***
Сзади тихо скрипнула дверь. Из непроглядной тьмы затяжной метели на порог ступил Медик. Он единственный со всей команды добровольно вызвался разведать обстановку. Связь с центром оборвалась окончательно несколько дней назад, и им приходилось контролировать положение дел своими силами. — Чисто? Немец кивнул, поджав посиневшие от холода губы. Михаил проводил его внимательным взглядом, задержавшись на форменных тяжёлых сапогах. Перед ним был тот самый врач, которого он никогда раньше не знал. Если присмотреться ближе, проникнуть взглядом под толщу масок и наиграной жестокости, можно было увидеть до невозможности милого и родного ему Медика, за спиной которого медленно выросла тень безжалостного фашиста. Всем свои существом он отталкивал других, но в то же время не мог не вызвать глубокого уважения. Людвиг не виноват. Не виноват в поступках своего народа. Не виноват, что спасал всех, кого мог, возможно не только на своих фронтах. Пулемётчик знал, что война глубоко ранила его. Теперь он понял то отчаяние, застывшее в глазах немца на долгие годы. Внутри развернулась шумная сходка: команда облюбовала бар, охотно занялась стойкой со спиртным, бильярдным столом, и уже через пару часов всё это было готово к использованию. Витрины и наполнил крепкий дорогой алкоголь, из глубин чулана появился набор бильярдных шаров и сетки для лунок. Роль бармена решил взять на себя Инженер – техасец заявил, что всегда хотел попробовать что-то новое. Скаут, прослывший своей ловкостью во время поездки тут же подошёл ближе и остался учить механика разным трюкам. Рядом с бильярдом развернулась анархия, полная ставок и дикого азарта. Каждый верил в своего товарища, ставил на него, а затем, вероятнее всего, проигрывал и шёл разбираться с неудавшимся игроком. Михаил взял со стола кий и громко свистнул. — Э, док, иди сюда, Медик обернулся. Удивительно, обычно он не отзывался даже если его величать Девой Марией. Врач отставил в сторону стакан виски и поднялся с кресла. — Хотите сыграть? Хэви молча кивнул. В нём кипела злость, вызванная ложью, в которую немец заставил поверить всех вокруг. Чёрт с ним, другой возможности отыграться может и не быть. Он уложил кий на край ладони и прирялся целиться. Металлический шар с глухим звоном ударился о борт и залетел в лунку. Медик не шелохнулся. Он сложил руки на груди, внимательно осматривая присутствующих поверх стёкол очков. — На что играем? — На желание — Хмыкнул Михаил. Уж теперь-то он вытрясет всю правду из этого вшивого партизана. Подрывник, не скрывая удовольствия собрал деньги со всех желающих и опёрся о край стола. Шары метались туда-сюда, бешенно расталкивая друг друга и исчезая в тёмных лунках. Медик был достойным соперником. Он словно родился с кием в руках, и ошибся лишь раз, неправильно рассчитав силу. — Sheie..— тихо прошипел врач. Вот оно. Пулемётчик уловил раздражённый шёпот, на который обычно не обращал внимания. Как же он мог не заметить столь очевидную деталь. И пусть немец обладал идеальной английской речью, с ноткой того самого изящного британского говора, вечно бороться с собой он не мог. На столе осталось всего несколько шаров. Хэви знал, что если промахнётся – победы ему не видать. Он собрался с мыслями и сделал свой ход. Шар полетел мимо. — Победу одержал Медик! — Объявил Подрывник. Гул разочарования прокатился по команде. Многие просрали кучу денег, а Тавиш, видимо, приобрёл целый гонорар на закупку виски. — Как так-то, чувак?! — Разразился Скаут. — Я верил в тебя! Хэви с досадой вздохнул. — Меткий ублюдок, что с ним сделаешь. — Произнёс он в глаза сопернику, пожав его руку. — На счёт желания договоримся позже. — врач холодно сверкнул очками. Всё когда-нибудь заканчивается. Догорают выжженые до тла империи, от сотен тел, разбросанных по миру остаются лишь кости в кровавых доспехах. Им предстоит вернуться домой. Казалось, радость побед, волны адреналина, горячим потоком пульсирующие в венах— вот она, жизнь, та самая, единственная, которой жаждал каждый из них. Казалось, она будет длиться вечно. До скончания веков будут они, и будет Грей Манн, будут новые испытания и орды стальных роботов, марширующие сквозь снега. А дальше — ничего. Мир заканчивался за острыми вершинами гор. Михаил устремил взгляд за горизонт, туда, где кончаются изумрудные ветви. Дальше их ждал мёртвый, выжженый войною мир.***
