Верхний Вестсайд

Адору всегда поражало, каким тихим, каким мирным и иллюзорным может быть Брайт Мун так поздно ночью. Западная его часть, поправила она своё замечание, запирая наружные двери здания. Исторический центр Брайт Мун — это отдельная история о том, как горожане добывают себе кусок хлеба, а их мечты становятся кровью в колотящемся, разрывающемся сердце самого центра. Всё самое лучшее в Брайт Мун было сосредоточено в историческом центре. Рестораны, кинотеатры, бары, торговые центры, маленькие странные магазинчики. Университет, который привлекал так много людей из разных уголков мира. Пекарня Глиммер. Адора знала, что она была давно уже закрыта в такой поздний час, Боу и Глиммер наслаждаются совместным аккаунтом «Hulu» (Боу оплачивал «Spotify», Адора платила за «Netflix», а Глиммер покрывала «Hulu») и дремлют на потрёпанном диване, который был маловат для всех троих (разве что усесться поудобнее). Пускай она завидовала, Адоре недоставало паники Глиммер по поводу умной духовки и комментариев Боу о том, что смертные не заслужили Сандру О; Адоре недоставало их перебранок и того, как они всегда мирились. Адора скучала по ним. Вздыхая, Адора плюхнулась на ближайшую скамью и вытащила свой блокнот из рюкзака, возвращаясь мыслями к спящему Вестсайду. Сначала она познакомилась с этой частью города, но, прожив здесь восемь лет, она всё ещё не могла понять, как всё это сочетается с остальными частями города, в который она влюбилась. Её знакомство началось с Вестсайда, с его медицинского сектора, так что она знала, что в этой части города по ночам царит тишина, потому что провела слишком много бессонных ночей, выглядывая из больничного окна и желая, чтобы далёкие праздничные огни и шум исторического центра очутились здесь и заслонили больничную палату Мары, которая оказывала на неё гнетущее действие. Даже сейчас, в безмолвной темноте опустевшей улицы, когда можно услышать разве что гудение электричества в проводах, Адора по-прежнему слышала, как работает кардиомонитор, пока она пытается сосредоточиться на чтении «Перси Джексона» на краешке постели своей крёстной матери, стараясь не замечать, как её сердцебиение замедляется и слабеет. «Отпусти, Адора», — сказала доктор Хоуп. Адора так и не поняла, что она имеет в виду — воспоминания или чувства, но в конечном счёте это оказалось неважным, потому что ей не удалось ни то, ни другое. Так что, в неровном свете уличного фонаря Адора принялась неистово строчить в своём блокноте. На работе у неё появились новые идеи для диалога, а теперь представился шанс их записать. А: Катра, это не игра! — записала она и перешла на красные чернила. К: Я *никогда* не играла с тобой, Адора! Мне нужно кое-что получше… — Нет, звучит нелепо. И глупо, — пробормотала Адора и перечеркнула написанное. И всё-таки ей нравилось, к чему всё шло. Она была полностью поглощена этой странной метафорой о том, что общаться с Катрой, это всё равно, что играть в покер, как будто то, что они пытались выстроить, для Катры было всего лишь какой-то безумной забавой, только потому, что она хотела хоть раз побить Адору на её собственном поле. Так у неё родилась идея. Как девушка, о которой Адора знала абсолютно всё — что она ест на завтрак, где прячет Вискерса от других ребятишек, какими фломастерами рисует на уроке рисования — могла стать такой совершенно непредсказуемой? С какой стати она, такая циничная и резкая, такая вспыльчивая и разъярённая… такая умная, милая и красивая, захочет иметь с ней хоть что-нибудь общее? Сердце у Адоры упало, когда она погладила пальцами набросок особенной полумаски для Катры, который сделала в автобусе. Она не понимала Катру. Но она так этого хотела. Я *никогда* не играла с тобой, Адора. Мне нужно что-то получше более важное чёрт