War.

Тяжело спираясь на дверной проём Михаил ещё несколько долгих минут вглядывался в звенящую пустоту тёмного коридора, где только что исчез Людвиг. В голове никак не укладывалось — почему? Он просто взял и ушёл. Словно его здесь никогда и не было. Пропустив тяжёлый вздох пулемётчик медленно развернулся. В самую душу ему, будто посмеиваясь, с кровати сверкали прохладные белые капли, напоминая о том, что возможно, однажды вышло случайно, и никогда не повторится вновь. На долю секунды Михаил задумался: не было ли туманным видением, которое должно бесследно раствориться в первых лучах рассвета? Без Него внезапно сдвигались все стены. Ветхий сервант внезапно оказался совсем-совсем близко, и даже находясь в другом конце комнаты Михаил, кажется, мог почувствовать его кончиками пальцев, если бы вытянул руку. Кажется, он медленно приближался, вместе с висящими на стенах картинами, которые с каждой секундой нависали всё ниже. Воздух сомкнулся на шее невидимой петлёй, и, только ощущение лёгкого удушья смогло выдернуть его из бренных раздумий о жизни. Плюхнувшись обратно в кровать Михаил обнаружил, что подушки всё ещё хранят едва ощутимый запах хвойного одеколона и больничных палат. Что-то..такое, чем обычно пахнет в стоматологиях и операционных. Эвгенол? Запах пилёной кости? Кто знает. Михаил позволил себе украдкой вдохнуть его, прежде чем он окончательно выветрится сквозь открытое окно. О том, чтобы зайтись беспокойным, томным сном и речи не могло идти. Пулемётчик мог бы, словно в сериалах, метаться в отчаянии от стены к стене, рвать и метать, пытаясь понять, простить и забыть, может даже устремил бы полный горечи взгляд туда, где до земли остаётся целых 25 метров, тяжело оперевшись о подоконник и думать, думать, думать и ещё раз думать о том, что будет, если он перейдёт эту черту, но... На потолке были всё те же жёлтые трещины, из которых иногда, подвывая, сочилась странная вонючая жижа. Порой тяжёлые плесневелые капли срывались вниз и били Пулемётчика по затылку, заставая врасплох и оставляя на жёсткой щетине липкое, зловонное пятнышко. Иногда подобные пятнышки появлялись на одежде, постели, его личных вещах. Всё зависело от того, какая часть несчастного потолка решила разразиться потопом на этот раз. Михаил бессчётное количество раз обещал себе залатать эти дыры, поругаться с соседом, который продолжает нещадно топить в грязи всю коммуналку, но...руки не доходили. Михаил брезгливо скривился, едва успев спасти от инородного вторжения свой и без того отвратительный кофе. Кажется, он простоял на кухне неделю, если не больше, и теперь, когда в образовавшуюся проеисшую экосистему плеснули кипяток, молоко протестующе свернулось белыми облачками. Где-то на фоне, будто бы даже не здесь звучал бархатный голос, чудились тонкие, бледные запястья, так сторожно прижатые к кровати, чёрные, растрёпанные волосы и бездонные голубые глаза. Как на зло взгляду попался снимок. Неприметная изумрудная рамка, уголок которой украшала маленькая трещина. Её оставили там во время переезда, когда коробки неаккуратно посыпались из рук неумелого грузчика. Именно сейчас, в этот момент, Михаил избегал встречи взглядом с поджарым, опалённым жарким пустынным солнцем здоровяком, который явно не одобрил бы нынешнее положение вещей. Но как бы он ни старался спрятать взгляд, обратить внимание на птиц, лениво порхающих в ночном небе, эта проклятая фотография навязчиво давила своим существованием. Возможно потому, что на ней не хватало одного-единственого человека, который сел в экспресс днём раньше остальных. Кухня, отделённая от общей комнаты, пожалуй, только стулом, который, очевидно, по совместительству являлся "гардеробной", медленно теряла причудливый аромат вчерашних пельменей и ещё чего-то, очевидно, давно пропавшего. Все благовония, вместе с воспоминаниями нелепо разлетались по углам, шарахались к стенам, чтобы в итоге безобразно вывалиться в ночное небо. Кофе