***
Дни тянулись ужасающе медленно. Утро, процедуры, бессмысленные взгляды в окно, вечер....И по новой. Так, гуляя по коридорам центральной больницы Пулемётчик внезапно обнаружил, что потерял себя в каком-то из них. Спешить было некуда. Теперь уже некуда....Что будет, стоит ему выйти отсюда? Новые задания, работа, люди, снова опасности, перестрелки, потери и кровь? Вряд ли. Вряд ли его оставят при должности после произошедшего. Вряд ли он сам захочет остаться при ней. Валентин выбрался, выбрался и сейчас лежал в соседней палате, но... Он предпочитал молчать. Даже не развернулся, стоило Михаилу зайти в палату, лишь продолжал лежать, согнувшись от боли, развернувшись коленями к стене. И его можно было понять. Яков, Георгий...Вспоминая о них Пулемётчик раз за разом думал: насколько же напрасны были такие жертвы. За что они сражались? За кусок хлеба и сто рублей, чтобы заложить за воротник. Какое гадство. Глядя на серое небо вдали он задумался вновь: что будет, когда всё это закончится? Он выйдет из больницы, вернётся к себе домой...Возможно устроится на завод, и до конца своих дней будет вот так плыть по течению, приходить домой около двух ночи чтобы поесть, кое-как отоспаться и приготовиться к следующей смене. Такие, как он, определённо востребованы на производстве. Без мозгов, зато с руками — идеальный расходный материал на благо дедушки Сталина. Перед глазами то и дело мелькал образ бескрайнего металлического конвейера, бесчисленное количество деталей, которые всё текут, текут, и, кажется, не закончатся никогда...Возможно, однажды, он просто опоздает. Лишь на пару минут, но достаточно, чтобы не увидеть ни работу, ни дом больше никогда.***
Медик тяжело вздохнул. Казалось, нет конца потоку людей, бесконечно струящегося сквозь металлические двери. Эта чёртова очередь, несомненно, тянулась от самого входа в подвал, и пополнялась с каждым ушедшим прочь калекой. И какого чёрта он стал исполнять роль долбанной государственной поликлиники?! Изредка, конечно, заглядывали неудавшие вандалы, бандиты и все, кому не сидится на жопе ровно с пулевыми ранениями, разрывами органов и прочим, но в основном стали прибывать старушки, которым в ранее воскресное утро некуда податься. Казалось, людям просто нравится калечить себя, приходить, пьяно вдыхать свежий запах медикаментов, нежиться в лучах операционной лампы, (может, играть пару-тройку серенад на нервах уставшего Медика) а затем уходить, чтобы когда-нибудь вернуться вновь. Перед ним мелькали лица, дотошно простые и одинаковые, одинаковые настолько, что вскоре Людвиг перестал их различать. Просто монотонно выписывал лекарства и отправлял прочь. Он давно уже потерял счёт времени. Стрелка часов наматывала круги, день изо дня поток пациентов не прекращался...Он уже и не помнил, когда в последний раз ел, спал или пил что-то. Поймав себя на этой мысли Медик внезапно почувствовал тошнотворную пустоту в желудке, который уже вторые сутки неспеша пожирает сам себя. — На сегодня достаточно. — Врач бесцеремонно вытолкнул за дверь изумлённого паренька, который вот уже как двадцать минут монотонно ныл о непрекращающейся боли в руке. (Ещё бы она не болела, если колоть в неё что попало!) — Alles, господа! — Медик нервно хлопнул в ладони, натянул на плечи пальто и вышел, сразмаху захлопывая за собой дверь. — Приём окончен, валите нахрен. Закрыв кабинет на ключ он без доли стыда или сожаления обернулся к обескураженной публике. Размытые лица сливались в единое пятно, и сейчас, пожалуй, не спасали даже очки, десятикратно усиливающие картинку. — Какого чёрта?! — Возмутился белобрысый парнишка, осознав, что его только что прямиком послали, вместе с его жалобами. — Что за... — А тебя, идиот, я в следующий раз так вылечу, что ты о своих "игрушках" ещё месяц даже думать не сможешь. — Тихо прошипел врач. — Естественно рука будет болеть, если с иглы не слазить! — Он саркатично вмахнул полами пальто и отвернулся прочь. Голова гудела, земля под обессилевшими ногами казалась ватной, а затем внезапно ушла из-под ног, стоило Людвигу шагнуть вперёд. Мир сомкнулся перед глазами, и последним, что Медик успел запомнить был угол ступеньки, мелькнувший перед самым лицом. За ним последовал глухой удар и тихая, непроглядная тьма.***