словаря синонимов не хватает большее. И *ничто*, даже ты, меня не остановит… БИП! — Блять! — вырванная из вымышленного мира, Адора подпрыгнула на три фута над землёй и выронила блокнот. Она больно шлёпнулась обратно на скамейку с колотящимся сердцем, выбившиеся пряди волос упали ей на лицо, и подняла глаза, чтобы быть пронзённой голубым и золотым. Катра глядела на неё из пассажирского окна, рука в перчатке лежала на руле. Уголок её рта приподнялся: — Эй, Адора. — Катра! — выдохнула Адора. — Не могла просто кинуть сообщение: «эй, ваш «Убер» подъехал», как все нормальные люди? — Ну да, но тогда я бы не увидела, какую ты сделаешь рожу, когда перепугаешься до усрачки! — усмехнулась она, пока Адора запихивала свой блокнот обратно в рюкзак. — Серьёзно, я сижу тут уже пять грёбаных минут. Ты правда не видела, как я подъехала? — Нет, не видела, — сказала Адора. Неужели Катра действительно здесь так долго? "Она, наверно, преувеличивает. Почему ей так сильно хочется до меня докопаться?" Наткнувшись взглядом на пассажирскую дверцу, Адора решила, что в эту игру можно играть вдвоём, и открыла её. Катра просто барабанила ногтями по рулю, пока Адора усаживалась на место. — Ничего, что я тут сяду? — А что-нибудь может заставить тебя передумать? — спросила Катра, глядя на неё. — Нет, — Адора рассмеялась, но Катра не ответила. Шум работающего двигателя хлынул в уши, и Катра тронулась от обочины. В конце концов шум двигателя превратился в приглушённый гул, и между ними повисла неловкая тишина. Ёрзая на сидении, Адора теребила краешек блузки. — Так… ну… — задумавшись, она прикусила губу. "Что теперь делать? Так, что сказал бы Боу?" — как… как день прошёл? — Знаешь что, нам совершенно не обязательно вести эти необязательные разговоры, — отбрила её Катра. Краем глаза Адора поймала выражение её лица, и это её озадачило. С виду Катра как будто нервничала, губы сжаты в плотную линию, глаза широко распахнуты и устремлены на дорогу. Куда подевались давешние детские подколки. "Она нервничает? Рядом со мной? Но почему?" — А, ну, ладно. — с этими словами Адора уступила тишине. "Значит, мы так и будем ехать всю дорогу." Она отвернулась, чтобы посмотреть в окно, и на неё уставилось её разочарованное отражение, унылая темень Верхнего Вестсайда начинала уступать огням исторического центра. Глиммер и Боу, должно быть, закончили на сегодня втыкать в «Убивая Еву» и разошлись по своим комнатам, и когда Адора вернётся, в квартире будет царить безмолвие. Безмолвная часть города, безмолвная поездка на машине, безмолвная квартира в конце пути. Тяжело вздохнув, Адора прижалась лбом к стеклу. — Адора, ты мне стекло заляпаешь, — в голосе Катры смутно слышался лёгкий оттенок раздражения. Адора на долю секунды сверкнула глазами от окна. — Я думала, ты не хочешь вести необязательные разговоры. — Да, потому что это охереть, как тупо, — объяснила Катра, как будто это было и дураку ясно. Но только не Адоре. Ничего насчёт Катры не было. Но, может быть, первым шагом к тому, чтобы узнать незнакомку, которая сидела рядом, было прекратить пытаться понять её. — Как будто ты правда хочешь послушать про мой дебильный день? — Да, — промямлила Адора в стекло. Катра отвернулась от руля, и на секунду их занесло. — Что… зачем? — Потому что я хочу узнать тебя! — оттолкнувшись от окна, выкрикнула Адора, несмотря на волнение. — Каждый раз, когда мы встречаемся, как будто всё приходится начинать заново, я больше так не хочу, Катра. Я не могу… я не могу опять начинать сначала, я просто хочу… Я бы хотела, чтобы ты пошла мне навстречу, а не против меня. — Ладно, в каком, к чёрту, смысле «начинать заново»? Мы прекрасно друг друга знаем, Адора. — Катра закатила глаза, но по тому, как она стиснула челюсти, и как под перчатками