Свет и тьма: книга яркого света

      Они шли по лесу уже около получаса. То, как Наруто здесь ориентировалась, являлось загадкой для Итачи, потому что они уже трижды кардинально меняли направление. Логичнее было бы подумать, что она просто заблудилась и теперь шла, как Ками на душу положит. Учиха и сам не знал, почему он всё ещё сохранял уверенность в том, что подруга знает, что делает. По крайней мере, успокаивало то, что они не петляли, иначе бы наткнулись на собственные следы на снегу.       — Почти пришли, — она интригующе стрельнула взглядом в его сторону.       Примерно через пять минут Наруто остановилась и жестами призвала замереть Итачи. Она всматривалась перед собой и, определённо, что-то там видела. Проблема заключалась в том, что Учиха видел там только очередное, ничем не отличавшееся от других дерево. Судя по всему, какое-то отличие всё-таки имелось, потому что Намиказе прильнула к растению, практически уткнувшись в него носом. Лазурные глаза тщательно выискивали некий опознавательный знак или что-то на его подобии.       Итачи хотел спросить, мог ли он чем-то помочь, но не решился нарушить сохранявшееся молчание. Складывалось ощущение, словно они попали в некую запретную зону, где нельзя было разговаривать. Сама атмосфера этого, на первый взгляд, ничем не примечательного места требовала соблюдать тишину. Она не была неуютной — скорее умиротворённой.       — Есть, ‘ттебайо, — обычно шумная Наруто разговаривала здесь едва слышимым шёпотом.       Она выудила из-под куртки кисточку для печатей, особую бумагу, способную проводить и впитывать чакру, и совсем маленькую «походную» баночку чернил. Завершив витиеватый узор не совсем понятного для Итачи содержания, Наруто свернула весь необходимый для ритуала инструментарий обратно, оставив лишь исписанную бумагу. Учиха вглядывался в иероглифы, ловко выведенные подругой, и вычленял среди множества незнакомых, больше напоминавших бессмысленные мудрёные закорючки, вполне известные ему. Сверху и снизу располагался иероглиф «ключ», по бокам — «выход» и «вход», а в центре — круговая надпись, значение которой было для Итачи недоступно.       Намиказе сложила печать концентрации правой рукой, а кончиками пальцев левой осторожно прикоснулась к пробелам между вязью печати. Она прикрыла глаза, и её вид стал таким же сосредоточенным, каким был вчера, во время спарринга. Итачи буквально видел, как её чакра, стекая с пальцев, вливалась в бумагу и распространялась по письменам, напитывая их. Этот процесс длился не более двух минут, но он до того сильно завораживал, что Итачи почудилось, будто время замедлило свой ход.       Наруто весело посмотрела на друга. Она невольно отметила, что даже в нетерпении и жгучей заинтересованности Итачи оставался таким же внешне спокойным, как и всегда. Но его выдавали глаза. Они блестели живее обычного. В такие моменты с них словно исчезала мутная пелена спокойствия, отчего глубокий тёмно-серый, почти чёрный, цвет, сменялся более ярким со стальным блеском. Хотя ей не нравилось сравнение с металлом: сталь просто бликовала, а глаза Итачи начинали искриться. Однако до этого момента она не могла подобрать точное сравнение, а сейчас поняла — графит. Глаза друга искрились, точно стержень карандаша под лучом света: ровный, на первый взгляд, блеск рассыпался на мелкие искорки, которые перемежёвывались тёмными, шершавыми, не поймавшими свет бороздками.       Итачи моргнул из-за слишком длительного зрительного контакта, а Наруто поспешно пристыженно отвернулась. Ей было неуютно от того, что она часто откровенно пялилась на друга, но из раза в раз это происходило невольно: просто его было интересно разглядывать.       Намиказе тряхнула головой, отгоняя не нужные сейчас мысли, но от этого движения чёлка неудачно упала на глаза — пришлось сдувать. Однако почему-то именно в этот раз не очень чтобы выходило. Ни с третьей, ни с пятой попытки чёлка с глаз не пропала. Наруто уже даже начала злиться, когда неожиданно обнаружила рядом со своим лицом руку друга. Он держал её на расстоянии, находившемся на границе зоны личного пространства Намиказе.       — Можно? — он не шелохнулся: вопрос не являлся риторическим — Итачи ждал разрешение.       