закончилось, а холодильник мог порадовать своего хозяина лишь двумя банками прошлогодней тушёнки. Досадно. Следующая чашка кофе на 70% состояла из водки и на 30 из сожалений о жизни. Редкая дрянь. За окном стояла непроглядная темнота Мокрые дороги бликами сверкали в лучах тусклых фонарей, лениво расплывшихся вдоль магистрали, и это, пожалуй, единственное что можно было рассмотреть с высоты птичьего полета. Вокруг не было ни души, а солнце, казалось, уставшее от ежедневного марафона даже и близко не думало появляться на горизонте. Остановившись у открытого окна Михаил облокотился о край подоконника и выглянул наружу. Пару капель сорвались с карниза и ехидно капнули ему на нос, на секунду прерывая тяжкие раздумья.Городской асфальт приятно пах сыростью и свежестью, и этот запах бесцветной дымкой поднимался все выше и выше к верхним этажам небоскрёбов. Трудно даже представить, что такой чудной и безмятежной ночью кто-то может вот так стоять у окна с чашкой не совсем кофе и печалиться. Михаил с тоской осознал, что даже не успел попросить у него номер. Это словно...влюбиться в ночную нимфу, в её изящную стать, которая явилась, как признак, а затем так же невесомо растворилась с первыми лучами рассвета, оставив за собой зияющую пустоту. А ведь она была так красива, так сладостно целовала, изливала в душу приторные ласки, выцарапывала языком рубцы, чтобы те сочились нездоровым, болезненным наслаждением... По крайней мере, теперь он знает, что Людвиг совсем рядом. Здесь, так близко..Стоит лишь вытянуть руку. Хлопнула дверь, и затхлый кофе остался недопитым лениво остывать на подоконнике, отражая полуночное небо. Натягивая на ходу мастерку Пулемётчик слегка опешил. Ледяная волна ночной свежести обрушилась на него, словно гром среди ясного неба, смывая остатки монотонной полуночной хандры. Подхваченный новым приливом сил Михаил что есть силы рванул вперёд, лихорадочно выискивая информацию, которая помогла бы ему найти Медика. Помнится, врач даже назвал ему свой адрес, но сейчас цифры и номера ехидно ускользали, разбегались прочь, стоило попытаться украдкой прикоснуться к ним. Минуя безлюдный двор Пулемётчик осмотрелся по сторонам, прикидывая, куда мог направится врач. Какое безразсудство, вот так просто искать его, мечась по сторонам среди бескрайних каменных джунглей, вот так мечась от дерева к дереву в тщётной попытке найти то самое. Свернув за угол, чертыхаясь на каждом шагу Михаил бросился бежать вдоль дороги. Бежать, возможно, вникуда. Сейчас главное было просто...двигаться. Идти, бежать, мчаться, лишь бы не стоять на месте! Ки, Ки… Кировский, точно! Маленький кусочек пазла, возможно, слегка замешкавшись, не успел ускользнуть. Это победа. Нужно взять машину. Пролетев безжизненную магистраль Хэви ловко нырнул в узкий разлом бетонных стен. Под ногами неистово бурлила и пенилась дождевая вода, просачиваясь сквозь тонкую ткань кроссовок и облизывая холодными струйками увесистые ступни, но даже это не могло остановить Пулемётчика на пути через очередное шоссе. Могло остановить разве что… Из дождевой мглы, переливаясь и рыча вынырнула фура. Истошно взревев и визжа резиной она по счастливой случайности пронеслась мимо, оставив Пулемётчику лишь лёгкую моральную травму. Машину занесло, словно сани на льду, и в глаза ему ударил резкий, неестественно яркий свет горящих фар. Михаил ошалело уставился на стремительно промчавшуюся мимо смерть. — Ёб же твою сука мать! — Донеслось из кабины водителя. Кажется, сидящий внутри был чём-то изрядно недоволен. — Ты какого хуя прёшь, дебил?! — Побитое временем окно старого УАЗика приоткрылось, и оттуда незамедлительно высунулся его разъярённый владелец. Хлопнула дверь, и на трассе появился худощавый, жилистый, прокуренный крепким табаком мужичок. Лицо его, опалённое солнцем и табачным дымом выражало крайнее раздражение. Пулемётчик, в полной растерянности глядя в лицо металлическому монстру, похоже, всё ещё