Верхний Вестсайд

— Первое правило подработки в Брайт Мун, Принцесса, — когда Катра, наконец, заговорила, голос её сделался знойным и низким (как, чёрт возьми, она должна была себя чувствовать по этому поводу?), и Адора резко обернулась на звук, обхватив себя этими своими руками Чудо-Женщины, — постарайся не сломать оборудование, которое стоит больше, чем вся твоя зарплата. — Катра, — выдохнула она. Желудок Катры сделал сальто, когда Адора рискнула ей улыбнуться. — Эй, Адора, — Катра бросила свою сумку на офисный стул и прошла внутрь. Отступив в сторону, но всегда на шаг впереди в этой игре в кошки-мышки, Адора положила руки на бёдра, и Катра постаралась не пялиться. — Как мило с твоей стороны наконец-то зайти. Знаешь, я беспокоилась о тебе. — "Хотела бы я, чтобы это было не так. Было бы намного проще." — Я тут одна уже двадцать минут твои рисунки сканирую, а ещё меня заклинило на песне про ботинки на меху — не помню названия, но Боу и Глиммер напевали её на кухне, и она заела у меня в голове. Так что мне совершенно необходим твой бесячий голос, чтобы отвлечься, — к концу предложения Адора уже практически пела, а вишенкой на торте — она ещё и подмигнула. "Перестань быть такой миленькой" — проворчала Катра и закатила глаза. — Ха-ха, Адора. Я не собиралась опоздывать, ясно. — "Или влюбляться в тебя и все способы, которыми ты можешь порвать меня своими грёбаными богическими мускулами." — Просто у дурацкой машины Зефирки кое-какие проблемки, она не заводилась, хотя я вышла заранее. — ложь. Сплошная ложь. Ебучая машина была в порядке, но лучше уж задурить её хорошенькую маленькую головку, чем признать, что машина была в порядке, и что она на самом деле сходила с ума/пялилась как ненормальная целых пятнадцать минут. Лучше невинная ложь, чем неловкая и болезненная правда: «Я, блядь, не могу перестать думать о тебе. И я так боюсь, что ты возненавидишь меня из-за того, что я собираюсь сделать, и я потеряю тебя. Снова.» Адора оторвалась от принтера так быстро, что её конский хвост чуть не хлестнул Катру по лицу. — Что? Почему… почему вдруг у тебя проблемы с машиной, ты же говорила, что Зефирка только что прошла техосмотр? Ты уверена, что всё в порядке? — Ну, я же здесь, — подмигнула в ответ Катра, как только торопливая тирада Адоры закончилась, но её слова не улучшили ситуацию. Взгляд Адоры обратился к принтеру, на её лице появилось хмурое выражение, пальцами она теребила топ. Катре следовало бы хорошенько себе врезать. Как она могла быть такой идиоткой всё время? Последний техосмотр Зефирки совершенно вылетел у неё из головы. Очевидно, стоит ей разок взглянуть на тело Адоры — и всё, клетки её мозга аннигилировали. Она уже не могла даже придумать убедительную ложь. — Адора, да всё в порядке. Клянусь! Ты же знаешь, Зефирка — такая жмотка. — Ещё одна гигантская чертова ложь. — Она тратит слишком много денег на свои парики, блёстки и Маргариты для всех остальных, так что приходится отвозить машину к каким-то сомнительным механикам. У неё с деньгами хуже, чем у меня, Принцесса. Я могу попросить Энтрапту глянуть. Лицо Адоры разгладилось, она скрестила руки на груди и улыбнулась краешком рта совершенно, блять, потрясающе. — Только не давай ей таскать запчасти, хорошо? — Ой, не напоминай, — фыркнула Катра, её сердце забилось ровно, когда она подошла и встала рядом с Адорой. — Я уверена, что на данный момент от каркаса моей кровати остался один долбаный скелет. Однажды он развалится, пока я сплю, и тогда прощай, Энтрапта. — Да, если падение тебя не убьет. Или она не убьёт тебя во сне, чтобы изучить, куда девается сарказм после смерти или что-то в этом роде, — засмеялась Адора, и в её глазах заплясал тот прекрасный игривый огонёк, который неотвратимо манил к себе Катру, как