Машины. Кажется, вокруг машины. Было достаточно душно, и Медик машинально распахнул пальто. Его ладонь коснулась чего-то мягкого, очень сильно напоминающего на ощупь ковёр, за который он так страстно цеплялся ногтями в квартире Пулемётчика. Чёрт, почему сейчас? Он находится хрен знает где, с кем, почему, и куда, судя по всему, его везут, сейчас не время об этом думать. Память вернулась так же быстро, как и тупая боль в области виска и щиколотке, извёрнутой в неестественной позиции. Малоприятные ощущения. Медик поморщился, мало по малу выплывая из объятий обморока, и попробовал пошевелить пальцами. Не вышло. Похоже, вывих... или ещё чего хуже. Неужели это всё проклятая лестница, на которой он так неудачно оступился?! В ноздри ударил едкий запах бензина, а найденный наощупь "любовный ковёр" наконец приобрел очертания автомобильного сиденья. Его, очевидно, куда-то везли, и неплохо было бы понять куда. Приготовившись встретиться лицом к лицу с худшими своими кошмарами врач никак не ожидал увидеть в зеркале заднего вида улыбчивое лицо того самого додика, которого он не так давно (а может и давно?) бесцеремонно вытолкнул за двери. — С добрым утром, дядя! Проснулся уже? — Весело протянул мальчишка, выворачивая руль старенькой пятёрки. Медик предпочёл не отвечать. Господи, почему именно он?! Вокруг не так много добрых и отзывчивых людей, но, бога ради, лучше бы он оставил его истекать кровью на ступеньках. — Куда мы едем? — В супермаркет. А затем обратно в больницу. Здесь недалеко. — Отозвался парниша, закуривая сигарету. Людвиг медленно кивнул, пытаясь выстроить в голове логическую цепочку из его падения, супермаркета и больницы. — А..в магазин зачем? — Мне показалось, что тебе...Или, может, лучше Вам? (Он достаточно неуверенно склонил голову, подбирая выражения. Похоже, осталось ещё что-то святое у нынешней молодёжи) Не мешало бы поесть. — Он несколько вопросительно глянул на Медика, будто спрашивая разрешения разговаривать на равных. Врач лишь отмахнулся. — Обращайся как хочешь. — Порой, даже самые изысканные немецкие манеры обращаются в прах спустя несколько тяжких лет жизни в Союзе. Уже не в первый раз Людвиг ловит себя на излишней грубости, нефольмальных обращениях и прочих прелестях исконно русского народа. Что ж, похоже, этого не миновать. — Зачем ты меня подобрал? Мог бы просто уйти, в конце-концов. — Народ не поймёт. — усмехнулся парень. — Да и не привык я людей в беде бросать. К тому же, Вы...(всё же неловко ему было) когда-то спасли мою сестру. — Он выдохнул лёгкий дымок в приоткрытое окно. Людвиг присмотрелся внимательнее. И правда, он встречал кого-то такого же худощавого и белобрысого раннее, только никак не мог вспомнить, кого. Кажется, это была та самая дочь наркобарона, из которой он несколько часов под ряд химию выкачивал. — Да и не торч я, между прочим. — Спустя некоторое время добавил мальчишка. В его голосе звучали нотки лёгкой обиды, и он не отказал себе в удовольствии бросить проницательный, укоризненный взгляд на врача сквозь заднее зеркало.— Это у нас семейное. — Знаю, знаю...