перевал произошедшее. Заваливаясь на бок, прицокивая и сокрушаясь обилием матов мужчина решил рассмотреть пострадавшего поближе — Ну и херли ты стоять продолжаешь? — продолжал он, неторопливо ковыляя через магистраль, — Вольно, пацанчик, бабулю ты ещё не скоро уволишь! — Лишь подойдя ближе, внимательно присмотревшись, мужчина узнал своего давнего товарища. — Здрасьте, приехали, какого хера ты тут делаешь? — Выражение его лица несколько смягчилось, но в глазах всё ещё читалось желание сесть в машину и повторить попытку неумышленного убийства. Щурясь от режущего глаз света Хэви постарался получше рассмотреть, с кем ему предстоит иметь дело. Тёмный силуэт чётко выделялся на фоне ярких прожекторов, но манера речи говорила сама за себя. — Володя…— Устало протянул Пулемётчик, узнав в нём своего старого товарища. — Нет, мамка твоя. — Буркнул Владимир. — Даже спрашивать не буду, какого хера ты здесь делаешь, и куда ты так летел. — Он сплюнул бычок в лужу и ободряюще хлопнул Пулемётчика по плечу. — Но, надеюсь, эта херня может немного подождать. Дельце одно есть, залетай. — Не могу. — Пулемётчик не двинулся с места, поспешно скидвая с широкого плеча худощавую ладонь. Только этого сейчас не хватало. Он не мог упустить из виду тонкую нить, которую так неосмотрительно оставил ему доктор. — Срочно это, блять! — отрезал Володя,— Нет времени, сука, раз уж попался, руки в ноги и в машину, иначе за "спасибо" в следующем месяце работать будешь. Пулемётчик с досадой вздохнул. Сейчас ему действительно захотелось оказаться размазанным по мокрому асфальту этим проклятым УАЗом. Работа головореза требовала от тебя полной боевой готовности где бы ты ни был, в любое время дня и ночи. Сейчас, глядя на затхлую теплотрассу сквозь заплёванное окно буханки Михаил задумался, зачем вообще ввязался во всё это. Уже целый час они гнали по бездорожью, вырвавшись за окраины асфальтированных лабиринтов в дикую пустошь. Пулемётчик украдкой обернулся назад. Сквозь решетчатое окно он смутно видел лица своих коллег. (если их можно было назвать таковыми,) словно манекены сидящих в ряд вдоль стен машины. Всех их он знал достаточно хорошо, чтобы понять — если в деле такие люди, то стычка, несомненно, будет серьёзной. Первый из них, — здоровый мохнатый амбал, — Валик. Отбыл три срока, и все за разные «заслуги». Странный, вспыльчивый и замкнутый. Пулемётчик всегда старался обходить его стороной, хотя многим казалось, что они должны быть хорошими друзьям. Возможно, из-за схожей комплекции? Сразу за ним сидит Чак. Ещё один заграничный верзила, страшная помесь евреев с индейцами. Дистрофичный 17-ти летний дохлик, которого, как казалось, можно забить до смерти чайным пакетиком. Однако же, паренёк далеко не пальцем делан и не так прост, как кажется. В первый же раз, когда его взяли на задание, он забился с главным, что завалит спонсора с расстояния 30-ти метров сквозь густую листву. Другой стороной спора была его жизнь. Молодой был отличным снайпером и прекрасно владел метательными ножами, и подпитывая свой образ заграничной бомжарской шапочкой и вечно пачканными в помоях рваными джинсами выглядел как типичный урбанистический псих. В народе его прозвали Коршуном — за кривой еврейский нос и вспыльчивый нрав. Напротив них сидел Яков. Эпатажный седовласый выскочка, считающий себя ячейкой столичной интеллигенции и элитного заграничного массонского общества. В подтверждение своего статуса он извечно таскал с собой трость, увенчанную красным рубиновым камнем и золотым треугольником. Не глядя на все замечания Владимира он брал её даже на задания, бурно реагируя, если СМИ никак не отмечали его величество в репортажах, а уж тем более, если не отмечали его чудодейную трость. Он чем-то напоминал Михаилу их старого Шпиона, — то ли Яков был таким же худощавым и прокуренным, то ли выдавала его любовь к итальянским костюмам и дорогим сигарам...