мотылька. "Чёрт, она прекрасна. Это нечестно!" Сердце у неё забилось так быстро, что готово было разорваться, Катра хлопнула её по плечу и попыталась — но не смогла — сдержать собственное хихиканье, когда Адора чуть не взвыла. — Ты вовсе не такая смешная, как тебе кажется. — ложь. Сплошная ложь. Закатив свои сияющие глаза цвета океана и пожав плечами, Адора подняла крышку принтера, приоткрывая освещённую стеклянную платформу, на которой лежал знакомый лист бумаги лицевой стороной вниз, прежде чем закрыть его и нажать ту же кнопку, из которой она уже пыталась выбить дерьмо. — Кто сказал, что я шучу? Я искренне считаю, тебе следует быть начеку, только подумай, сколько у Энтрапы возможностей использовать тебя, чтобы получить Нобелевскую премию, Катра, — хихикнула она, мускулы заиграли, когда она засмеялась. Их глаза на секунду встретились, и это чувство — то же самое, как и когда «Мустанг» разогнался до пятидесяти миль в час на аризонском шоссе, — поразило Катру, как машину — столб. Только это длилось недолго. (Твою мать, ну кто бы сомневался?) Вот они кайфовали на отметке в сотню, а в следующую секунду Адора скривилась и заныла, наподдав принтеру хорошенько. — Бесполезный кусок хлама! Просто делай свою работу! Пожалуйста! — Где-то я это уже слышала. — Катра пихнула Адору локтем, практически прислонившись к её идеальному телу. Что? Она ничего не могла с собой поделать! Катру тянуло к Адоре, и она постоянно нуждалась в физическом контакте, просто чтобы удержать её до следующей жалкой попытки привлечь её внимание. Боже, Катру действительно покорила задротка, которая даже с принтером не могла справиться. — Во-первых, — сказала Адора, подаваясь назад, их бедра соприкоснулись, — это был ксерокс. Во-вторых, я не виновата, что все приблуды, предназначенные для бумаги, ненавидят меня! И вообще, я не могу поверить, что ты всё это помнишь, и мне ни разу не стыдно. "Я всё помню, Принцесса." — Ши-Ра, Непобедимая Принцесса, капитулирует перед паршивым офисным оборудованием. Вот это поворот, — Катра заглянула Адоре через плечо. "Это просто, чтобы посмотреть на эту чёртову штуку", — мысленно оправдывалась она. "Это не имеет ничего общего с её идеальной кожей или с тем, как рядом с ней хорошо, чёрт возьми! Почему… почему она не отталкивает меня?" — Катра склонила голову набок, чтобы взглянуть на Адору. Выражение её лица было спокойным, но она зарделась. От жары? Или ей это нравилось… поэтому она не двигалась. Да, Катра оперлась стол, чтобы удерживать равновесие, и практически всем своим весом навалилась на Адору — она наслаждалась каждой грёбаной секундой, несмотря на невыполнимое желание возненавидеть всё это, возненавидеть её — но Адора уже покорила её, трезвая и не очень. Если бы Адора не хотела, чтобы Катра была здесь, её бы здесь и не было. В течение нескольких бесконечных секунд они вдвоем смотрели на мигающую красную лампочку на принтере — или свирепо зыркали, в случае Адоры, — а Катра впитывала её тепло, стараясь не задохнуться от сладкого сочетания ванили и пота. Но Катре было бы плевать, даже если бы она так и умерла. — Эй, а что, если я попробую? — спросила Катра, пытаясь побороть желание поиграть с её хвостиком. Он же был прямо перед глазами, твою-то мать. Адора поерзала, как на булавке пришпиленная, и на её лице расцвела хитрая улыбка. Кто-то почуял конкуренцию. Кто-то просто не мог устоять. — Вперёд, Катра. — Тогда подвинься. —Катра поддалась недостойному порыву и пихнула Адору в бедро, оттолкнув в сторону. Вероятно, потому что была на волосок от того, чтобы выкинуть что-то настолько невероятно глупое, о чём не только будет жалеть до конца времен, но и заодно уничтожит все свои шансы с Адорой (например, положит руку ей на поясницу, как будто они уже были