Верхний Вестсайд

«Помнишь, ты резко ударил по тормозам — двадцать швов в больничной палате? Когда ты заплакал, милый, я волю дала слезам…» Сняв руку с руля, Катра устроила грандиозное шоу, убавляя громкость на консоли. Да, это было как-то херовенько с её стороны, она это признавала, раз уж она вся такая пыталась быть лучше и всё такое. Кроме того, это означало: давай, до свидания, Адора, отвратительно напевающая себе под нос вместе с этой богомерзкой песней. "О, Адора, хреново у тебя выходит не привлекать к себе внимания." Катра бы взбесилась — любой из пассажиров, производящий какой-либо шум, обычно вызывал у неё желание швыряться чем попало, — но голос у Адоры был чуть ли не божественным. Не то, чтобы Катра призналась в этом вслух кому бы то ни было. — У тебя отвратный музыкальный вкус, Принцесса. — Вовсе нет! — запротестовала Адора, обнимая целую кучу тайской еды на вынос, с которой она буквально ввалилась в машину двадцать минут назад — это всё каблуки, всегда эти её грёбаные каблуки — голос её подскочил на октаву (как же это бесило!), отчего дурацкое Катрино сердце снова замерло. Чёрт бы побрал её голос. Её до одури красивый, сексуальный, раздражающий голос, который Катра готова была слушать вечно. — И… и я думала, ты сказала, что хочешь послушать плейлисты, которые я сделала для Ши-Ры, и что это намного лучше, чем слушать то «дерьмо», которое включают твои пассажиры? Кроме того, ты мне сама разрешила, диджей Катра, так что сама виновата. — Да, но это же процентов сорок — Тейлор Свифт… — Ха! Ты знаешь, что это Тейлор Свифт! — Адора фыркнула, и если бы Катра не нажимала сейчас на педаль газа, она бы пнула её по лодыжке. — Да уж, я знаю, что это Тейлор Свифт, это дерьмище крутят по радио каждый час! Может, ты будешь так добра включить другую песню? А то я начну жалеть о том, что воспользовалась извинительным ауксом Морского Ястреба. Чтоб ты провалилась, Адора. Чтоб провалилось твоё идиотское прекрасное лицо и не менее невыносимые щенячьи глазки, которые покупали её с потрохами, и песня, которая Катре вроде как начинала нравиться, потому что Адора была права, эта песня действительно подходила Ши-Ре. Конечно, ну конечно, она непременно должна была выглядеть жутко расстроенной, когда Катра засрала её плейлист; что, естественно, было довольно жестоко, но слушайте, так вот она флиртовала! Тьфу, ну почему это так дохренища сложно? Выходить из квартиры, зная теперь о своих романтических чувствах (тьфу, мерзость) к Адоре, которые она день и ночь старательно пыталась привести в порядок, чтобы поехать прямо к Адоре… Боже, это было так странно. Почему Катра не сидит дома и не психует по поводу своих чувств? Почему она везёт вышеупомянутый объект этих самых чувств на не-свидание в самом популярном месте для обжиманий в Брайт Мун? Почему она слушает Тейлор Свифт в своей машине и ей почти это нравится? Ответ на все эти вопросы сидел у неё на пассажирском сиденье, пытаясь пристроить телефон на гору еды (Боже, эта еда пахла так охренительно вкусно, так вкусно, что у неё потекли слюнки, фу. Стоп? Когда Катра ела в последний раз?) и просматривал свой Spotify, чтобы выбрать другую песню. — Ладно, думаю… Думаю, я уловила. Больше никакой Тейлор, — на этом поп-баллада сменилась мягкими гитарными риффами мелодии, которая показалась Катре смутно знакомой. — Ну, слава Богу. — Как скажешь, — Адора усмехнулась, — Я видела, как ты барабанишь по рулю, Катра, тебе нравилось. "Только потому, что ты пела… ТОЛЬКО ВСЛУХ НЕ СКАЖИ, КАТРА, ЧЁРТ ВОЗЬМИ!" — Да ладно, Принцесса, я не барабанила, я не барабаню, а ты… ты нихрена не видишь из-за этих долбаных коробок! — Нет, ты танцевала, я видела… — Катра действовала рефлекторно, когда пихнула Адору в плечо рукой, затянутой в перчатку, и уже собиралась рухнуть в пучину самодовольства, когда: — Чёрт, Катра… Еда, еда, еда! — даже руки Чудо-Женщины Адоры не могли удержать все эти коробки с едой на вынос, а Катра практически вытолкнула их оттуда, так что теперь они готовы были превратиться в туеву хучу тайской еды, размазанной по всей машине Зефирки. — Блять! — Катра саданула по тормозам — плохая, плохая идея, потому Адора начала орать ещё громче — и выбросила руку. Впервые в жизни им повезло спасти еду до того, как она превратилась в подходящую причину для одной дрэг-квин прикончить одного водителя «Убера» ("вот об этом стоило бы написать, Адора"). Единственное, что пострадало, так это лицо Адоры; Катра спасла белые коробки от гибели, но, притиснув их к носу и подбородку пассажирки, она едва удержалась от смеха. Это было так же здорово, как наблюдать, как Адора огребает три раза подряд. Шестнадцатилетняя Катра убила бы, чтобы это увидеть. — Ты как там? Адора пробормотала что-то неразборчивое, и Катра восприняла это как знак того, что можно ехать. — Что? Адора, я тебя не слышу, — хихикнула она. О, как же ей нравилось выкручивать наглость на полную рядом с Адорой. Дразнить её было слишком легко. — Я сказала, — Адора высунулась и положила