9 мая, воскресенье.
8:00 утра.
Звонок в дверь.
- Какого, мать твою, хрена?
Хэнк рывком отрывает голову от подушки, подымается на локтях. Сначала подумал, что ему это почудилось из-за похмелья: кто рискнет его тревожить в единственный выходной?
Второй звонок, только уже длиннее, следом - третий; мужчина даже почувствовал, с каким усердием чужой палец вдавливал кнопку. Нехотя, он напялил на себя помятый синий халат и поспешил посмотреть в глаза наглецу, осмелившемуся его разбудить.
- Какую часть слов "приходи в понедельник" ты не понял? - раздраженно спросил Андерсон, превозмогая желание врезать по смазливому лицу.
- Это противоречит моему здравому смыслу, - Коннор выпрямился и поправил воротник с галстуком; свеж и бодр с раннего утра. Милота и добродушие куда-то улетучились со вчерашнего дня, а на смену им на лицо юноши вылезла серьезность, граничащая со строгостью; в роль вжился слишком невовремя: переигрывает. - Сейчас выходной, значит, Вы не заняты, а Коул - не в школе, так что это идеальное время, чтобы познакомиться по-ближе и обсудить дальнейший график.
Тяжело вздохнув, мужчина постарался натянуть приветственную улыбку (получалось не очень). Коннор осознавал (наверное?) где-то в недрах своего разума что надоедает людям таким своим поведением, но считал свои действия признаком профессионализма и ответственного отношения к работе. Почему бы, собственно, не продемонстрировать свои способности
даже если кого-то заебёшь.
- Так навязчиво названиваешь, ты бы еще вломился в окно, - Хэнк направился к дивану и пренебрежительно махнул рукой, желая, чтобы Коннор ничего не отвечал, но так или иначе, был рад его видеть. Был рад, что это именно он пришел: другой человек был бы пинком вышвырнут с крыльца. - Коул должен уже проснуться, сделай ему завтрак.
- Слушаюсь, мистер Андерсон.
- Можно просто Хэнк. Давай без формальностей, мы не в офисе, - он устроился на диване и включил первый попавшийся канал.
- Мистер Андерсон, - парень склонил голову и улыбнулся. - Давайте не будем торопить события, Вы пока даже не пригласили меня на кофе.
Что это за чертовщина сейчас была.
"Какой кофе?".
Мужчина мгновенно развернулся и проводил юношескую спину, которая исчезла за дверным проёмом кухни, растерянным взглядом. Однако, безобидная на первый взгляд шутка послужила своеобразным "зеленым светом"? Может, Коннору Хэнк вполне импонирует, и тот не против ухаживаний со стороны представителей своего пола. Вероятно, парень даже привык к кавалерам. Это не удивительно, потому что Коннору, очевидно, сложно кому-то НЕ понравиться (Хэнк так считал). В юнце казалась очаровательной абсолютно каждая деталь, выбивающаяся из идеального образа: когда его ловкие руки поправили без того ровный воротник; когда выпавшая из зализанной прически прядь лежала на лбу, глаза как у щенка… Хэнк не видел недостатков. Да они и знакомы-то от силы час, который был выделен вчера, а чтобы узнать человека со всех сторон нужно минимум три года. Даже при большом желании тараканов не заметишь за такое ничьтожно маленькое время.
"А если у него есть тараканы, то какие? " - Хэнк начал прикидывать в мыслях. Ленивый? Нет, на него взгляни: он на одну только глажку рубашки тратит полчаса, небось боится хотя бы микро-складочку потерять. Пренебрегает гигиеной? Чушь собачья: от Коннора несло ароматами всяческих цветочно-фруктовых гелей, шампуней и порошков, будто он ходячий тестер. Пьяница? Извращенец? С кучей комплексов?
Погрузившись в раздумья, мужчина даже не заметил, как Коннор подошёл.
- Я могу взять это? - руки, словно выточенные из мрамора (и тут мужчина понял, что он сам ёбаный извращенец: эти бы руки и обвить вокруг его... библии), подали Хэнку розовую ткань в крупную клетку. Это был фартук жены. Андерсон любил эту вещь и сдувал с неё пылинки, не трогал, даже не смотрел, чтобы не вспоминать. Но вещи ведь нужны, чтобы ими пользовались. Вещь снова живет, когда о ней вспоминают, а умирает - в пыли забытья.
Так и любовь.
Оживает с новой силой каждый последующий раз, когда её находишь. И, главное - даришь.