парой или, что ещё хуже, лизнёт в шею, просто чтобы увидеть, как она дёрнется). — Блять, Катра! — взвизгнула она, ударившись ногой об один из подлокотников кресла. Катра провела языком по зубам. Ой, Принцесса умеет ругаться, надо же! Чёрт, это возбуждает. Может быть, Катра могла бы почаще дразнить её, чтобы видеть с этой стороны… — Какая кнопка? Или ты его доломала, Ши-Халк? Адора, прихрамывая, вернулась. На губах её играла усмешка. — Красная, Эйнштейн, на которой написано «сканировать», Катра. Щёлк! — Но это не важно, он не работает. Эта штука — просто хлам, а Глиммер не даст нам с Боу попросить у Анджелы новую… Поглощённая своей самоуверенной тирадой, Адора чуть не прозевала, как, включившись и излучая синий неровный свет, принтер застрекотал. Но Катра отметила, какое выражение приняло её лицо, когда Адора поняла, что он работает. О да, она наслаждалась этим. — Боже мой, — Адора невозмутимо закатила глаза, да так, что Катра словно в зеркале отразилась. — Конечно, у тебя он работает! — Ну. Да, я лучше тебя на обеих твоих работах! Отсоси, Адора! Но будем смотреть правде в глаза, была бы лажа, если бы я не заставила эту штуку работать, так что ты должна благодарить меня, Принцесса, — начала Катра. Наслаждаясь растерянным выражением лица Адоры, Катра наклонилась и порылась в своём альбоме для рисования, сердце её остановилось, когда пальцы коснулись обложки блокнота. "Не сейчас, дурацкий блокнот!" — Да в смысле! Я почти всё отсканировала и загрузила на комп. Почти всё уже в документе. С этим мы почти закончили… Катра прервала её, намеренно сердито швырнув свой скетчбук на принтер, и повернулась к ней с ухмылкой. — Да, мы могли бы закончить, но кому-то приспичило переписать целую главу, так что все сроки пошли лесом. Фарфоровые щёки Адоры покраснели, она облокотилась на стол. — Так ты прочитала? Быстро… быстро ты, — а нельзя задыхаться ещё сильнее? У Катры от этого по спине бежали мурашки в самом худшем — и лучшем — смысле. "Конечно, блять, я прочитала! Ты же это написала! Я бы прочла меню, если бы его написала ты! Чёрт возьми, да я бы даже свой контракт прочитала, если бы ты его написала, Адора!" — Как мило — держишь планку! — Адора прищурила глаза. — Конечно я прочитала! Я прочитала раз сорок! — и Катра снова пихнула её бедром и оттолкнула в сторону (эта игра была забавной), а затем открыла полностью изрисованный скетчбук. Мягкая улыбка Адоры задержалась на её лице. — Потому что мне нужно было делать свою ебучую работу. — ложь. Но кого это волнует? — Та-да, — она взмахнула рукой, перелистывая страницы, пока не наткнулась рисунок, который искала. Подперев голову рукой, Катра улыбнулась Адоре во весь рот. У Адоры отвисла челюсть, и это было так невероятно приятно, что Катра пожалела, что не может её сфотографировать. Так она могла бы посмотреть со стороны, каково это — видеть, как их вымышленные версии морочат друг другу головы на балу, и насколько адовым пиздецом была сама эта идея! Танцевать с Адорой… какая безумная, недостижимая идея. Катре не удалось поспать ни секунды в ту ночь, когда Адора прислала ей главу о Бале Принцесс. Вместо того чтобы смежить веки и отдохнуть, Катра впилась глазами в телефон, пока снова и снова перечитывала написанное Адорой. Перечитала ещё разок после того, как кофеин из Скорпии наконец выветрился и та выключила телевизор. Перечитала ещё после того, как Скорпия легла спать, а Энтрапта пошла на кухню, чтобы сделать крошечный обогреватель для своей крысы из «подручных» материалов, собранных со всего жилого комплекса. Перечитывала до тех пор, пока бесячее нытьё Книжной Глиммер на то, что Книжный Боу променял её на Книжную Парфюму, и заявление Фросты о том, что приглашение «Принцессы» Адоры следует отозвать, — не отпечатались у неё