Звонко блуждали по комнате ноты, извлекаемые Инженером из серебряных струн. Рядом не было никого, кроме них со Шпионом. Каждый сидел тихо, погружённый в собственный далёкий от реальности омут. Техасец мерно покачивался, наигрывая что-то романтичное, с лёгкой меланхоличной ноткой, не смея тревожить своих товарищей. Француз то и дело пускал в потолок лёгкий табачный дымок, Михаил сидел, сложив руки на груди и неотрывно смотрел в одну точку. Может ли человек, видевший сотни смертей, и ещё невесть сколько унёсший собственноручно быть…хорошим врачом? Разве для этого не нужна любовь ко всему живому? Может ли человек, воевавший за право геноцида иметь святую, чистую душу? Нет. Он знал, что душа Медика изуродована страшными шрамами и запятнана кровавыми грехами. Он знал, что этот человек не раз убивал, и не раз пытался наложить руки на себя. Может ли он спасти его, отвести от края, утешить? Нельзя винить врача в произошедшем. Он верил, что Людвиг воевал за жизни людей, а не за имя диктатора. Сзади тихо скрипнула дверь. На пороге появился Снайпер. Он с непостежимой тоской смотрел на Шпиона, на его острые скулы, скрытые тканью балаклавы, тонкие пальцы, сплетённые в задумчивости и бледные губы, к которым больше не мог прикоснуться. Лазутчик чувствовал его. Чувствовал, но не подавал виду. В какой-то момент их взгляды встретились, и это был первый раз с тех самых пор, когда Шпион ответил взаимностью. Австралиец подошёл ближе и опустился на колено, приглашая его на танец. Инженер наблюдал за медленным танго двух мужчин из-под полуприкрытых век и лишь слегка удивился, когда губы Снайпера коснулись мягких французских уст. Лазутчик не стал протестовать, не стал отталкивать, лишь украдкой зарылся пальцами в чёрные пряди. Михаил улыбнулся. Он был безумно рад, что эти двое наконец-то обретут покой. Он чувствовал, что Снайпер осознал свои ошибки, а Шпион отпустил обиду. Хэви перевёл взгляд на механика. Техасец одобрительно улыбнулся, глядя на счастливые лица своих друзей. Каждому из них здесь не хватало любви. Кому-то больше, кому-то меньше, кто-то искал утешения у своих собратьев, а кто-то просто терпел, замкнувшись внутри предрассудков. Пулемётчик медленно поднялся с дивана и направился к лестнице. Пора бы и ему подумать о своей любви. На втором этаже был открытый балкон, выходящий к лесу. Он не раз видел, как врач сидит там часами, наблюдая за падающим снегом. — Замёрзнешь. Людвиг устремил невидящий взгляд к верхушкам деревьев. На его плечах была тонкая рубашка, и ничего больше. Медик не замечал ледяных порывов, снега, острыми кинжалами впивающегося в кожу. Впрочем, как и всегда. Его растрёпанные чёрные волосы развивались по ветру, стёкла запотевших очков скрыли печальные голубые глаза. Михаил тихо опустился рядом и обратился к верхушкам далёких сосен. Врач смотрел на них так, будто бы видел то, что неподвластно разглядеть другим. — Ты когда-нибудь видел смерть? — голос Медика слегка дрогнул от холода. Пулемётчик медленно кивнул. Помолчав ещё немного немец тяжело вздохнул и скорбно опустил взгляд. — Я слышу их. Они повсюду.***
