Верхний Вестсайд

— Тут сзади нечем заняться! — канючила Адора, и по-прежнему слишком громко. "Соберись, Катра. Зефирка всё равно догадается, неважно, как хорошо ты смываешь кровь! Думай как Скорпия, думай как Трапта." — Угу, это потому что ты на заднем сидении машины, Принцесса. Мы скоро будем дома… — Я хочу вперёд к тебе! — Очень жаль, что… Что? НЕТ! Адора, что ты вытворяешь… — но, несмотря на все попытки Катры остановить её, у Адоры имелись собственные планы, поэтому она продолжала ломиться на переднее пассажирское сидение вместе с рюкзаком и всё такое, поскольку перебираться вперёд, как нормальная пьянь — это, очевидно, не для неё. "Что за хрень тут вообще происходит?" "Точно, — Катра судорожно сглотнула, как раз когда Адора принялась ёрзать, устраиваясь на сидении, прежде чем повернулась к ней и стала лыбиться, как идиотка, — она так и не пристегнула свой грёбаный ремень." — Привееееет, — пропела Адора и потянулась, чтобы снова потрогать её волосы. Катра намертво перехватила её руку, она была близка к тому, чтобы взорваться. — Лезь обратно, Адора! Тебе нельзя быть спереди! У меня будут неприятности, ты, идиотка! Не то, чтобы она изучила все эти правила, которые ей дали в «Убере», пока принимали на работу, но Катра была почти уверена, что всё это было против, как минимум, одного из них. Возможно, что-нибудь насчёт безопасности обоих, водителя и пассажира, поскольку компания уже не раз влипала со своими тёмными делишками. "Нас остановят, потому что Адора так и не пристегнулась, коп настучит в чёртову компанию, и меня, блять, снова выпрут из-за такой ерунды! Снова!" — Пфффф, — мерзкие слюни брызнули ей на лицо, потому что, как бы Катра не пыталась её оттолкнуть, Адора валилась обратно. — Ты же Катра! Тебе плевать на неприятности! В жопу президента, я Катра! У меня такая кожаная куртка — просто секси. Я вся из себя такая классная! И крутая! Глядите, я такая горячая штучка со всеми этими тату и пирсингом… ооо, пирсинг… — Адора, если ты снова попытаешься потрогать моё ухо, я тебе руку, блять, сломаю! — взвыла Катра, снова хватая её за запястье. Удерживать её на расстоянии вытянутой руки и концентрироваться на вождении становилось сложнее с каждой секундой. — И к твоему сведению, дура ты, я никогда не волновалась по поводу неприятностей, потому что я по-любому в них влипала! Ты была золотым ребёнком — и никаких тебе неприятностей, потому что я всегда оказывалась крайней! — на долю секунды Катра повернулась, чтобы взглянуть на неё, и Адора встретила её взгляд бессмысленным выражением. — Бля, зачем я тебе вообще это говорю? Ты ни под каким видом этого не вспомнишь, — пробормотала она и выпустила руку Адоры. С глухим стуком её ладонь ударилась о подлокотник. За этим последовали всхлипывания, и Катра завертела головой. — Серьёзно, Адора? Ты ревёшь? — Почему ты со мной такая злая? — чуть ли не взвыла Адора. Ну, конечно. Катра же пробовала всю эту «вести себя как добренькая соседка» фигню. А потом Адора кувыркнулась на переднее сиденье и полезла её лапать. И вся эта «нянька-для-нетрезвой-пассажирки» хрень вылетела в трубу. "Надо же, и тут я облажалась." Не было ничего удивительного в том, что Адора плачет: во-первых, они почему-то всегда к этому приходили к концу вечера, а во-вторых, набравшись, женщины плачут. Много. Например, в уборных баров, где они подкатывали к ней, а потом плакались о своих парнях, и Катра сваливала до лучших времен. Даже Скорпия во всём своём 198-сантиметровом великолепии всхлипывала, прикончив бутылку, пока пересматривала одно и то же видео про выброшенную кошку, которую спас и выходил золотистый ретривер. («Смотри, Катра! — ревела она всякий раз без исключения — это ты и я!») — Я не хотела сегодня напиваться! — продолжала всхлипывать Адора. В этот раз она не обращала внимания на