в мозгу. Читала до тех пор, пока не затвердила отрывок, в котором Книжная Катра пригласила Книжную Адору на танец, — чтобы отвлечь её от Книжной Скорпии, а также Лонни с Кайлом (тьфу ты, она всё ещё поверить не могла, что и они были в Ши-Ре) — а потом, блять, вывела её на дип в середине вальса. Она читала до тех пор, пока у неё не заболели глаза, как у сучки, потому что должна же была быть какая-то причина, какая-то мотивация, которая заставила Адору выбрать повествование, пронизанное романтикой. Катра могла бы найти её — прямо у себя под носом — до утра, верно? Нет, потому что Вселенная просто ненавидела её. К тому времени, когда Катра перечитала главу столько раз, что уже физически больше не могла этого выносить, было всего 4:30 утра, по крайней мере, так ей показалось, потому что Энтрапта отмечала каждый тридцатиминутный интервал на своём диктофоне. Если бы всё было нормально, чего абсолютно точно не было с тех пор, как Адора вернулась в её жизнь, — обычно около четырёх усталость Катры побеждала её упрямство и она сворачивалась калачиком на подушке. О, она действительно пыталась, только в ту ночь это не сработало. Благодаря Балу Принцесс, сколько бы она ни ёрзала, заворачиваясь в одеяло, это не помогало заткнуть зловредные мысли: «Я Ей Нравлюсь, Я Ей Не Нравлюсь!». Итак, в порыве отчаяния Катра сбросила одеяло и променяла дерьмовый сон на перемазанные карандашным грифелем руки и хлопья ластика, застрявшие в кудряшках. До тех пор, пока не потеряла сознание около шести утра, Катра рылась в своём скетчбуке, набрасывая различные ситуации на балу. Книжная Катра разговаривает с Книжной Скорпией в капитанской казарме. Книжная Адора продумывает свою бальную стратегию. Книжный Боу и Парфюма обмениваются букетами. Книжная Глиммер втыкает декоративную шпильку, которая позволит ей спасти свою задницу, в волосы Книжной Адоры, Книжная Энтрапта, повиснув на ледяном столбе наблюдает за гостями, Книжная Скорпия и Катра входят в замок Фросты. Бесполезная кипа иллюстраций, которые не попадут в окончательный вариант, но это было единственное, что помогало Катре разобраться/проигнорировать херову тучу мыслей. Руки её перестали лихорадочно метаться, когда Катра принялась набрасывать, как Книжная Адора пытается убедить Фросту не позволить Скорпии и Катре остаться на балу, но не её беспокойные мысли. Господи Боже! Она просто не могла этого понять! Неужели Адора играла в какую-то извращённую игру и хотела, чтобы Катра просто, блять, рехнулась? Или это была просто глава для книги? Зная Адору, в последнем было больше смысла. "Но тогда какого хуя она держала это в секрете?" Адора, настолько бестолковая и открытая, насколько это было возможно, никогда не стремилась быть жестокой. О, много раз за всю жизнь она причиняла Катре невыносимую боль, и за сожалениями слишком часто следовал срыв, но Катра думала, что перестала причислять своего старого-врага-ставшего-другом к мучителям из прошлого. Проблема была в том, что Хордак хранил от неё секреты. Как и миссис Уивер. И они использовали информацию, которой у неё не было, в качестве простейшего инструмента, чтобы бить по её самооценке, снова, и снова, и снова. Главу о фантастическом бале в романе для подростков о волшебных принцессах нельзя было сравнивать с тайнами её опекунов, но будучи неискушённой и небрежной в понимании своих эмоций, она не могла этого оценить! Всё это ощущалось одинаково: как заточенный нож в спину. Катра начала выводить контуры Книжной Адоры в танце. По описанию она была одета в ярко-красное платье, более простое, чем легкомысленные наряды представительниц других королевств, но элегантное и сдержанное. Видела ли Катра Адору когда-нибудь одетой в красное после первой поездки на такси? Нет, только эти скучные