подбородок поверх коробок. — Какого ты так резко тормозишь? Я думала, ты адекватно водишь. Закатив глаза, Катра снова взялась за руль. — Я бы ещё разок тебе врезала, но не хочу, чтобы Зефирка меня прикопала из-за пятен от тайского соуса. — Да, но если ты будешь так бить по тормозам, то у Зефирки точно будет причина тебя прикопать, и я не перестану… — Приехали. — о, в этот раз Катра не стала тормозить, она, как маньячка, резко свернула влево на парковку, так что Адора вместе с едой вписалась в окно, и Катра наслаждалась каждой секундой — тут её голова встретилась со стеклом, Адора приглушённо выругалась. Наверное, это вышло бы ещё забавнее, если бы она не была такой милой (гадской); Адора отлетела в сторону, и отглаженный белый брючный костюм, в котором она была, помялся. Секундочку, она что, не пристегнулась? "Твою мать, Адора!" С другой стороны, хотелось бы взглянуть, как Адора пытается пристегнуть ремень безопасности, пока их ужин балансирует у неё на коленях. Это было бы просто охренительно. Когда Адоре удалось вернуться в нормальное положение, из контейнеров при этом ничего не просыпалось — чёрт, она и впрямь Чудо-Женщина — Катра припарковалась напротив холма, где они обычно сидели. — Ненавижу тебя, — надулась Адора. Катра сдержала ухмылку. Она кайфовала. Ещё как. Катра отстегнула ремень и потянулась, чтобы помочь донести что-нибудь, но, разумеется, Адоре просто необходимо было устроить из этого цирк на пустом месте и дотащить всё в одиночку. Снова. — Я держу, держу… — запротестовала она, когда гора коробок нависла над ней ещё сильнее. — Тогда открой дверь, Адора. Они уже спорили из-за этого. Почти каждый вечер они ругались из-за того, кто понесёт еду, кто заплатит за обед, обо всём этом дерьме типа «давай-убедимся-что-это-не-свидание», потому что Катра скорее бы вскрылась, чем призналась, что ей нужна помощь, а Адора либо не хотела обременять Катру, либо хотела выпендриться (Катра была абсолютно уверена, что второе). Так что это было не первое родео, где Катра билась с упрямой Адориной галантностью, и теперь она точно знала, на какие кнопки нажимать, чтобы заставить Адору увидеть, что она ведёт себя как конченая идиотка и тратит зря драгоценное время ужина. Как по команде, в животе у Катры заурчало, и краем глаза она заметила, что Адора нахмурилась, её глаза вспенились как океан. "Забеспокоилась. Потому что она заботится обо мне… Отстой." Несколько секунд Адора промучилась в тупике, прежде чем попросила: — Ладно. Не могла бы ты подойти и открыть мне дверь? — И? — Катра откинулась на спинку сиденья и принялась разглядывать свои ногти. — Это какой-то кошмар. И не могла бы ты забрать у меня… четвёртую часть? — Половину, Принцесса, половину. Таков уговор, даже не пытайся торговаться, ещё немного, и Том Кха Кай окажется у тебя в лифчике. Опять. — занятный тогда выдался вечер, если не считать перепалки, во время которой Катра гнала Адору обратно домой, пока та тупо упёрлась рогом — она собиралась отправиться на работу, где и так её все терпеть не могут, перемазав дорогущую блузку супом — в результате Катра выиграла, и Адора рванула к себе на квартиру. При этом воспоминании на лице у неё возникла странная улыбка, Катра открыла водительскую дверь и подошла к пассажирской. Дёрнув ручку, Катра стёрла с лица эту глупую ухмылку, чтобы Адора не извлекла из этого ни капли удовольствия. "Бля, открываю ей дверь. Теперь это действительно похоже на свидание." Единственная альтернатива этому — личный шофёр Адоры… но чёрта с два Катра на это согласится. — Вот так — примерно половина, да? — спросила Адора, когда они поделили еду. Бог ты мой, да, еды было много. Её голос был достаточно искренним, чтобы Катра ослабила хватку на картонной подставке со стаканами. Адора ничего не тянула на себя и не пыталась ловчить, чтобы захватить себе на пару-тройку коробок больше; нет, она действительно осмотрела обе кучки, как будто мысленно сравнивала их. Ладно, хорошо. Всё по-честному. Никаких игр. "Адора не играет с тобой в игры, ёбаная ты идиотка… да, но вдруг?..." Игнорируя сомнения в угоду растущему голоду, Катра просто кивнула и махнула ей идти к столу. — Не забудь свой рюкзак, — поддразнила она и высунула язык. — Чёрт, ты когда-нибудь забудешь об этом? — Адора закатила глаза, поправила ремень на плече и последовала за кудахчущей Катрой. — Шутишь ты так же отвратительно, как и водишь.

-