то, что слёзы и сопли откровенно стекают по её лицу. Катра отвернулась и снова стала смотреть на дорогу. — Само собой, как скажешь, — она вздохнула. — Мы уже почти у твоего дома, видишь, вон твоя дурацкая табличка! — Но «Шепчущий лес», табличка с названием района во всём своём пышном великолепии, не интересовала плачущую подвыпившую девушку. — Мы должны были, — всхлипнула она, и на носу у неё сформировался маленький пузырёк соплей, — стать друзьями. Я так хотела снова с тобой подружиться. И я ВСЁ ИСПОРТИЛА! Опять! — Кончай орать, Адора, — невозмутимым тоном сказала Катра. Господи, как же она устала. Это было так утомительно. — Ты меня ненавидишь? — пробормотала Адора, и её голос упал до шёпота. — Я… — Катра замерла, глядя на неё краем глаза. Адора выглядела такой печальной, и в то же время как-то по-дурацки мультяшной со своими опухшими красными глазами и дрожащим ртом. Она выглядела такой разбитой и беззащитной, пока крепилась, глядя на Катру в ожидании её ответа, как будто те слова, которые Катра скажет — хорошие или плохие — могли почти наверняка сокрушить её. Она выглядела так же, когда им было по одиннадцать, и Катра проснулась в ярко освещённой белой больничной палате, испытывая такую сильную боль, как никогда в жизни, и Адора, всхлипывая, ждала, сидя рядом с ней. Это её громкие всхлипывания привели Катру в чувство. В этом огромном больничном кресле, которое она придвинула к постели, Адора выглядела такой крошечной, сжимая Вискерса, единственную мягкую игрушку Катры. — Катра, ты очнулась! Я была тут всю ночь, потому что они сказали, что ты можешь проснуться. — Адора… почему так чешется? Именно это слово выбрала Катра в горячечном бреду, вызванном болью. В памяти немногое сохранилось из того утра в больничной палате, она помнила жгучую боль в спине, которая не прекращалась ни на минуту, и это незабываемое ощущение того, что что-то очень, очень неправильно. И что всё тело чесалось. Вот и всё. — Это, наверное, потому что ты долго была на операции. И доктору пришлось приделать тебе новую кожу на спину, классно, да? Они сказали, это потому что ожог был очень-очень сильный. Это уже не так классно. И они тебе её пришили. А сестра сказала, её у кого-то взяли, но когда я спросила, у кого, чтобы тебе рассказать, она сказала, что не знает. Помимо прочего это был самый тяжёлый и неприятный для одиннадцатилетней Катры способ узнать, что ей пересадили лоскуты кожи, и теперь на спине у неё пришита кожа совершенно незнакомого человека. — Как ты себя чувствуешь? Чешется. — Болит. — Ой! Я пойду медсестру позову! Она тебе поможет! Вот! Я принесла Вискерса, с ним тебе станет лучше! — Адора так рвалась помочь, что ей и голову не пришло спросить у Катры, хочет ли она остаться одна. И Катра вцепилась в Вискерса и ждала, когда Адора вернётся в эту большую пустую комнату, и глазела на красную кнопку «Нажмите, чтобы вызвать медсестру» бесконечно долгие пятнадцать минут. И это было только начало того ада, в который превратилось выздоровление. Сегодня, рыдая на переднем сидении, потому что упилась до потери сознания, Адора выглядела точно так же, как тем утром, столько лет назад. Не хватало только крошечного игрушечного котика в руках. И после всего: водонагревателя, её усыновления, того, что каждая из них жила своей жизнью, — даже спустя все эти годы, которые она хранила пламя чистой ненависти к девушке, которая была для неё всем, Катра не думала, что теперь сможет её ненавидеть. Она просто слишком устала. Стоило ли это теперь того? Всё это привело её к одному: в её дурацкую постель — внимать тому, как Скорпия с разинутым ртом жуёт яблочный пирог из «МакДональдса», и надеяться, что Энтрапта провозится со своим паяльником достаточно долго, чтобы удалось послушать чёртов телек. — Я тебя не ненавижу, — сказала Катра, наконец