костюмы и лесбийская футболка с мечом. Жаль. "Адора, наверное, секси в красном." "Адора так и не выбрала себе возлюбленную, да?" — подумала Катра, когда принялась за собственное тело — но в своей гибридной кошачьей форме, которая, надо признать, легко ей удавалась — и занялась разработкой деталей костюма, который был ей придуман. "Она не одела меня в платье… ну, по крайней мере, она знает, что я выдрала бы её конский хвост, если бы она напялила на меня бальное платье, кошмар." Все в первой сцене танцевали с несколькими партнёрами; это был один из тех причудливых танцев, где люди обменивались парой, и Адора воспользовалась этим, чтобы продвинуть сюжет (вот хитрожопая). Но Книжная Адора начала танцевать с Книжной Катрой, потому что Катра протянула ей руку. Книжная Адора взяла её с неохотой. И вот это, тот факт, что они не только танцевали, словно сражаясь, но и то, что Адора подробно описала противоречивые эмоции своей проекции, её учащенное сердцебиение, потные руки (Какая гадость, Принцесса) и странное возбуждение, столь неподходящее битве, заставило Катру поверить, что весь этот цирк с переходами «от-друзей-до-врагов-и-любовников» ей не померещился. Чем яснее рисунок обретал форму и очертания, тем сильнее Катра убеждалась в том, что Адора не издевается над ней, эта мысль казалась ещё более неуместной, нежели то, что Адора сделала это — скрыла чёртову главу — потому что ей было неловко. Катра не была дурочкой, как и сама писательница, впрочем. Так что, всё это никак не могло быть — танец, кружение, поддержка, ревность, описанная ею самой, — случайностью. Энтрапта запечатлела на своём дурацком диктофоне живое доказательство того, что чувства Адоры могут быть не такими платоническими, как их интерпретировала Катра, и теперь Адора написала эту главу и эту сцену, сотканную из пограничной гомоэротической ненависти и осколков разбитой любви; эти две вещи не могли быть совпадением! Или на этот раз Катра действительно сходила с ума. Книжная Адора, подхватившая Книжную Катру за талию, хотя было бы намного проще удержать её за руку — это не могло быть совпадением. Отбросив карандаш в сторону, Катра уставилась на законченный рисунок, на котором была изображена вымышленная копия её Адоры, их пальцы переплетены, колено Адоры — у неё между ног, и прикусила губу. "Я не могу нравиться Адоре! Не так, как она мне… Тьфу, снова здорово — «нравиться». Я что, блять, в четвёртом классе, и «запала» на неё? Ах да, в четвёртом я и правда на неё запала, Господи Иисусе. Адора не могла чувствовать ко мне ничего подобного ни тогда, ни сейчас! Так, но в её фантазиях мы танцуем и кружимся друг с другом на каком-то ледяном танцполе… Блять!" Катра не билась об заклад — чёрт возьми, нет, она и так уже была нищая — но если бы кто-то приставил пистолет к её голове и заставил сказать, верит ли она, что Адора отвечает взаимностью на её чувства… она бы это сделала, блять, она бы сделала это! Адора, вероятно, чувствовала то же самое по отношению к ней, основываясь на всех этих прикосновениях украдкой, и как она краснела, и записи Энтрапты, а теперь выразила свои чувства через Бал Принцесс. И это осознание того, что Адора хотела, чтобы все её сигналы пошли по пизде, должно было помочь Катре осуществить свой план и пригласить её выпить, но вот Катра сидела здесь с искусанными губами и перемазанными грифелем пальцами, спрашивая рисунок: "Эм, если я тебе так сильно нравлюсь, почему ты не пригласишь меня на свидание, тупица?" Теперь, в пекарне её подруги, облокотившись на жужжащий принтер и наблюдая, как глаза Адоры изучают её работы, Катра снова задалась этим вопросом. Адора всегда была в некотором роде трусихой; она слишком легко пугалась, и «нет» не входило в её словарный запас, но и к чёрту эти