Поскольку это происходило изо дня в день, Катра и Адора по привычке подчинились заведённому порядку. Они выставили еду, которую несли, на облюбованный дерьмовенький деревянный столик для пикника, при этом они почти не разговаривали, предпочитая позволить тишине говорить за них. Адора расставила еду, а затем поставила свой Мак, утыканный гейско-лесбийскими стикерами, бормоча себе под нос о зарядке и пятнах на экране. Прежде чем достать свой альбом и принадлежности для рисования, Катра хихикнула, яростно вытряхивая из пакета чёртову уйму пластиковых столовых приборов. Нарочно прицеливаясь, чтобы несколько обёрнутых в плёнку вилок шмякнулись на её навороченный ноутбук для богатеньких девочек. По крайней мере, так Катра могла отрицать, что это было нечто большее, чем просто рабочий момент. Но… люди, работающие над платоническими проектами, не делают ничего подобного: не ужинают в уютном молчании, а потом не пялятся в лососёвый закат ("Лососёвый, какого хрена, Катра? Блять, я слишком много времени провожу с Адорой."), прежде чем приступить к делу. Вообще-то, Катра никогда не была на свидании раньше; отнюдь, большинство её «романтических» выходов заключались в том, чтобы напиться до потери сознания и потрахаться с первой встречной, только чтобы проснуться в луже собственного сожаления и чьей-то блевотины, так что у неё не было ясного представления о том, чтó это всё, видимо, напоминало. Но она знала, что работа над подростковыми романами про гейских принцесс и прочее дерьмо тут не при чём. Плевать, Катра отбросила эти мысли и вместо этого сосредоточилась на миске с супом Вонтон. Правда, ей потребовалось миллион лет, чтобы найти то, что она хотела, потому что там были тонны пенопластовых мисок и столько же контейнеров для еды. — Адора, зачем ты столько набрала? — Потому что ты не сказала мне, чего хочешь, Катра! — тут же выпалила она, и Катра сдержала улыбку. Свирепая Адора, наверное, её самая любимая… и определённо претендует на самую сексуальную. — Ты просто вышвырнула меня из машины, чтобы заправиться, и сказала: «Если ты принесёшь мне что-нибудь без кофеина, я задушу тебя во сне, Принцесса.» Катра подпёрла голову рукой и подмигнула. — Значит, если ты взяла мне что-нибудь с кофеином, всё обойдётся. — Я что, в первый раз? Конечно, взяла. Кола с лимоном, как ты любишь. Нет-мигрени, — сказала Адора, пододвигая к ней стакан через стол. — Ты мне, блять, жизнь спасла, — Катра вздохнула, прежде чем пронзить соломинкой бедный ничего не подозревающий пластик. И в данном случае Адора действительно спасла ей жизнь. Было всего-навсего семь, нахуй, тридцать, а голова у Катры начала предательски раскалываться, одержимая желанием помешать ей насладиться хоть чем-то хорошим, что по ошибке затесалось в её дерьмовую жизнь. Алкоголь был одним из способов справиться с болью, которая переполняла её тело, но кофеин был ему годной альтернативой, конкретно для её сучьих мигреней. Её новая напарница не была дурой. Через пару дней работы в парке Адора начала замечать не такие уж слабые признаки того, что Катра испытывает мучительную боль, или что приступ накроет её через несколько минут. Когда Катра чересчур старалась пересилить себя, Адора прекращала работу. Теперь, очевидно, она запомнила, что Катра пьёт. Да, это не какой-то там хитровыебанный брайтмунский веганский фраппучино, но этот жест совсем сбил Катру с толку. Никто, даже Скорпия или Энтрапта, казалось, не замечали и не заботились о том, что её мозг вот-вот взорвётся. Адора просто должна была запомнить её напиток и высмеять её внутреннюю белую девушку, но при этом не требовала, чтобы ей отдали должное за этот альтруистический акт. "Да, потому что она просто использует тебя для каких-то странных игр." Катра прикусила язык. Чёрт побери, было гораздо легче сказать, что Адора играет с ней, чем признать, что Адоре на самом деле может быть не всё равно, потому что она была доброй и заботливой. Таким человеком Катра хотела бы быть, хотела бы, чтобы за это её любили. Но, наблюдая за тем, как она налегает на Пад-тай с пластиковой вилкой, как будто никто в целом свете её не видит, Катра серьёзно сомневалась, что Адора вообще способна на злодейские манипуляции, столь естественные для Хордака и Уивер. "Задротка." — Кстати, ты должна мне двадцать долларов. Катра чуть не подавилась газировкой. — Господи Иисусе, ты потратила на ужин сорок баксов? — Ну, не злись на меня, извини! Там всё время предлагали разное, а я даже не знаю, как сказать «нет», ясно тебе, Катра? К тому же, ты не сказала мне, чего хочешь! — начала мямлить Адора. — И потом, за мной были люди, и они всё подходили, а потом чел на кассе спросил, это всё для, ну, вот… — потирая шею, Адора заткнулась почти так же молниеносно, как начала. — Да это вообще не важно! В «Лайт Спиннерс» мне заплатили вчера, и Глиммер должна заплатить завтра, и потом, всё, что не съедим, мы можем просто забрать домой и разделить с кем-нибудь. Ладно, угостить соседок по квартире было… не такой уж дурацкой затеей. Катре, наверное, следовало бы делать это почаще; на неё достаточно сильно давило, что Скорпия и так покрывала большую часть их арендной платы. Вздохнув, Катра снова полезла в карман и вытащила бумажник. — Бля, понятно. — Я хочу сказать, ты можешь оставить эти деньги себе, если хочешь, потому что я найду мем, которого ты не знаешь, и тебе придётся позволить мне заплатить за бензин. — Отъебись, Адора. — "Не смей, блядь, улыбаться, не смей. Боже, почему она всё время выглядит такой потрясающе красивой?!" — Ты уже три дня пытаешься выиграть это дурацкое пари, просто признай, что моя