Черничный цветок

      Утро пришло вместе с головной болью, ноющими мышцами и полным отсутствием желания вставать. Тоору устало потёр лицо, силком принял сидячее положение и широко зевнул, про себя замечая, что вчерашняя идея просидеть за ноутбуком до половины третьего ночи теперь не казалась такой замечательной.       «По крайней мере, за лабы и другую лабуду можно не переживать».       Сложив руки в замок, потянулся, разминая затёкшую за ночь спину. Позвонки привычно хрустнули и встали на место, неприятное чувство отступило. Под боком заворочался Тобио, и молодой человек непроизвольно улыбнулся: сын, хоть и спутал все карты своим появлением, занял в его сердце самое тёплое место. Тоору мог сутками наслаждаться обществом мальчугана вне зависимости от настроения и занятости последнего. Капризничал малыш не часто и общению с погодками предпочитал собственную игру в кубики, игрушки или мячик. Наедине с собой скучно ему не было, хотя, как и все люди, он нуждался в периодическом контакте с другими представителями рода человеческого. И чаще всего этим представителем был его отец — с ним можно было и подурачиться, и обсудить такие важные вопросы, как, например, почему одни куличики из песка получаются красивыми, а другие — разваливаются, стоит поднять формочку. Отец мог рассказать смешную до колик историю из своего детства, а также предложить какую-нибудь интересную игру. Ещё с ним было совсем не страшно даже ночью.       Бросив взгляд на часы, ужаснувшись про себя и растолкав сына, Тоору резво принялся натягивать на себя штаны — времени оставалось в обрез, поэтому нежиться под утренним душем не придётся. Разложив перед Тобио бельё, кофточку и штаны, молодой человек умчался в ванную умываться, чистить зубы, а также приводить в порядок (хотя бы относительный) волосы. Густая каштановая шевелюра имела неприятное свойство спутываться после каждой ночи, и Ойкаве, словно девице, приходилось по десять минут проводить с расчёской и фиксирующим лаком. Иначе волосы занимали излюбленную позицию «чучело» и совладать с ними не было никакой возможности.       Тобио устало протёр глаза, сонно причмокнул губами и, потянувшись как и отец, вяло стянул с себя верх пижамы. Несмотря на то что папа любил проводить с ним время и всячески баловал, одевался и раздевался Тобио всегда самостоятельно, за редкими исключениями. Малыш как мог оттягивал момент полной своей готовности так как точно знал: стоит одеться — поведут кушать, а после завтрака — сколько ни упирайся — детский сад. Поначалу он вырывался из рук воспитателей, плакал и даже пробовал бежать вслед за уходящим родителем, но его всегда возвращали и шли на различные уловки лишь бы отвлечь от стремительно удаляющейся фигуры Тоору. Потом в команде взрослых случилось пополнение: выпускник педагогического университета, который так и не нашёл себе работу по специальности и которого деканат распределил в помощники воспитателя — Сугавара Коши. Парень оказался невероятно добрым и легко нашёл общий язык со всеми своими подопечными, включая молчаливого Тобио. К тому же, с Тоору они были ровесниками, а потому маленькому Ойкаве по умолчанию было проще завести с разговор с ним, чем с возрастными воспитательницами, которые ещё и накричать ни с того ни с сего могли.         — Ты там как, воронёнок, готов?       На голос отца Тобио встрепенулся, осознав, что задумавшись о садике он так и остался сидеть на кровати одетым наполовину. Пробормотав в ответ что-то нечленораздельное, мальчик поспешно натянул на себя длинные коричневые штаны, ткань которых была мягкой и приятной телу. С пуговицей, как ни старался, не смог совладать — слишком уж маленькое было ушко, приходилось тратить много сил.       Тоору вернулся из ванной как раз в тот момент, когда сын, пыхтя, натягивал носки, пытаясь совладать с пяткой. Та надеваться нормально не желала и упрямо появлялась то на пальцах, то сбоку. Судя по взгляду Тобио, он был близок к слезам.       — Опять ты с ними воюешь, да? — молодой человек присел перед сыном на корточки, аккуратно разжал детские кулачки и ловким движением повернул носок так, чтобы было удобно. — Попробуй второй сам.       Тобио быстро закивал и сосредоточенно принялся бороться со вторым предметом одежды, высунув от стараний кончик язычка. Не без подсказок отца удалось надеть правильно, и мальчик едва не засиял от радости. Наконец-то у него получилось!       Тоору улыбнулся на довольную мордашку своего ребёнка, но вовремя спохватился: времени на умиление не было совсем, и нужно было ещё покормить мелкого и, желательно, поесть самому. И если с собственным завтраком вопрос решался быстро — чай и бутерброд с колбасой не отнимут много времени, — то к рациону сына он подходил со всей ответственностью. Застегнув Тобио пуговицу на штанах и подхватив его на руки, Ойкава прошествовал в кухню и решительно достал из шкафчика овсяные хлопья. Тобио геркулесову кашу не очень любил, но при добавлении в неё пухлого изюма уплетал вполне спокойно. Благо, варилось это блюдо от силы две минуты.       — Сегодня ты как все плидёшь?       Тоору сделал слишком большой глоток и едва не закашлялся. Горло обожгло чаем и было просто чудо, что он так и не подавился. Переведя взгляд на сына, молодой человек на минуту замешкался.       — Конечно! В этот раз я приду даже раньше и мы сходим на площадку, если не устанешь к тому моменту!       Тобио задавал этот вопрос каждый раз после его сильной задержки, и каждый раз в его глазах было столько веры и надежды, что казалось жестоким сказать что-либо другое. И всё же Ойкава искренне старался исполнять это обещание сыну и долго кланялся перед начальством, прося отпустить пораньше. Слава Богу, его ситуацию понимали, но приходилось отрабатывать в следующий раз. Замкнутый круг, если кратко.       Глаза ребёнка осветил привычный блеск, и тот начал работать ложкой ещё усерднее, явно предвкушая вечернюю игру. Несмотря на то что отец как мог старался проводить с ним всё своё свободное время, этого самого времени жутко не хватало и им редко когда удавалось просто поиграть на улице в мячик или прятки. В основном они дурачились дома во время просмотров каких-нибудь интересных передач или когда спорили, какой костюм (из великого множества) Тобио было бы лучше надеть. Сам малыш предпочитал человека-паука или сине-белый комбинезон, на груди которого была вышита большая цифра «2» — на школьных фото отца тот был одет в похожую форму, только у него была цифра «1», которая, зачем-то была ещё и подчёркнута. Это было два любимых наряда маленького Тобио и он был готов спорить до посинения, если папе вдруг приходило в голову нарядить его в дурацкие костюмы Винни-пуха, какого-то кота или медведя, или зелёного динозавра. Хотя, с динозавром — лучший друг отца, дядя Ива, называл его «Годзиллой» — было чуть поспокойнее. Ткань была довольно приятной, да и капюшон являлся достаточно широким и не закрывал ему половину обзора. Так что в «Годзиллу» Тобио был порой совсем не прочь переодеться.       — Всё, — Тобио довольно растянул гласную, отставляя от себя тарелку и вытирая остатки каши с лица рукавом. Это было привычкой и её трудно было побороть. Даже под возгласы отца. Особенно под его возгласы.       — Тобио-тян, я же просил!       Молодой человек драматично зарылся пальцами в волосы и устремил взгляд в потолок. Отстирывать рукава было довольно муторно, но в данный момент у Ойкавы-старшего совершенно не было времени. Он и так уже опаздывал на автобус, и лишь мысль, что маршрутки утром ходят через каждые две-три минуты не давала ему впасть в панику.       «Хреновы гаёвые! Когда же вы уже нажрётесь, крохоборы?» — Тоору не без злости вспомнил тот день, когда до получения заветной корочки водительского удостоверения оставалось сдать практический экзамен в ГАИ.       