Ледниковый период жизни.

На лавке сидела девушка. С медно-рыжими волосами, в чёрных штанах и такого же цвета кофте. Она зашнуровывала прыговые коньки, пока в раздевалке не появилась я. Девушка подняла на меня голову и приветливо улыбнулась. Я осторожно прошла к своему шкафчику и положила рядом рюкзак. — Привет. Ты новенькая у нас, да? — спросила меня девушка. — Да. Ты же Мила? — спросила я. Девушка кивнула, улыбаясь. — Дядя Яша уже пригрозил своим приходом насчёт акселя? — Да, сказал, что будет минут через тридцать. — ответила я. Мила поднялась с лавки, поправила штанину и от души хрустнула спиной. — Ты теперь часть Фельцмановской семьи? Я задумалась. — Наверное, нет. Когда Отабек бумаги заполнял, Яков Давыдович сказал, что это только до возвращения Плисецкого. — О, так ты от Алтына! Считай, что ты с нами навсегда. Если тебя учил Отабек, значит, ты чего-то стоишь. Яков точно оставит тебя у нас. Так, с кем ты знакома из наших? — улыбнулась Мила. — Нуу. С тобой, с Плисецким. А, ещё с Климентием. — Ого, а с ним то ты как знакома? Он же ни свет ни заря тренируется. И вечером. Мы в разное время всегда, короче. — задумчиво протянула Мила. Я зашнуровала правый конёк и выпрямилась. — Мы в одном классе учимся. Мила улыбнулась. — Ну тогда понятно. Ой, это Джексоны у тебя? — спросила девушка, глядя на коньки. Я кивнула. — Какие? — поинтересовалась Мила. — Вторые. Для тройных прыжков. Яков сказал, что нужны другие. Но пока на этих можно. Мила нагнулась, чтобы рассмотреть второй ботинок. — Какой у тебя размер? — спросила она, проводя рукой по лезвию. — Тридцать седьмой. — У меня есть Риспорты новые, третьи, тридцать шестого правда. Я их так и не носила, у меня вторые. Могу тебе отдать. — улыбнулась девушка. Я округлила глаза. — Мил, спасибо тебе большое. Ты меня прямо спасла. — я не удержалась, и обняла новую подругу. Она засмеялась, похлопывая меня по плечу. — Пойдём, на лёд пора. Покажешь, чему тебя Алтын научил. Мы вышли из раздевалки и пошли на лёд. Вдруг меня осенило. — Мил, а где Плисецкий? Чемпионат же не скоро ещё. Мила улыбнулась. — Он уехал за Виктором. Я подняла брови. «За Виктором? Какой ещё Виктор? Неужели…» — думала я. — О, так ты не знаешь Никифорова? — спросила Мила. Моя челюсть готова была поздороваться с полом. Я остановилась, как вкопанная. — Это ты сейчас говоришь про того, о ком я думаю? Тот самый Никифоров? Четырехкратный чемпион? Рекордсмен? — спросила я. — Именно он. Он же тоже у Якова тренируется. Только вот сейчас в Японию улетел. Кацуки этого тренировать. Плисецкий когда узнал, готов был тут все разнести. Удивляюсь, как Ледовый ещё стоит вообще. — хмыкнула Мила. — Почему? Он что-то должен Плисецкому? — спросила я. — Ага. Он обещал ему программу. Вот Юрочка наш и взбесился. Ну ничего, побесится немного, и перестанет. Вот увидишь, они вернутся все втроём, и будут тренироваться у Якова. И Виктор вернётся, и Кацуки тоже тут будет. Так ещё и Отабек перейдёт к нам. Все дороги ведут к Якову. — улыбалась Мила. Я кивнула. Про Кацуки решила не уточнять, его я знаю. Я внимательно следила за всеми событиями прошлых лет на всех Гран-При и чемпионатах. И он действительно нуждался в хорошем тренере и поддержке. — А кто твой хореограф? — спросила я, осторожно делая бильман у бортика. Мила опустила ласточку. — Барановская, конечно. Видимо, мы теперь у неё вместе. Надо у дяди Яши уточнить. — Хорошо. — кивнула я, мысленно делая заметку в своей голове — «спросить у Беки, кто такая Барановская». — Ну, раз уж ты у нас теперь… Давай, поехали аксель этот несчастный делать. Я улыбнулась и кивнула. Мила разогналась, резко развернулась и сделала аксель два с половиной оборота. Чертыхнулась и пошла на второй заход. Опять разгон, и… Тройной приземлён успешно, но явная ошибка на выезде. — Насть, это надолго. Ты флип делаешь? — спросила запыхавшаяся Мила. — Да. — Отлично, давай тогда тройной. Потом Сальхов тебя научу. Я улыбнулась и отъехала от Милы. Пока она пыталась сделать тройной аксель, я успешно завершила тройной флип и теперь просто повторяла винт и либеллу. Через пятнадцать минут воздух прорезал голос Якова с трибуны. — Мила! Заканчивай этот ужас и помоги Насте! Уверен, она тебя потом ещё и аксель научит нормальней делать! Настя, руки нормально сделай! Мила, поставь ей!!! Так, я пошёл. Мне надо к Барановской, потом у меня Гоша со своей чертовой произвольной. Чтобы к моему возвращению ты, Мила, показала мне идеальный тройной аксель, а ты, Настя, ровную либеллу и флип на зачёт. Все, занимайтесь! — рявкнул мужчина и ушёл. Мила вздохнула и подъехала ко мне. — Руки ближе к груди поставь. Локти так высоко не задирай, а то упадёшь. Вот так. — Мила продемонстрировала правильную либеллу. Я повторила пару раз движения рук и кивнула. — Так, показывай. Я чуть отъехала, потом оттолкнулась и подняла ногу в ласточку. Руки теперь легли, как надо, и все получилось отлично. Я улыбнулась, на глазах выступили слезы. — Спасибо, Мил. Девушка улыбнулась. — Не за что. А вот что мне с акселем делать, я не знаю. Я задумалась, а потом ответила: — Зато я знаю. У нас же Бека есть. Мила хлопнула себя по лбу. — Точно. Позвонишь? Я кивнула и поехала к бортику. Быстро набрала Алтына. Тот ответил через какое-то время. — Да, Насть? — Бек, привет, ты в Ледовом? — Да. Только-только закончилась хореография. — Поможешь нам с Милой? Яков ушёл, а она не может… — Аксель. Да, знаю. Сейчас буду. Скажи ей, чтобы толчковую ногу растянула. — Спасибо, Бек. Я отложила телефон и вернулась к тренирующейся Миле. — Ну что? — спросила девушка. — Он придёт сейчас. Сказал толчковую ногу растянуть. — ответила я. Мила пробурчала что-то невнятное. — Давай лучше пока Сальхову тебя научу. Знаю Отабека, он будет минут через двадцать, в лучшем случае. Я согласилась. Хотелось перепробовать все — все прыжки, вращения, дорожки. Энергия во мне в тот момент била ключом, я готова была пойти и прыгнуть четверной флип. Мила смеялась. — Ты удивительная спортсменка, Насть. Тебя обязательно нужно познакомить с Плисецким. Я согласилась. Нужно. И с Виктором. И с Кацуки. И с Климентием. И с Гошей. Со всеми нужно познакомиться. Они теперь — моя семья. И если то, что сказала Мила по поводу того, что Яков возьмёт меня к себе в команду, то теперь они — моя настоящая семья.