взяла. — Ты не победишь, пока я не перепробую все мемы во вселенной! — Адора махнула своей вилкой — она не умела пользоваться палочками для еды и была удивительно честна насчёт этого с Катрой. Закатив глаза, Катра отказалась от супа и попытала удачу с ещё одним Пад-таем. — Или сдавайся, очень тебе советую, кончай позориться. Не то, чтобы мне не нравилось смотреть, как ты унижаешься, Принцесса. — Я не унижаюсь Катра, я выигрываю. И я найду что-нибудь, так что, может быть, тебе стоит сдаться и просто позволить мне заплатить тебе сейчас. — с этим кретинским заявлением Адора закинула ноги на скамейку с двойным бдымс, переключив своё внимание на туфли. — Ты такая странная, — эти слова прозвучали мечтательным вздохом. Слава Богу, Адора её не услышала. Или просто проигнорировала ("пожалуйста, пусть будет первое!") Запихнув в себя столько лапши, сколько смогла за следующие четыре секунды в отчаянной и бесполезной попытке заглушить бесячую романтичную сторону своей натуры, которую Адора пробудила к жизни, Катра спросила: — Боу в помощники уже записала? — Нет, потому что ты сказала, что это жульничество, помнишь? — ответила она, снимая туфлю, чтобы швырнуть через плечо. — Я просмотрела его «Тамблер» и «Инстаграм», и тогда он захотел узнать, почему я пролайкала посты четырёхмесячной давности… — Катра подняла бровь, когда Адора отшвырнула вторую белую туфельку, как какая-нибудь лесбийская Золушка. — Я запаниковала и сказала, что делаю скрапбук для нас троих, и теперь мне придётся его родить, надеюсь, ты счастлива. Это идиотское замечание заставило Катру расхохотаться так сильно, что грёбаная лапша чуть носом не пошла. "МАТЬ ТВОЮ!" Схватив стакан и сунув соломинку в рот прежде, чем Адора успела сообразить и снова забеспокоиться о ней, она зажмурилась и попыталась не подавиться или, что ещё хуже, не заплевать другую девушку. "Это дохуя несправедливо. Во-первых, это не свидание, во-вторых, она восхитительна и умна, а теперь с ней ещё и весело?" — Катра впилась ногтями в стенки стакана, прежде чем сделать глубокий вдох. Адора и не заметила, что чуть не убила Катру своими поддразниваниями, она была слишком занята, разминая ноги и шевеля своими пальчиками. "Ну, спасибо за сеанс геймлиха, Адора, стоп, а что за…" — глаза Катры расширились. Она что, стёрла ноги в кровь? Пальцы на ногах и пятки, все перевязанные (пластырем с лошадками, конечно же), были неестественно красными, отечными и пульсировали, как два розовых мясистых шарика, готовых лопнуть. — Что за нахер у тебя с ногами, Адора? Ты что, беременная, что ли? Адора снова пошевелила пальцами ног, нахмурив брови. "Хм, что это значит?" — Нет, я не беременна, Катра. — Тогда… — Но у меня задержка уже две недели… — "Чего, блять?" Адора закусила губу и обхватила ладонями грудь: — И грудь жутко болит, а ещё так хочется солёных огурчиков и арахисового масла, о Боже… может, тебе стоит отвезти меня в аптеку, Катра. "Какого ХУЯ?" Катра просто глядела на неё во все глаза. "Она блефует, она, блять, должна блефовать." Если только вдруг не кинулась спать с мужиками, несмотря на всю свою дурацкую лесбийскую шелуху, это же просто невозможно… но почему же она смотрела на Катру так, как будто у неё вот-вот начнется паническая атака?! У Адоры задрожали губы… "СРАНЬ господня, она что, заревёт? У нас тут что, щас реально кризис начнётся? Господи, блять!" — но тут уголки её рта сложились в улыбку, и она разразилась истерическим смехом. — О Боже, неужели ты поверила, что я правда беременна? Я не думала, что ты купишься на это! Видела бы ты своё лицо! Бесценно! — Господи, Адора! — пискнула Катра и швырнула в неё лапшой. — Это не смешно! — Тогда почему ты улыбаешься? — пальнула она в ответ с дикой улыбкой на лице, с лёгкостью уклонившись. Катра не могла закатить глаза достаточно глубоко. Она никоим образом не хотела смеяться — она хотела быть в ярости, — но то, что только что сделала Адора — та самая херня, которую Катра всегда проворачивала с людьми. В основном с Адорой, но всё-таки! Смех Адоры затих после самых долгих пяти минут в истории проклятой вселенной, и Катра заставила себя нахмуриться. — Почему все думают, что я беременна? — Хм, может быть, это потому, что твои ноги выглядят так, будто вот-вот взорвутся? "Кто там, бля, ещё думает, что она беременна?" Адора посмотрела на свои ступни, чуть ли не сочащиеся кровью, и проворчала: — Это всё туфли! Они мне малы, а на других каблук сломался… — Ну да, когда ты была в хлам и вписалась в мою машину? — Да пофиг, — отмахнулась она от Катры, — но эти мне жмут, натирают и не разнашиваются, но за них заплатила Анджелла, так что я даже не могу их просто вернуть или ещё что-нибудь! А они не разрешают мне носить балетки! Что не так с этими тупыми сексистскими ублюдками?! — заныла Адора, уронив голову на руки. — Как же Принцесса устаёт на работе, кошмар. — Катра не могла не поддразнить её… просто устоять не могла, когда дело касалось Адоры, если последние три недели о чём-то говорят. Кроме того, Адора