С теорией проблем не возникло, а практика всегда шла у него на «ура» и он даже не предполагал, что что-то может пойти не так. Но машина его автошколы попала в аварию именно в день сдачи, а потому сдавать пришлось на чужой, где ему не дали даже почувствовать сцепление. В итоге на эстакаде он отпустил слишком много и, как итог, автомобиль заглох. Ну, тут была и его ошибка, поэтому Тоору не особо печалился — ступил, с кем ни бывает? А вот на пересдаче инспектору совершенно точно хотелось завалить всех за руль садящихся — иначе объяснить, зачем, когда он совершенно правильно заезжал в гараж, его спровоцировали на ошибку, Ойкава объяснить не мог. Принимающий был слишком жирным — у Тоору даже язык чесался поинтересоваться, как тот сдаёт нормативы — настолько, что левого зеркала юноша так и не увидел, а потому чуть ли не весь вылез в окно, чтобы хоть немного видеть ситуацию. И ведь заехал! Отлично! Но из-за покровительственного тона и недвусмысленного намёка, что ещё миллиметр — и он стукнется задом о палки, Тоору нажал на тормоза и включил нейтралку. Как выяснилось спустя полминуты, именно на это и рассчитывал принимающий. Места сзади хватало с лихвой и, продолжи он движение, всё было бы прекрасно, а так… Колесо нависло над белой линией буквально на миллиметр, но этого хватило, чтобы тот мужик с нескрываемой радостью поставил в документы «несдачу». Это была пантомима «счастливый гаишник» — точнее выразиться было сложно. Зато на третий раз сложностей с площадкой не возникло и он получил заветную галочку, позволяющую ему перейти на второй этап экзамена. Во время учёбы с городом была единственная проблема — он совершенно не запоминал места, в которых доводилось кататься, так как сосредотачивался исключительно на командах инструктора и желании выполнить всё как надо. Впрочем, на экзамене ведь тоже нужно было просто следовать командам, а знать наизусть маршрут было совсем необязательно. Да и менялись они, маршруты эти. Вот только с городом дело пошло не лучше, чем с площадкой… Первый принимающий практически прямо заявил, что его не устраивала его (Ойкавы) рожа, а потому так завернул команду, что, пока Тоору соображал, чего от него хотят, успел сойти с маршрута и, как следствие, не сдать. Вторая попытка была успешной с точки зрения самого Ойкавы, так как в тот раз он всё сделал правильно и единственной ошибкой было время, в какое он решил прийти на экзамен. Машин было столько, что, наверное, даже яблоку негде было упасть, что уж тут говорить про необходимость перестройки в крайний ряд для совершения разворота? Все прекрасно видели знак учебной машины, но хоть бы один сжалился и позволил ему перестроиться! Поворотник моргал больше двух минут, что они ползли к светофору, а никто даже глазом не повёл. Так ему и пришлось ехать прямо, будучи зажатым со всех сторон. Инспектор на ситуацию никак не отреагировал и уверенно поставил «несдачу». Тоору это изрядно вывело из себя, но вступать в полемику он не любил, а потому вежливо промолчал, решив, что в следующий раз поедет не в час пик, а пораньше. Когда основная масса людей на работе и никуда не собирается. Единственное, что огорчало — необходимость снова платить инструктору за занятия, машину и, конечно же, самому ГАИ за экзамен. Очень правильно высказался о них Ивайзуми, тоже сдававший на права: «пока полностью не разденут — не отпустят».       — Ладно, вроде не видно. Хорошо, что на шве. — Тоору облегчённо выдохнул, осмотрев детские вещи и придя к выводу, что в переодевании нет острой нужды. — В следующий раз используй платок, я ведь их тебе в каждый карман напихал, Тобио-тян!       Сын на его укоры лишь надулся и опустил глаза в пол. Потом, правда, чуть заметно кивнул, но вряд ли действительно собирался исполнять. Тоору подавил зарождающееся нытье и, составив посуду в раковину, решив помыть вечером, направился в прихожую. Погода была тёплой и — вопреки прогнозам синоптиков — пока ещё сухой. Значит, кутаться в непромокаемый плащ не нужно было, и это заметно облегчало задачу. Правда, детский зонтик он всё же решил захватить — мало ли! Сам-то он не сахарный, а потому от дождя ему ничего не станется, а вот если мелкий сляжет с простудой — хорошо не будет никому.         — Давай, воронёнок, ручку сюда.       Куртка была надета и молния аккуратно застёгнута, ботинки зашнурованы, а любимая игрушка находилась в цепкой хватке. Они были готовы. Тоору ещё раз перепроверил бытовые приборы, убедился что все окна и форточки плотно закрыты и вставил ключи в дверь.       Из подъезда они выбежали вприпрыжку и так же добежали до остановки (правда, в этот раз бежал только Ойкава-старший, а сын молча дулся у него на руках), у которой так кстати стояла нужная маршрутка. Махнув водителю и мысленно обрадовавшись, что больше ждать тот не стал, Тоору усадил сына на колени и, обняв, уставился в окно. Дома, машины и редкие деревья быстро пролетали мимо, а наручные часы сообщали, что беспокоиться не о чем и они прекрасно всё успевают.       «Слава Богу, — молодой человек немного расслабился и крикнул водителю просьбу остановиться на следующей. — Не хватало мне только высказываний от фотографа. Сколько можно на меня орать, в конце концов, благодаря мне они зарплату получают. Хотя, я без них тоже ничто».       Совестливая мысль была быстро задушена и отправлена в закромки сознания. У каждого своя работа и, если кто-то вновь скажет, что щёлкать объективом и выбирать лучшие кадры — сложно и отнимает много сил, Тоору рассмеётся тому в лицо и предложит весь рабочий день (а иногда и больше) провести на ногах и при этом выглядеть свежо и естественно. И улыбаться — это обязательно. Эмоции — главный ключ в его работе, и от того, насколько естественно они будут переданы, зависит мнение заказчика. А от мнения заказчика зависит, сколько контрактов ещё предложат и сколько денег он в итоге получит.       За третий год работы в сфере шоу-бизнеса Ойкава научился понимать, чего именно хотят от него те или иные клиенты, а потому выкладывался на полную, чтобы заработать репутацию. Возможно, удача в тот момент была на его стороне, потому как многим он понравился и предложений с каждой удачной сессией стало поступать больше. Теперь он имел небольшую привилегию в отличие от остальных своих коллег, а именно возможность самому выбирать заинтересовавшие его заказы и отвергать обратные. Сколько ещё будет длится пик его «славы» Тоору не знал, но пока всё шло хорошо желал сорвать как можно больший куш. Отложенные деньги никогда не помешают.       Детский садик встретил их привычным столбиком, на котором были вырезаны пятеро воронят, одетых в цветные штаны и майки и с букетами цветов. «Карасуно» — именно так называлось это дошкольное заведение, полностью соответствующее своему названию, раз даже игровые комнаты были разрисованы мультяшными воронами. Впрочем, детям садик явно нравился, как и воспитатели, а пока Тобио доволен и сад находится недалеко от дома, Ойкава Тоору совершенно не был против пернатых вредителей и даже полюбил их. В конце концов «воронёнок» — именно так он начал называть сына, ничуть не хуже «котёнка», «лисёнка» или «листочка». Да и внешностью Тобио больше напоминал именно воронёнка, а не кого-то ещё.       — Всё, я побежал! Присмотрите за ним уж!       — Не волнуйтесь!       Отдав сына в руки Сугавары, помахав и расцеловав его, Тоору ещё раз заверил, что в этот раз придёт раньше, и поспешил вернуться на остановку. До начала работы было ещё сорок минут, а значит, он успевал как раз к назначенному времени. Если он хотел уломать начальство отпустить его пораньше, нужно было не только явиться вовремя, но и выжать из себя всё что можно, лишь бы не затягивать с одним и тем же и поскорее разобраться со всем заказом. А поскольку в этот раз дело шло о новой коллекции, то и перерыв придётся сократить до пяти минут, если вообще не убрать.       «Сегодня точно будет Ад».