что единственная возможность компенсировать все эти недочёты — больше практиковаться. Ей банально не хватило опыта. Хотя, откровенно говоря, у Итачи тоже опыта не могло быть много. Тем не менее он оказался сообразительнее и искуснее. Наруто перевела всё такой же хмурый взгляд на друга, который тихо сидел сбоку. А он, в свою очередь, как-то виновато прикрыл глаза. Итачи подумал, что обидел её. — Эй! Ты чего такой, ‘ттебайо? Ты ж победил, — она легонько толкнула его в плечо, вынуждая посмотреть на себя. Она широко улыбалась без тени обиды. Её лазурные глаза лучились таким позитивом, что с трудом верилось в то, что каких-то двадцать секунд назад они смотрели холодно и даже немного жёстко. Итачи слегка растерялся. — Вы молодцы, — подал голос Фугаку, чем привлёк внимание почти забывших о нём детей. — А то, Фугаку-сан! — она подскочила и гордо выпятила грудь, уперев ручки в бока, при этом широко улыбаясь. — А Итачи — в особенности! — названный на секунду замер, не до конца поднявшись, от неожиданности, но тут же завершил действие и выровнял осанку. — Я думал, ты одолеешь Итачи, — размеренно выдал Фугаку. Итачи не понял, была ли эта фраза с негативным окрасом или положительным. Если он смог победить, хотя от него этого не ждали, то это было хорошо. Однако если от него не ждали победы, заранее посчитав проигравшим, то это было плохо. Отец высказался, как всегда, в своём стиле. — Почему? — она удивлённо подалась вперёд. — У тебя больше боевого опыта, — пояснил Фугаку. — Воу… Ну, так это значит, что Итачи совсем крутой?! Наруто опять широко улыбалась от радости за друга. А сам друг уже не испытывал смущение, но не считал эту похвалу заслуженной. Ему действительно скорее повезло вырвать победу, чем получилось её планомерно выбить. — Идите завтракать, — Фугаку никак не прокомментировал фразу о крутости своего сына. Он оттолкнулся от перил, отделявших внутренний дворик, где проходила тренировка, от веранды, и скрылся за сёдзи, которая вела в дом, не дожидаясь детей. Итачи собирался спокойно последовать за отцом, когда его схватила за руку Наруто, призывая остановиться. Она недоумённо глядела на друга. Он не понимал причину её замешательства. — А твой папа… он всегда такой? — Какой? — снова внимательно на неё смотрел, из-за чего ей хотелось отвести взгляд, но Наруто почему-то это не делала, продолжая смотреть в ответ. — Не знаю… — она запустила ручку в волосы, продолжая второй держать ладонь Итачи. — Холодный он, что ли? — Холодный? — он тихо повторил за ней, будто пробуя это слово на вкус — оно действительно очень точно описывало его отца. — Вот даже чакра у него огненная, а всё равно какая-то холодная… — Наруто замерла, глядя словно сквозь веранду: казалось, что она несколько мгновений перестала воспринимать происходящее. Итачи осторожно протянул к ней руку, собираясь легонько потормошить, но она вздрогнула прежде, чем он успел её коснуться. — О! Знаешь, как язык печёт, когда им к холодной трубе прилипнешь? Она была так довольна выбранным сравнением, что стала радостно покачиваться с пяточек на носочки. — Нет, — он даже не совсем понял, о чём шла речь. — Да ладно, ‘ттебайо?! — её брови удивлённо взметнулись вверх, скрывшись за чуть отросшей чёлкой. — Ты зимой никогда языком к железкам каким-нибудь не притрагивался? — настолько искренна она была в своём удивлении, что Итачи стало почти стыдно за то, что он так никогда не делал. — Нет. — Ничего себе! Ну, ты прям как Какаши нии-сан. Тот тоже так никогда не делал, — она разглядывала его с таким неподдельным интересом, словно впервые его увидела. — А остальные делали? — он заинтересованно склонил голову в бок. — Конечно, ‘ттебайо! — в этой фразе содержалось столько уверенности, что не поверить было невозможно. — Значит, мне тоже нужно? — он с интересом улавливал смену эмоций на лице подруги и то, как преображалось само лицо от этой смены. — А-а-а… — она опять взъерошила волосы, убивая все утренние старания Микото. — Знаешь, это неприятно. Я вот один раз сделала и больше не буду. Говорю же, язык печёт, а