Наруто слабо кивнула. Он осторожно, кончиками пальцев подцепил солнечные пряди, не касаясь её лица, но даже так она ощущала прохладу исходившую от его пальцев. Он уложил челку наискось и на секунду заколебался, а после завёл длинную прядь, грозившуюся упасть снова, подруге за ухо. У Намиказе по всему телу побежали мурашки от контраста едва ощутимого прикосновения её горячей кожи и его холодной. Итачи медленно убрал руку себе на колено. Наруто с уколом зависти подумала о том, что его, судя по всему, вообще ничего не могло вывести из равновесия. Даже сейчас выражение его лица не изменилось. Только глаза стали искриться как-то иначе, но пока ей не удавалось читать суть таких тонких перемен в друге.       Наруто глубоко выдохнула и поднялась. Она осторожно приложила к дереву лист, поместив его центр поверх особо глубокой борозды на шершавой поверхности. Намиказе вновь сложила печать концентрации, но на этот раз её вторая ладонь плотно накрыла бумагу, прижимая ту к коре.       Около минуты прошло прежде, чем Итачи наконец смог узреть истинную цель этих манипуляций. Из-под листа, который продолжала удерживать Наруто, по воздуху поползли витиеватые линии, состоявшие из вязей фуиндзюцу. Вскоре они выстроились в некое подобие арки. Намиказе одобрительно кивнула после того, как окинула получившуюся конструкцию критическим взглядом. Она сделала шаг назад, отпустив лист. К удивлению Итачи, бумага не упала, а осталась на своём месте. Тем временем Наруто ещё больше разорвала дистанцию с загадочным деревом.       Десять мучительно долгих секунд ничего не происходило, но потом печать словно пошла рябью. Она медленно стала распространяться дальше и продолжала до тех пор, пока не дошла до краёв «арки». Изображение всё больше деформировалось. Теперь в нём не оставалось ничего, что напоминало бы ствол дерева. Там появились сиреневые, бледно-розовые, фиолетовые и, совсем чуть-чуть, зелёные краски, но пока они не имели каких-либо чётких очертаний. Метаморфоза прекратилась только тогда, когда взору друзей предстал какой-то проход. Было непонятно, что именно за ним находилось, так как оно отделялось от глаз смотрящих «занавесом» из гроздей глицинии.       Наруто выждала ещё около половины минуты прежде, чем направилась к «арке». Итачи же, потеряв связь с реальностью, так и остался стоять на месте, не заметив того, что подруга начала движение. Она, поняв, что Итачи за ней следовать не собирался, недолго думая, схватила его за руку. Намиказе осторожно, практически нежно развела цветочную завесу и переступила границу действительного мира и сказочного, потянув друга за собой. Раздвинутая ранее завеса закрылась за их спинами цветочным каскадом.       Учиха с трудом поверил своим глазам. Ему открылся поистине фантастический и оттого совершенно нереальный мир.       Он увидел цветочное поле, которое огромным кольцом, настолько большим, что с трудом удавалось разглядеть его границы, окружали глицинии. Периодически взгляд натыкался на редкие отдельные деревья, росшие посреди поля. Около дальнего от Итачи и Наруто края мерцало яркой бирюзово-голубой водой озеро. А на его поверхности, создавая волшебную иллюзию парения, лежали лепестки опавших цветков.       Он поднял заворожённый взгляд вверх. Неба не было. Глицинии не только ограждали это место по периметру, но и ограничивали его куполом сверху, свисая нежными гроздьями на высоте приблизительно тридцати метров. Слабо кружась, медленно опадали маленькие цветочки. Они же застилали поле мягким ковром.       Аромат, наполнявший это место, сводил с ума своей мягкой сладостью. Едва ощутив его, Итачи мгновенно понял то, что тот же самый аромат еле слышно исходил от Наруто. Он не замечал его за настойчивым запахом мандаринов, а теперь отчётливо понимал, что упускал нотки глицинии. Учиха прикрыл глаза и с жадностью глубоко вздохнул, чувствуя, как по телу побежали мурашки. Голова слегка закружилась. На глаза навернулись слёзы от крепости дурманившего аромата. Итачи показалось, что ему в нос затолкали вату, пропитанную духами. Но даже так не получалось перестать глубоко вдыхать раз за разом. Он привыкал к этому плотному, но приятному запаху пару минут, если не больше.       