***
Утро началось для Иваизуми Хаджиме и Ойкавы Тобио с оглушительного трезвона домашнего телефона. Молодой человек подскочил на кровати, вырванный из сладкого сна, и, про себя проклиная звонившего, снял трубку. — Придуркава, нормальные люди ещё спят, вообще-то! — гаркнул Хаджиме, не особо заботясь, что его крик разнёсся по всей квартире. Мелкий итак уже проснулся, а соседи… ну, стены хоть и были «картонные», но не настолько же. Наверное. — Грубо, Ива-чан! — возмутился Тоору. — вообще-то по делу звоню. Кстати, как узнал, что это я? — А кто ещё станет звонить в субботу в шесть утра? На том конце ненадолго замолчали, из чего Иваизуми сделал вывод, что Тоору понял и даже согласился с его мыслью. Честное слово, этот парень был достаточно умным и находчивым чтобы заполучить всё то, что желал, но ему катастрофически не хватало мозгов чтобы понять порой элементарные вещи. Хаджиме тяжело вздохнул: — Ладно, проехали. Что там у тебя стряслось? — Мне удалось поменять билеты на более раннее время, поэтому вернусь уже после обеда! Часиков около трёх, думаю. Я насмотрел Тобио-тяну шикарную мягкую ворону, но никак не могу решить, какая лучше ему понравится: огромная или маленькая. Предупреждая твои возмущения: это и правда важно! — Маленькую он может взять с собой в сад, а большая ему на что? Разве только дома играть, — шумно выдохнув через нос ответил Хаджиме. Ему и раньше доводилось выслушивать дурацкие и порой совершенно пустые вопросы от лучшего друга, но в этот раз тот превзошёл сам себя. Звонить в такую рань ради такой ерунды! Если бы не сотни разделяющих их километров, Хаджиме бы точно набрался сил да пришёл домой к Ойкаве чтобы от души врезать тому по «безмозглой башке». Тоору тем временем не спешил успокаиваться. Странные шумы в трубке дали знать, что Ойкава пытался что-то то ли взять, то ли, наоборот, убрать. Наконец, когда с неведомыми действиями было покончено, он снова вернулся к разговору. За секунду до того как Хаджиме решил повесить трубку. — Знаешь, Ива-чан, я вчера, когда выбирал, тоже так подумал… — шумы раздались снова, и Хаджиме закатил глаза. Бессмысленный разговор обещал затянуться. — поэтому, решил не рисковать и купил обе игрушки! В голосе Ойкавы сквозила радость и некоторая степень самодовольства, от коей у Хаджиме постоянно сдавали нервы. Жилка на виске вскочила и в этот раз. — Так какого хрена ты тогда спрашиваешь, раз давно сам всё решил?! Трубка с лёгким звоном заняла своё место на подзарядке, обрывая разговор. Иваизуми выдохнул сквозь зубы, помотал головой и пошёл к Тобио. У всех людей друзья нормальные и только у него — придурок придурком. Протопав в спальню, молодой человек наткнулся на пару заинтересованно глядящих на него синих глаз и почувствовал, как гнев начал потихоньку отступать. Тобио был таким невинным и хорошеньким, что хмуриться в присутствие этого ребёнка казалось странным, даже учитывая, что сам малыш редко когда не сводил бровки к переносице и не надувал щёчки. Но так он показывал свою сосредоточенность на чём либо, а вовсе не злился; он вообще был довольно жизнерадостным ребёнком. — Па? Тобио перекатился с живота на спину, разбросав руки и ноги в стороны. Хаджиме непроизвольно улыбнулся. — Да. Сказал, что приедет раньше, возможно сразу, как ты проснёшься днём. — Тогда я не буду спать, — нахмурился малыш. — Неа, так не сработает, — Хаджиме усмехнулся на серьёзный вид Тобио, поражаясь, насколько похожая мимика была у Тоору, когда ставил перед собой цель. И речь тут не про девочек, а про вполне серьёзные вещи: победу на отборочных, сдачу сессии, перехват крупного заказа у конкурентов… Несмотря на порой глупый вид и кажущееся отсутствие мозгов, Ойкава Тоору был прекрасным стратегом и всегда добивался своего. Но рожи корчил при этом — врагу не пожелаешь увидеть. Хаджиме усмехнулся сам себе, вспомнив, как