- Конечно, Коннор, - мужчина оглядел фартук, словно на прощание, или, наоборот, встречал его уже с новым трепетом. - Теперь он будет принадлежать тебе, - закрыл глаза. "Как и я" - подумал, но произнести не решился.
Парень поблагодарил Андерсона улыбкой; надел подарок и завязал незамысловатый узелок из бретелей на талии; покрутился вокруг себя в поисках торчащих ниток или грязи. Ему определенно шло всё, в чем бы мужчина его не представлял сейчас
(но лучше бы конечно под фартуком ничего не было). Коул понял раньше: девятилетний ребенок, который совсем мира не видел, смог увидеть и уловить связь между ними, ничем не показанную.
Сейчас Хэнк не вспоминал о супруге.
Коннор понравился ему таким, какой он есть, без сравнений с кем-либо.
Веснушки - просто приятное дополнение.
- У меня в памяти не так много рецептов, - сказал юноша, когда он заметил, как мужчина на него пялится, а пауза до неловкости затянулась. - Но лучше всего я умею делать лимонные кексы.
***
10:15 утра.
Парень поставил формочки с тестом в духовку. Заметив остатки глазури на пальцах, принялся облизывать их.
Именно в этот момент Хэнк зашел на кухню за своим кофе.
- Коннор, что черт возьми ты делаешь?! - мужчина увидел в этом жесте эротический подтекст и решил скрыть смущение за возмущением
возможно у него даже привстал.
- Я анализировал вкус глазури, извините, в следующий раз предупрежу, - он усмехнулся, потому что отлично понимал причину такой реакции (хоть и не старался её вызвать), и протянул руку Андерсону. - Хотите попробовать?
А что, если хочу?
Хэнк фыркнул, но решил так не отвечать: - Позови лучше Коула, он небось помирает с голодухи уже.
Картина с миловидным юнцом, облизывающим пальцы, теперь не даст Хэнку спокойно жить.
***
Костяшки пальцев Коннора встретились с дверью комнаты Коула.
Стук-стук.
Мальчик малость не свалился со стула от неожиданности: обыденно, отец оставлял ему завтрак на кухне и занимался своими делами, никогда не тревожил. Значит, пришел кто-то другой.
- Коннор! - дверь приоткрылась и ребенок радостно побежал встречать гостя.
Комната наполнилась ароматом выпечки и ванилина. Юноша нагнулся, чтобы мальчик смог его обнять. Коул зарылся носом в темные волосы и уловил цветочно-фруктовые нотки. Запах не стандартно "мужской": отец пользовался мылом с едким запахом ментола в смеси с каким-то химикатом; мальчика передергивало от него каждый раз, и даже сейчас, когда он только вспомнил об этом.
- Твой шампунь странный.
- Да, мой кончился и я взял чужой. Но, вообще, я пользуюсь примерно таким-же. Какая разница, главное - быть чистым.
Коннор почувствовал себя негодяем, который скрыл что-то важное, после того, как Коул отстранился и заинтересованно уставился ему в глаза: мальчик думал, что парень живёт один и уже было думал начать ревновать.
- Я живу у старшей сестры Кэры, с её дочкой Алисой. Когда-нибудь познакомлю вас, вы почти одного возраста. Ещё у меня есть много других родственников и они все... - парень начал было перечислять семейное древо, но вдруг поднял указательный палец вверх и вскинул брови: вспомнил что-то. - Бежим, наш первый совместный завтрак сейчас сгорит!
Юноша взволнованно смотрел в сторону кухни; посадил ребенка себе на спину и устремился к духовке: переживал о целостности кексов, а Коул, знай себе, смеялся, представляя, что катается верхом на динозавре (или, судя по скорости, на грёбаной черепахе, потому что Коннор не был сильно физически развит для таких махинаций).
Хэнк стоял в дверном проёме кухни: смотрел за мальчиками с удовольствием и внутренним удовлетворением: как они крутились вокруг извергающего пар противня с пирожными, как Коул увлеченно слушал рецепт, и как Коннор художественно посыпал верхушки кексов корицей. Слышался запах чего-то ещё - ягодный. Нянь откопал в недрах холодильника замороженную смородину и нашел ей применение, позаботившись о здоровье ребёнка (дети редко едят витамины, если они не сладкие). Как ни печально, пришлось оборвать эту идиллию.
- Сегодня мы, по обычаю, идём в центральный парк. Тебе ведь потом придется ходить туда с Коулом самому, запомнишь все дорожки и не заблудитесь.
- Жду с нетерпением,
Хэнк, - улыбнулся Коннор, вытирая перепачканный в ягодах нос мальчика.