Когда голова перестала кружиться и пропала размягчавшая тело слабость, Учиха разлепил влажные веки. Он наконец смог обратить внимание на что-то, кроме сладости, заполонявшей это место. К нему вернулись остальные чувства. Итачи стал рассеянно скользить взглядом по волшебному саду, оглядывая каждый его закуток снова и снова, но не находил то, что искал. Учиха пытался найти птиц. Хотя бы одну. Слух пленял перелив завораживавшего щебета птиц… Почему же ни одной не было видно? Звуки, окутывавшие это место, вгоняли в некий магический транс. Казалось, столь незамысловатую мелодию природы можно было слушать целую вечность и не насладиться вдоволь.       Итачи опять опустил взгляд на сиренево-розовый ковёр, застилавший поле. Море цветов… Он бы в даже самой яркой фантазии не смог представить нечто настолько прекрасное. Миллионы… нет, миллиарды маленьких нежных цветочков воздушно лежали один на другом. Он осторожно присел и мягко раздвинул настил. В самом низу росла обыкновенная трава. Однако даже это заставило его удивиться, ведь был февраль: всё застилал не слишком толстый, но плотный слой снега.       Итачи выпрямился и неловко ступил вперёд, наблюдая за тем, как собственная нога по щиколотку утопла в опавших цветках. Он слегка нахмурился с неким сожалением от того, что лепестки примялись ботинком: это должно было ускорить процесс их гниения. Учиха вновь окинул взглядом чудесный сад, пытаясь понять, каким образом оказалось возможным то, что ни один из этих цветков не тлел. Они будто были «заморожены» во времени.       Сад не подчинялся законам природы, противоречил им.       Именно с мыслью о «невозможности» сада Итачи осознал: это место являлось чьей-то гениальной техникой. Хотя даже в мыслях не получалось называть нечто настолько невероятное простым словом «техника». Это был искуснейший шедевр мастера или, скорее всего, мастеров. Настоящее волшебство, созданное при помощи чакры. Каждый миллиметр здешнего пространства излучал энергию, к которой невольно хотелось тянуться: настолько она была приятной, ласковой, тёплой…       С губ Итачи сорвался громкий вздох восхищения, и ему было ничуть не стыдно за свою несдержанность. Он никогда и не помышлял о существовании чего-либо до такой степени прекрасного.       Целый мир, скрытый в ничем не примечательном дереве.       Учиха впечатлился тем, что Намиказе с настоящим благоговением всматривалась в представшую её взору картину. Она здесь была не в первый раз, не во второй и даже не в десятый. И тем не менее не переставала каждый раз, как в первый, очаровываться этим местом.       Она тоже посмотрела на Итачи и чуть смутилась, наткнувшись на его изучавший взгляд. Итачи же тонко улыбнулся: на любую, даже самую незначительную, мелочь подруга реагировала чрезмерно ярко. Он всего лишь на неё смотрел, а она сконфузилась так, словно её поймали на чём-то непристойном. Увидев его улыбку, Наруто тоже переменилась в лице: лёгкое удивление быстро преобразилось солнечной радостью, и Намиказе засмеялась. Она раскинула руки в стороны и закрутилась вокруг своей оси, вздымая цветы в воздух. Она останавливалась на мгновение подкидывала ещё больше цветов руками и снова начинала крутиться, ловя на лицо мягкие лепестки, сдувая их и ловя новые. А Учиха молча за этим наблюдал, улыбаясь всё шире.       Вдруг Намиказе запнулась о собственную ногу и чуть было не упала, но он её подхватил. Она смолкла. В её радостное выражение закрались стыд и смущение.       — Беспечность, — тихо заключил Итачи, снисходительно на неё глядя.       Наруто отстранилась и расплылась в восторженной улыбке человека, увидевшего нечто такое, что он давно желал увидеть. Вечно спокойный, скупой на очевидное проявление эмоций Итачи сейчас казался ей обычным, но именно это сделало его ещё более необыкновенным. Учиха даже не подозревал, что являлся для взбалмошной подруги загадкой не меньшей, чем она — для него. И только что Наруто, казалось, стала на шаг ближе к решению. От этого её наполнил ни с чем не сравнимый трепетный восторг.       — Хочешь фокус? — она сложила руки за спиной, наклонившись вперёд; в лазурных глазах сияли искорки предвкушения.       