К рассвету распогодилось. Холодно блестящий на ветвях снег ярко искрился в лучах утреннего солнца. — Отличная погодка. — Улыбнулся Инженер, щурясь от яркого света. Впервые за долгое время они смогли выйти из своей берлоги и осмотреть окрестности. Земля была сплошь усеяна сугробами, которые были едва ли не вдвое больше самого техасца. — Давайте в лес сгоняем? — Предложил Подрывник. — Мало ли чего интересного нароем. — Неплохая идея. — Механик задумчиво почесал бороду. — Хэв, ты идёшь с нами, это не обсуждается. И врача своего захвати, пусть развеется. — Ооо нет, нахер надо таскаться по лесу с этим уёбком. — Тавиш был явно не рад перспективе целый день бродить рядом с депрессивным немцем. — Не обсуждается. — Твёрдо повторил Делл. — Нам может понадобиться медицинская помощь. Кто знает, что там в чаще будет? — Да при виде него вся живность в лесу сдохнет! — Демо эмоционально развёл руками и поправил спадающую на бок шапку. — А в случае чего сдохнешь ты. — Язвительно усмехнулся стрелок. Всё это время он стоял неподалёку, наслаждаясь первым солнышком. — Пойдёшь с нами? — Обратился к нему Инженер. — О, нет. Мне нужно...— Он немного замялся и потупил взгляд. — ...Осмотреться получше и найти хорошие боевые позиции. А то снова как идиот буду. Михаил усмехнулся. Он-то знал, где стрелок будет боевые позиции искать. Несладко же придётся задним французским фронтам, с такими-то планами. — Значит, решено. — Механик хлопнул в ладошки. — Встречаемся здесь через пол часа. Согласно кивнув друг другу наёмники разошлись кто куда. Михаил решил лично оповестить врача о предстоящей экспедиции раньше, чем это сделает кто-либо другой. Двери медпункта оказались открыты. Он застал Людвига за чашкой чая и огромным медицинским справочником. Врач оторвался от книги и вопросительно поднял взгляд на гостя. — Через пол часа собираемся у входа и идём обследовать лес. — Нет. — Не обсуждается. — Исключено. — Попробуй скажи это Инженеру, он тебя на километр к раздатчикам потом не подпустит. Медик задумался. — Так мы...идём не вдвоём? — Нет, почти всей командной. — Другое дело. Хорошо. — Хирург отложил в сторону книгу и поднялся на ноги. Из медицинского шкафчика появился небольшой рюкзак, упаковка бинтов, непонятного порошка, таблеток и ещё несколько врачебных вещиц. Пулемётчик присел на диван и принялся внимательно наблюдать за происходящим, подперев широкий подбородок ладонью. — Зачем тебе это всё? Как будто бы на неделю собрался, ей богу. — Не могли бы вы уйти отсюда нахрен и позволить мне спокойно собраться? — Процедил врач. — Не мог бы. — Тогда попрошу вас подождать молча. За рекордное время Медик собрал со всех уголков своего кабинета набор сибирского выживателя и открыл гардероб, присматриваясь к висящей внутри одежде. Взгляд немца пал на вышитое погонами кожаное пальто. Он поспешил отодвинуть его в сторону и прикрыть другой одеждой. Хэви успех заметить висящий под воротником чёрный крест. В конце-концов взяв старый потёртый плащ Медик поспешно накинул его на плечи, затянул тугой пояс и обернулся к своему гостю. — Представление окончено, можем идти.***
Лес встретил их лёгким шумом изумрудных иголок вдалеке и звенящей природной тишиной. Казалось, она с шумом разбивается о скалы и неистово плещет меж широких ветвей, накрывая лес безмятежным спокойствием. Медик то и дело щурился от яркого света, пробивающегося сквозь густые верхушки. Он редко покидал базу, и сейчас дневное солнце врезалось в глаза, оставляя на зрачках световые пятна, которые пройдут ещё не скоро. — Красота...— Протянул Инженер, заглядываясь в небо. — Она самая. — Тавиш остановился рядом и сделал глоток виски. — Куда дальше? — А какая разница? Идём направо, к северу только вершины. Хэви слегка отстал от остальных, поравнявшись с идущим рядом немцем. Врач задумчиво смотрел вдаль, прислушиваясь к хрустящему под подошвами снегу. Его снова пробирал холод. Это было заметно по покрасневшим щекам и лёгкой дрожи в пальцах. — Шапки носить надо. — Пулемётчик снял с головы ушанку и натянул её на Медика. Людвиг слегка опешил, резко вынырнув из своих мыслей. — Прошу прощения..? — Он медленно снял головной убор и ошалело уставился на красную звезду. — Оставь себе. — Хмыкнул Михаил, ускоряя шаг. Фашист в русской ушанке — потешное зрелище. Близился