нарушив проклятую тишину, повисшую между ними. Голос у Адоры взвился, и она втянула его обратно вместе с соплями. — Но друзья — это преждевременно. — Вы прибыли, — сообщил телефон. Катра не обращала на него внимания. По правде говоря, она всё это время не прислушивалась к GPS. Дорога к дому Адоры отпечаталась в её памяти. Припарковав машину у обочины, Катра глубоко вздохнула и повернулась посмотреть на Адору. — Я тебе нравлюсь, — снова эта её дурацкая глупая улыбка. — Я не это сказала… — Я тебе нравлюсь! Я нравлюсь Катре! — Прекрати говорить за меня, Адора… — Боже мой, мы же друзья? Мы друзьяяяя! Теперь мне можно потрогать твои волосы… — БАМ! — ОЙ! — Адора зажала нос и застонала от боли, а Катра немедленно преисполнилась сожаления. Она убрала локоть и потянулась к съёжившейся Адоре, которая одновременно пыталась отпихнуть её. — Чёрт, я его сломала? Блять, Адора, извини. Я… Я нечаянно! Дай посмотрю… — Нууууу даааа, ты всегда так говоришь! — простонала Адора, прикрываясь руками. — Пожалуйста, Адора, дай мне посмотреть! "Если я ей нос сломала, я в полной жопе. Вот тебе и прогресс. Говорила же, не трогать волосы!" — Ну, давай, просто… просто руки убери.  Адора ещё раз злобно на неё посмотрела и убрала дрожащие руки от лица с явной неохотой. Вздохнув с облегчением, Катра — без всякой задней мысли — схватила её лицо, сжав покрасневшие щёки, и притянула ближе. — Ну, слава Богу, он не сломан! Даже крови нет, алли-блять-луйя. — Ммммхм, руки… тёплые, — пробормотала Адора, а Катра по-прежнему держала её лицо в ладонях. — А? — Ты хорошо пахнешь. Так приятно. Как лаком для ногтей… и сыром… — Ладно, — Катра выпустила её лицо, тот факт, что Адора пьяна, полностью улетучился из её забарахлившего мозга, так что Адора чуть не стукнулась головой точнёхонько в подлокотник между сидениями, — хватит. То чувство вернулось к ней с новой силой. Тепло от того, как близко она была к Адоре, разливалось по телу, независимо от её желания обратиться в лёд. Второй раз за ночь Катра позволила себе быть слишком близко к ней. "Это должно прекратиться", — думала она, готовая непоколебимо сохранять десятифутовую дистанцию с этой девушкой, которая обладала необъяснимой способностью бросать её в жар. А потом вспомнила, что ей придётся вытаскивать Адору из машины. — Ебать, — прошептала она, осознав это. И от того, что Адора хихикнула, легче не стало; и от того, что потом она сказала: — Только если хорошо попросишь! — тоже. "Ой, да ладно!" Теперь, когда она сразила хнычущую, поддатую Адору добротой, самоуверенная и возбуждённая Адора с триумфом вернулась обратно. Ворча, Катра подняла локоть, чтобы открыть дверцу, а Адора так хохотала, что начала заламывать руки, как какой-нибудь ужравшийся ти-рекс. — Пойдём, Принцесса, — вздохнула Катра, — давай-ка отведём тебя домой. — Алаааадно. — Пожалуйста, скажи, что твои соседи дома. "Потому что, сдаётся мне, ты не сможешь добраться до своей собственной постели, не говоря уже о грёбаных ступеньках перед входной дверью, и я даже думать не хочу о том, что всё это значит." — Типа они же не работают по ночам или еще что… — Я работаю по ночам! — пассажирская дверца распахнулась, чтобы явить ногу Адоры. — Ты что, сейчас мою долбаную дверь с ноги открыла? — Я прихожу в «Лайт Спиннер Индастриз» каждый вечер с 4 до полуночи… ух, живот, — Адора приостановила свою жалкую попытку выбраться из машины, одновременно схватившись за живот. Катра была твёрдо намерена держаться как можно дальше, но когда Адора начала крениться, она уже была там, чтобы её подхватить. — Ай, спасибо! А потом я встаю в пять УТРА… — она остановилась на середине предложения и рыгнула — сексуальненько, — чтобы открыть пекарню Глиммер. — Ну да. — И, чёрт возьми, она была тяжёлая. — Можно я тебе секрет расскажу? — прошептала Адора ей на