напряглись костяшки её пальцев, Адора видела, что она сдерживается. Ей хотелось закричать: «Я не понимаю, что это значит!» — Ну и хорошо! Ты победила, будем дальше ехать и молчать. — Так откидываться на сидении было драматично, но Адора ничего не могла с собой поделать. Может быть, у неё выходит из рук вон плохо, поэтому Катра не ведётся. Она никогда не была деликатной. Сила, физическая или эмоциональная, всегда играла Адоре на руку, но избранная тактика использовать тяжёлую артиллерию, чтобы пробить её заколоченные окна, оборачивалась против неё самой. Катра была непохожа на её друзей в Брайт Мун. Адора любила свою разнородную шайку героев, как могла бы любить семью, потому что для неё они и были ближе всего к семье, но они не знали и не понимали несчастье, как знали и понимали его Катра и Адора. Они срослись с ним. Да, её друзья сталкивались с дискриминацией, пронзительной болью отвержения, и ничто и никогда не могло этого искупить, но в конечном итоге у них были семьи — родители, которые покупали радужные флаги и всегда ждали их домой на праздники, братья и сёстры, которые звонили, родственники, с которыми можно было ссориться — и сами они всегда были друг у друга. Любовь не поворачивалась к ним спиной, а жизнь не давала поводов настороженно относиться к тому, кто пытается сблизиться с тобой. И, кроме того, напомнила себе Адора, разглядывая собственные руки, у Катры не было никаких причин прощать её или даже просто доверять ей. "Так почему она всегда возвращается?!" — Слушай, извини, — шёпот Катры оборвал поток её мыслей, — я просто… блять, иногда сложно трепаться о всякой херне. У меня не очень получается. Это как бы очень неприятно, что, если разговор вдруг станет слишком личным? Я знаю, звучит, как будто я конченая лохушка… — Катра, всё нормально. Ты не… это совсем не так. — без всякой задней мысли Адора протянула руку и дотронулась до её плеча. — Вообще-то, я тебе не верю, — она рассмеялась, тихо и мелодично. Адоре хотелось навсегда сохранить в памяти этот звук, оставить его для себя. Машина дёрнулась, когда пришлось остановиться на красный свет, и разноцветные глаза встретились с глазами цвета океана. Катра изменилась в лице, когда заметила, что Адора касается её, и опустила глаза туда, где рука Адоры лежала на её кожаной куртке. — А… "Чёрт! Облом, Адора! Она тебя убьёт!" — О, это, извини. Катра сглотнула. — Да ладно. — В машину хлынул зелёный свет, и они двинулись вперёд. — Слушай, у меня идея! — осознав, что она всё ещё дышит, а её горло осталось нетронутым, Адора оживилась. — Что, если мы ограничим количество вопросов? А за каждый вопрос, который я задам, ты сможешь задать мне свой. Ну как? — И сколько вопросов? — Ну, как насчёт двадцати? — Типа игра? — фыркнула Катра с обворожительной улыбкой на лице. — Да, как игра! Так я начну? — последние слова Адора промямлила. Катра за рулём пожала плечами. — Как хочешь, Принцесса. Принцесса. Когда это слово произносила Катра, у Адоры кружилась голова. У Адоры никогда голова не кружилась. Она проглотила слюну, пряча вспотевшую ладошку в кармане пиджака, и начала. — Так как прошёл твой день? — Ты серьёзно, Адора? — Катра буквально уронила голову на руль, и Адора не смогла сдержаться и залилась нервным смехом. — Ты что, затеяла всю эту херню только чтобы спросить, как прошёл мой день? Да ты гений… ну прекрати на меня так смотреть! Ты победила! У меня был охренительно скучный день. Весь день я работала. Прямо тут. — Не так уж это и плохо, правда? — спросила Адора, слегка толкнув другую девушку плечом. И опять, прежде чем предпринять это рискованное действие, она не подумала. "Почему я всё время к ней лезу, как будто мне жить надоело?" — Пожалуй, нет. И всё равно это полный идиотизм, — закатив свои прекрасные глаза, Катра