рассуждения! Если Катра что-то и знала об Адоре — если эта женщина чего-то хотела, то почти ничто — за исключением, очевидно, поздних ночей, ранних подъёмов и дерьмового босса — не могло удержать её от этого. Это Катра пряталась в тени, позволяя мечтам ускользать от неё, и всё думала, ожидая, что мир либо убьет её, либо сам рухнет. В то время как Адора каждую свободную минуту работала над своей мечтой, чтобы опубликовать грёбаную книгу, единственное, что сделала Катра, это выяснила, какие школы в Брайт Мун обучают татуировщиков, чтобы сразу увязнуть в гигантском облаке горечи своих собственных недостатков — почему она делала это только сейчас — Хордак сказал бы: «Я же тебе говорил, Катра». Это было бы абсолютно естественно заставить Адору это сделать, заставить её сделать первый шаг и вести в этом танце, чтобы Катра могла следовать за ней. Адора ошиблась, когда писала «Бал Принцесс», но всё же она была рядом, недосягаемая как раз настолько, чтобы удостовериться, когда Катра докажет её правоту. — Катра, — начала Адора с мягкой благоговейной улыбкой на лице (Катра всегда думала, что привыкнет, как в присутствии Адоры в ней поднимается тепло, но этого так и не случилось), — это удивительно, я… я оставлю его себе, когда отсканируем. Наверное, этот мой любимый. Когда она открыла принтер, чтобы вынуть последний рисунок, Катра забрала его у неё: — А кто сказал, что ты можешь что-либо оставить себе? Это мои работы, Принцесса. И ты мне за них даже ещё не заплатила. — Да, но это я заказала рисунки, Катра! — И что? Я горжусь этой фигнёй, Адора! Ты не единственная, кто тут жопу рвал! "Я горжусь этим? Я горжусь собой? Вот, что это за странное мерзкое ощущение у меня в горле?" — Ну, ладно. Они твои и все такое — Адора сдалась гораздо быстрее, чем Катра ожидала, тревога неприятно разлилась по всему телу. "Почему она не спорит со мной?" — Я просто хотела, чтобы что-то напоминало о тебе, вот и всё. "Чего?" При этих её словах время резко остановилось, и у Катры внутри что-то сломалось. Как будто из комнаты разом стремительно выкачали весь кислород, Катра очутилась в вакууме собственных страхов, которые воплотились в жизнь. Уши заложило, мышцы застыли, мозг Катры отказывался заставлять её сердце качать кровь, а лёгкие — набирать воздух, решив вместо этого разжечь вспышку гнева, которую Адора, по сути, облила бензином. Единственное, что Катра могла сделать — это просто смотреть на неё, пока зрение не затуманилось тёмно-красным. "Что-то, что будет напоминать о тебе… Что-то, что будет напоминать о тебе??!" Катре пришлось подавить нарастающий порыв закричать от негодования в ответ на заявление Адоры. Каждое слово было подобно лезвию ножа, оставляющему уникальные отметины на её коже, обречённые, без сомнения, превратиться в шрамы. Эти слова могли означать только одно; Адора представляла, как это — то, что у них было, — подойдёт к концу, когда Ши-Ра будет закончена. Её слова, мелодика её голоса звенели у Катры в голове, пальцы её сжались в кулаки, она боролась с желанием разбить принтер, сломать его, швырнуть, сделать что-нибудь, чтобы оттянуть конец. Оттянуть катастрофу и спасти свою шкуру. Спасти это. На этот раз Энтрапта ошиблась. Адора, очевидно, не отвечала взаимностью на любовь Катры и, очевидно, не хотела этого. И хотя она, возможно, была недостаточно умна, хитра или испорчена, чтобы играть в кошки-мышки, для неё это всё ещё было игрой, развлечением, ради эксперимента. Нечто нереальное, что никогда и не было реальным. А Катра была достаточно глупа, чтобы влюбиться в неё, в её улыбку и доброту, в её силу и сострадание, хотя всё это было каким-то фарсом. Но загвоздка в том, что Катра просто не заслуживает быть счастливой. Хуже всего было то, что Катра так и стояла рядом с