ушко. Шёпот её был раскаленным, на серёжку в завитке ушной раковины брызнуло слюной. Пытаясь вытянуть Адору в стоячее положение, Катра кивнула: — Само собой, всё, что хочешь. — Хотя было сложно прислушиваться к тому, что она говорила, на фоне одуряющего запаха её ванильного крема (она что, им вся обмазалась?), и того факта, что, когда её грёбаная блузка задралась, на несколько восхитительных секунд ладонь Катры дотронулась до её живота, и это в буквальном смысле сломало ей мозг. "У неё там что, нахрен, кубики… КАТРА, СОБЕРИСЬ!" — Я не… Я не люблю так рано вставать, на самом деле, — пробормотала она, когда Катра сделала первый шаг, жестом предлагая ей последовать примеру. Только теперь Катра заметила, что один из её каблуков был сломан, и потому ей было так тяжело идти. "Так вот, как она врезалась в машину." — Ни один человек на свете не любит рано вставать, — сказала ей Катра. Адора высунула язык и брыкнула ногой, чтобы сделать второй шаг. — Пффф, раньше я вставала рано и бегала… много. — Ну, ясен хрен. — Ха-ха-ха… а теперь я пеку печеньки! ПЕЧЕЕЕЕЕНЬКИ! — Адора! Заглохни! — прошипела Катра. — Я это делаю… блять, мне нужны… ключи, куда они делись… — Катра ждала, пока Адора вертелась у неё в руках, разыскивая ключи в своём дурацком сиреневом рюкзаке, — а, а вот они. Ура! — Ура. — КОРОЧЕ… — "Так мы полностью игнорируем мою невероятно вежливую просьбу заткнуться и не перебудить весь этот навороченный район для богатеев! Я не хочу, чтобы на меня за это наорали и/или арестовали!" — … я это делаю, потому что, если пекарня закроется, Глиммер будет плакать, а я терпеть не могу, когда люди плачут. Особенно… особенно Глиммер. Ууу, как живот болит. Вот чёрт… — При жиденькой попытке Адоры взобраться на пятую и последнюю ступеньку, когда под её весом у Катры едва не треснул позвоночник, она выронила ключи. — Ооооо, неееет… — Не-не-не, — Катра перепрыгнула сразу четыре ступеньки. И немедленно об этом пожалела. Её израненная спина не оценила того, как она подхватила безвольное тело Адоры. — Тебе нужно попасть внутрь, нам нужен кто-нибудь из твоих соседей, Глиттер или Боу, или ещё кто-нибудь, потому что я не собираюсь укладывать тебя в постель — не смей ничего говорить и прекрати! Ржать! — забарабанив в дверь, Катра молилась Богу, который давно их оставил, чтобы с другой стороны оказался хоть кто-нибудь, кто придёт и сменит её. — Каааатрааа… Каааатраааа. Хи-хи. Придя к выводу, что единственный способ заткнуть Адору — это продолжать стучать, Катра продолжала колотить кулаком, так бесцеремонно, как это только было возможно. Кроме того, ей отчаянно необходимо было во что-нибудь врезать. Удача повернулась к ней лицом, когда в окне зажёгся свет. — Иду! Иду! Пожалуйста, перестаньте так стучать, умоляю! Дерево старинное, — закричал кто-то изнутри, и голос определённо был мужской, Катра поняла, по тому, каким грубым он был. — Вот и Рейнбоу! — при звуках голоса Адора оживилась. — Что это, чёрт побери, значит… — пробормотала Катра, но приоткрывшаяся дверь прервала её. — О, привет, у меня тут твоя соседка… — БОУ! Дверь распахнулась, обнаружив молодого человека, Катра предположила, примерно одного с ними возраста, одетого в семейные трусы с узором из кактусов и в то, что она могла бы назвать коротким топиком, со словами: «Можешь поверить?» — написанными радужным шрифтом поверх настоящей радуги. — Адора? Где ты была? Мы с Глиммер так волновались! Мы же тебя просили звонить, если ты остаешься там за полночь! Глиммер так перепугалась, что мне пришлось сделать ей аж четыре чашки ромашкового чая. Без кофеина, естественно, я же не зверь, — и Боу подмигнул ей. — Господи, Принцесса, ты мне не говорила, что у тебя тут комендантский час. И нянька. Но Адора была бесконечно далека ото всех разом замечаний Катры по поводу её соседа, который