Черничный цветок

      Тобио задумчиво катал маленький мячик по ковру и искоса наблюдал за остальными детьми, которым вдруг захотелось поиграть с воспитателем в «ручеёк». Малыш искренне не понимал удовольствия проходить под чужими сплетёнными руками, держась при этом за руку с другим ребёнком. Однако остальные играли и даже, казалось, находили в этом что-то весёлое. Странные. Ну что тут может быть интересного? Другое дело — поиграть в вышибалы или просто побросать мячик друг другу. Быстро и стараясь не держать в руках. Тобио кивнул сам себе, удовлетворённый такой перспективой. Он видел, как папа играл похожим образом с дядей Ивой, дядей Маки и другими взрослыми, трудных имён которых он не запомнил так как папа общался с ними куда реже.       Маленький Ойкава потёр кулачком глаза, прогоняя сонливость, оставшуюся от послеобеденного сна. Он совсем не выспался. Почему-то так всегда получалось, что он не мог заснуть, как все остальные. Ему требовалось много времени чтобы удобно лечь и чтобы глаза стали закрываться сами собой, унося в мир сновидений. Обычно он засыпал за двадцать-тридцать минут до побудки, а потому просыпался ещё более усталым, чем когда ложился. К счастью, состояние апатии длилось не больше четверти часа и после ужина оно полностью улетучивалось. Так же случилось и в это раз, только несмотря на бодрость, зевать иногда ещё хотелось.       — Тобио, ты не хочешь поиграть с другими детками?       Тобио отвлёкся от мячика и посмотрел на присевшего рядом Сугу-сана, который выглядел немного обеспокоенным. Чуть нахмурив брови, малыш отрицательно покачал головой и уже почти вернулся к своей игре, когда вспомнил слова папы о том что невежливо отвечать на вопросы взрослых «нет» и не пояснять, почему.       — Это скучно.       — Разве? — Искренне удивился Сугавара, на что Тобио лишь кивнул и снова схватился за свой мячик.       — Да, папа сказал, что плидёт раньше и мы поиглаем! — Говоря, малыш не смотрел на воспитателя, продолжая катать мячик по ковру. Игрушка слушалась плохо и постоянно норовила сделать вместо прямой линии кривую, а вместо права укатиться налево. Тобио это злило, но он упорно повторял снова и снова, будто бы надеясь, что мячик перестанет упрямиться и сделает то что от него хотят.       — Это здорово, что твой папа придёт пораньше, — Коши мягко перехватил мячик и сделал вид, что пытается найти причину его непослушания, когда маленький Ойкава поднял на него возмущённый взгляд. — Кажется, твоему мячику грустно, что ты сидишь тут один, когда остальные веселятся.       Тобио удивлённо моргнул и принял весьма задумчивый вид. Похоже, он пытался понять, может ли игрушка действительно не слушаться из-за того что он не со всеми. Поняв, что ребёнок повёлся, Сугавара продолжил тем же задумчивым голосом:       — Тобио-тян, а может, ты не играешь со всеми потому что думаешь, что папа обидится, что ты не дождался его?       Весьма расстроенная мордашка и поджатые губы выдали Тобио, пусть он и попытался отрицательно замотать головой. Сугавара поставил себе мысленный плюсик. С проблемой он разобрался, теперь нужно было устранить её причину. Подвинувшись к мальчику ещё ближе, ласково растрепав мягкие тёмные волосы, молодой человек зашептал, будто бы желая поведать своему воспитаннику самую большую тайну:       — Малыш, твой папа не обидится. Наоборот, представь, как он будет гордиться тобой, если узнает, что ты победил в игре.       — Но я много плопустил… — глаза Тобио, загоревшиеся после слов воспитателя, огорчённо потухли, стоило малышу осознать, что игра скоро закончится и он не успеет победить. В этом случае, папа наверняка расстроится.       — Ну, ты сам сказал, что «ручеёк» — скучная игра и ребята как раз её заканчивают. Зато теперь мы поиграем во что-нибудь другое, например в… в короля фигур! — Тобио закивал, а Коши радостно улыбнулся, довольный, что смог придумать интересное название. Почему-то дети из его группы очень любили все что так или иначе было связано с титулом победителя и лучшим способом убедить их что-то сделать это объявить, что справившийся станет победителем сегодняшнего дня. Тому ребёнку давали погладить живущую в садике морскую свинку и надевали на шею вырезанную из блестящей золотистой бумаги медаль. — Давай пока положим мячик, чтобы он мог наблюдать как ты играешь и набраться сил для игры с папой?       Ребёнок ответил очередным кивком, и Сугавара аккуратно положил мячик на полку — было бы плохо, споткнись о него кто из детей. Хлопнув в ладоши, молодой помощник воспитателя привлёк внимание остальной группы и состроил загадочное выражение лица. Дети непроизвольно прекратили игру в «ручеёк» и заинтересованно посмотрели на Коши, ожидая его слов.       — Ребята, кто хочет сыграть в короля фигур? — Как Сугавара и ожидал, подняли руки все воспитанники; некоторые — особо непоседливые — даже запрыгали в предвкушении. — Отлично. Тогда объясняю правила!