Тем не менее, его внешний вид напоминал лишь о том, какой же он на самом деле напыщенный дебил. Пулемётчик тихо хмыкнул себе под нос. Якова, в отличие от Шпиона, тупым называть было не сложно. И хоть оба были крайне эрудированы, начитанны, и стабильно продолжали причинять людям дискомфорт своей сценической тупостью и вызывающими манерами, Яков определённо преуспевал в этом гораздо больше. Пулемётчик украдкой взглянул на сидящего за рулём бандита. Это был Владимир. Обычный работяга, в прошлом сержант милиции, потерявший семью из-за несправедливости властей. Ничем не примечательный, если бы только не его жгучая ненависть к предпринимателям и политикам… Однажды Хрущёва пришлось силой оттаскивать от обезглавленного трупа, пока он в порыве слепой ярости пытался прикладом винтовки превратить в пюре остатки черепной коробки нерадивого владельца завода. Сейчас же ничто не выдавало в нём маниакального психопата, и выглядел Владимир, скажем, как обычный удалой фермер — лёгкая улыбка на загорелом лице, сигарета в зубах и приевшаяся всем привычка напевать что-то чудное и нецелесообразное. Поймав на себе взгляд Владимир мгновенно посерьёзнел и повернулся к Михаилу. — Чего палишь, дядя? Даже не интересно, куда мы едем? Пулемётчик медленно кивнул своим мыслям, пытаясь хоть краем сознания уловить смысл только что сказанного ему. — Для тех, кто в танке — Немного громче повторил Хрущёв, — интересует, куда мы едем? — Что? А, да.— Встрепенулся Михаил. Он только-только дошел до мрачных мыслей о том, а суждено ли ему вообще будет сегодня вернуться? — Пизда. Ну выкупай, звонил Васнецов, сказал, что его пасынка на бабки кинул некий Антонов, тот что с тракторами ещё у Волгограда тусуется. — Владимир загадочно усмехнулся, качнув головой. Было видно, что его веселит всё, что должно произойти. Ну, в общем, всё по плану. У дяди этого шикарная плантация неподалёку, залетаем, берём в заложники семью, поясняем актуально и по буковкам что да как, берём бабки и уходим. Ясно? Пулемётчик вновь выдохнул с некой тяжестью. Каким бы человек ни был, он не заслуживает видеть смертельный ужас в глазах своей жены и едва-едва родившихся на свет детей. Но, работа есть работа. Немного задумавшись он снова обратил свой взгляд к Володе. — К чему тогда весь этот экипаж, если мы всего-навсего собираемся застигнуть врасплох какого-то мужичка? И вновь Владимир загадочно улыбнулся. На этот раз, не столь весело, сколь угрожающе. — Бог его…непростой он дядька. — Тихо сказал Хрущёв и ударил по тормозам. — Тихо, быстро, и без запинок. Ствол в багажнике. — Его глаза полыхнули недобрым огнём, и достав из бардачка балаклаву Владимир выдернул ключ зажигания и выскочил из машины. Пулемётчик выбрался следом, под звуки тихих, слаженых щелчков затворов и сменяемых магазинов, взял из багажника автомат и наконец обратил свой взгляд на шикарный, трёхэтажный особняк, сияющей в ночной темноте роскошью и багатством. Аккуратно купированные кусты, личный мраморный фонтан и персиковый сад, — все это снилось простым жителям союза разве что во снах. Лишь на мгновение Пулемётчик позволил себе каплю зависти, глядя на подобные красоты. Один удар — и хлипкий замок слетел с петель двухметровых ворот, открывая банде проход на участок. — Вот же зажил, урод.— Шёпотом выплюнул Валентин, крепче сжимая рукоять автомата. — И не говори. Эдаки motherfucker. — В своей привычной манере поддержал его Чак. — фулл хаус спизежнного добра. Столпившись у двери спецназовцы молча переглянулись, и лишь после короткого кивка Хрущёва Валентин сделал выпад, и тяжёлая дубовая дверь, словно обычная картонка слетела с петель и повалилась на пол. Как по команде, они, скрытые от внешнего мира чёрной маской- балаклавой ввалились внутрь, моментально оккупировав периметр. — Наверх, живо, живо! — Вскричал Володя, и проворный Яков питоном юркнул на лестницу. Следом за ним побежал и Михаил. Чак принял решение остаться внизу и держать ситуацию под контролем издалека, сидя в кронах укромной