стоял перед ними в своих семейниках. Она перевалилась с Катры на Боу, который как раз с лёгкостью её подхватил. — Боу! Боу! Боу, это, — Адора махнула рукой назад, и Катра едва успела увернуться, — это моя Катра! Она водитель в «Убере»! Правда же, она такаааая классная? — Я понял, Адора, это замечательно. Привет, Катра, я Боу, — сказал он, протягивая руку через Адору, и Катра её пожала. — Да. Я так и подумала. Отличные трусы, — фыркнула она. — Спасибо! Вообще-то, взял их на распродаже, в «МегаМарте». Удивительно хорошее предложение! — "Вот сукин сын, он что, сейчас взял и похвалился «МегаМартом»? Да ещё так, нахрен, миленько?" — Что ж, спасибо, что привезла её домой в целости и сохранности. Я очень благодарен. — Да ерунда… — Угу. Куда бы этот разговор не должен был их завести, этому не суждено было случиться, потому что Адора вдруг сильно побледнела и зажала рот рукой. Годами отточенное чутьё требовало, чтобы она ушла, нахрен, с дороги, потому что Катра знала, что за этим последует, но верх одержало другое чувство. Долбаное беспокойство. — Адора?! — а потом было уже поздно, потому что Адора наклонилась и теперь блевала ей на ботинки. "Оооо, Господи…" — Она, кстати, в хлам, — пояснила Катра, перекрикивая гротескные звуки рвоты, которые перешли в бесплодные позывы, и потирая Адоре спину, пока они все стояли там и ждали, когда она закончит. Боу перевел взгляд с заблёванных ботинок Катры на содрогающуюся Адору. — Я… Я заметил, — и слегка отклонился назад, потирая шею. — Извини за ботинки. Она смогла только кивнуть в ответ. "Вот твоя месть, да, Вселенная? Ебучая месть за все те разы, когда меня выворачивало на Скорпию или на её постель, или на эксперименты Энтрапты, или её диктофон, или блокнот, или на её волосню… А теперь Адора блюёт на мои единственные ботинки, которые пока ещё не разваливаются." Но хуже всего было то, что Катра не могла заставить себя рассердиться. О, потом она взбесится, но в этот самый миг всё, чего она хотела — покончить с заботами о пьяной, возбужденной, депрессивной Адоре, поехать домой и принять горячий душ, мать его. Она просто хотела стоять там в клубах пара и выкладывать на кафеле узоры, вытягивая локоны из своих распущенных волос, пока не пойдет холодная вода. В любом случае, холодненькая — как раз то, что нужно, после того, как она выяснила, у Адоры есть грёбаные кубики. — Ладно, я тебя от неё избавлю. И прослежу, чтобы она дала очень хорошие чаевые, — сказал Боу, поднял Адору и перекинул её через плечо. Кивая, Катра начала пятиться вниз по лестнице. — Годится. Звучит здорово. — Ещё раз спасибо, Катра! — Боу помахал в последний раз, ещё более очаровательно. — Так, Адора, давай-ка пойдём внутрь и дадим тебе водички! — Лднннн. Зачем она стояла там так долго, глядя, как закрывается эта дверь из старинного дерева, и свет в окне гаснет, Катра не знала. Адора теперь была дома, живая и здоровая, и адреналин, который подскочил от того, что у неё была чёткая цель доставить её сюда, упал, постепенно испарившись из её тела. И тогда боль вернулась, чтобы занять место, принадлежащее ей по праву. — Ууууууууу! — Катра впилась ногтями и расцарапала щеки, как только снова уселась на водительское сиденье. — Мне нужна ёбаная текила, и мне плевать, что там говорит Скорпия! Сегодня я была хорошей девочкой! Я ей помогла! Хотя и не хотела! Разве нет? Тьфу, да кому вообще какое дело до всей этой херни… а? Что-то на пассажирском сидении привлекло её внимание. Один из блокнотов Адоры так и остался здесь, какой сюрприз. Наверное, выпал, когда она фактически вывалилась из машины. Катра подняла его и погладила пальцами нежную чёрную обложку, её взгляд остановился на наклейке с единорогом. "Похож на мой скетчбук. Наверное, это что-то типа того. Странно." К тому же, это был тот самый блокнот, которым она