Сначала ему захотелось спросить, какой фокус мог удивить больше того, что он уже увидел. Однако он быстро осознал, что не в правилах Наруто было пообещать что-либо интересное и не оправдать ожидания. Он допускал, что фокус мог его особенно не удивить, но, в любом случае, согласиться не составляло никакой трудности. Тем более, подруга, очевидно, очень сильно хотела показать этот фокус. Поняв, что он как минимум ничего не терял, а как максимум имел возможность увидеть нечто невообразимо интересное, Учиха кивнул.       — Пошли, — искорки в её глазах заполыхали ярким пламенем.       Намиказе вновь схватила его за руку и потянула за собой. Она повела его к деревьям, росшим справа от входа. Наруто ловко протиснулась между стволами и следом увлекла своего спутника. Друзья не больше полуминуты продолжали идти среди деревьев, пока снова не очутились на той же поляне. Только вышли они на дальнем от входа крае, оказавшись перед кромкой озера. Фокус действительно впечатлял. И Итачи поражённо распахнул глаза и приоткрыл рот, потеряв контроль над эмоциями. Это был не просто фокус — чудо. Наруто же по-доброму ухмыльнулась, радуясь реакции друга.       Она крепче сжала его ладонь, привлекая внимание. Итачи обернулся с уже привычным спокойным выражением лица, но искрившимися глазами. Он чуть склонил голову набок.       — Если пройти там, — она указала им за спину, — то вернёшься через вход. А если пройти во-о-он там, — теперь она указывала на точку, которая находилась практически напротив центра поляны, справа, — то выйдешь во-о-он там, — ручка обратилась к месту ровно напротив указанного ранее.       — Ты проверяла? — он неожиданно тоже чуть крепче сжал ладонь, как бы отвечая подруге.       — А то, ‘ттебайо! — она карикатурно горделиво вздёрнула подбородок и выпятила грудь, на что Итачи насмешливо выдохнул.       Наруто повела их назад, и они действительно вернулись через вход. На этот раз Учиха притормозил и вновь раздвинул гроздья для того, чтобы посмотреть, как проход в волшебный мир выглядел изнутри. Удивительно, но выглядел он как… дверь. Массивная деревянная дверь с ажурной резьбой. Впрочем, почему бы и нет? Её старинный величественный вид очень легко вписывался в общую атмосферу сада.       Намиказе отстранилась. Она присела и набрала в руки цветки, которые тут же стали осыпаться обратно на землю. Потом ещё раз. И ещё. Итачи не ошибся в своих впечатлениях: для Наруто и в самом деле всё происходило, как в первый раз. Из-за его присутствия, его благоговения, его потрясения она сама будто переживала все эти чувства впервые.       — Красиво здесь, а? — тихо спросила она, улыбаясь непривычно слабо, едва заметно.       — Очень… — его голос передал совершенно искренне восхищение. — Очень-очень…       Наруто попыталась сдуть, слегка налипшую на лоб прядку, но безуспешно. Она с явным недовольством всё-таки убрала её рукой и протёрла чуть взмокшее лицо тыльной стороной ладони. Было жарко. В саду царило бесконечное лето. А в действительности на дворе стояла зима, и друзья закономерно были одеты в тёплую одежду.       Наруто, недолго думая, стянула шарф, куртку и ботинки. Всё это она аккуратно сложила около двери. Итачи пока лишь наблюдал: ему было жарковато, но не более того. Вечно горячая Намиказе переносила жару хуже Итачи, который, напротив, постоянно подмерзал.       Некоторое время она колебалась, прежде чем стянуть носок. Она поднесла босую стопу к цветочному ковру и замерла. Подъём вытянулся, и пальцы на пробу коснулись настила. Наруто осторожно, почти боязливо опускала ногу в ворох цветов. Она весело хихикнула и сказала, что это щекотно. Второй носок она стащила буквально за секунду и, в отличие от всей остальной одежды, просто швырнула в сторону. Он косо упал на ровную стопку вещей. Намиказе побежала босыми ногами по пушистому цветочному ковру, снова заливаясь звонким смехом от переполнявших её ощущений и лёгкой щекотки.       Итачи же просто продолжал смотреть на неё, не пытаясь раздеться. Вместе они смотрелись весьма забавно: укутанный в теплые вещи Учиха, стоявший на месте, напоминал пушистого опасливого зверька из северных морозных широт, в то время как Намиказе без верхней одежды, носившаяся туда и обратно, была похожа на короткошёрстного резвого обитателя жаркой степи. Когда Наруто наконец остановилась, она спросила, почему Итачи до сих пор не избавился от душной одежды. Он, тяжело вздохнув, расстался с теми же элементами гардероба, что и подруга, и опасливо сделал первый шаг босой ногой по цветочному настилу. Удивительно, но даже после расставания с сохранявшей тепло одеждой Учиха не начал мёрзнуть, как это происходило обычно.       