ней, как ни в чём не бывало, мечтая о том, чтобы крушить, кричать, ругаться, вопить, бежать прочь; о чём-то достаточно жестоком и материальном, что сделало бы Адору козлом отпущения. Всё, что ей нужно было сделать, это столкнуть принтер со стола, или бросить в неё рюкзак, или… или порвать рисунки. Катра посмотрела на стопку своих работ, лежащих рядом с принтером. Часы изнурительного физического и эмоционального труда, чередование бессонных ночей и краткой утренней дрёмы, полной кошмаров. Её возвращение к любимому делу и первый шаг к исцелению, первый шаг к достижению того, что она всегда держала за некую оптимистическую глупость, потому что только у полных идиотов есть мечты и цели. Чем они были для неё сейчас, кроме долбаного горючего? Одна только безумная и сумбурная мысль о том, чтобы уничтожить их, разорвать на мелкие кусочки прямо перед испуганными глазами Адоры, была эмоциональным эквивалентом удару ножом в живот, но это было всё, что удерживало Катру на ногах. Всё, что удерживало её от принятия этого ужасного, немыслимого решения, отравления части себя ради того, чтобы всё оказалось отравлено, было то, что она, блядь, не могла пошевелиться. Потому что какая, в сущности, разница? Чёрт возьми, всего одна фраза, и Катра уже готова спалить здание? Иисус, блять, Христос! Она прошла полный круг, доползла, истекая кровью, до исходной точки и оказалась в самой удобной позиции: пока предмет её гнева падал вместе с ней, какая трагедия, если они пойдут по спирали вниз вместе? Хордак был прав. Катра ужасно эмоциональна. И в своем стремлении стать лучше — что ж, скажем откровенно — она не добилась никакого прогресса. — Катра? Катра? Эй, алло? — "А?" Поток эмоций высасывал из лёгких кислород, когда голос Адоры пробился сквозь вакуум, и по её зову воздух вернулся. Кислород чуть было не поглотил её целиком. Адора звала её по имени и пыталась заговорить с ней. Конечно, мать твою. Если бы только она могла быть осторожнее со словами! Катра повернулась налево, чтобы увидеть обеспокоенный взгляд в теперь уже таких знакомых глазах цвета океана, и тогда гнев с пеной у рта вступил в непримиримое противоборство с её любовью к девушке, стоящей рядом. — А? Что? — прорычала Катра, выдёргивая руку из ладони Адоры. Когда — как — это случилось? Адора отшатнулась, опустив руки, и сделала шаг назад, её брови испуганно взлетели вверх. — Я просто… просто спросила, как ты насчёт главы про Бал. Я знаю, что всё поменяла в последнюю минуту, и я, ну я, как бы, не была честна с тобой, когда писала это, — Она положила руки за спину и покачалась на пятках, глаза цвета океана смотрели куда угодно, только не в разноцветные глаза Катры. — Это просто вышло… под влиянием момента, я даже не знаю, я должна была обсудить это с тобой, но я боялась, что ты… — Ты про Бал Принцесс? — слова Катры сочились гневом, но ему на смену пришло замешательство. — Я думала… да, я ничего не имею против Бала! В смысле, да, было дохуя странно, что ты скрыла это от меня, но это твоя книга, Адора! Естественно, ты тут решаешь. "Например, вышвырнуть меня из своей жизни. Чёрт, почему ты снова бросаешь меня? Почему не может быть наоборот — я была так близка к тому, чтобы вышвырнуть тебя, Адора! Кто сказал, что ты можешь сделать это первой? Почему это не могу быть я, хоть разок?" — О. — Адора кивнула и опустила глаза. Когда разговор увял, Катра обхватила себя руками. Адора лениво возила кроссовком по ковру. "Если это действительно закончится, — подумала Катра, впиваясь пальцами в свою кожанку, — тогда я заслуживаю знать всё. В прошлый раз я не получила ничего, и она мне должна." — Почему ты скрыла это от меня? — Я… — Адора подняла глаза, и их взгляды встретились. Она вздохнула. — Это сложно, Катра. — Да, как и вообще всё, — выпалила