вздрогнул непрошибаемый капитан из Шираторидзавы, когда после поражения Тоору не только не признал себя проигравшим, но и пообещал сопернику реванш, правда, от победившей их команды. И лицо — а особенно, взгляд, — Ойкавы было поистине устрашающим. Тобио заметно поник и сжал в кулачках простынь, как всегда делал, когда был чем-то расстроен. Хаджиме пришлось пинком выбросить из головы жалость, потому что каким бы печальным малой ни казался, разрешать ему бодрствовать весь день было нельзя: как и все дети, уставая, он начинал капризничать и медленно испытывать терпение взрослых. Но попытаться смягчить участь Тобио стоило. — Эй, как насчёт такой сделки, — Хаджиме сел на кровать, притянув мальчишку себе на колени и взъерошив ему макушку, — когда наступит пора спать, ты послушно ляжешь, а я, так уж и быть, разбужу тебя пораньше. И мы сразу поедем встречать твоего папу, — поспешно добавил Хаджиме, увидев, что ребёнок открыл рот для спора. Тобио задумался. Спать днём он жутко не любил, потому что никогда нормально не высыпался, просыпаясь ещё более усталым, чем когда ложился. Никакое смирное лежание с закрытыми глазами не помогало, как не помогали и различные глупые, смешные образы, возникающие в голове явно для того чтобы расслабить сознание и помочь уснуть. Ничего. Совсем. Ну, разве что когда отец сидел рядом и механически поглаживал его по голове… Ладно — кивнул сам себе мальчик, — сон был не таким уж страшным условием для раннего возвращения родителя. — Ну? — Выгнул бровь Хаджиме, наблюдая за мимикой подопечного пришедший к выводу, что тот наконец всё для себя решил. — Угу. — Кивнул малыш. Иваизуми позволил линии плеч расслабиться и ласково улыбнулся. Тобио вопреки своему возрасту порой мыслил уж слишком рационально (а может, всё дело было в умении Хаджиме общаться с детьми?) и убедить его в чём-либо часто не требовало много усилий. Стоило лишь намекнуть, что тот или иной ход событий будет наиболее благоприятным. Удивительное дитя. Оказав помощь Тобио в переодевании пижамы на повседневную одежду, Хаджиме заправил постель, по-быстрому сбегал в ванную и, вернувшись оттуда, вытирая лицо и волосы полотенцем, кинул взгляд на старательно водящим гребешком по макушке мальчика. Чему-чему, а аккуратности Тоору приучал сына разве что не с пелёнок. — Что ты хочешь на завтрак? Мелкий на секунду задумался, смешно подняв глаза к потолку и приставив указательный пальчик к щеке, весьма удачно копируя отца. Хаджиме, привыкший к подобным жестам, сдержал желание воспользоваться камерой и отправить лучшему другу фото: в противном случае Ойкава-старший доставал бы его своими восхищёнными воплями не один день. — Молочко! И булочку! Глаза ребёнка заблестели в предвкушении, но взрослый был вынужден не согласиться. Не хватало ещё чтобы Тобио потом мучился животом или тошнотой из-за сладостей на голодный желудок. Не Тоору, так совесть его доконает. — Ну, молочко я и так тебе дам, а вот с булочкой придётся подождать. Сначала ты должен скушать что-нибудь более… — Хаджиме повёл рукой, пытаясь подобрать нужное слово, — существенное. — Как кашу? — склонил голову набок малыш. — Да, как кашу, — обрадовался Хаджиме и мысленно поблагодарил мелкого за догадливость. — Ладно, — протянул Тобио. Иваизуми кивнул, сжал руку в кулак в знак победы и, подхватив Тобио под подмышки, перенёс на кухню. Ребёнок привык, что друг отца вечно таскал его на руках, а потому даже не попытался вырываться. Хоть ему и нравилось чувствовать себя взрослым, топая самому (да и интересней так было), но в возможности «ехать» на руках были свои плюсы: мир казался больше, выше, можно было рассмотреть всё-всё или почти всё, а также дать ногам ещё пару минут безделья. К тому же, дядя Ива никогда не сжимал его так сильно, как папа, и не верещал в страхе, если Тобио вдруг пытался усесться поудобнее. После