вечер. Ничего путного они так и не нашли, пару кустов горных ягод да и только. Глухой лес тянулся до самого горизонта, упираясь в небо, — Эй, что это там? — Подрывник указал на дальний склон. Небольшой выступ украшала деревянная хижина, скрытая густыми зарослями от посторонних глаз. — Там можно заночевать. Что-то уж больно лень обратно идти. — Техасец зевнул, разминая плечи. — Идёмте посмотрим. Если никого нет — хорошо, если есть — подвинется. Ветхий засов упал наземь и покатился вниз, разбиваясь о скалы с тихим треском. В лицо хлынул сухой запах старины и многолетних солений, расставленных по полкам у дальних стен. Как и ожидалось, хижина была заброшена. Небольшой домик на краю скалы начался просторной кухней и закончился двумя гостевыми комнатами. — А вот здесь можно нарыть что-то стоящее. Одни маринованные грибочки чего стоят. — Усмехнулся Инженер, рассматривая плавающих в банке опят. — Я бы не советовал. — Тихо произнёс Медик. — Да ладно, вполне может быть съедобно. — Горячо возразил Тавиш. Похоже, ему просто нравилось встревать в споры, связанные с врачом. — Нужно облазить чердак. Хлам — мой любимый вид сокровищ. — Заметил механик. — Ладно, я уверен здесь нет таких, кто не взял бы чего-то "про запас", так что голодные не останетесь. В противном случае...— Он весело встряхнул зеленоватого цвета месиво. Подрывник завалился в просторные покои, прихватив своего товарища и оставил других тесниться по соседству. Прямо напротив входа стояла двуспальная кровать, прикрытая старыми пружинными матрасами. Медик обречённо вздохнул, осмотрев комнату. — Боже, за что... Пулемётчик выглянул из-за его плеча. — Спокойно, это раскладушки. Раздвинем и всё. Врач несколько успокоился. Он подошёл к кровати и уложил на неё рюкзак. Хэви помог ему сдвинуть выбранную половину к стене, а сам разместился у противоположной, что бы освободить проход. Хирург оккупировал под себя прикроватную тумбу и светильник, оставив сожителя с носом. Снаружи оставалось всё так же тихо и ясно. Солнце медленно спускалось за безоблачный горизонт, а истёрзанные бурями ветви наконец-то обрели покой. Делать что-то сейчас уже не было смысла. Все насущные проблемы было решено отложить на завтра. Соседи сразу же завались спать – как никак, а долгие походы выматывают. Михаил был заядлым полуночником, и Медик, как оказалось, ничем не отличался от него. Тишину нарушал лишь тихий шелест бумаги — врач, уютно устроившись в углу, читал книгу. Им повезло: в шкафу нашлись почти не сгнившие пуховые одеяла, а значит, ночь они проведут в тепле. Хэви достал из сумки пакет сандвичей. Пряный запах ветчины с плавленым сыром быстро заполнил комнату. Он успел поймать на себе жалобный взгляд оголодавшего с дороги Медика, но тот вовремя осёкся и уткнулся обратно в книгу. Немного помолчав Михаил обратился к нему: — Будешь? — Что? А, нет, спасибо, я не голоден. — Отозвался врач, не отрывая глаз от страниц. — Уверен? Немец помялся ещё немного, а затем захлопнул книгу и охотно перебрался к своему товарищу. — Странный ты. — Задумчиво произнёс Михаил, глядя на самозабвенно поглощающего сендвич Медика. — Книгу взял, а о еде даже не подумал. Тот пожал плечами, смахивая с губ крошки. — Что важнее. — Одними знаниями сыт не будешь. Людвиг не ответил, снова вгрызаясь в бутерброд. — Ты читаешь что-нибудь кроме медицинской литературы? — Искренне поинтересовался Хэви. Он никогда не видел у Медика в руках что-то кроме врачебных справочников. — Конечно. Ремарка люблю, Освальда. Прекрасные произведения. — Задумчиво отозвался врач. — Странно. Как ни зайду — ты анатомию читаешь. Как будто не выучил ещё за всю жизнь. — А вы заходите реже. — Он немного неловко указал на сендвичи. — Можно ещё один? — Конечно. Он старался есть аккуратно, но забравшись на кровать с ногами и прижав их к груди всё больше походил на одичавшего сурка, который не видел нормальной еды по меньшей мере несколько