потом если его оторвать, то ещё и рана останется… — поморщилась, высунула язык и скосила на него глаза, словно пытаясь проверить, была ли там ранка. — Значит, не делать? — Итачи тонко улыбнулся: его забавляли картинные реакции Наруто. — Ага, — она по-доброму улыбнулась. — Хорошо, не буду, — он кивнул, улыбаясь ещё чуть шире. Никогда раньше у него не возникало желания провести подобный эксперимент. Теперь же, даже зная о неприятных последствиях, он хотел попробовать так сделать. Эта ситуация казалась довольно-таки странной. Итачи решил обязательно спросить об этом у мамы и узнать, делала ли так она. Он даже не подумал о том, чтобы задать подобные вопросы отцу. — А руку ты когда-нибудь под холодную воду подставлял и-и-и… — она закатила глаза, додумывая на ходу сравнение, — и держал долго-долго, пока кожу жечь не начинало? — Наруто снова пытливо на него смотрела. — Да. Итачи не делал это целенаправленно. Однако случалось пару раз так, что при мытье рук холодной водой он задумывался, а приходил в себя только от болезненных ощущений на коже. — Вот. У твоего папы чакра такая. Вроде, катон, а холодный. — Наверное, — он не изменился в лице, пусть был абсолютно согласен с характеристикой, данной его отцу. — Он тебя никогда-никогда не хвалит? — она грустно посмотрела на Итачи. Он промолчал, не изменившись в лице. Такое положение вещей он всегда воспринимал нормой, не имея возможности сравнивать. — Тогда я тебя буду хвалить, ‘ттебайо! — она солнечно улыбнулась и чуть сжала его ладошку. Итачи опять не знал, что ответить. Ему было приятно, но в тоже время неловко. Он ни на что не жаловался — ему было комфортно и без этого. А пока он снова разгребал ворох противоречивых чувств, вызванных подругой, она потащила его в дом. Кушать Наруто очень любила, а там как раз что-то про завтрак говорили…***
Итачи уже расстилал футон, когда в его комнате появилось непредвиденное светловолосое обстоятельство. Она стояла около прикрытой сёдзи с крайней степенью нерешительности на лице, потупив взгляд в пол и переминаясь с ноги на ногу. Итачи при виде этой картины не удивился — он испытал самый настоящий шок. Наруто, которая и повоевать успела, и с демоном сразиться, сейчас словно чего-то боялась. Он так и замер с одеялом в руках, не зная, что делать, в очередной раз за этот день. Казалось, что вообще всё его общение с Намиказе сводилось к тому, что он чувствовал себя ничего не умеющим и ничего не знающим. Это ощущение рядом с ней преследовало его буквально постоянно. Пусть она нередко красочно восхваляла все его качества и таланты как настоящие, так и додуманные ею же, от этих восхвалений было ничуть не легче, наоборот, они только усугубляли ситуацию. — Наруто?.. — Итачи осторожно её окликнул, надеясь, что она наконец объяснит свой неожиданный визит. Она лишь чуть дрогнула, продолжив притуплённо молчать. — Ты что-то хотела? — тихо спросил он, опасаясь спугнуть подругу. — Ага… Я, это… Можно? — робко поинтересовалась она. Она выглядела маленькой и беззащитной. Словно испугалась ночного кошмара и пришла за защитой к родителю. — Можно, — Итачи медленно кивнул в подтверждение уже сказанного. Наруто заторможенно подошла поближе. — Итачи, ты можешь?.. — Намиказе закусила губу, будто всё ещё не решила точно, действительно ли хотела попросить его о чём-то. Учиха терпеливо ждал. После глубоко вдоха она продолжила: — Можешь завтра сходить со мной? — и замолчала, начав сминать в ручках краешек пёстрой ночнушки. — Куда? — Итачи выжидательно на неё смотрел. Ему не хотелось давить на подругу, но пауза слишком затянулась. — Я обещала папе, что никуда одна не пойду, — она наконец подняла взгляд на Итачи, но тут же его опустила, стушевавшись из-за того, как друг пронзительно на неё смотрел. Снова глубоко вздохнула: — Завтра будет день рождения аники. И вторник, — и опять замолчала. Учиха прикрыл глаза. Наруто вызывала в нём интерес, ему хотелось понять её. Однако периодически она его утомляла. В эти моменты ему начинало казаться, что понять её было просто невозможно. И даже испытывая