только что заставила её думать, что беременна, целую чёртову минуту и, вероятно, продолжила бы свой маленький спектакль, если бы смогла сдерживаться дольше, так что она это заслужила. Кроме того, была ещё одна её часть, которая была просто в ярости за Адору. Все их совместные поездки и прогулки в парке показали Катре, как часто они обращались с Адорой, как с полным дерьмом, как будто она была чем-то средним между секретаршей и рабыней. Неудивительно, что она так хотела опубликоваться и убраться оттуда к чёртовой матери; её коллеги отпускали замечания о её заднице ей прямо в лицо, её босс ненавидел её, потому что однажды она пожаловалась на домогательства, а отдел кадров состоял из кучки безмозглых идиотов, которые получали свои бабки за то, что дрочили весь день. Вот, почему Катра так ненавидела этот город. Даже Адора была недостаточно хороша для этого сверкающего города, погрязшего во лжи, так чтó оставалось остальным? И полное отсутствие вишенки на этом торте: тупорылая компания заставила Адору следовать их дурацкому дресс-коду. Она работала по ночам, так что компания могла оградить её от всего важного, так чьи ожидания она на самом деле оправдывала? Они заставили её так одеваться, просто потому, что отделу кадров заблочили все их драгоценные порносайты на компах компании. Её босс-мудозвон несколько раз грозился накатать на неё служебную записку за то, что она была босиком и один раз за то, что надела брюки вместо юбки; Адора чуть не выдернула себе все волосы, рассказывая об этом (и Катра всерьёз подумывала позвонить Энтрапте, спросить, не хочет ли она прийти помочь ей совершить поджог), поэтому она засунула свои бедные ножки в эти ужасные туфли и носила их, истекая кровью. Она была гораздо лучше, чем эти хуилы кулерные заслужили. — На днях Чад спросил, не беременна ли я, — сказала Адора с протяжным вздохом, обхватив ногу руками, как будто ничего особенного не случилось. Разглядывая свою еду, Катра старалась не думать о том, насколько невероятно гибкой была Адора. "Неужели она подстраивается под меня? Вот прямо сейчас?" — Урод. Он такой: «Адора, у тебя, кажись, сиськи увеличились, ты беременна или где?» Как же я хочу набить его поганую морду. "Да, и я хочу посмотреть, как ты это сделаешь. Сними видос." — Твои брайтмунцы — полный отстой. Почему только морду? Кастрируй его нахуй. — Я хочу уйти оттуда, Катра, уже прямо вчера. Я не знаю, сколько ещё смогу прятаться в дамском туалете, просматривая бюджетные отчёты и повторы «Офиса» на своём ноутбуке. — ух ты. У неё было такое выражение лица. Словно тяжесть всего мира давила на неё и вот-вот должна была разломить пополам, а Катра будет беспомощно наблюдать со стороны, как это происходит снова. "Нет, блять, нет! Сегодня я не заплачу, у меня и так чертовски болит голова." — Тогда иди сюда, чтобы мы могли закончить эту книгу и вытащить тебя оттуда. — Катра ухмыльнулась. Лицо Адоры просияло, и она мгновенно вскочила, ступая израненными ногами по камням и сучьям, прежде чем скользнуть на её сторону скамейки. Слегка усмехнувшись, Адора открыла ноутбук и начала быстро рассказывать о последней главе. Она добавила кое-какие детали и поработала над образом Фросты. Адора всегда была счастливее всего, когда говорила о Ши-Ре, сияла, как чёртово солнце, и это было основной причиной, по которой Катра заставляла себя слушать о принцессах, Боже ты мой. Жаль, что Катра была слишком поглощена своими дурацкими мыслями. "По крайней мере, она снова счастлива… ух ты, она так близко." Их бёдра практически соприкасались, они стукались локтями, задевали руки друг друга. "О Боже…" Катра попыталась скрыть дрожь, пробежавшую по её телу. А что, можно словить кайф от запаха чьего-то крема? Чёрт возьми, она так изголодалась по прикосновениям, что фактически высохла. Забудь о тайской еде на сорок долларов, когда Адора так близко — вот это настоящий пир. Но Катра была слишком слабой и жалкой, чтобы сделать первый шаг. Адора, хихикая себе под нос, заставила Катру выйти из ступора. — Что? Что там? — Да просто… у тебя тут немного… — пробормотала Адора, указывая на свой подбородок. "Блять!" Катра моментально прикрыла подбородок, её охватило смущение. У неё еда тут прилипла? "Чёрт!" Твою мать, вот, что случается, когда ешь вместе с кем-то. — Всё… убрала? — Нет, — Адора сдержала улыбку, — ты промахнулась на целую милю. Дай-ка я… — прежде чем Катра успела остановить её или хотя бы подумать о том, чтó Адора собирается сделать, большой палец скользнул по уголку её рта. Этого нежного, почти интимного прикосновения было достаточно, чтобы по телу Катры пробежало волной электричество, так, что дыхание перехватило. Прикосновение Адоры всё длилось, в её океанских глазах назревала буря. Чёрт, она была прекрасна. И она была так невероятно близко. Когда в последний раз Катра позволяла кому-то так прикасаться к себе? Когда в последний раз Катра вообще позволяла кому-то прикасаться к себе? Катра и понятия не имела, как сильно она хотела, чтобы руки Адоры касались