Наруто в очередной раз схватила Итачи. Она потянула его за собой в направлении озера. Однако всего через минуту она отпустила его руку и закинула свои за голову. Она шла чуть впереди, а он — следом, не стремясь вырваться вперёд. Через некоторое время Намиказе заговорила снова:       — Это место создал Шодай Хокаге, Хаширама Сенджу, и его жена — Мито Узумаки, — она развернулась лицом к другу, начав идти задом наперёд. — Мито-сама создала измерение с помощью Фуиндзюцу. А Шодай создал вот это, — она широким жестом развела руки, указав на всё и сразу. — У него был улучшенный геном — Мокутон[1]. Он сам вырастил все эти деревья. Мокутон — это суйтон и дотон вместе. Он мог использовать их по отдельности. Так он создал озеро. А Мито-сама создала… — Наруто закусила губу, подбирая слово, — уникальную печать. В ней Мито-сама запечатала звук, поэтому здесь всегда поют птицы, но… — Намиказе полным восхищения взглядом окинула сад.       — Но? — Итачи, терзаемый любопытством, не выдержал.       — Знаешь, что самое главное?.. — продолжила она нагнетать интригу уже осознанно.       Он молчал, надеясь на то, что подруга не собиралась столь жестоко над ним издеваться. Как оказалось, надеялся он зря. Учиха снова не выдержал:       — Что?       Наруто загадочно улыбнулась, а восхищение, граничившее с обожествлением, в её глазах стало ещё явственнее.       — Мито-сама смогла покорить время.       — Что? — Итачи искренне не понял, что она имела в виду.       — Представляешь? Здесь практически не идёт время. Мы можем пробыть тут хоть месяц, а за дверью не пройдёт и секунды! — Намиказе восторженно взмахнула руками, от переполнявших её эмоций. — Этот сад всегда цветёт, потому что он будто только появился. Ему ещё даже нескольких минут нет. Гениально, правда?       — Это шедевр, — повторил свою недавнюю мысль Учиха.       Вопрос Наруто являлся риторическим. И так было понятно, что это место — оплот гениальности. Тем не менее он ответил. Ответил потому, что тоже хотел выразить своё восхищение вслух.       — Очень много людей хотело найти этот сад, и никто не смог. А я нашла… — она улыбнулась, но не горделиво или хвастливо, а чуть смущённо и робко.       — Как? — этот вопрос мучил Итачи удивительно сильно.       Он испытывал непривычно сильный интерес. Никогда раньше он не ощущал такого. Его буквально распирало от любопытства.       — Мито-сама описала это место в свитках, — снова заговорила Наруто. — Память следующим поколениям. Там эти печати очень подробно описаны. Эти свитки мама читала мне на ночь, когда я была маленькой, — Итачи не смог сдержать улыбку: «я была маленькой» звучало крайне комично из уст четырёхлетней девочки, которая едва ли достигала метр в росте. — Это больше похоже на сказку, чем на правду. Даже когда своими глазами видишь… — она в несколько шагов обернулась вокруг своей оси, должно быть в тысячный раз оглядывая сад, и снова принялась вышагивать задом наперёд. — Мито-сама очень подробно всё описала. Но она ни разу не указала, где находится этот сад. Его много кто пытался найти — не только клан Узумаки. Но все искали в Лесу Смерти: его ведь тоже создал Шодай. В итоге никто ничего не нашёл, потому что там ничегошеньки и не было, — она беззлобно ухмыльнулась. — Вот. Поэтому стали считать, что истории о личном мире Шодая и Мито-самы — просто красивые сказки. А мама мне рассказала, что это место на самом деле где-то есть. Те печати, о которых Мито-сама писала… Она их точно создала на самом деле. По-другому так подробно их не описать. Хотя никто так и не смог повторить ни одну из этих печатей. Описания сохранились не полностью. Мито-сама завещала оставить их в Узушио, когда она умрёт. Вот, когда она умерла, их туда и перенесли. А когда клан уничтожили, очень много свитков пострадало, — Наруто заметно погрустнела.       Ей было всего лишь четыре года, но она уже осознавала насколько огромной утратой для мира шиноби являлось исчезновение клана Узумаки и его знаний. Она сожалела, что столь многое утеряно безвозвратно.       