снова непринуждённо пожала плечами. — Так, теперь моя очередь? — Ага! — Теперь пот струился у неё под мышками. Бросив взгляд на центральную консоль, Адора увидела, что кондиционер включён. "Твою мать." — Ну… почему это так сложно? — проворчала Катра, прежде чем приободрилась, — Как прошёл твой день? — Ну, Катра, это же я спросила! — это обвинение заставило обеих девушек разразиться пронзительным смехом, что побудило Катру показать средний палец и высунуть язык. Смех Катры был музыкой, песней, которую Адоре хотелось поставить на повтор. С тех пор, как они вот так смеялись вместе, прошло столько времени. Но в эту минуту, в темноте, в машине, куда проникал свет огней Брайт Мун, казалось, будто это было вчера. Не было той боли, которая уничтожила их жизни. Им снова было по двенадцать лет, они не ложились допоздна, хихикали и дрались из-за одеяла, надеясь, что миссис Уивер их не услышит, а Лонни не настучит. До этой минуты Адора даже не осознавала, как сильно она этого хотела, этой беззаботности и счастья в отношениях. Поэтому она так упорно сражалась, чтобы это произошло? — Мой день, — Адора смахнула слезинку, пытаясь не захихикать, — ну, мой день… — Ну да, — Боу снова усмехнулся, прищёлкнув языком. — Ты называла её «моя Катра». А она звала тебя «принцессой». Так что да, я бы сказал, между вами что-то было. Явно. "Заткнись! Боу ошибается! То есть обычно он прав, но теперь всё не так. Мы просто друзья! Так ведь?" — …ну, мой день тоже был скучным. Ужасно скучным. Совсем ничего не произошло. Совсем-совсем. — Ну, ладно, — Катра бросила на неё взгляд. "Почему у тебя ничерта не выходит, Адора?" — глубоко вздохнув, Адора попыталась избавиться от неловкости. — Теперь моя очередь? — Катра кивнула. — А как твои соседи? — Придурки, — тут же ответила она, Адора даже слегка подскочила. — Чёрт, в смысле, Скорпия вчера пригласила тучу своих артистов, и все они нажрались до потери пульса, так что я совсем не спала, и теперь у меня долбаная мигрень! А Энтрапта, эта маленькая дрянь, притащила домой крысу из зоомагазина и оставила её! Вчера вечером Эмили сиганула на меня в ебучем душе! — Эмили? — Адора через силу усмехнулась. — Так зовут чёртову крысу, — проворчала Катра, и Адора фыркнула. — А как там Рэйнбоу? Так и рассекает в труселях с кактусами? У Адоры отвисла челюсть, прежде чем она сообразила, что это, должно быть, было надето на Боу, когда Катра привезла её, нетрезвую, домой. Из всех троих у него была самая тёплая комната, так что пижама эксплуатировала его творческую жилку. "Ну, Боу." — У него всё хорошо. Кстати, его зовут Боу. — Так ты сама назвала его Рейнбоу. "Я?" — Откуда мне знать, Катра, я нихрена не помню о той ночи, — сказала Адора и закатила глаза. Катра хихикнула. — Ну-ну, Адора, — она засмеялась, и их взгляды снова встретились, но тут Катра резко ударила по тормозам. — Ёбаный пиздец! Снова-здорово! Конченый поганый Брайт Мун! — А? Катра выхватила из кармана телефон, и Адора увидела, что в несколько нажатий своими безукоризненными ногтями она зашла в «Гугл Мэпс». — Это считается за вопрос. И это я о трафике, Принцесса, — на долю секунды она развернула телефон и Адора мельком увидела длинную красную линию. — Мы застрянем в ёбаной пробке в центре. Опять! Бля. Ненавижу Брайт Мун! — в этот раз она действительно стукнулась головой о руль, громкий звук удара эхом раскатился в салоне машины. — Катра, осторожнее! Ты же сказала, у тебя мигрень, не сделай хуже! — Адора подумала о Глиммер и Боу, как они читают ей нотации после случая с сотрясением, об их огорчённых, обеспокоенных лицах, и поняла. Надо же, она задолжала им извинение, подумала Адора, неуверенно коснувшись спины Катры. Из-под копны кудряшек Катра посмотрела на неё, глаза её сузились. — Что? Что такое? "Я что-то