— Криво улыбнулся Медик. Его внимарие было приковано к сигарете, то и дело мелькающей перед самым носом. О, он бы сейчас с удовольствием закурил. И плевать, что сигаретный дым лишь больнее ударит по внутренностям, пара затяжек пришлась бы как раз кстати. — Будете? — Малой протянул ему пачку. Медик замялся на долю секунды. Пылающая внутри гордость не давала ему вот так просто принять подачку от чужака, но вспомнив, в каком положении он находится, врач нехотя вытянул одну сигарету и щёлкнул зажигалкой. Парень терпеливо ждал светофор, наблюдая, как Медик, словно очарованный, медленно, со вкусом затягивается, едва ли не за один присест скуривая всю сигарету, а затем так же медленно выдыхает, заполняя салон лёгким туманом. Для себя он отметил, что выдохнув врач будто бы помолодел лет на десять и, не иначе как снова вернулся к жизни. — Так чего же ты не отжигаешь, как твоя сестрёнка? — Спустя некоторое время лениво спросил Людвиг, наслаждаясь остатками догорающего бычка. Боль ушла, притуплённая мягким никотиновым шлейфом, и, не в силах удержаться, он потянулся за второй. Врач брезговал курением, и всегда раньше обходил стороной любое дымящее быдло, но сейчас, в этот самый момент, ему как никогда нужна была порция чего-то, что если не убьёт, так выбьет из реальности хотя бы на пару минут. Парнишка достаточно предусмотрительно оставил пачку лежать так, чтобы при желании до неё можно было дотянуться. — Не моё это. — Он пожал плечами и остановил машину. Врач сразмаху налетел головой на переднее сиденье, не успев ухватить желаемое и смачно выругался по-свойски. — Ох, прошу прощения — вновь весело бросил ему неизвестный спаситель и вышел из машины, хлопнув дверью. Оправившись от накатившей боли Медик таки выудил из бардачка заветные сигареты и осмотрелся вокруг. Он находился внутри старенького жигуля, кажется, ещё более древнего, чем он сам, пропахшего и пропитанного всеми прелестями богатой жизни. (В процессе поездки он несколько брезгливо отодвинулся к середине, заприметив белые брызги на стекле) Закуривая в очередной раз и кривясь от бессильной злобы врач принялся внимательно осматривать повреждённую ногу. Стопа неестественно сдвинулась и слегка завернулась внутрь, напоминая перекрученный канат. Похоже, закрытый перелом. Людвиг попытался притронуться к ней, но стоило ему хоть пальцем тронуть пострадавшую конечность, как всю нервную систему тут же прошибало током. Людвиг откинулся на спинку, отрешённо поднимая взгляд к небу. Чёрт возьми, за что? Теперь ему придётся провести в "полном покое" два месяца, по меньшей мере, а то и больше, и хорошо если не в стационаре. В стационаре.. Только сейчас до него дошло, что здешние врачи, знакомые с ним непосредственно (Александр в особенности) Ни под какими предлогами не пустят его домой. Голова всё ещё ужасно гудела, во рту пересохло, пустующий желудок предательски ныл от голода, но теперь он был точно уверен, что в больницу ехать не собирается. Не в этой жизни. Пусть уж лучше нога срастётся неправильно, и он собственноручно сломает её снова, чем шесть недель аки овощ валяться на одном месте. Интересно, сколько бы ещё он продержался, не подвернись ему эта проклятая лестница? Впрочем, он был бы не против прямо сейчас вернуться в свой кабинет, на скорую руку наложить жгут, выпить чашку кофе и продолжиться приём. Хлопнула дверь, и стоило ему отвести полный горечи взгляд от деревьев, как перед лицом тут же возник большой, пряно пахнущий пакет со свежими булочками. Рот тут же наполнился слюной, и Медик, не долго думая выхватил его и принялся есть, максимально быстро и не аккуратно, проглатывая пищу большими кусками. Немного насытившись он наконец поднял голову и лицом к лицу столкнулся с несколько ошарашенным взглядом. Парнишка знал, что врач голоден, но явно не ожидал, что настолько. — М-да...