Итачи невольно задумался о том, что и его клан могла ожидать подобная участь. Они были уничтожены из-за того, что остальные боялись их силу. А что если и с Учиха произошло бы подобное? Легендарный клан шарингана пугал одним своим именем сильнейших шиноби любой из деревень.       Каково это было являться одним из последних представителей своего клана? Пусть Итачи и не общался ни с кем из Учих, кроме собственных родителей, и у него не было бабушек и дедушек, он всегда знал, что где-то рядом жили около двух сотен его родственников, близких и дальних. Каково это было не иметь опоры за спиной? Жить без возможности в случае чего к кому-то из своих обратиться?       Итачи зажмурился и вытолкал эти размышления из головы. Для того, чтобы уничтожить Узумаки, был создан союз из трёх Великих деревень. Союзники Узумаки не успели во время — они сражались одни, без поддержки со стороны. И даже так жители Узушио, защищаясь, подчистую уничтожили армию противников. Избавиться от клана Учиха явно оказалось бы не легче. Причём Учихи всегда находились в Конохе, а значит, напасть на клан и не нарваться на сопротивление его союзников было невозможным. Определённо, мысли о том, что кто-то мог просто взять и из страха избавиться от Учих, были пустыми и безосновательными.       Итачи выдохнул с ощутимым облегчением. Действительно, как он мог подумать о подобной глупости?       Он вновь обратился мыслями к разговору с Наруто, пытаясь обратно поймать его нить. О чём они говорили? О печатях Мито-самы… А с чего начинали? Учиха склонил голову набок и внимательно посмотрел на подругу.       — Значит, ты искала сад и нашла? — её рассказ, бесспорно, вышел интересным, но в нём так и не прозвучал ответ на его вопрос.       — А?.. А-а-а, это, — она опять смущенно улыбнулась и взлохматила волосы. — Нет, я — случайно, ‘ттебайо.        — Случайно? — Итачи вскинул брови от удивления.       — Ну-у-у… Когда мама уходила на миссии, и папа — тоже, а я оставалась дома одна, то часто ходила гулять в лес. Мне же в деревню одной нельзя. Я обещала, что туда — ни ногой, а про лес мы не договаривались, — Наруто легко улыбнулась и пожала плечами. А Итачи отметил про себя то, что Наруто — та ещё лиса. И тут нашла плешь в договоре. В итоге в обоих случаях она и обещание не нарушила, и по-своему всё равно сделала. — Где-то года… а-ам, полтора назад я наткнулась на дерево. Оно мне сразу странным показалось. С чего бы от дерева чуть ниже полуметра от земли чакрой фонило? Совсем чуть-чуть, но от других же вообще не фонит. Я думаю, никто просто раньше никогда не обращал на это внимания. Сигнал очень слабенький. Даже для меня слабенький. Я о корень споткнулась, поэтому и почувствовала. А так тоже бы не заметила. Хотя мама с папой говорят, что я очень хороший сенсор. Это даже если со взрослыми сравнивать, — можно было подумать, что Наруто хвасталась. Однако Итачи отлично понимал, что она просто констатировала факт, в котором ничего удивительного не видела. — Вот. Стала я к этому дереву каждый раз возвращаться, чтобы понять, что не так. Искала-искала и нашла печать на коре. Маленькую-маленькую, — она свела большой и указательный пальцы и прищурилась, изображая размеры печати. Хотя Итачи подумал о том, что подруга несколько утрировала. — Стала пробовать её взломать. И так пыталась, и сяк, а ничегошеньки не выходило. А потом я вспомнила эти истории про Мито-саму и Шодая. Залезла в свитки, что мама читала, и, представляешь?.. — она интригующе подалась вперёд, а после продолжила шёпотом, словно делилась некой тайной: — Там описано, как проход открыть! — Наруто выпрямилась и продолжила идти, как прежде. — Я бы и за пять лет не додумалась до такой сложной печати, ‘ттебайо, — она раздосадовано выдохнула и чуть печально улыбнулась. — Я целых четыре месяца пыталась её правильно активировать. Даже думать начала, что ошиблась и что тут что-то другое. Ну, что это не мир Мито-самы и Шодая. Решила в самый последний раз попытаться. И получилось! Во-о-от. Тогда ещё у ребят тренировка закончилась… и мы пикник устроили… и аники был жив… — её глаза потускнели.       