не то сказала? Я что-то не то сделала… О Господи, моя рука…" — Да просто, — Катра сдула локоны, которые упали ей на лицо, и Адора увидела седую прядь у неё в волосах возле уха. Большую часть времени она была скрыта, так что Адора не знала, там ли она ещё или это просто остатки воспоминаний, но теперь она открылась, как и сама Катра, — Уже давно никто… ну знаешь, не волновался. Насчёт моей головы и всё такое. "Погоди, а как же Скорпия? И Энтрапта? Они не обращают внимания, что ей больно? Ей всё время больно?" — Катра, почему ты ненавидишь Брайт Мун? — Это твой следующий вопрос? — Адора кивнула и Катра вздохнула. — Ну, не знаю, просто он такой весь из себя пафосный, аж бесит, и они постоянно ремонтируют дороги. А работать здесь — это как постоянное напоминание, что я нищая. Это же один из самых богатых городов долбаного мира, здесь полно возможностей, а я всё равно… я всё равно на дне. Не знаю, дурацкий ответ. — Знаешь, тебе необязательно всё время себя обесценивать, — указала Адора. — Что это, нафиг, значит? — Забудь, — очень неохотно Адора отняла руку, — так… сейчас, кстати, твоя очередь. — Ммм, да, я знаю. Просто пытаюсь придумать что-нибудь, чтобы задурить твою прелестную головку, — она подмигнула, и Адора заёрзала на сидении. — Как на работе, подруга? Были проблемы с этими уёбками из-за того, что ты напилась? Адора тяжело вздохнула. — Можно и так сказать… — После того, как на следующую ночь она взяла выходной, у её коллег оказалось достаточно боеприпасов, так что они открыли огонь в ту же секунду, как только она вошла. Но Адора не сдавалась без боя. Может, Мара и Разз и вырастили из неё упрямую дурочку, но уж точно не трусиху или идиотку — Адора догадалась надеть наушники в ту же секунду, как только переступила порог. — Они всё время подходили к моему столу, пока я пыталась работать, и говорили, что я не умею пить… — Не умеешь. Нихренашеньки не умеешь! — засмеялась Катра. — Не в этом дело, Катра! В любом случае, я стала приносить ноутбук и работать в туалете большую часть времени. — Адора, это же полный пиздец. Почему ты позволяешь им так с собой обращаться? — Катра повернулась и ткнула её в лоб, нахмурив брови. Адора подумала, что она выглядит мило, даже очень, когда она разлеглась на руле. — Всё не так плохо. Там красиво, у них есть ароматические смеси из сухих цветов и диванчик для кормящих матерей, так что я не в кабинке сижу! И потом, придурок Чад не может войти в дамскую комнату. Боже, вообще-то, я хотела бы, чтоб он вошел, тогда я могла бы подать настоящую жалобу на домогательства, чтобы его взяли за задницу и уволили. Кстати! Я вспомнила! Адора полезла в свой рюкзак и начала копаться там, а Катра невпопад заметила, что Адора неравнодушна к заднице Чада. "Я думаю, это у тебя сладкая задница… ЗАТКНИСЬ, АДОРА!" — Ага! — из рюкзака Адора вытащила пакетик попкорна и начала сражаться с изящной красной ленточкой сверху, рядом с надписью от руки, призывающей открыть его. — Что это? — Попкорн! Только сладкий! Я думаю, это из того модного магазинчика в центре… — А, «Хлопушка»? — прервала её Катра, забирая у Адоры пакетик, который ей так и не удалось открыть при помощи грубой силы. Адора могла только с улыбкой смотреть, как она нападает на ленточку своими длинными чёрными ногтями. Для того, кто так ненавидит город, она хорошо его знает. "Ну да, «Убер»…" — Угу! Они приходили сегодня для презентации и раздавали их руководству в «Лайт Спиннерс». Тупой баран Чад получил один, потому что минут десять флиртовал с представительницей магазина. Я считаю, она дала ему пакетик, чтобы отстал, я бы на её месте так и сделала, он такой придурок. В любом случае, когда он ушёл с работы, я спёрла это у него из-под стола. Открывая пакет, Катра замерла, отказавшись от попыток