вишни. Добравшись до второго этажа пулемётчик увидел, как Яков выволакивает из комнаты ничего не понимающую супружескую пару. Вот он, во всей своей хамской манере, присущей каждому вору, пояснил: — Рот закрыть, руки за спину, шаг в сторону и ты труп. — Он приставил дуло пистолета к затылку ошарашенного бизнесмена. — Либералы сраные. На глазах женщины выступили слёзы. Она бросила мимолётный взгляд на дверь напротив и послушно опустила голову. Порой Михаил тихо ненавидел это бездушное варварство, которое они раз за разом вершили над людьми. Пулемётчик сразу понял, где находится детская — когда дом охватывает пламя, мать первым делом бежит спасать своё дитя. Яков, явно наслаждаясь происходящим, прокрутил барабан и нажал на курок. Раздался гулкий холостой выстрел, и женщина истошно закричала, рванувшись вперёд. — Ану стоять! Быстро вернулась на место! — тут же взревел убийца, направляя на неё револьвер. — Какого хрена ты творишь? — Михаил подлетел к Якову и выбил из его рук ствол, грозно нависая над опешившим бандитом. — Прекращай, тебе сказано было просто взять их! — А тебе сказано идти отсюда нахер и прочесать дом, миротворец ёбанный. — Яков сплюнул и надул губы, подбирая с пола выбитый пистолет. Михаил тихо уткнулся языком. Из них всех пожалуй один лишь Яков действительно получал удовольствие от убийств. Он настолько любил чувствовать власть над беззащитными жертвами, что порой на его лице, искажённом психопатской улыбкой, в глазах загорается какое-то адское безумие, и именно в этот момент его нужно немедленно одёргивать. Однажды он, захлёбываясь азартом сорвал операцию, расстреляв пол дюжины заложников. В очередной раз проведя параллель со шпионом Хэви с горечью отметил, что безуспешно пытается заполнить пустоту в душе памятью о прошлом. Нет, сравнивать этого безмозглого педанта с рассудительным французским товарищем было более чем неправильно. Яков напоминал лишь отдалённую копию, тень человека, которого он знал. Кивнув своим мыслям Михаил сделал шаг в сторону детской. Заметив это женщина дёрнулась вперёд, но тут же вернулась обратно, стоило ей встретиться лбом с дулом пистолета. Она лишь тихо заплакала, глядя на Пулемётчика практически умоляющим взглядом. Жена этого неудавшегося предпринимателя была на удивление сильной женщиной. До сих пор она не проронила ни слова, чего не скажешь о её муже. Мистер… Вот уже несколько минут что-то невнятно мямлил и просил убить жену вместо себя. Отвращение комом подкатило к горлу, и Пулемётчик поспешно отвернулся. — Вот же мразь… Тихо скрипнула дверь, и Хэви почувствовал как делает шаг в другое изменение. Очутившись у детской он почувствовал себя так, словно попал в сказочное королевство. Все вокруг, включая мебель было в светло-сиреневых тонах, на, стенах — настоящая выставка кукол самых разных размеров, а в углу, у окна — маленькая кроватка. Из неё, выглядывая из-под ширмы полупрозрачных занавесок блестели два испуганных глазика. Словно зачарованный он посмотрел на маленькую девочку, глядяшую на него из-под лилово-бежевого одеяла. Оставив автомат у входа Пулеметчик слегка прикрыл его дверью и медленно подошёл к кровати. Присев на корточки около кровати он улыбнулся и протянул руку, чтобы подвинуть одеяло, как вдруг ночную тишину прорезал отчаянный детский крик. «ПУСТИ, УРОД!» — из коридора донеслась громкая возня и отчаянный крик матери, переживающей о своем ребёнке. — Тише, тише, всё хорошо, — попытался успокоить девочку Михаил. — Тебе нужно встать, и. — Потапыч, ты какого хера там возишься?! — Яков явно негодовал. —…И выйти к маме. — Пулемётчик сделал глубокий вдох и закончил фразу. Девочка всё так же смотрела на него с неким ужасом и отчаянием. В темноте Хэви увидел, как блестят на её щеках слёзы. — Давай же, я тебя не обижу. — Он вновь протянул руку и без труда поднял малышку. Девочка, словно очнувшись от сна резко укусила его за руку и принялась отчаянно вырываться. — Мама, мамочка! — Она