***

      Когда показалось здание садика, на часах было без трёх минут семь и Тоору мысленно возликовал: ребятню только-только начали забирать родители, поэтому Тобио не должен был разочароваться и решить, что он соврал. Оставшиеся сто метров Ойкава чуть ли не пробежал и, привычно взлетев по ступенькам, замер у заветной двери, на миг переведя дух. Нет, в этот раз он не запыхался, но так как всё равно спешил, дыхание нет-нет, да сбилось под конец.       Дверь открылась мягко, но Ойкава всё равно умудрился разойтись с ней в последний момент. Кивнув вышедшей пожилой женщине, держащей за руку внука, Тоору ещё раз отряхнул с одежды невидимые пылинки и зашёл в раздевалку. На удивление, народу было не так уж и много: только пять деток вместе с родителями сидели на лавочке возле шкафчиков и пытались одеться самостоятельно. Остальных либо уже забрали — в чём Тоору сомневался — либо он действительно в этот раз успел раньше очень многих.       «Тобио-тян будет рад», — молодой отец заметно воодушевился и, миновав собирающихся домой, прошёл к арке, за которой начиналась игровая комната.       Сын нашёлся почти сразу, увлечённо играющий с Танакой Рюноске в «кто перетянет Дила». Опять. Тоору лишь выразил мысленную мольбу, чтобы несчастную игрушку вновь не разорвали на две не совсем ровные половинки. Потому что снова «воскресить» ту вряд ли удастся даже Саеко. Впрочем, в этот раз Тобио не выглядел обиженным или злым и Ойкава-старший решил, что его ребёнок вовсе не против вот таким своеобразным способом померяться силой с одногруппником. Это радовало, ведь означало, что малыш стал социализироваться.       Решив сразу не давать о себе знать, Тоору прислонился к стене и с любопытством наблюдал за движениями Тобио, его мимикой. Было видно, что малыш сосредоточен на цели перетянуть игрушку на себя и не замечает ничего вокруг. Ойкава-старший улыбнулся: ему нравилась целеустремленность сына.       — Я рад, что Вы успели пораньше сегодня.       Тоору потребовались все силы чтобы не вздрогнуть и сохранить на лице безмятежное выражение. Увлёкшись наблюдением за сыном, он совсем не заметил как подошёл Сугавара. Помощник воспитателя по-доброму улыбался и, казалось, был искренне рад за Тобио и его родителя.       — Спасибо. Удалось разобраться со всем до конца рабочего дня, и у начальника было хорошее настроение. — тут Тоору знатно приврал: у Ушиджимы на все случаи жизни было одно выражение лица и понять, хорошее у него настроение или плохое было не под силу никому, даже Сатори Тендо. Последний угадывал изменения в расположении духа начальника чисто на интуитивном уровне, но даже он порой ошибался.       — Я позову Тобио.       — Нет-нет, пусть поиграет.       — Но почему?       — Ему, похоже, весело. Не хочу меша…       — Папа!       Пока взрослые разговаривали и Тоору пытался убедить Сугавару дать его ребёнку время ещё поиграть с Рюноске, объект разговора отвлёкся от своей задачи и, завидев в дверях край рукава, очень похожего на одежду родителя, мигом позабыл все дела и ринулся вперёд. В маленькой груди ещё было сомнение: вдруг он снова ошибся, и это не папа, а чужой дядя? Но надежда разливалась внутри приятным теплом и, когда за поворотом его действительно ожидал отец, радости маленького Ойкавы не было предела.       — Ты плавда плисёл как все!       — Иди сюда, черничка, — Тоору присел на корточки и развёл руки, ожидая, когда сын подбежит достаточно близко, чтобы можно было поймать. — Как день прошёл, что вы сегодня делали?       Тобио обхватил родителя за шею и доверительно заглянул в глаза:       — Когда ты усёл, мы поиграли, потом покушали, потом пошли на улицу, потом опять покушали, потом был тихий час, но я не выспался, а потом мы снова покушали и поиглали. — Мальчик загибал пальчики, перечисляя свой распорядок дня, иногда запинаясь и смешно хмуря брови в попытках вспомнить абсолютно всё. — Я стал кололём фигул! — С гордостью объявил маленький Ойкава и внимательно посмотрел на отца, желая увидеть его восхищение. То не заставило себя ждать.       — Умница мой! — Тоору взъерошил сыну волосы и поцеловал в висок, аккуратно прижав к себе рукой. Тобио расплылся в улыбке. — Давай одеваться и домой, м?       — Только я Дила заберу. И мячик!       — Ага, давай.       Тоору проводил ребёнка ласковым взглядом и повернулся к Сугаваре, по-прежнему стоящему рядом и наблюдающему за диалогом отца и сына. Помощник воспитателя улыбнулся и протянул Ойкаве вырезанную из картона медаль с вшитой ленточкой чтобы можно было надевать на шею. За время посещения Тобио садика таких «медалей» накопилось больше десятка — с виду они были одинаковые и отличались лишь надписями, но если посмотреть внимательно, можно был заметить, что рисунок на всех был разным. Вот и теперь Тоору заметил на награде сына аккуратно прорисованную, будто бы вдавленную в картон корону, контуры которой отливали чем-то блестящим. Довольно мило. Иногда Ойкава-старший всерьёз раздумывал, что Сугавара Коши выбрал себе неправильное направление и должен был идти не в воспитатели, а в художники. В крайнем случае — в учителя по рукоделию.       — Спасибо. Уверен, Тобио-тян был в восторге, когда получил это.       — Да не за что, — Коши смущённо запусти пятерню в волосы на затылке и не сдержал смешок: — он лучше всех повторял за мной показанные фигуры и заслужил титул короля.       Завязавшийся диалог вновь был прерван объектом разговора, права в этот раз Тобио не нёсся к отцу сломя голову, а шагал вполне размеренно, таща за собой плюшевого Дила и зажимая подмышкой то и дело норовивший выскользнуть мяч. Мальчик улыбнулся родителю и Сугаваре, протопал в раздевалку к своему шкафчику, на котором, словно по иронии, был нарисован серьёзный воронёнок с чёрными волосами, причёска которого очень напоминала причёску Тобио. Когда Тоору впервые увидел этот шедевр, долго потешался и заявлял, что шкафчик был предназначен его сыну самой Судьбой.       Сменные носки Тобио снова натянул задом-наперёд, и Тоору пришлось приложить максимум усилий, чтобы не прижать ладонь к лицу, когда губы сына сначала недовольно поджались, а потом задрожали от несправедливости этой жизни. Мальчик был развит не по годам, довольно хорошо говорил и пошёл очень рано, но никак не мог запомнить простой алгоритм надевания носков. То носок оказывался на пятке, а пятка на носке, но сам носок каким-то чудом был вывернут наизнанку и всё равно надет неправильно. Особо странно это выглядело в виду того что с остальной одеждой таких проблем не было. Впрочем, напомнил себе Тоору, у каждого бывают сложности с определённой частью гардероба: у него например до сих пор ни в какую не получалось завязывать шнурки на кроссовках так чтобы те не развязывались спустя жалких пять, от силы десять минут. Возможно, проблемы с обувью это у них семейное? Впрочем, носки назвать обувью вряд ли можно было, но Тоору бил на то что со шнурками маленькие пальчики пока нормально не управлялись и те завязывались взрослыми, а раз так, то почему бы «семейному проклятию» не перейти на носки? Мысль казалась вполне логичной и обоснованной.       Отвлёкшись от своих дум и ловким быстрым движением решив важнейшую из насущных проблем сына, Ойкава-старший снял с крючка детскую куртку и помог ребёнку её надеть. В этот раз Тобио не спешил рассказывать о «подвигах» своих одногруппников и Тоору, оставшись без сведений кого сегодня поставили в угол, кого похвалили, а кому помогли переодеться в чистые штаны после того как тот не добежал до горшка, понял, что сын витает в облаках. На выходе мальчик встрепенулся.       — А мы пойдём иглать в мяч?       