развязать тугую красную ленточку, сунула упаковку в рот и тянула зубами, будто это кошачья игрушка. — Ты его спёрла? — Угу! Это… Это что, плохо? — Адора переступила ногами. — Это, блять, охрененно! — закричала Катра, потрясая в воздухе пакетиком попкорна, и Адора рассмеялась. — Поверить не могу, что ты что-то стырила, Принцесса, да ещё у корпоративного мудилы! Это просто… Я так тобой горжусь! Так и знала, что ты ещё здесь! "Что это значит? Я ещё здесь", — удивилась Адора, но прежде, чем эта мысль привела её куда-нибудь, Катра схватила её за руку и начала восторженно трясти, так, что у Адоры закоротило мозг. "Она держит меня за руку…" Для такого опасного и грубого человека, кожа у Катры была удивительно мягкая. И ледяная, прямо как тогда, когда они были детьми. На Адору нахлынули воспоминания, как Катра любила набрасываться на неё со спины и прижимать свои холодные руки к её лицу. В воздухе звенел её мелодичный смех и, продолжая улыбаться, Адора заметила, что на большом пальце у неё мозоль, наверное, из-за вождения, подумала Адора, запах корицы полностью поглотил её. Это было ни на что не похоже. Это было за гранью. "Не отпускай", — мысленно повторяла Адора, как будто молитву твердила. Но всё хорошее — восхитительное — когда-нибудь заканчивается, и Катра выпустила руку Адоры, другой — зашуршав открытым пакетом. — Подруга, это отличная хрень! Как хорошо, что ты его спёрла, ха-ха! Блять, мы двигаемся. На… — пакетик ударил Адору в грудь, и её вместе с сидением с ног до головы завалило покорном, — попробуй, пока я всё не съела. Очень вкусно. Они двинулись вперед, и Адора попыталась скрыть своё разочарование и одновременно подавить его. Хорошо, что Катра беспардонно жевала, каждые несколько секунд семафоря ей, бешено размахивая рукой в перчатке, чтобы подала попкорн, и Адора ничего не могла поделать, только слегка улыбалась этому. "Нда, Боу был прав", — подумала она так жалобно, что дальше некуда, засовывая в рот попкорн (чёрт, было вкусно — будто карамельно-шоколадный взрыв во рту), — "я безнадёжная лесбиянка. Она две секунды подержала меня за руку, а я уже подписываю приглашения на свадьбу." С набитым ртом Катра повернулась, чтобы спросить: — Так, а у тебя будут неприятности? — А? — Адора слегка подпрыгнула на сидении, и немного попкорна выскользнуло из её вспотевших ладоней, она была слишком поглощена мечтами о красных с золотом открыточках. "Чёрт." — Подруга, ты чего? — Катра прищурилась, но в её голосе не было злости. — Я просто подумала, вдруг у тебя будут неприятности с твоим жопошным боссом. — Ну, да, наверное, — сказала Адора, потирая руку. Чад, скорее всего, устроит грандиозную сцену, на которую может быть способен только сынок толстосума, ворвётся в офис начальства и потребует, чтобы обследовали весь пол, осмотрели каждый дюйм письменных столов, офисных кабинетов и туалетных кабинок. А если начальник скажет нет — а Адора сильно сомневалась, что кто-нибудь хоть раз в жизни говорил Чаду нет — тогда он может устроить спектакль, угрожая подключить своего папашу сенатора. Адоре, наверное, придётся выступить и взять вину на себя, просто чтобы убедиться, что он не обвинит уборщицу, иначе ту уволят. При этом Адора знала, что она может это выдержать, судя по всему, она завоевала расположение своего босса, Мартина, когда вытерла пол ужравшейся задницей Чада, потому что, может, она коллегам и не нравилась, но Чада они ненавидели ещё больше. Может быть, даже больше, чем она сама. И, кроме того, Катра улыбалась, её лицо сияло в золотистом свете городских огней, и она так радостно смеялась (Адора заставила её смеяться), когда подхватывала ещё попкорна из пакета, что никакой выговор или унизительные нотации не могли лишить этого Адору. — Но это того стоило. — О, Адора. Ты