пыталась ударить обидчика кулачком, но Пулемётчик, достаточно крепко держа ребёнка поспешно поставил её на пол. — Боевая, однако, принцесса, — Он добродушно рассмеялся, поворачиваясь к выходу. — Идём. Снаружи всё было точно так же. Причитающий в слезах бизнесмен, его жена, и, конечно же, Яков, который неизменно наслаждался происходящей вокруг вакханалией. В который раз подавив внутреннее отвращение Михаил тихо цокнул языком. Девочка, едва выглянув из дверного проёма с отчаянным криком бросилась к матери. Она запрыгнула к женщине на руки, и та обняла её, крепко-крепко, в попытках спрятать от жестокой реальности. Благо, Якову хватило человечности этому не мешать. Прошло несколько минут, прежде чем на лестнице появился Валентин. — Ты, — Он рывком поднял над землёй в момент поседевшего предпринимателя, — Идёшь со мной. Остальные — Он перевёл взгляд на Михаила и кивнул в сторону остальных членов семьи, — Вниз. Валентин небрежно пригрел щуплого мужичка головой об стену и потащил в комнату, с грохотом закрыв за собой дверь. Пулемётчик перевёл взгляд на женщину и её дитя, пугливо выглядывающее из-за маминой юбки. В её взгляде чётко читалась ненависть и отвращение, Пулемётчик кожей чувствовал её желание порвать в клочья любого, кто тронет её ребёнка. — Как я могу к вам обращаться? — Хэви спрятал за спину автомат. — Ребекка. — Прошипела женщина одними только губами, и Михаилу почудилось, будто он услышал знакомый акцент. — Вы и ваш ребёнок в полной безопасности, Ребекка, не волнуйтесь. — Пулемётчик постарался сказать это как можно более доверительно, вложить в эти слова всю свою рассудительность и спокойствие. — Идёмте вниз. Часы готовились пробить двенадцать. Лёгкий табачный дымок полупрозрачными облачками клубился у потолка, тускло освещаемый двумя мерцающими лампами. Кажется, Владимир сознательно их подбил, чтобы снаружи было меньше видно. Такая осторожность была совершенно ни к чему, ведь в радиусе сотни километров вокруг не было ни одного населённого пункта, но, как говорится — бережёного бог бережёт. Чётко следуя указаниям Пулемётчик спустился на кухню и стал у двери, пропуская женщину внутрь. Хрущёв, слегка прищурившись словно дикий коршун впился взглядом в подошедших к нему людей. — Ребекка…Антонова. — Медленно протянул он, стряхивая сигарету в пепельницу. В отличие от Якова Владимир оставался человеком приличным при любых обстоятельствах. — Вы знаете, почему мы здесь? — Нет. — Холодно отрезала Ребекка. Слёзы на её щеках давно уже высохли, уступив место холодному гневу. Сейчас она, спрятав ребёнка за спину настороженно поглядывала то на Владимира, то на неподвижно стоящего у двери Михаила. — Ваш…муж, дай бог ему здоровья, кинул некоего Романова на два миллиона рублей. — Хрущёв опёр подбородок о ладони и замер. Вместе с ним замерла и Ребекка. Пулемётчик был уверен, что даже Чак, сидящий в кроне какого-то дерева сквозь прицел увидел, как расширились её глаза. — Э-это, должно быть, ошибка какая-то…— Она выдохнула, протирая пот со лба. Владимир встал со своего места и отодвинул стул, приглашая даму. — Присядьте, вам сейчас не помешало бы. Ребекка не стала ему отказывать и медленно опустилась на стул, глядя куда-то в пространство отсутствующим взглядом. — Два миллиона.— Тихо прошептала она. Повисла неловкая пауза. Настенные часы тонкими колокольчиками пробили полночь, нарушая напряжённую тишину. До самого конца их биения никто в комнате не проронил ни слова. — И…что теперь? — Из её глаз вновь покатились слёзы. — Вы убьёте нас, так ведь? — Мисс Антонова.