Ойкава-старший расплылся в ухмылке: вот и причина.       — Конечно, я же обещал. — Но только если у тебя остались силы.       — Есть!       — Но ты же не выспался? — притворно нахмурился Тоору, на что Тобио только недовольно поджал губы и произнёс голосом, каким дети объясняют глупым родителям самые очевидные вещи:       — Уже всё плошло!       — Ну ладно тогда, поверю.       Заполучив от сына самодовольный кивок, молодой человек закатил глаза, подумав, что вопреки мнениям общественности, Тобио слишком походил на него. Во всяком случае в плане любви к активным играм в целом и мячу в частности. Да и остальные замашки Тоору порой просачивались, взять хотя бы баранье упрямство или привычку класть локоть под голову во время сна. Забавная эта штука — генетика. Тоору толкнул тяжёлую ведущую на улицу дверь и, кивнув старику-дворнику, воюющему с уже начавшими осыпаться листьями, в сотый раз удивился, как у таких разных людей как он и Кагеяма Киоко мог получиться такой чудесный ребёнок. Без преувеличений. Тоору с самого рождения сына находил его слишком милым и даже то что тот внешностью пошёл в маму — от него у него разве что форма губ и, возможно, подбородка, нисколько не огорчало молодого отца. Тем более что характер мальчика оказался списанным с Тоору почти под копирку. Разве что Ойкава-младший никого не дразнил и любил порой побыть наедине с собой.       Отец и сын миновали соседнюю многоэтажку, и Тоору повернул в сторону спортивной площадки, принадлежавшей одной из средних школ, но открывавшей свои двери любому желающему. Там можно было и вдоволь побегать, и повисеть на турниках, и сыграть в волейбол, футбол или баскетбол. К последним двум видам спорта Тоору относился… ну, никак, а вот по первому его сердце горело и пламя это передалось и его сыну. Тобио обожал волейбол или, вернее, то его подобие, в которое они играли.         — А дядя Ива будет?       Сквозящая в голосе ребёнка неуверенность заставила Тоору замедлить шаг.       — Нет… У него много работы, и он не сможет прийти. Ты очень хотел чтобы он поиграл с нами?       — Нет. — Тобио резко замотал головой.       Мальчик старался не показывать, но после слов отца его переполнила радость: будут только они вдвоём! Конечно, при таком малом количестве игроков игра не очень уж и весёлая, но так папа не будет отвлекать своё внимание на своих друзей. Наверное, если бы Тоору услышал мысли сына, сказал что это эгоистично, но ребёнку было всё равно. Ему не так уж и часто доводилось поиграть с ним наедине, и он изо всех сил цеплялся за предоставленные возможности. К счастью, в этот раз Тоору также решил провести время исключительно с мелким, а потому лишь улыбнулся на столь очевидные эмоции ребёнка.       Металлическая сетка забора была немного помята от постоянно наскакивающих на неё мячей и местами прутья тронула ржавчина, но пока мелкие неприятности не мешали играть и улучшать здоровье, Тоору было всё равно на внешний вид спортивной площадки. Подумаешь краска слезла, другое дело — выпирающие гвозди или разбросанные саморезы; тут уж Тоору обязательно позаботился бы собрать всех пришлых, а также учащихся и организовать приведение спортивной площадки в приемлемый вид. Потому что как бы учащиеся ни любили это место, обезопасить его так как взрослые никогда бы не смогли, а последние сюда забредали едва ли не чаще самих школьников.       — Чем хочешь заняться? — Молодой человек аккуратно открыл скрипнувшую калитку, пропуская сына вперёд.       — Плыгать и бить!       Желая наглядно продемонстрировать, как сильно ему хотелось «прыгать и бить», Тобио взвился в воздух и смешно потянул руку вверх. Это мало чем напоминало воображаемый удар по мячу, скорее — вялую попытку сорвать высоко висевшее яблоко. Тоору закусил щёки чтобы не рассмеяться — только обидеть мальца не хватало, — а Тобио, видя веселье родителя, нахмурился, вспоминая то слово, каким папа обозвал то что он пытался повторить.       — Хотю делать па-да-тю-в-плыж-ке, — медленно и по слогам, боясь ошибиться, проговорил Ойкава-младший и с гордостью посмотрел на родителя, уперев кулачки в бока. Теперь, когда он всё правильно произнёс (а судя по огонькам в глазах отца, так оно и было) папа не посмеет ему отказать. Тобио счастливо улыбнулся: — Наути, наути.       Тоору облизнул сухие губы и мысленно сосчитал до пяти, пытаясь подавить панику. В последнее время сын все нервы выел, прося научить его подавать, и у Тоору кончались отговорки. Вот дёрнул же его нечистый ради забавы продемонстрировать малому свой коронный приём! В тот момент у Тобио в глазах можно было увидеть звёзды. Однако восторг взглядом и словами восхищения не ограничился и Ойкава-младший вот уже вторую неделю пытался записаться к отцу в ученики. И не то чтобы Тоору не хотелось передать сыну свой опыт, нет, как раз наоборот, но было два пункта, которые пока не позволяли молодому человеку ответить согласием. Первый: возраст Тобио. Как бы малыш ни старался, в три годика сделать нормальную подачу не сможет и с вероятностью в девяноста девять и девять сочтёт себя неумехой и расплачется. Второй: дурацкие беспокойства самого Тоору. Дурацкие, потому что это был скорее страх, что юный гений на раз-два освоит подачу, которую он, Тоору, отрабатывал начиная со средней школы. Молодой человек и сам не мог объяснить, почему не желал уступать собственному сыну, но чувство первенства было сильным, держало крепко да и самому Тоору оно ой как нравилось. Так что в деталях показывать сложные элементы Ойкава не собирался ещё как минимум, года четыре. Вот когда сын пойдёт в школу — тогда да, пожалуйста! А пока — ни-ни.       — Детка, у тебя же пока и самая простая подача не получается, а ты хочешь сразу мастер-класс. Давай ты сначала станешь хорошо бросать мячик просто стоя и разными способами, а уже потом попробуешь и прыгать. М? — Тоору положил руку на голову сына, состроив самое убедительное выражение лица, на какое только был способен. — «И пусть Ива-чан твердит, что это незрело, но я не могу! Прости, Тобио-тян».       Тобио заметно поник, но мужественно пытался скрыть своё разочарование. Мальчик опустил синие глаза на мячик в руках, расстроено выпятил нижнюю губу. Прокручивая в голове слова отца, ребёнок пытался найти лазейку, но с чувством обречённости понимал, что тот полностью прав. Погрязнув в своих мыслях, мальчик не заметил, как начал покручивать мячик, точь-в-точь, как это делал отец. А вот от Тоору действия сына не укрылись и, пользуясь сосредоточенностью последнего, Ойкава-старший достал из кармана телефон и навёл камеру на ребёнка.       Тихо щёлкнул затвор.       Фотография отправилась в Mixi в беседу «волейбольные друзья», в которую входили все члены волейбольной команды старшей школы Аоба Джосай. После выпуска ребята разбрелись по разным университетам и времени на пустую болтовню и совместное времяпрепровождение стало мало. Поэтому Тоору, как и подобает капитану, взял на себя заботу о создании единого «портала для общения», как он сначала назвал беседу. Иваизуми Хаджиме тогда понаслал раздражённых смайлов и переименовал беседу в «Волейбол. Выпуск», но остальным это показалось слишком официальным и кто-то (кажется, это был Ханамаки) переименовал её в «волейбольные идиоты». Все посмеялись, но так как относить себя к данной категории никто не хотел, название было изменено на «волейбольные друзья» с лёгкой руки Мацукавы. Таковым оно и оставалось по нынешний час. 19:34 ۞Лучший Капитан۞: Вы только посмотрите на это чудо! 19:34 ۞Лучший Капитан۞: Он словно говорит: я стану великим!       