— Ему с некоторой опаской протянули стаканчик кофе. — Вы как с цепи сорвались. Небось и не ели такой вкуснотищи в своей Германии. Людвиг замер. — Нет. Никогда. — Осторожно ответил врач. Напрягшись всем телом он недоверчиво впился взглядом в малолетнего засранца, прикидывая, что может произойти дальше. Его всегда напрягали подобные ситуации. Парень снова засмеялся. — Да не напрягайтесь вы так! Практически все в округе знают, что у нас фриц врачует. Все...в округе. Каким образом он смог так спалиться?! Нервно поджав губы врач снова отвернулся к окну. Теперь, похоже, ему снова придётся сменить место жительства, работы, снова куда-то бежать, лететь, прятаться... — Да не волнуйся ты так, до властей не дойдёт — Мальчишка ясно уловил напряжение, проступившее на лице Медика. — Тебя уважают. Пятёрка сделала крутой разворот и выехала на трассу, держа курс обратно к городской больнице. — Спасибо...— Его это нисколько не успокоило. — И за кофе тоже, но в больницу я не поеду. Останови, пожалуйста, у центральной. — Нет-нет-нет, дядя, так не пойдет, ты свою ногу видел? Никуда не выпущу. Медик нахмурился. Наверное, больше чем государственные клиники и исполнение рекомендаций других врачей он не любил только те ситуаци, где ему пытаются перечить. Собрав всю волю в кулак он терпеливо повторил ещё раз: — У центральной, пожалуйста. Жигуль щёлкнул дверными замками, а ехидная ухмылка вновь выступила на молодом улыбчивом лице. — Hurensohn...— Прошипел Медик.***
Михаил перевернул очередную страницу. Никогда в жизни ему не приходилось читать столько, день за днём умирая от скуки. К счастью, до выписки оставалось всего несколько часов, а значит, это последняя книга, прочитанная от нечего делать. Кроме газет, взятых у старичка из соседней палаты или книг, столь великодушно предоставленных ему местными врачами, делать было толком и нечего. Шныряя по палатам в поисках собеседника, иногда отвлекаясь на процедуры Пулемётчик мерно утопал в удушающей тоске и невольно задумывался о старости. Неужели все эти люди, живущие в домах престарелых день за днём переживают то же самое? Какой ужас. Время от времени ему удавалось соблазнить шахматиста, лежащего в палате напротив на партию-другую, прежде чем его заберут на очередную перевязку, но это было столь редкостно, что каждый подобный случай воспринимался как праздник. С тоской пнув лежащие у кровати сумки он перевернул последнюю страницу, захлопнул книгу и отложил её в сторону. С того самого дня его невероятно захватили рассказы о врачах, медицинские справочники... Будет ли он ещё искать? Кто знает. Может, если человек не хочет, чтобы его нашли, стоит просто принять это? Заложив руки за голову Пулемётчик устремил взгляд в потолок. Кровать снова предательски прогнулась под его весом, и тонкие металлические бортики вновь оказались на уровне глаз. Ему сложно будет просто вернуться домой, забыть и двигаться дальше, зная, что тот самый человек живёт практически по соседству, на расстоянии вытянутой руки... — Нет, нет и ещё раз нет! — Из коридора донёсся крик. С интересом приподняв голову Михаил прислушался. Похоже на очередную перепалку между врачом и настырным пациентом, считающим себя умнее всех на свете. Пулемётчик усмехнулся. Он уже не в первый раз наблюдет подобное. Только при нём пациенты уже трижды отказывались от лечения в самых разных случаях, от ушибов до сотрясений. Только подумать, как может у человека, мученически подволакивающего ногу хватать ума отказывать от помощи? Было что-то до боли знакомое в угрозах, летящих из глубины коридора. — Нет, нет и нет, герр Александр, ни в коем разе я не останусь лежать здесь Ни