её, пока этого не произошло, и теперь она хотела, чтобы это никогда не заканчивалось. Они были всего в каких-нибудь дюймах, но, казалось, световые годы разделяют их. Так близко, что Катра фактически могла сосчитать вьющиеся прядки светлых волос, выбившиеся из хвоста и обрамляющие её лицо. Её щеки ярко алели, прямо как закат позади неё. Так, значит, это было столь же неловко и интимно для неё, как и для Катры, хорошо. Верно? Чем дольше длился этот момент, чем дольше Адора касалась её щеки, тем отчётливее Катра понимала, что не сможет удержаться. Бля, её губы были прямо здесь. "Ты знаешь, чего хочешь", — нашёптывал голос, — "ты хотела этого уже три долбаных недели.» Но была причина, по которой Катра так и не поцеловала Адору за все последние три недели. Слишком импульсивно? "Давай!" Но это далеко не главная причина. Если они ухватятся за этот момент под действием импульса, то уже не смогут работать над книгой всё оставшееся время — Адоре нужно уходить с этой дерьмовой работы, а Катре нужны эти деньги. И за последний месяц они так продвинулись вперёд, что Катра просто не могла всё испортить… просто не могла потерять её. Неужели Катра рискнёт и всё-таки поцелует её, и всё рухнет? Неужели это сломает её? «Любопытство сгубило кошку…» — зловещие слова Хордака зазвенели у неё в голове, и этого было достаточно. Она не могла этого сделать, как бы сильно ни хотела. Как бы сильно Адора этого ни хотела. Катра поимеет их обеих, если пойдёт на это. Поэтому она отодвинулась от руки Адоры, почти разорвавшись на части, когда прикосновение истаяло. "Вау. Что, сука, со мной не так?" Но она не думала об этом, не могла думать об этом, не могла заставить себя взглянуть на сокрушённое выражение лица Адоры. "Отличная работа, Катра." Почему бы ей в следующий раз просто не заехать Адоре в челюсть? — Э-э-э… я тут подумала, я… я нарисовала ещё несколько сцен для девятой главы, — закашлялась Катра, сосредоточившись на том, чтобы не дать разочарованию просочиться в голос, на её ноющей башке вздулась жилка. — И я… я ещё придумала в общих чертах дизайн для Хордака. Наконец-то. — последнее слово она прошептала себе под нос. Адора выпрямилась. — Ну, ладно. Показывай, — и посмотрела на Катру со слабой улыбкой. Открыв свой альбом для рисования — старый, а не шикарный, дорогой, на который она только что потратилась — Катра вытащила свои последние рисунки. Что касается первого, Катра выплеснула на этот лист почти все эмоции, какие только можно было испытать, слушая старый диск «Blink-182» на повторе в три часа ночи. На странице было изображено, как она и Адора, девяти лет, рука об руку убегают от одного из обидчиков Катры — Октавия, так её звали, — только неслись они не по Джинджер-авеню, как Катра это запомнила. В этом «воспоминании» они бежали по коридору общежития в Орде. Катра нарядила их не в потрёпанную и грязную подержанную одежду, а в красно-бело-серую солдатскую форму. И почему-то выглядело это и ощущалось не слишком отличным от того, что было на самом деле. Катра затаила дыхание, вглядываясь в Адору, чтобы увидеть её реакцию. Её точёное золотистое лицо оставалось неподвижным всю самую длиннющую вечность за всю ёбаную Катрину жизнь, пока Адора рассматривала рисунок. "Скажи что-нибудь… пожалуйста." Обхватив себя подрагивающими руками, Катра отвела взгляд. Это всегда было хуже всего, когда Адора просматривала её работу. Вообще-то, тут было quid pro quo, потому что Катра засыпала каждую ночь, наблюдая, как она вносит изменения, начиная от небольших правок и заканчивая целыми длинными абзацами в Гугл-Доке «Ши-Ра», и Адора знала, что она там подглядывает. "Бля, это же ей не мешает, правда?" Не то, чтобы Адора хоть раз была разочарована тем, что она нарисовала, но всё же Катра предпочла бы ещё разок подавиться, чем продолжать это ещё одну чёртову минуту. — Это потрясающе, Катра. — когда Адора заговорила — "накоблянец-то" — похвала её прозвучала тихо, но в то же время достаточно резко, чтобы стекло лопнуло. — Фигня. — отмахиваться от неё было привычкой. Как и зацикливаться на её замечаниях, когда Катра в одиночестве ехала ночью домой после расставания. Адора действительно это имела в виду? Адора же её не обманывала, да? Конечно нет, чёрт побери, Адора была полной противоположностью Хордака, и она не была миссис Уивер… правда? — Эм, ты опять раскрасила. — Ой, сука блядь! Я забыла, — поморщилась Катра. "Овца конченая." Рисунки должны были быть чёрно-белыми, потому что они не могли напечатать цветные. По сути, это издательство требовало в прах растоптать мечты. — Похоже, я слишком увлеклась. Опять… — всё чаще и чаще она в процессе работы, следуя за сюжетом, забывала обо всём. Скорпия была права; это дерьмище работало как терапия. Адора и правда на что-то наткнулась. Нежная улыбка ("ну почему она такая охренительно красивая? Кто дал ей такое право?") на её лице дала Катре понять, что Адора знает, о чём она говорит. От и до. — Всё в порядке. Иногда я забываю, что пишу для подростков, и