— Владимир медленно обошёл её вокруг и вновь сел. — Мы здесь не для того, чтобы убивать, а для того, чтобы забрать деньги, преподать Вашему мужу хороший урок, и больше никогда с Вами не встречаться. Но…— Он перегнулся через стол и медленно выдохнул новый клуб дыма ей в лицо. — если же ваш муж откажет нам в сотрудничестве… Без жертв, увы, не обойтись. В этот момент сзади послышался грохот, и к ногам Михаил прилетел до смерти перепуганный и перепачканный в крови Антонов. Мужчина тут же подобрался и отлетел в сторону, словно ошпаренный, мгновенно взлетая на ноги. — Что б вас… Уроды! Да я вас всех… У перил появился Валентин. Увидев его, Антонов шарахнулся в сторону, ударяясь головой о дверной косяк. — Маньяки! Психопаты, да я… — Мистер Антонов, успокойтесь, пожалуйста.— Владимир потушил сигарету и поднялся из-за стола. — Чем быстрее вы отдадите нам наши деньги, тем быстрее мы покинем ваше скромное жилище. — Какие ещё к чёрту деньги?! Хрущёв не спеша, вальяжно растягивая каждый шаг подошёл к едва стоящему на ногах Антонову. — Те, которые вы, дорогой, спёрли у господина Романова несколько недель назад. Антонов замер. В его глазах разгорелось осознание, а затем какой-то странный, нездоровый азарт. Он медленно расплылся в улыбке и хрипло расхохотался. — Так вот оно что…— Едва не задыхаясь от смеха он покачнулся, тут же опираясь о стену. — Скажите спасибо, что я эту свинью вообще живым оставил. — Андрей, прекращай! — Ребекка подорвалась со своего места, но Владимир перегородил ей путь. Он всё ещё сохранял спокойствие, но Михаил прекрасно видел, каких усилий это даётся сорокалетнему сержанту. — Этот мелкий паршивый ублюдок недостоин не то что своего состояния, а и коровьего дерьма. — Антонов с отвращением сплюнул кровь на белоснежный ковёр. Хрущёв моментально выхватил ствол и вбил нерадивого бизнесмена в стену. Антонов сам не успел заметить, как у его челюсти оказался массивный заряженный револьвер. Владимир щёлкнул спусковым крючком, от души встряхивая свою жертву. — Слушай сюда, недоношенный ублюдок. Ты, видимо, не понял. Сейчас ты медленно, не делая резких движений, — он кивнул в сторону лестницы, — идёшь наверх, открываешь сейф, и отдаёшь нам деньги. — Чёрта с два. — ядовито прошипел Антонов. Что-то тихо пикнулно, и раздался оглушительный выстрел. Всё произошло так быстро, что Михаил едва успел осознать, откуда идёт стрельба. Выбитое окно вдребезги разлетелось сотней осколков, едва не впившись пулемётчику в руку. Хрущёв ошарашенно отшатнулся в сторону, выпуская из рук грудки стекающего по стене Антонова. Словно в тумане Михаил увидел корчащееся на полу тело и услышал оглушительный детский крик, прежде чем в дом ввалился взъерошенный Чак. — Легавые, штоб их! — В его глазах горел настоящий страх. Только сейчас все обратили внимание на небольшой пульт управления на стене. Прежде чем поймать рулю, Антонов успел нажать кнопку вызова наряда. — Вот дерьмо..— Выплюнул Владимир, подбирая с пола упавший пистолет. — Валик! Хватай сейф и быстро в машину! Украдкой обернувшись Михаил увидел, как мать и дочь сидят у практически бездыханного тела, умоляя его очнуться. Ранение не смертельно, выстрел в плечо погубил не так уж и много людей, но вид того, как Ребекка держит его окровавленную ладонь заставил Пулемётчика дрогнуть. В своей жизни он видел много смертей, но ещё ни одна из них не была так тесно переплетена с любовью. Ребекка наклонилась ниже, и, вероятно, что-то тихо прошептала на ухо возлюбленному, но комнату загородил широкой спиной Валентин. В лицо ударил свежий ночной воздух, приятно щипая глотку хвойным привкусом, и вдохнув полной грудью Михаил бросился бежать. Захлопнув дверь старенькой буханки Володя разразился громким матом и дал по газам, услышав за спиной звуки сирен. — Чёрт бы их побрал, эти сраные технологии! — Выпалил Хрущёв и тут же пригнулся, уворачиваясь от пули. Она вошла глубоко в корпус автомобиля и застряла там. Обернувшись назад Михаил увидел как Чак, приоткрыв самодельный люк высунулся наружу и тут же припал к прицелу, пытаясь выследить полицейских. Было видно, что Владимир выжимал максимум из двадцатилетней старушки, но скорости не хватало, и вскоре автомобиль дёрнуло от резкого удара в зад. — Вот же срань...— Хрущёв до побелевших костяшек вцепился в руль, стараясь не потерять управление.