некоторое раздражение из-за невнятного поведения подруги, он сейчас упорно пытался свести все концы воедино. Ничего путного не получалось, что, в свою очередь, раздражало ещё больше. Объяснения Наруто вышли незаконченными и откровенно путанными. Итачи открыл глаза и чуть склонил голову, снова глядя на подругу. Оказалось, те несколько мгновений, которые он не смотрел, она его разглядывала. Снова стало неловко, но не настолько, чтобы он обратил на это достаточное внимание — просто мимоходом отметил. Его мысли были порабощены разбором той логической задачки, которую ему подкинула Наруто. Она сказала «аники». Так она звала Учиху Обито, но он погиб больше полугода назад. Следовательно, когда она упомянула его день рождения, она не имела в виду то, что хотела пойти к нему в гости. А может, именно это она и имела в виду, подразумевая то, что хотела навестить его бабушку?.. Ещё она сказала про то, что завтра — вторник. Итачи это ни о чём не говорило, кроме того, что завтра — вторник. Вероятно, это значило что-то особенное для неё. Учиха едва заметно поморщился: откуда, по её мнению, он должен был это знать? Он снова сфокусировал взгляд на Наруто. Она всё ещё сжимала край ночнушки, но уже не нервно, а просто будто ей было так комфортно. Губа была слегка закушена, глаза — прикрыты, лицо — спокойным. Подруга словно к чему-то прислушивалась, чего Итачи слышать не мог. Он уже несколько раз замечал то, как она принимала подобное состояние. Это чем-то напоминало медитацию, но Наруто точно не медитировала. И всё же это странное действие определённо её успокаивало. Захотелось спросить, о чём она думала, но что-то его остановило. Наверное, это было понимание того, что она бы ему не ответила. Итачи опустил взгляд и удивлённо моргнул. Его поразило то, насколько легко он отвлёкся от попытки разобраться в том, о чём конкретно его попросила подруга. Учиха чуть нахмурился, возвращаясь к размышлениям. Почему вторник являлся особенным днём?.. Может быть, что-то происходило именно по вторникам? Было похоже на правду. Получалось, Наруто что-то делала каждый вторник. И если это было как-то связано с погибшим, то… возможно… она ходила к нему на могилу? Только вот у Учихи Обито не было могилы… Отец очень много возился с бумагами из-за того, что его шаринган не был возвращён в Коноху. Этот случай являлся уникальным: всегда — абсолютно всегда — товарищи Учих возвращали их шаринган в Коноху, если те погибали в поле, а возможность вернуть тело целиком отсутствовала. Однако один глаз Учихи Обито был пересажен человеку не из клана, а второй, насколько знал Итачи, не уцелел в принципе. Он едва заметно встряхнул головой, поняв то, что ушёл мыслями не туда. Он снова глянул на подругу. Косо, из-под ресниц, словно боялся того, что она могла заметить, но она по-прежнему витала где-то глубоко в собственных мыслях. Его даже радовало то, что сейчас Наруто на что-то отвлеклась: без её участия размышлять было проще. Итачи вновь едва заметно свёл брови, продолжая развивать мысль. Получалось, если у Обито не было могилы, Наруто ходила к… Куда? К памятнику героям? Скорее всего… А начала она с того, что попросила Итачи куда-то пойти с ней. Попросила его потому, что обещала своему отцу не выходить в одиночку из дома. Выходило, что она собиралась завтра пойти к памятнику героям из-за того, что завтра был день рождения её погибшего друга, который ещё и выпал на вторник. А пойти одна Наруто не могла, потому что обещала. Поэтому она попросила пойти Итачи с ней. Но почему она попросила его, а не его маму? Тут Учиха зашёл в тупик. Он подождал около минуты, надеясь на то, что подруга вынырнула бы из своих мыслей сама. Наруто продолжала перебирать пальчиками ткань и мерно расслабленно дышать. Однако стоило Итачи сделать шаг в её сторону, как она вздрогнула и почти испуганно на него уставилась. — Даттебайо! — пробормотала она и спрятала заалевшее лицо в ладошках. Учиха испытал острое чувство дежавю. Всё было как тогда, на поле боя, на камне… Когда подруга несмело убрала руки от лица, вроде бы