перехожу… к графическим описаниям. "И мне не удалось их прочитать? Вот пиздец!" — Всё норм, подруга. Я сегодня переделаю. Ладно, ладно. Это было странно. Катра никогда не ожидала, что её рисунки будут что-то значить для кого-то, никогда, а теперь она сидела в парке на правах партнёра с самопровозглашенной писательницей, которой понравилась её работа, так сильно, что она хотела поместить её рисунки на обложку и использовать в качестве иллюстраций для своего дебютного романа. Катра попросила её быть откровенной в начале их сотрудничества, потребовала, чтобы Адора не думала, как подсластить пилюлю, и была честной, говорила ей, когда можно сделать лучше, и да, иногда она так и делала, но её предложения всегда были практичными, когда дело касалось публикации. Если Адоре нравились её рисунки… если они попадут в реальный мир и другим людям тоже понравится… какой предлог у неё тогда будет, чтобы отказаться от своего плана стать татуировщицей? Скрипучий, раздражающий голос Хордака, который звенел у неё в голове? "Надо полагать, только он… потому что он никогда не оставит меня в покое, мать твою!" — Адора? — другая девушка уже давно ничего не говорила, а, если дело касается Адоры, это был плохой знак. На Катру накатил внутренний монолог/мини-паника насчёт самой худшей, самой жалкой своей слабости, а Адора не сделала никаких замечаний по поводу переделки рисунка или ухода в себя. "Ой, бля." Её океанские глаза уже давно не отрывались от рисунка, и теперь… теперь на её лице появилось выражение, которое напугало Катру до чёртиков. Адора таяла прямо у неё на глазах, готовая затеряться в каком-то жестоком воспоминании, и Бог знает как надолго. — Эй, Адора? — "Только не снова, я не могу смотреть, как это, блядь, происходит с ней, как я могла это допустить?" Чёрт, было похоже, как будто паника саданула её живот, а затем сдавила горло. Сердце колотилось прямо в ушах, она задержала дыхание и пихнула Адору коленом. — А? — Адора вздрогнула, мигнула несколько раз. — Прости, я на секунду отключилась. — Да, забей. — ух. А Катра думала, что это она отрицает свой посттравматический стресс. Топить боль на дне бутылки было дохрена нездорово, Катра всегда так думала, пока не поняла, что Адора просто держит всё в себе под замком с таким дьявольским упорством до тех пор, пока из ушей не потечёт. Или пока не выкинет какую-нибудь дичь, чтобы заставить Катру снять куртку, и потому, что эта тупая блондинка была умнее, чем Катра готова была признать, она не попадётся на эту удочку. Потому что Катра позволила себе забыть, зачем вообще надела куртку. Позволила себе забыть, что у неё есть эта штука, это напоминание о всей той боли и всех грёбаных муках, её позор — её истинное лицо на спине, только чтобы она могла вести себя нормально, быть нормальной перед шикарными друзьями Адоры. Но Катра не была нормальной. Хордак и Уивер это видели. Видели, что Катра не была нормальной, она была поломанной, этот ужасный шрам рассказывал душещипательную историю, которую она даже не могла вспомнить. Один взгляд, маечка слегка соскользнула, и стены плотины, которую возвела Адора, рухнули. Потому что Адора помнила, как бы она ни старалась обмануть себя, будто всё позабыла. Последние тринадцать лет Катра мечтала, строила планы, жаждала найти хоть какой-нибудь способ заставить Адору прочувствовать всю её боль. Орала на неё в своём воображении и во сне, пока Адора со слезами не падала перед ней на колени, чтобы вымолить прощение. Катра сделала вид, что Адора никогда не заботилась о ней, не любила её и не замечала, какую боль причиняет ей Уивер, когда это было так очевидно. Затем она должна была заявиться и ввалиться в жизнь Катры, доказывая, что она хороший друг и даже не такой уж плохой человек, изничтожая каждую крупицу стабильности, которую Катре обеспечивал её гнев, до тех пор, пока ничего не осталось. А теперь Катра видела, как Адора цепенеет, растворяясь в этом воспоминании об их адском детстве; оказывается, это не исцелило её, как она думала. На самом деле, всё совсем, блядь, наоборот. Глядя, как Адора рассыпается на куски от собственной боли, Катре делалось дурно. Это… друзья Адоры, умоляющие её вернуться к ним, к их реальности, только для того, чтобы она убежала в слезах — это не то, чего хотела Катра. Она больше не хотела кричать на Адору, пока та униженно молит о прощении, которого никогда не получит. Извинения Адоры не излечили гноящуюся рану, оставленную Уивер или Хордаком, не уничтожили ноющую пустоту, пожирающую её живьём день за днём, как она надеялась последние десять лет. Нет, нихрена из этого не вышло, только заставило её чувствовать себя дерьмом, в отличие от… в отличие от Адоры. Тем вечером всё было идеально, пока Катра всё не испортила, спровоцировав её. Когда в последний раз Катра валяла дурака с кем-нибудь или болтала с хипстерами из Брайт Мун? Она делала это только ради Адоры, потому что, чёрт возьми, Адора, и только Адора заставляла её чувствовать себя человеком! Адора обняла её в ту