совсем не меняешься, — она улыбнулась, подцепив клыками губу, и откинулась на сидении. Адора развернулась, чтобы посмотреть на Катру и обеспечить ей лучший доступ к их украденному сокровищу, подогнув ноги в сторону. — Слушай, а помнишь, как мы таскали вкусняшки с верхней полки в чулане, чтобы перекусить после школы? — Конечно, помню! — засмеялась Катра и ткнула её в коленку. — Эта сука прятала от нас всё самое вкусное! Бля, как она там называлась, эта хрень, которую мы таскали… — Катра начала прищёлкивать пальцами, и Адора едва удержалась, чтобы не захихикать. — Фруктовые конвертики! — напомнила она ей. — Точно! Боже, я не ела фруктовых конвертиков с тех пор, как нам было десять. Господи, помнишь, мы даже раздавали их остальным? Мы были богами! — смеялась Катра. Адора улыбалась так широко, что у неё заболело лицо. — Уивер нас так запалила. — Она запалила нас только из-за твоей кретинской идеи забраться друг другу на плечи! — сказала Катра, пихнув Адору к окну, когда та чуть не подавилась попкорном от смеха. "Сделай так ещё раз", — на долю секунды подумала Адора, врезавшись в дверцу. Это было не больно, Катра дурачилась, и всё же Адора задумалась, откуда вообще взялась эта мысль. — А ты была пиздец какая тяжёлая! — Ничего подобного! — парировала Адора. — И вообще, это была твоя идея. Я хотела залезть на стул! — От стула было слишком много шума, поэтому с точки зрения тактики — толку от него никакого. Боже, в тот раз я и правда думала, Уивер с меня шкуру живьём сдерёт, — голос у Катры упал, когда она закончила. Адора рискнула взглянуть на неё, и её сердце рухнуло прямо в желудок. После того, как они стащили сладости и попались, Адора легко отделалась. Миссис Уивер их разделила — она почти никогда не наказывала их вместе, так что могла специально подбирать наказания в зависимости от особенностей характера — Адору она отвела на задний двор, а Катру отправила в их общую комнату. Она по-прежнему могла почувствовать жгучую боль от того, как миссис Уивер ударила её по щеке, горячие слёзы катились по её лицу, пока она издевалась над Адорой и отчитывала её за такое скверное поведение. А потом она оставила Адору плачущей там, где она стояла, и Адора вздрагивала, глядя, как за ней закрывается раздвижная стеклянная дверь, её опекунша потянулась за ремнем, который с прошлого вечера лежал на кухонном столе. Тем вечером до самого заката Адора, обессиленная, просидела на пластмассовых качелях, чертя в грязи ногой в выцветшем ботинке, говоря себе, что в следующий раз будет хорошей, она будет слушаться и будет хорошей девочкой. Как этого хочет миссис Уивер. Много времени спустя, после ужина, Адора набралась храбрости войти внутрь. Она слабо припоминала других детей за ужином, они проводили её пытливыми, любопытными взглядами, когда она отказалась остаться на кухне. — Ей ещё повезло, — прошептал кто-то, наверное, Кайл или Лонни. Этого Адора никогда не забудет. Потому что Катре не повезло. Ей не везло никогда. Адора нашла её в их постели, завёрнутой в голубое одеяло, и на секунду она испугалась, что Катра на самом деле умерла. Она была жива, но едва в сознании. — Катра? — Уходи, Адора. Её голос был таким слабым. Ночь была длинной. Они сидели рядышком на постели, держась за руки, Катра положила голову ей на плечо, пока Адора рассказывала ей историю. Историю о том, как их обеих удочерят семьи, где будут и мама и папа, которые никогда-никогда не будут их бить и ругаться. Они будут жить рядом в хороших домах, где есть исправная ванна, а водонагреватель не издаёт по ночам страшных звуков, и каждый день будут оставаться ночевать друг у друга. Вместе они будут ездить на потрясающие каникулы, а у Катры однажды появится настоящая кошка, не только Вискерс, в которого она вцепилась изо всех сил.