лет. Врач прижался к своим коленям и впился взглядом в противоположную стену, опирая на них подбородок. Пулемётчик практически позабыл о собственном голоде, с лёгкой улыбкой наблюдая за оголодавшим немецким комочком, и не удержался от лёгкой усмешки. Людвиг среагировал моментально и метнул в него раздражённый взгляд. — Что? — Боже мой, ты как с цепи сорвался. — Прошу прощения за нескромность. — Поджал губы врач. — Да ладно, не парься. Бери сколько хочешь. Просто это забавно. — Улыбнулся Михаил, рассматривая трещины на его очках. Бог весть сколько они ещё просидели в тишине, прежде чем Медик встал с кровати. Он выудил из рюкзака шапку и опустился обратно. Его пальцы медленно прошлись по густому меху, зарываясь в него и накрывая собой красную звезду. — Ты...был на фронте? Хэви покачал головой. — Видел издалека. Мой брат был. Чуть не погиб там же. А ты? — Нет. До Австрии не дошло. — И ты просто просидел в клиниках всю вторую мировую? Он медленно кивнул. — Да. — Повезло же. — Хмыкнул Михаил. Сендвичи давно закончились, а время близилось к полуночи. Людвиг облокотился о стену и откинул голову назад. Мягкий свет изящно оттенил выступающий кадык, чёткую линию челюсти и острые, подрагивающие время от времени скулы. Сколько ни пытался, Пулемётчик не смог свести с них глаз. — Ты часто не спишь по ночам и смотришь в лес. Я видел тебя на кухне, а затем на балконе или у выхода на улицу. — Тихо произнёс он. — Люблю природу. — Отмахнулся немец, слегка поморщившись. — Пора спать. — Он попытался отдать Михаилу ушанку, но тот лишь шутливо отмахнулся. — Оставь, тебе в ней ещё обратно идти. Возражения не принимаются. Мозги отморозишь.***
Медик учтиво отвернулся, когда Пулемётчик решил переодеться ко сну. Внутри его одолевало противоречивое желание рассмотреть своего товарища поближе, но он заставил себя сделать вид, что расстилает кровать. Ничего личного, просто..сложно не проявить интерес к человеку со столь мощным телосложением. Врач медленно стянул с плеч рубашку, обнажая испещрёную рубцами спину и ясно почувствовал на себе пытливый взгляд. — Можно вопрос? Немец медленно кивнул. Он знал, о чём его спросят, и давно уже был готов ответить. — Не замёрзнешь ты без рубашки? — Спросил Михаил, укладываясь в кровать. — Да нет...—Людвиг удивлённо приподнял бровь и потушил светильник. Когда он обернулся, Пулемётчик уже успел отвернуться к стене и задремать.***
Медик проснулся первым. Он неслышно встал с кровати и потянулся, вдыхая полной грудью свежий морозный воздух. За ночь в хижине похолодало, вылазить из-под тёплого одеяла теперь совсем не хотелось. Первым делом нужно обследовать дом. Увешаная историческими портретами кухня больше напоминала собой музей, нежели крестьянский дом, в котором когда-то жили люди. Полки были заполнены кучей солений. Они были расставленных везде, где только можно было их поставить. Хозяева славно подготовились на случай голодовки. Чугунный чайник на плите оказался изумительно чистым. Людвиг трижды осмотрел его вдоль и поперек прежде чем налить внутрь воды. Он включил плиту облокотился о край стола, запрокидывая голову к хрустальной люстре. Здесь жили не иначе как настоящие ценители искусства. По пути он встретил несколько картин Рембрандта. Полотна стояли холстами к стене, пыльные и забытые, но любопытство взяло своё и Медик провёл пол часа сидя на полу и рассматривая их. Он повернул голову набок. Из угла вёл выход в ванную, прикрытую импровизированной шторкой. Вода в умывальнике была до безобразия холодная и затхлая, на дне плавали ошмётки мусора. Что ж, другого выбора не было. Не в снег же прыгать. Раковину заменял прибитый к стене резервуар с небольшим краником и металлическая миска, стоящая на табурете. Это устройство напомнило ему военное время, ведь именно такие они возили из лагеря в лагерь, брали на разведку и использовали для хранения воды. Сзади послышались шаги. Медик, обладающий чутким