стукнула Адору по башке. И она хихикнула при этой мысли. "Ну, Адора… и что же ты позабыла?" — задумалась она. Но этого было недостаточно, чтобы проверить. Швырнув блокнот на сиденье, Катра включила зажигание и завела машину. Блокнотом она сможет заняться позже. — Поверить не могу, что говорю это, но Адоре пришла в голову хорошая идея. Мне, блять, надо выпить. Достать текилу? Это было самое лёгкое. Винная лавка находилась через дорогу от того места, где жила Катра, и работала она до 3 утра. Пронести в квартиру коричневый бумажный пакет? Вот, где собака зарыта. "Пожалуйста, пусть Скорпия уже спит, пожалуйста, пусть Скорпия уже спит", — молилась Катра, пока шла домой по тускло освещенному коридору, — "пожалуйста, пусть Скорпия уже спит… твою мать!" Из-под двери пробивался свет, а это означало, что либо Скорпия, либо Энтрапта ещё не спят. С её-то удачей они, наверняка, обе сидят и её дожидаются, втыкая в какой-нибудь фильм по телеку. Катра глубоко вздохнула. Запихнув текилу в свою кожанку рядышком с блокнотом Адоры, трясущейся рукой Катра открыла дверь. Господи, и почему она чувствовала себя такой виноватой из-за этого? Она же просто скрывается от соседки и подруги, которая заботилась о ней всю неделю, только и всего. — Эй, привет? — позвала она в квартиру. — Катра! — приветствовал её пронзительный голос, перекрикивая шум красноречивого стрекота и жужжания из кухни, и Катра выдохнула. — Ты вернулась! Как поработала? Расскажи мне всё… — Ну, это… — Катра зашипела, когда чиркнула спиной по стене, пытаясь незаметно прошмыгнуть в дверь, — Непременно. А где там Скорпия? — Спит! — Ну и слава Богу! — с этими словами Катра извлекла из куртки свою контрабанду и швырнула Адорин блокнот на диван, прежде чем рухнула на свою кровать. "Мне это правда нужно?" — спрашивала себя Катра, вытаскивая бутылку из надорванной коричневой бумаги. Во рту у неё пересохло, а руки дрожали. Боль в спине становилась просто невыносимой, к тому же у неё всё равно не осталось никаких обезболивающих из тех, что можно достать без рецепта, так что ей было нужно что-нибудь, хоть что-то. Но для неё в этом не было ничего хорошего. Ни для кого не было. Просто было, нахрен, отстойно испытывать такую страшную физическую боль после того, как всю ночь она провела, разглядывая, как в зеркале, какие мучения она сама причиняет людям. — Это несправедливо! — пожаловалась она себе под нос, вонзив собственные ногти в ладони. — С чего бы это Адора взялась за саморазрушение? И это было всё оправдание, которое потребовалось, чтобы Катра могла наконец-то открыть бутылку и сделать большой глоток, который был ей так необходим. Вот только удовлетворение испарилось вместе со жжением в глотке. "Почему на вкус это как раскаяние?" Она простонала и откинулась на подушку. — Оооо! — подняв глаза, Катра увидела, как Энтрапта тащится из кухни, а взгляд её прикован к складному дивану. Толстые кожаные рукавицы и фартук в жирных пятнах не подходили к мягкому комбинезону Пикачу (сувенир от «МегаМарта» по скидке для сотрудников), который был надет под ним. — Это что же, мой журнал, который я потеряла 13,9 дней назад? — она захлопала в ладоши и потянулась, чтобы забрать блокнот Адоры с того места, куда Катра его швырнула. — Нет, это пассажирка оставила. Завтра ей отдам, — пояснила Катра. Это была настоящая и единственная причина того, почему она оставила его и не стала снова стучать в двери. Очень скоро они с Адорой снова будут реветь в её грёбаной машине. И, кроме того, насколько важным может оказаться этот единственный блокнот по сравнению с миллионом других блокнотов, которые Адора таскает в своём долбаном рюкзаке? Энтрапта сняла перчатки, уселась на диван, скрестив ноги, и стала рыться в блокноте. "Наверное, надо ей запретить", — подумала Катра и снова почувствовала ужасные