Они словно подернулись дымкой печальных воспоминаний, которые некогда были счастливыми. От этой дымки Итачи стало не по себе, но не успел он ничего предпринять, как Наруто вновь ярко заулыбалась, глядя сияющим взглядом на друга. То, что он видел, было её минутной слабостью. Неожиданно резко к нему пришло понимание того, что она тоже прятала свои эмоции. Только если те же Учихи скрывали их за маской холодного безразличия, то Намиказе — за солнечной улыбкой.       — Когда-нибудь я обязательно смогу повторить эти печати. А потом я обязательно создам лучше, даттебайо! — Наруто выставила перед собой ручку со сжатым кулачком и пристально посмотрела другу в глаза. — Вот увидишь! — она обвела взором весь сад.       Это являлось не просто детской мечтой, высказанной вслух, а обещанием, которое она давно дала себе и только что — Итачи.       — Я верю, — и он действительно поверил.       — Знаешь?.. — она замолчала.       — Что? — Учиха снова склонил голову вбок, отчего чуть отросшая чёлка упала на глаза.       — Когда я создам своё такое место… — Наруто посмотрела на Итачи и мягко, практически нежно улыбнулась, — я обязательно покажу его тебе. Как это место, это будет наш секрет, — она поймала на кончики пальцев падающий лепесток и стала его разглядывать, сохраняя на лице мечтательное выражение.       Он почувствовал, как что-то тёплое и необъятное разлилось по телу, исходя из груди. Это ощущение оказалось по-волшебному приятным. Он не знал, что это было, но невольно захотел чувствовать его как можно чаще. Витая в этой эйфории, Итачи даже не заметил того, как они наконец дошли до озера.       Намиказе с разбега плюхнулась боком у самой кромки воды, подняв тем самым сотни осыпавшихся лепестков в воздух, при этом весело смеясь. Учиха медленно подошёл и просто сел рядом, около её головы. А она всё продолжала смеяться, пытаясь схватить парившие лепестки, которые то и дело ускользали от её загорелых ладошек из-за слишком резких движений. Когда цветы вновь осели на землю, Наруто повернула голову в сторону воды и стала медленно проводить пальчиками по её поверхности, разглядывая образовавшиеся круги.       — А о чём ты мечтаешь, а, Итачи? — тихо спросила она.       — М-м? — он так залюбовался мерным волнением водной глади, что оторвался от реальности.       — Я вот мечтаю стать самым сильным шиноби в мире, чтобы… Знаешь, тогда дома я долго думала. Так ведь быть не должно, — Наруто говорила неполно и путано, но Итачи всё равно её отлично понимал, и она знала это. — Люди не должны умирать так легко. И не должны убивать так легко. Я хочу прекратить войны. По-настоящему, — она продолжала медленно волновать воду и смотрела на возникавшие от этого круги невидящим взглядом. — А ещё я стану лучшим мастером фуиндзюцу, чтобы освободить всех биджуу…       Учиха пристально вглядывался в её лицо, непривычно спокойное и сосредоточенное, и жалел о том, что не мог прочесть её мысли. Наруто и Итачи были удивительно похожими, но при этом словно жили в совершенно разных, параллельных мирах. Ему так бы хотелось понимать Наруто. Он прикрыл глаза и поджал губы. Эти мысли являлись опасными: из взаимопонимания рождалась привязанность, а привязанности в их мире были помехами, опасностями, лишними сложностями…       — А о чём мечтаешь ты? — она пронзительно посмотрела на Итачи, а он открыл глаза.       Она будто пыталась узнать его ответ без слов, словно также хотела прочесть его мысли, как и он — её. Пыталась увидеть всё по мимике, по взгляду.       — Я тоже хочу стать сильнейшим в мире шиноби, чтобы прекратить все войны… — тихо ответил он.       — А ещё?.. — Учиха поражённо посмотрел на подругу.       Наруто, должно быть, действительно пробралась к нему в мысли. Откуда она узнала про «а ещё»? Между каких строк она это вычитала?       — Мне кажется… — он, видимо, сомневался в том, что собирался сказать. Итачи поймал взглядом подбадривающую улыбку Наруто. Она как бы говорила ему, что сомнения были ни к чему, что его мысль являлась верной, хотя и не могла знать наверняка содержание этой мысли. Итачи бессознательно улыбнулся в ответ, а после продолжил: — Нужно уничтожить ненависть. Тогда… Только тогда больше не будет никаких войн… — он перевёл помутневший взгляд на озеро. — Я до сих пор помню тот день, когда Кушина-сан… Это страшно. Так же страшно, как на войне… И всё — из-за ненависти.       