ночь, после того, как они кричали и плакали, и делали все эти омерзительные, тяжкие, нетвёрдые шаги к исцелению или что бы это ни было, и это было целительно. Это было чувство, за которым Катра гонялась всю свою жизнь. Быть целой. Снова стать человеком. Быть дома. Катра посмотрела на свой рисунок. "Как мы могли быть такими счастливыми? Жизнь, блядь, отстой. Мы были нищими, всё время терпели издевательства. Они спёрли мои кроссовки как-то раз… Но, я думаю, мы были друг у друга." Разве не в этом был весь смысл главы, которую писала Адора? Так что их вымышленные версии самих себя могли оглянуться назад и увидеть, а, в данном случае, буквально испытать, какой им представлялась любовь? Что они значили друг для друга? Маленькая Адора настояла, чтобы они разделили её единственную пару туфель, когда у Катры украли обувь. "Жаль, что я не могу рассказать себе, этому маленькому уёбищу, где мы сейчас. Что мы катаемся на «Убере» и это не так уж и отстойно, потому что мы снова вместе? У нас есть дом и что-то типа семьи? И волосы стали получше. Волосы стали гораздо лучше." — Эй, можно задать тебе вопрос? — голос Катры нарушил тишину, и Адора, которая тыкала вилкой в Эдамамэ, посмотрела на неё широко распахнутыми, испуганными глазами Бэмби. — По Ши-Ре, — добавила она, дохрена поспешно и нелепо. Точно. Пожалуй, не стоит такого говорить людям вроде Адоры. Плечи у неё опустились, и рука, в которой она держала вилку, расслабилась. — Ну, конечно. Что ты хочешь узнать? — легкомысленная Адора вернулась, и теперь Катра могла вздохнуть спокойно. — Почему у меня грива? — прорычала Катра, неистово тыча поломанным ногтем в свою вымышленную персону, и Адора тут же расхохоталась. — Серьёзно, у меня тут уши и хвост, с которым я, кстати, ещё не смирилась, но ебучая грива? На этот раз ты зашла слишком далеко, Принцесса. — Катра, в книге ты наполовину кошка. Весь ваш вид. Маги-кошки. Я не… сколько раз мне ещё объяснять? — засмеялась Адора, наморщив носик так, что у Катры желудок сделал грёбаное сальто. Покачав головой, Катра вернулась к еде. Она как раз собиралась запихнуть в рот очередную порцию лапши, когда Адора снова заговорила: — И как-то так я тебя запомнила. — Чего? — брови Катры взлетели вверх, палочки для еды застыли на полпути ко рту. — Я хочу сказать, ну, знаешь, — Адора потёрла шею, — когда мы были детьми. У тебя был полный кошмар с волосами, Катра, даже ты должна это признать. — Да, потому что никто понятия не имел, что делает, когда дело касалось моих волос. — миссис Уивер не могла взять в толк, что её волосы были другими, они натурально (ха!) не были прямыми, поэтому не слушались; и Катра по сей день верила, что это была одна из причин, по которой Уивер ненавидела её. Только потому, что едва могла провести расчёской по спутанным волосам Катры. Но она пыталась, о, эта сука действительно пыталась. Конченая социопатка продолжала пытаться, наверное, только потому, что знала — Катре действительно больно. И заставляла её сидеть неподвижно, дёргая щётку снова и снова, пока Катра пыталась не заплакать. Адора положила руки на стол. — Ну, теперь они выглядят потрясающе. Могу я спросить, что ты с ними сделала? Ничего страшного, если ты не… э, да, просто они выглядят великолепно. "Ух ты, у неё выходит не лучше, чем у меня." — Если я скажу, что это магия, ты в обморок упадёшь? — Нет, — она закатила глаза, — но я могу начать называть тебя принцессой, раз уж ты теперь владеешь магией и всё такое. Посмотрим, как тебе это понравится. — Фу бля, ты, — "такая милая", — невыносима, Адора. Ладно. Хордак… У Хордака была любовница, когда мне было пятнадцать. На самом деле у него их было штук девять, но неважно. Типа, её звали Кейси — боже, я в неё по уши втрескалась тогда, — Катра закрыла лицо руками, краснея от воспоминаний, Адора фыркнула, — и у неё были вьющиеся волосы, такие длинные идеальные локоны. Однажды вечером она пришла, и я не знаю, наверное, я была на кухне, и она увидела меня и мои дурацкие волосы. Она разозлилась на Хордака, наверное, поэтому она мне так нравилась. Но чтобы она заткнулась и перестала орать на него, потому что все сучки ебанутые или что-то в этом роде, Хордак сказал Кейси, что может отвезти меня в салон, потому что у меня плохая стрижка, бла-бла-бла. Примерно через три месяца Хордак её бросил, но она всё равно посылала мне уход за волосами, пока я не сбе… пока я не съехала. А остальное уже история, Принцесса. — Я увидела тебя впервые за тринадцать лет, а у тебя эти удивительные кудри, это было очень неприятно. Я хочу сказать, они… они очень красивые. — Адора заткнулась, сделав большой глоток своего напитка, откинула собственные волосы с лица и добавила: — По правде говоря, я очень завидую твоим волосам. — Почему? — фыркнула Катра. — Потому что мои — никакущие, Катра! Они в буквальном смысле похожи на солому, ясно? — Адора вздохнула и надулась аж до одиннадцати по шкале. "Да иди ты, Адора, мне нравятся твои волосы. И ты не корчишь из них непонятно что, ты не такая."