Тоору выключил экран как раз когда сын отвлёкся от тяжёлых дум, поднял на него решительные глаза и, повернувшись, попытался сделать обычную подачу. Маленькая ладошка ударила недостаточно сильно чтобы мяч пролетел хоть пару шагов, и Тобио обиженно сморщился.       «Ой-ёй», — Тоору поднял мяч и несколько раз подбросил в воздух, отвлекая внимание ребёнка. — Не расстраивайся, когда я пытался научиться — а я был старше — мяч вообще падал мне на голову. Снова и снова. Я столько шишек набил — ужас!       Уголки губ Тобио дёрнулись вверх, и Тоору облегчённо выдохнул: он выбрал верную тактику. Почему-то сын всегда равнялся на него взрослого, в упор игнорируя разницу в опыте, росте и многом другом. И объяснять мелкому, что он не родился с мячом в руках Тоору откровенно устал. Потому приходилось вспоминать самые забавные случаи из собственной спортивной жизни и пересказывать сыну, порой значительно приукрашивая события.       — Смотри. Стань удобно, да. Возьми мячик в правую ручку и немного приподыми. Вот так, — Тоору мягко поправил позицию сына. — Сосредоточься на мяче, пусть он будто бы станет продолжением твоей руки. Как только почувствуешь, легонько подбрось — невысоко — и ударь со всей силы. Можешь двумя ручками, если одной тяжело. Бей вверх и вперёд. Помнишь, как если бы делал пас.       Тобио кивнул и закрыл глаза, пытаясь поймать то самое ощущение, о котором говорил папа. Темноту раскрашивали цветные круги, рука начинала уставать, но ладони вместо мяча мальчик так и не почувствовал. Ойкава-младший растерянно пожевал губу и решил попробовать ещё, только на этот раз не закрывать глаза. Может, если он будет пристально смотреть на него, мяч поймёт, что он от него хочет и сам станет продолжением его руки?       Пока Тобио гипнотизировал мяч, Тоору отвлёкся на телефон, который начал вибрировать две минуты назад и никак не желал успокоиться. На экране отображался значок входящих сообщений в беседе, и молодой человек был уверен, что знал, что там сейчас прочтёт и от кого.       Он не ошибся. 19:37 Злобный Ива-чан: Придуркава, хорош ребёнка доводить! 19:37 Злобный Ива-чан: И вообще, ты время видел? У нас завтра две УСР и одна контрольная. Первыми парами! 19:38 Злобный Ива-чан: Спорю, ты даже в интернете ничего не искал, Дурокава! 19:39 Злобный Ива-чан: Если продолжишь играть, а не пойдёшь учиться, опоздаешь на пары или придёшь сонный и тогда нифига не напишешь и вылетишь.       Что ж, ник Иваизуми подходил как нельзя кстати, и Тоору мысленно поблагодарил создателя Mixi за то что правом изменять ники собеседников обладал исключительно создатель этой самой беседы. В противном случае — терпеть ему всяческие насмешки со стороны бывших сокомандников. Глянув на сына, который наконец решился подбросить и ударить мяч, Тоору расплылся в довольной улыбке.       Лёгкий мячик пролетел несколько шагов и запрыгал по площадке, давая понять, что Тобио всё сделал как надо. Только силы ребёнку пока не хватало, но это дело десятое.       — Умница, Тобио-тян! Давай ещё раз так, а потом попробуй одной ручкой.       Быстро набрав ответ, Тоору выключил телефон, предварительно поставив на беззвучный. Зная Хаджиме, тот начал бы звонить не переставая и лишь для того чтобы обозвать и прочесть лекцию. На это у молодого отца времени не было, потому как в мозгу словно щёлкнул переключатель: у него растёт волейбольный гений и нельзя загубить талант только из-за каких-то глупых УСР и контрольных. Разумеется, это не значит, что Тоору в ближайшее время начнёт учить его своим мастер-классам, но основы и парочку хитростей постарается передать. 19:43 ۞Лучший Капитан۞: Я не вылечу, ведь на случай внеплановых тестов у меня есть Ива-чан. 19:43 ۞Лучший Капитан۞: Да и преподы не станут валить такого красавчика и обаяшку, как я (^_0)/       Возможно, утром Хаджиме убьёт его за такое, но пока до университета куча времени, Тоору предпочёл не думать о грустном.