она в ответ. Слишком много всего происходило, чтобы скрывать враждебность. Но серьёзно, сложно? Это не ёбаный ром-ком! Катра заслуживала более серьёзного и обстоятельного ответа по поводу такой ерунды. — Думаю, я смогу это переварить, Принцесса. Адора глубоко вздохнула, прежде чем начать: — Слушай, эти последние несколько недель были… они были потрясающими, понимаешь? И я… я не хочу, чтобы всё это заканчивалось, — она снова опустила глаза. Катре пришлось сдерживаться, чтобы не усмехнуться. Почему с ней всё должно быть так дохуя запутанно? — Ты знаешь, глава была, ну, как бы сказать это правильно? Там было полно моментов у нас с тобой, и я… ты знаешь что, к чёрту, я просто скажу это… — она глубоко вздохнула. — Честно говоря, Катра, я вроде как… боюсь оттолкнуть тебя? Просто всё кажется таким хрупким и… — Чего? — тихо спросила Катра, выпрямляясь. Это не то, что она себе представляла. Каждый слог, сорвавшийся с губ Адоры, долетал до неё будто издалека. Она боялась оттолкнуть Катру? Из них двоих не она была безрассудной и неуравновешенной. Она была сильной… даже когда боялась. Будучи слишком занятой решением задачи, куда девать руки, Адора её не услышала. — Когда я писала эту главу, для меня это был идеальный способ разобраться во всём, что я чувствовала! Я подумала, что если я скажу тебе, что делаю, это может… может… я не знаю, напугать тебя? — Так, вообще-то я не животное, Адора, — слова Катры прозвучали резче, чем ей бы хотелось, но только потому, что она просто не умела играть иначе, выставляя глухую защиту этому хитромудрому миру, который постоянно пытался её угробить. Но Катра улыбалась. Всё больше и больше с каждой секундой задаваясь вопросом, была ли эта странная новая эмоция надеждой. — Я это знаю! — её лицо было таким одухотворённым и таким невероятно милым, хотя выглядела она гораздо более взволнованной, чем Катре когда-либо доводилось видеть. — Но даже ты должна признать, Катра, что всё время держишь ногу на тормозе, хотя вообще не умеешь тормозить. — Катра фыркнула, провела ладонью по лицу. Она не собиралась на это отвечать. — И потом, я подумала… — протянула Адора и закусила губу. — Что? — "Ты не можешь так смотреть на меня и потом заткнуться, Адора!" Катра положила руку на спинку стула. Это был единственный способ успокоиться, но понимая, что подобная логика делает её вшивой слабачкой, Катра сказала себе, что стул станет хорошим снарядом на случай, если ей не понравится то, что Адора скажет дальше. Краем глаза она видела фиолетовую ленту, торчащую из её рюкзака. — Я подумала, ты будешь смеяться надо мной, потому что я написала про бал. Откровенный ответ. Целую секунду Катра стойко держалась, а в следующую секунду разразилась хохотом. Вот, почему она была смущена? Потому что это бал? О, боже мой, как же это мило! Когда Катра расхохоталась, обиженная ухмылка исчезла с лица Адоры и она хихикнула. Перегнувшись пополам через стул, Катра вскинула голову — кудри разлетелись повсюду — и спросила, напряжённо стараясь вздохнуть в промежутках: — Серьёзно, Адора? — Адора попыталась ответить и начала мямлить сквозь смех, но Катра хохотала так громко, что та почти ничего не добилась. Стоило ей взглянуть на Катру, и смех вырывался на свободу, но прежде она успевала ещё разок хлопнуть Катру по плечу. — Катра! Ужас какой! — её мелодичный смех звенел на фоне резкого кудахтанья Катры, казалось, целую вечность. По правде говоря, на самом деле это было не так уж и смешно. Но чем больше они хихикали рядом, соприкасаясь лбами, когда рука Катры легла туда, где Адора касалась её плеча, тем сильнее становилось напряжение, и вдруг — иссякло. Ощущение умирало, и они замерли на несколько секунд, только чтобы встретиться взглядами и снова прислониться друг к другу.