месяц, ни два, ни единого дня! Угрожающий стук костылей становился всё ближе, а затем последовал вскрик и очередной глухой удар. — Вот блять, ну и какого... — Убегхи гхуки, schweinhund!! В дверном проёме, словно молния мелькнула чья-то фигура, размахивая полами белоснежного пальто, и тут же вновь скрылась в темноте. Сердце птицей забилось в груди, и Пулемётчик несколько озадаченно склонил голову, пытаясь понять, не спит ли он. Поднявшись на ноги он, ступая как можно аккуратнее, будто бы боясь спугнуть своё собственное видение подошёл к двери. В коридоре с яростью разъяренного зверя Людвиг отбивался костылём от стоящего рядом врача. Не веря своим глазам Пулемётчик просиял. Это был действительно он. Тот, кого ему не хватало всё это время. Свободолюбивый, настырный, социопатичный доктор, всеми благами и негараздами пытающийся уничтожить всё живое вокруг себя. Он решительно сделал шаг навстречу, и...***
— Noch einmal...Отъебись наконец! — Медик ещё раз взмахнул костылём, отгоняя от себя Александра. Чёрт, а ведь эти штуки ничем не уступают в бою убер-пиле! Приготовившись совершить очередную попытку бегства к выходу Людвиг внезапно замер. Тёплые, крепкие ладони легли на его плечи, легко сжали их и так трепетно притянули к себе... — Что здесь происходит? Над сам ухом зазвучал голос. Тот самый голос. И без того ноющие колени внезапно подкосило, но Михаил, будто почувствовав это лишь крепче подхватил бессильно сползающего вниз врача. Александр, оттряхивая запачканный халат недовольно фыркнул. — Укрощение особо буйных, видите ли. Не все, даже имея высшее медицинское образование, на минуточку, — Он сделал особый акцент на этой фразе, будто в очередной раз пытаясь ткнуть Людвигу в его собственную безответственность. — имеют мозги соглашаться на необходимое лечение. — Вот оно что...— Усмехнулся Пулемётчик. — И как же так вышло? Медик чувствовал, что готов сиюминутно сгореть от стыда. Он, всё ещё кое-как пытаясь опереться на костыли бессильно повис в крепких ладонях Пулемётчика. Его пальцы раз за разом невзначай спускались ниже, и задев рёбра сомкнулись вокруг поясницы собственнически притягивая ближе. На щеках немца проступил лёгкий румянец, отчего тот поспешно опустил голову, проклиная всё вокруг. Кажется, Александра нисколько не смутило происходящее. Юный фельдшер лишь продолжал разоряться, бросая в сторону Людвига самые разные монологи о некомпетентности. — Знаете...Людвиг мой старый знакомый. — С улыбкой пропел Михаил. Его пальцы еле описывали круги по животу Медика заставляя того ежесекундно вздрагивать. — — Раз уж он так не хочет лечиться, я мог бы помочь ему добраться домой и время от времени проверять, всё ли в порядке. Не волнуйтесь, любые рекомендации будут выполнены. — О, так вы знаете его?! — Фыркнул Саша. — Не завидую. Ну, что поделать...Теперь я хотя бы спокоен, что этот идиот не расшибётся ещё где-то. — Он достал из кармана листик, исписаный непонятными знаками и вручил Михаилу. — Сорок год мужику, а ведёт себя как идиот..— Продолжил сокрушаться фельдшер. — Скорейшего тебе, Люд, выздоровления. — Он от души хлопнул Медика по плечу, отчего несчастный врач уже в который раз едва не осел на пол, поправил очки и отправился прочь, продолжая что-то бубнеть под нос. Чёрт возьми, как же Медик ненавидел это всё. Ненавидел Александра, свою собственную слабость, всю вселенную, в конце-концов, за это "чудесное" спасение! Ей богу, лучше бы он остался лежать в стационаре. Эти лёгкие поглаживания, дыхание у самого уха.. — Теперь точно не убежишь. Сотни мурашек пробежали по затылку, а кровь предательски хлынула вниз, стоило ему вновь услышать этот голос так близко. — Vielen dank...— Сдавленно протянул Медик.