завтрака и прогулки время ускорилось и, прежде чем Тобио успел осознать, настал час дневного сна. Мальчик надулся на указание Хаджиме, но, стоило тому напомнить их уговор, быстро выпутался из одежды, едва не упал, натягивая пижаму, и, взобравшись на кровать, укутался в одеяло. Руки в кои-то веки можно было не бояться достать из-под одеяла, ведь рядом не шныряли внимательные воспитатели, тотчас стремящиеся укрыть все его части тела кроме головы. Да и раздражающего сопения одногруппников над ухом не было. Улыбнувшись, когда Хаджиме поправил сползшее с края кровати одеяло, Тобио подумал, что не стоит терять времени: как любил говорить папа, чем раньше начнёшь, тем раньше закончишь. А встречи с отцом он ждал с таким нетерпением, что хотелось кричать и прыгать до потолка. Поэтому он покрутился ещё немного, нашёл наиболее удачную позу и плотно сжал глаза. Воображение тотчас принялось рисовать отца в молодости и его волшебные матчи, потом в этих матчах как-то появился он сам, а потом присоединился крикливые Шоё и другие ребята… в итоге калейдоскоп сновидений настолько затянул его, что Тобио перестал понимать, где заканчивался один сон и начинался другой. Всё смешалось.***
— Уже сколо? — Скоро, Тобио, скоро. — Ты и тогда так говолил, но сколоней не стало… Хаджиме, уже добрых двадцать минут кивающий на одни и те же вопросы, фыркнул и весело посмотрел на явно волнующегося Тобио. Ребёнок его странную реакцию заметил, поднял пытливый взгляд. — Сколоней? Ты хотел сказать либо «скорей», либо «с короной». А корона у твоего отца всегда была, я так и не смог сшибить её ни одним мячом, — последнюю фразу Иваизуми добавил совсем тихо: не хватало ещё выслушивать нытьё Тоору, если Тобио решит задать вопросы! Поправил вновь задравшийся рукав детской куртки, оценил незаметные полуприседы малыша и переминания с ножки на ножку. — В туалет хочешь? — Нет! — в словах Тобио не было ни капли сомнения, зато отчётливо слышалось возмущение. Прямо как у отца, когда того спрашивали, действительно ли он не хочет поступить в Шираторидзаву. Хаджиме улыбнулся своим мыслям. — Тогда предлагаю посидеть у меня на плечах, пока твой непутёвый папа не появится. Мелкий помялся совсем немного, что подтвердило догадку Хаджиме об усталости ребёнка. Оно и не удивительно, учитывая, что Тобио захотел сам протопать кучу ступенек. Как только вообще продержался столько времени? Оказавшись на плечах взрослого, Тобио первым делом крепко вцепился тому в волосы, а после — расслабившись — выпрямился и принялся осматриваться вокруг. С такой высоты он совершенно точно увидит отца раньше всех! В предвкушении ребёнок заболтал ножками, заставив Хаджиме покрепче прижать ладони к его спине, во избежание несчастного случая. Время ничуть не собиралось ускоряться. Когда электронные часы возле эскалатора показали половину четвёртого, Хаджиме был готов лично придушить Ойкаву-старшего. Около трёх он будет, как же! Впрочем, Иваизуми также понимал, что злиться на друга бесполезно: за столько лет дружбы он успел выучить Тоору и с его стороны было крайне неблагоразумно на слово верить этому человеку. Потому что единственное время, коим дорожил Ойкава-старший, было его личное время и, разумеется, время его сына. На время простых смертных, в число которых входили и коллеги по работе, и университетские друзья, и сам Иваизуми, ему было… ну, всё равно. Хаджиме должен был предвидеть такой расклад и выйти из дома на час позже. «Убью и закопаю гада!» — Хаджиме мрачно кивнул своим мыслям, путно думая, как в таком случае всё объяснить Тобио. Малой то ждёт отца сейчас, а не через невесть сколько времени! — Па! Радостный вопль Тобио и последующее дрыганье ногами вывело Хаджиме из невесёлых мыслей. Молодой человек встрепенулся, вглядываясь в указанную детским пальчиком сторону. Каштановую вихрастую макушку он узнал сразу. Желание