успокоившись, он решил наконец задать вопрос: — Почему ты не попросишь сходить с тобой мою маму? — Я всегда… — она грустно посмотрела на Итачи. — Я ему глицинии приношу, ‘ттебайо… — надеялась на то, что он мог каким-то неведомым образом понять всё самостоятельно, потому что объяснить самой не получалось. Учиха слегка прищурился. Ему требовалось за что-то зацепиться взглядом. Он сфокусировался на растрёпанном хвостике подруги, начиная новый виток размышлений. Почему глицинии?.. Итачи попытался вспомнить их значение, но безуспешно. Судя по всему, он и вовсе его не знал. Он переключил внимание на другую деталь. Глицинии, если он не ошибался, цвели с мая по июнь. Где Наруто собиралась их взять в феврале? Их ведь даже в магазине не вышло бы купить. А она сказала, что приносила их всегда… Следовательно, Наруто знала, где возможно было найти цветущие глицинии даже в феврале. Особенное место? Её секрет? И она не хотела раскрывать этот секрет его маме, потому к ней и не обратилась. А пойти одна она не могла, потому что обещала своему отцу… «Но она позвала меня!» — с удивлением осознал Итачи. — Ты хочешь, чтобы?.. — он замолчал: поперёк горла встал ком. Если он рассудил всё правильно, то Наруто решила доверить ему что-то очень и очень личное. Правда, это решение основывалось лишь на том, что у неё не было другого выбора. Он стыдливо отвёл взгляд и с трудом сглотнул. — Мне пойти с тобой? — Ага… — она робко улыбнулась. — Место, где я их беру, — наш с аники секрет. Я обещала, что одна никуда не пойду. Но ведь с тобой я не буду одна, верно? Хотя папа просил не ходить никуда без Микото-сан. Но не хочу показывать Микото-сан то место… — Наруто резко вскинулась и замахала руками. — То есть!.. В смысле!.. Я доверяю Микото-сан! И она неплохая!.. То есть — хорошая, даттебайо! Она очень-очень хорошая! Просто!.. Ну, то есть!.. — у неё начал заплетаться язык из-за того, что она забывала дышать. — Я понял, — спокойно остановил её Итачи. Он решил прервать этот акт доказывания непонятно чего непонятно кому и остановить панику подруги. И, судя по всему, ему удалось. Наруто наконец выглядела, как всегда. Беспокойная, но уверенная и лучащаяся жизнерадостностью, а не подавленная и нервничающая. Та Наруто, которую Итачи видел сейчас, нравилась ему больше всего. С ней он уже более-менее привык общаться и хоть немного представлял, что от неё можно было ждать. — Во-о-от… Я и решила, что совсем одной идти нехорошо, если пообещала так не делать. Я подумала-подумала и поняла, что могу показать тебе то место, — она опять запустила ручку в солнечные пряди. — Ну, ты же хороший. И мой друг, — Итачи насмешливо выдохнул из-за того, какую подруга дала ему характеристику. — Я думаю, аники не обидится, если ты узнаешь наш секрет. Вот. Ты сходишь со мной? — Наруто смотрела с просьбой. — Завтра, да? — он хотел согласиться, но решил ещё раз уточнить, чего именно от него хотели. — Ага, утром. Давай пойдём пораньше, пока там никого нет. — У памятника? — она ведь так и не сказала, куда собралась иди, не считая рассказа о каком-то тайном месте, которое находилось где-то неизвестно где. — А ты откуда знаешь? — Наруто заинтересованно подалась вперёд. — Догадался? — Итачи почувствовал толику стыда от того, что знал то, чего по идее знать был не должен. — Воу, а ты умный, — без задней мысли выдала своё наблюдение Намиказе, а Учихе опять стало неловко. — Так ты, это, пойдёшь? — она пытливо уставилась на него. — Это ведь на дальних полигонах… Думаешь, нас отпустят одних? — этот вопрос волновал его больше всего. — Ну-у-у… — она невинно хлопнула глазами, отчего создалось впечатление, что она задумала какую-то пакость. — Мы же можем сначала сходить, а потом уже сказать, ‘ттебайо? Нам же ничего не будет, если мы сами признаемся? — она почесала нос, приняв действительно невинный вид. — Хм, — Итачи закусил щёку. Он не боялся того, что его могли отчитать, но всё равно не хотелось собственноручно создавать повод для этого. Вряд ли отец оценил бы, если бы Итачи, никому ничего не сказав, ушёл неизвестно куда и