Они молчали. Каждый для себя обрабатывал этот диалог. Кто бы мог подумать, что в разговоре двух детей о мечте могли звучать слова «война», «мир», «свобода», «ненависть»?..       — Получается, у нас одинаковая мечта? — она приподнялась на локтях и по-доброму улыбнулась.       — Получается, да, — он отвёл взгляд от воды, которая уже была идеально ровной и отражавшей всё, словно зеркало, и посмотрел на подругу.       Наруто вдруг широко распахнула глаза и надула щёки. Она подскочила и одним движением села рядом с Итачи в позу лотоса. Руки, согнутые в локтях, упёрлись в колени. Намиказе выглядела до смешного возмущённой. Она грозно подалась вперёд и спросила требовательным тоном:       — И что мы делать будем, ‘ттебайо?       — В смысле? — он инстинктивно чуть отклонился назад.       — Два сильнейших шиноби быть не может, даттебайо. Один из нас не сможет осуществить свою мечту, — она нахмурилась ещё сильнее, хотя казалось, куда уж больше?       — Хм, — он слегка поджал губы и тоже нахмурился, размышляя, а потом легонько улыбнулся. — Ты ведь хочешь стать лучшим мастером фуиндзюцу? — получив кивок в ответ, он посерьёзнел и с непрошибаемым выражением лица выдал: — Значит, ты будешь лучшим в мире мастером фуиндзюцу, а я — сильнейшим в мире шиноби.       — Что?.. — Наруто от возмущения такой наглостью поперхнулась воздухом. — Ах, ты ж!.. Да как ты!.. А ещё друг называется! — она начала шутливо его бить.       Сначала Итачи отбивался вяло, но потом вошёл во вкус. Такой бой нравился ему значительно больше вчерашнего спарринга. Они катались по настилу, отчего в воздух вздымались цветы. Шутливые удары всё чаще перемежёвывались щекоткой, а под конец и вовсе целиком сменились ею. Намиказе определённо выигрывала, что, впрочем, не являлось удивительным, ведь у неё имелся огромный опыт подобных «сражений» с папой. Под конец она села на друга, беспардонно подняла его футболку и принялась щекотать ему рёбра. Итачи давился смехом, пытаясь вырваться, но Наруто была мастером такого вида пыток. Она не оставляла ему ни единого шанса на спасение. Учиха выбился из сил и сипло выдавил:       — Сдаюсь! — он вскинул руки в повинующемся жесте и продолжил смеяться.       — То-то же, — она самодовольно сложила руки на груди, продолжая восседать на друге. — Будешь теперь знать, кто сильнейший, ‘ттебайо!       — Это была шутка, — улыбаясь, ответил Итачи.       — Ась?       — Мы же можем стать вместе. Ты станешь сильнейшей куноичи, а я — сильнейшим шиноби. Получится, что будет два сильнейших. Про мастера фуиндзюцу — это шутка, — он снова засмеялся, но иначе, по собственной воле.       Наруто поражённо на него смотрела. Впервые она слышала искренний непринуждённый смех Итачи. Он был тихим и спокойным, но всё равно очень жизнерадостным. От этого засмеялась она сама. Только совершенно по-другому. Её смех всегда звучал звонко и заливисто. Она упала рядом с другом, и их лица оказались на одном уровне. Они смеялись и смотрели друг другу в глаза, отчего начинали смеяться ещё сильнее.       — Смешно, — сказала Наруто, когда они всё-таки смогли успокоиться. —Ха, сильнейшими и вдвоём… Здорово ты придумал. Я говорила, что ты гений? — она повернулась на бок, положила руку ему на плечо и опять заглянула в глаза.       — Да. Каждый день говоришь.       — Ась?.. Что, правда, так часто? — она, судя по всему, была искренне удивлена.       — Правда, — Итачи от её реакции стало весело, из-за чего он привычно тонко улыбнулся.       Это, как всегда, вышло почти незаметно. Лишь самые уголочки губ приподнялись, но Наруто увидела. На его лице так редко появлялась улыбка, что она научилась замечать её даже в зародышевом состоянии.       — Да ну, тебя, — она обиженно толкнула его в плечо, а сама опять улеглась на спину. — Вот не буду больше тебя хвалить, ‘ттебайо.       Итачи никак это не прокомментировал. Приблизительно через минуту они, не сговариваясь, вместе сели и снова подползли к озеру. Теперь Наруто водила по воде пальчиками ног. Она иногда хихикала, потому что опавшие лепестки щекотали стопы, и жмурилась, потому что вода была прохладной.       — Наруто?       — А?.. — она обернулась на друга через плечо.       — Что обозначают глицинии?       Она нахмурилась от раздумий, а потом улыбнулась рассеяно и неловко:       — А-а я не знаю. Но красиво же!