убивать немного поутихло. «Явился». — Тобио-тян! Ива-чан! Мой сладенький во… — Заткнись, дебилкава! — Больно, Ива-чан! За что?! — Тоору, прежде набросившийся на встречавших в объятиями и широкой улыбкой, присел, крепко держась за затылок. Огромное множество пакетов, свисавших с рук, закрыли его лицо и выступили углами наружу, из-за чего Тоору стал напоминать свернувшегося в клубок ёжика. Тобио выразительно распахнул глаза и открыл рот, а Хаджиме, только теперь понявший, что последняя фраза Ойкавы предназначалась сыну, и не имела целью поиздеваться над самим Хаджиме, почувствовал лёгкий укол стыда. Совсем лёгкий. Молодой человек опустил ребёнка на пол, сложи руки на груди и попытался придать своему голосу как можно больше безразличия. Показывать Тоору, что раскаивается в ударе, было бы верхом глупости — этот кретин совсем страх потерял бы. А Хаджиме нужно было сохранить свою репутацию злюки, потому как иначе повлиять на Тоору не было возможности. Этот гений понимал только грубую силу. — Следи за порядком речи, дуракава. — Извинения приняты, Ива-чан, — посверлив друга изучающим взглядом вдруг расплылся в улыбке Тоору. — Тобио-тян, черничка моя, иди сюда, родной! Смотри, какой я тебе подарок купил! Открывший было рот для возмущений Иваизуми не проронил ни слова, когда Тобио прильнул к отцу и разве что не замурлыкал. Мальчонка даже на вытащенную Тоору плюшевую ворону посмотрел только когда вдоволь наобнимался и нацеловался с родителем. Хаджиме сдержал порыв расплыться в улыбке и беспечно посмотрел по сторонам. Аэропорт жил своей жизнью. Люди сновали туда-сюда, на табло сменялись номера рейсов и посадок, были слышны радостные речи встречающих и напутственные — провожающих. Никому не было дела до двоих друзей-студентов и маленького ребёнка, стоящих возле камер хранения и лишь по удивительному стечению обстоятельств никому не мешающих. Пока. — Тебе нравится? — Да! — Я рад! Хаджиме отвлёкся на по-искреннему счастливый тон голоса друга. Тоору вновь сжал сына в объятиях, а тот, в свою очередь, не выпускал из рук ворону — очень похожую на ту, что была нарисована на шкафчике Тобио в садике — что несколько затрудняло процесс обмена нежностями. Но ни один Ойкава не возражал. Улыбка коснулась губ Иваизуми. Он слишком хорошо знал лучшего друга, а потому с уверенностью мог сказать, что общаться вот так — искренне и, быть может, несколько неловко — Тоору мог с очень немногими. Чаще он просто играл на публику, говоря и делая то, что от него ожидали. В школе лишь шесть человек, включая самого Хаджиме, знали настоящего Ойкаву, а в университете, наверное, и вовсе только он один. В некотором смысле это было даже почётно… быть в первом кругу столь интересного человека. — Ива-чан, ну что ты застыл? Не буду же я один тащить все эти сумки. Тобио маленький, поэтому делим по-братски. — Тоору с нахальной улыбкой передал застывшему другу бо́льшую часть своих пакетов и спешно схватил сына за руку. — Ну, а так как ты старше — тебе и ответственность больше. «Нет, ничего почётного в общении с этим придурком нет! Прибью нафиг!» — к огромному сожалению Хаджиме, озвучить свои мысли он не смог: всё-таки, такое не для детских ушей, но взглядом, кажется, сумел передать Тоору всё, что о нём думает. Впрочем, Ойкава-старший давно привык к такому поведению друга и уже не обращал на угрозы должного внимания. Сложив пальцами доставучий знак победы, Тоору радостно объявил, что сначала они зайдут к Хаджиме (нужно забрать вещи Тобио-тяна и что-нибудь перекусить), а потом быстро уйдут домой, потому что «нельзя сидеть в гостях слишком долго». Будучи прекрасным стратегом ещё со школьной скамьи, Ойкава Тоору просчитал все свои действия после встречи с Иваизуми. Хаджиме заскрипел зубами, но доблестно промолчал. Зная Тоору, у него ещё будет не один шанс припомнить наглецу эту выходку.