неизвестно на сколько. Тем не менее отказать Наруто он тоже не мог. Дилемма казалась абсолютно нерешаемой. Итачи всегда вёл себя идеально. Но не потому, что так было велено, а потому, что считал это правильным сам. Шиноби должен был соблюдать дисциплину и чётко выполнять указания. Учиха ставил перед собой конкретные цели, а становление шиноби являлось ключевым моментом, необходимым для их воплощения в жизнь. Нарушения приказов или оговоренных норм, например, уход из дома без предупреждения, нисколько не прельщали его. Однако не помочь Наруто, когда она просила, тоже выглядело малопривлекательной перспективой. Вопрос, как лучше поступить, встал ребром и принимать какое-либо более определённое положение не собирался. — Придумала, ‘ттебайо! — она стукнула кулачком о ладошку. — Мы оставим записку. — Записку? Этот вариант хоть как-то смягчал все острые углы. Так он пусть и не лично, но всё же предупредил бы, что покинул дом, и объяснил бы, с какой целью это сделал. — Так никто волноваться не будет. А если твой папа всё равно будет недоволен, то я ему объясню, что уговорила тебя пойти со мной, — она изменилась в лице — её вид стал сосредоточенным и серьёзным. Слова об отце оказались неожиданностью для Итачи. Он даже выпустил из рук одеяло, которое держал всё время разговора. — Не надо. Я сам согласился. Ты меня не заставляла. Если и были виноватые, то сразу — оба. Итачи осознавал, что могло последовать за этим поступком, и тем не менее не отказался принять в нём участие. Спихивать всю ответственность на Наруто оказалось бы несправедливо, и он это прекрасно понимал. Хотя также Учиха понимал и то, что морально не был готов к осуждению отца, которое тот если не высказал бы, то показал бы — уж точно. — Это потому, что мы друзья. Вот ты и не смог отказать, — нахмурилась она. — Я хочу тебе помочь, — ровно ответил Итачи. — Причина в этом. Она улыбнулась, сама от себя того не ожидав. И улыбка независимо от Наруто быстро стала широкой. — Тогда завтра? Давай в пять? Или в пять с половиной? — А комендантский час? — Ну-у-у… — её лицо снова приняло невинное выражение, но Итачи не собирался даже слушать. — Нет, Наруто, — он медленно покачал головой из стороны в сторону, чтобы она даже не пыталась. — Комендантский час мы нарушать не станем. — Тогда в шесть? — Хорошо, — он сел на футон и прикрыл глаза, понимая, на что подписался. — Ой! — взвизгнула она и остановилась около приоткрытой сёдзи. — Да? — Итачи же сохранял спокойствие. Он теперь даже не пытался догадаться, что взбрело в голову подруге. Как показала практика, это бы в очередной раз оказалось пустой тратой времени. — А что в записке будет? Итачи прикусил щёку, формулируя содержание. — Мы ушли навестить Учиху Обито. К завтраку вернёмся. Итачи и Наруто, — он сделал паузу, показывая окончание текста. — Нормально? — Отлично, ‘ттебайо! — Наруто выставила перед собой кулачок и оттопырила большой пальчик. Она сделала шаг за порог и обернулась: — Спокойной ночи? — Спокойной ночи, — Учиха забрался под одеяло. О том, как он потом собирался объясняться с отцом, вернувшись после несанкционированной вылазки, даже думать не хотелось. Удивительно, желание помочь Наруто пересилило страх перед столь мрачной перспективой. Но друзья же для того и были нужны, чтобы помогать друг другу? Верно?***
Итачи смотрел в её глаза, наполненные просьбой, и понимал, что не мог отказать Наруто, несмотря на все доводы разума. — Написала? — Ага… — она выудила из кармана шорт записочку с оговоренным содержанием. — Давай оставим… — он повертел заветную бумажку в руках. — На кухонном столе? Там её точно заметят. — Давай. Они медленно, не издавая ни звука, пошли в сторону кухни. Главным было тихо выбраться из дома, чтобы родители Итачи не заметили их исчезновение раньше времени. Уже покинув дом и почувствовав чуть больше свободы, ребята синхронно выдохнули. Им удалось выбраться незамеченными. — Итачи… — Наруто схватила его за рукав куртки. — М-м? — Спасибо, ‘ттебайо, — она порывисто обняла друга, не зная, как выразить благодарность словами.