угрызения совести, — "никого не касается, что там у Адоры в этом дурацком блокноте." Одному Богу известно, сколько раз любопытство выходило Энтрапте боком, когда она копалась в скетчбуке самой Катры. — Трапта, не лезь туда… — Интересно… как интересно. Здесь содержится несколько описаний какой-то белокурой богини-воительницы, а также отрывочные заметки, которые напоминают краткое содержание книги… Это заставило Катру выбраться из постели, оставив бутылку на подушке. Следующее, что она помнила, как сидит на корточках на диване и заглядывает Энтрапте через плечо. — Что там ещё написано? — Немного похоже на описание персонажей для игры в «Подземелья и Драконы», а ещё ключевые моменты сюжета. — Энтрапта просматривала блокнот: — Хмм. Классное имя. Ши-Ра, Непобедимая Принцесса… — Дай сюда! — Катра выхватила у Энтрапты блокнот и поднесла к своему лицу, балансируя на пальцах. — Адора оставила блокнот со всей этой фигнёй для книги, охренеть! Это мой шанс узнать, действительно ли можно это всё опубликовать, а значит, придётся ли мне, на самом деле, выполнять свою часть сделки… — Какой сделки? — спросила Энтрапта. Катра, полностью поглощённая золотой жилой, которую Адора забыла на переднем сиденье, шикнула на неё: — Никакой, это не важно, иди чини микроволновку. — А я уже починила микроволновку! Теперь я экспериментирую с увеличением давления воды в кране… — Во-во, давай, — сказала она, приложив палец к губам Энтрапты. — А можно я потом почитаю? — спросила Энтрапта, перелезая через спинку дивана, хлестнув Катру по лицу одним их своих фиолетовых хвостов. — Было так увлекательно! Катра считала, что и ей самой смотреть не стоит. Это было явное вторжение в личную жизнь Адоры, в её мысли, но Катра решила, что она заслужила это по праву, раз уж Адору на неё стошнило. А Энтрапта её не знала — то есть они были знакомы, но ведь это было три года назад. Одного разговора о них в колледже было недостаточно, чтобы Катра могла судить, какие у них были отношения. — Знаешь что, я прочитаю, а потом перескажу тебе, что там было. — В этом случае, если Адора написала там что-нибудь жутко неприличное или особенно личное, Катра смогла бы просто это выпустить. — Ура! Катра, ты лучше всех! — Почему сегодня все это повторяют? — Но Энтрапта была достаточно удовлетворена, чтобы вернуться обратно на кухню, оставив Катру и все сокровенные мысли Адоры наедине. "Ладно, книжка, расскажи мне все её секреты." Ши-Ра: Непобедимая Принцесса, — было написано корявым почерком Адоры, — имя подходит? Мозговой штурм 13/11/15… — Катра перескочила к концу страницы. — Брошена при рождении на планете Этерия, из Этернии? Точно сирота, — Очень оригинально, Адора, — растили плохие парни… плохим парням нужно имя. 16/11/15. Орда — плохие ребята, враги. Следующие несколько абзацев прочесть было невозможно. Катра не могла разобрать большую часть её писанины — из-за её разнородного почерка, того, что она меняла цвет чернил прямо посреди слов, не говоря уже о том, что она переключалась между ключевыми моментами, кусками, которые, решила Катра, были, наверное, диалогами и самими абзацами; Катра подумывала, не стоит ли попросить Энтрапту расшифровать это всё. И всё же она поняла, что по большей части Адора описывала планету, на которой происходит действие, Этерию, как она её назвала, а ещё меч заступничества/силы (она всё время переключалась туда-сюда) и свою идею о том, как куча принцесс черпает свои силы из драгоценных камней. Всё это вышло весьма… вычурно. Неудивительно, что её целевой аудиторией были маленькие девочки, они проглотят это дерьмо. И всё же Катра не могла заставить себя отложить книгу. Переворачивая страницы, Катра увидела, что в другой раз Адора начала добавлять персонажей. Появились Глиммер и Боу в качестве Принцессы Яркой Луны и Мастера Лучника. Одна