слухом, засёк Михаила ещё на пороге их комнаты. Он усмехнулся, зачёрпывая ладонями воду. За время службы немец успел изучить походку каждого наёмника. Из всех только они со Шпионом умело скрывали свои шаги и передвигались практически бесшумно. В его бёдра упёрлось что-то большое и тёплое. Хэви ступил внутрь и умудрился прижаться к врачу вплотную своим утренним стояком. Ванная была до безобразия тесная и маленькая, здесь едва ли хватало места на одного. Собственный член Медика моментально среагировал на внезапную близость. Как же давно у него не было секса. По телу разлилась горячая дрожь, пронявшая до кончиков пальцев, каждый инстинкт умолял податься навстречу, развратно потереться бёдрами, но он сдержался, мучительно покусывая губы. — Выпустите меня. — Тихо процедил Людвиг. Как ошпаренный он выскочил из комнаты, стоило Пулемётчику сделать шаг назад. Колени мелко задолжали, сладкое, тянущее чувство неумолимо спускалось всё ниже к мышцам живота, на щеках выступил лёгкий румянец. Проклиная всё вокруг Медик отвернулся к плите и снял с неё чайник. "Как его так угораздило?.. Как МЕНЯ так угораздило?" — Размышлял он, принявшись осматривать висящие на стенах шкафчики. На кухне появились только-только проснувшиеся наёмники. — С добрым утром, док. — Поздоровался Инженер, останавливаясь в проходе. — Какие планы? — Искать чашки...— Задумчиво протянул врач и встал на носочки, пытаясь достать до верхней полки. — Прекрасно. Мы сходим облазим чердак, а там уже к обеду можно выдвигаться обратно. — Хэй, дружище, что у тебя со спиной? — Тавиш с нескрываемым интересом рассматривал голый торс командного хирурга. — Ничего особенного, авария. — Поморщился немец. Он уже успел трижды пожалеть о том, что не надел рубашку. — Удивительно, что тебя ещё в лепёшку не расшибло. Ладно, идём. — Он поманил рукой Инженера и скрылся в коридоре. Людвиг снова остался один. Он задумчиво устремил взгляд в окно, протирая пальцами кромку фарфоровой чашки. Возбуждение медленно отступило, возвращая спокойствие. Сейчас они отправятся на базу, а вскоре и по домам, и он сможет навсегда выбросить этого человека из головы.***
— Что за херня была сегодня утром? Медик обернулся. Кажется, обращались к нему. — О чём вы? — Ты из ванной как-то очень резко вылетел. — О, простите, вы просто ткнули своей елдой мне в задницу. — Едко процедил врач, закидывая вещи обратно в рюкзак. — Дико извиняюсь. — Виновато ответил Михаил. Кажется, ему правда стало неловко. — Забудем. — Немец слегка смягчился, выудив из сумки подаренную ему ушанку. — Пора идти. Тавиш на пару с Инженером, довольные и счастливые тащили с собой огромную кучу старого хлама, заботливо завёрнутую в старую простынь. Хэви знал, что Людвиг не побрезговал захватить с собой одну из картин, но глядя на размеры мешка это казалось просто сущей мелочью. — Что это всё такое? — Он кивнул на ношу в руках наёмников. — Это, друг мой, будущее! — С энтузиазмом отозвался техасец, искрясь довольной улыбкой. Больших объяснений и не потребовалось. Их тепло встретили на базе, выдали привезённые недавно пуховики, отогрели чаем и приняли как родных. Шпион светился счастьем не меньше, чем его австралийский коллега, Скаут, как всегда в добром здравии, был всё таким же разговорчивым, а Поджигатель до самого конца остался для всех загадкой.***
Лёгкий ветер блуждал в плотном меховом капюшоне, сдувал с него снежинки и уносил вслед уходящему поезду. Михаил печально глядел вдаль железных путей, крепче сжимая ручку чемодана. Он просто ушёл, не попрощавшись, и растворился с первыми лучами рассвета. Ушёл так же внезапно, как ворвался в его жизнь тихой поступью по дубовым доскам. Михаил никогда не забудет дни, проведённые рядом с этим холодным и до невозможности родным ему немцем. Задолго до утра он был уже в пригороде Сталинграда, всё такой же молчаливый и холодный. Людвиг ни о чём не жалел и не желал больше вспоминать ушедшие дни.