страница описывала, как Ши-Ра с помощью меча превратила обычного коня в единорога. Дальше обнаружились другие принцессы: Мермиста — Принцесса Вод, Парфюма — принцесса природы/цветов??? Фроста — принцесса льда. Ещё целая страница описывала персонажа по имени Морской Ястреб, с припиской ниже, сделанной другим почерком: ЖГИ ЛОДКИ, ДЕТКА! То, что Катра увидела на следующей странице, обожгло её, как пощёчина. Шэдоу Уивер, падшая колдунья, которая должна была вырастить Ши-Ру в Орде. — Охренеть, — прошептала Катра. Её глаза перескочили на следующую страницу, предпочитая не вчитываться в детали, которые Адора расписала об их бывшей опекунше. — ОХРЕНЕТЬ! — Лорд Хордак, лидер Орды. — Ну, ладно, Адора, ты вписала в свою дурацкую книжечку всех своих друзей и, кто бы мог подумать, миссис Уивер и конченого Хордака, — пробормотала она себе под нос, — а я-то где? "Надо полагать, не так уж много я значила… что за НАФИГ, даже Кайл, Рогелио и Лонни тут?" На одной из страниц они были записаны, как солдаты Орды. — А я нет?! Катра перевернула страницу с такой силой, что чуть было не выдернула её. Главный Антагонист — гласил заголовок, написанный красными чернилами, но страница была практически пуста. Доктор Александр говорит, мне нужен какой-то промежуточный антагонист???? Который ни в чём не уступает Ши-Ре. Следующая страница, озаглавленная любовный интерес?????????????????????, была пуста, а ещё несколько страниц за ней были совсем вырваны из блокнота. — Ой, Адора… — Катра прищёлкнула языком, возвращаясь обратно к началу. Эта хрень — просто сокровище. Её взгляд упал на один из многочисленных набросков, которые сделала Адора; но дело было в том, что Адора совершенно не умела рисовать, и это было ясно видно. У неё была просто охренительная способность описывать своих персонажей, и Катра даже подумала на секунду, что это потянет на материал для публикации, но иллюстраций тут не было, если не считать схематичных набросков. Одна такая серия набросков, которые напоминали пару драконьих крылышек, привлекла внимание Катры. Возможный логотип Орды? — было подписано внизу. "Похоже… похоже, из этого могла бы получиться классная татуха. Броская." Особо не задумываясь, Катра соскочила с дивана и бросилась на свою кровать, вытащив скетчбук, который хранила под матрасом вместе с маленькой коробочкой карандашей, пряча их от Энтрапты. Открывая чистую страницу, она пробормотала себе под нос: — Посмотрим, что можно сделать… Но перед тем, как она успела сделать первый штрих, на глаза ей попалась контрабандная текила. "Чёрт, точно." Она проворно схватила бутылку со своей подушки и швырнула её в мусорную корзину, убедившись, что бутылка прикрыта прочим мусором. Если её обнаружат, а тут ещё было «если», Скорпия начнет наезжать не только из-за того, что она снова принесла в дом бухло, но ещё из-за того, что оно не попало в переработку. Катре не улыбалось выслушивать лекцию, но она не собиралась спускаться вниз на три лестничных пролета, чтобы найти мусорный бак для перерабатываемых отходов. Лучше она вернётся в постель и проведет следующие несколько часов, делая наброски улучшенной версии того, что пыталась сделать Адора, пока Энтрапта громко распевает песни «BTS». Когда встало солнце, Катра разогнулась, чтобы полюбоваться изображениями, которые у неё получились, а потом открыла блокнот на том месте, где, она знала, у Адоры было описание Ши-Ры. Рост 245 см, длинные вьющиеся золотистые волосы, тиара, над которой парит красный драгоценный камень, нереальные мускулы… И так далее, описание становилось всё более и более иллюстративным, и даже включало ужасный схематичный набросок. Катра провела языком по своим клыкам, отыскав чистую страницу в собственном идентичном блокноте. — Ладно, Адора, давай посмотрим, удастся ли нам всё это исправить…