Не без пятен

      Адриану четырнадцать, и он безвылазно сидит дома вот уже как неделю. Его не донимают фотосессиями и есть шанс, что больше не будут донимать ни-ког-да, так что Адриан счастлив, несмотря на стабильную температуру тридцать восемь и заклеенные пластырем ногти. Он немного скучает по закрытому на каникулы коллежу и пропущенным из-за болезни патрулям, зато никакого мозголомного китайского, нудной игры на клавишах и фехтования на износ (как будто мало ему одержимых идиотов, ну право слово).       У Адриана ветрянка.       Он купается с раствором марганцовки и мажет пузырьки Каламином, но это в общем-то бесполезно. И Адриан почти с любовью наблюдает, как воспаления сливаются в огромные дряблые волдыри, обещая ему отвратительные, трудновыводимые пятна. Приходящий врач кивает головой и говорит: «Гнойное осложнение. Сами понимаете, подростковый возраст».       Отец ненавидит фотошоп.       Гримеры не всесильны.       Может быть, Адриану повезет.       И он почему-то забывает мазать сыпь вовремя.       Дьявольски проницательная Натали навещает Адриана каждое утро, непонятно зачем обрабатывает лекарством только пальцы, вздыхает и уходит.       Вчера Адриан набрался храбрости и спросил все-таки, для чего все это. Натали улыбнулась жалостливо, как-то даже мечтательно, и ответила: «Когда ты будешь играть ей на фортепиано… не хочу, чтобы это испортило момент».       Но это было вчера, а сейчас, после семидневного затишья, на Париж напала акума, судя по воплям с улицы и звону разбитых стекол.

***

      Плагг и не пытался его отговорить.       Кожу под костюмом жгло и терло. Пузырьки на лбу, щеках и шее остались видимы и в трансформации, а Адриан упрямо, борясь с зудом и температурой, летел к мишленовскому ресторану близ площади Трокадеро. Кажется, крайняя проверка лишила заведение звезды, и шеф-повар решил «всем показать класс».       Итак, Ледибаг ждала поодаль. Кот Нуар упал на крышу рядом с ней, еле дыша от усталости.       Ледибаг несколько секунд смотрела на него озадаченно, а потом расхохоталась в голос, держась за живот.       — Котик, что с тобой? Подхватил детскую болячку? Или тебя блохи покусали?       Кот угрюмо глядел на нее из-под бровей и молчал. Ледибаг не унималась.       — Слушай, мы ведь с тобой теперь оба крапчатой масти, — и она с торжествующим видом хлопнула себя по бокам, забыв даже об акуме, — а ты в курсе, что эта фигня плохо выглядит и может выболеть оспинами?       Ледибаг грубовато подняла его подбородок, и Нуар Адриан решил, что ненавидит ее, лето и жар, вздымающийся от раскаленной черепицы. Но у него не было сил сбить ее руку со своего лица.       — Знаешь, ты бы полечился, потому что ты какой-то слишком розовый и вообще…       — Может быть, ты заткнешься? — самым любезным тоном на свете предложил Нуар.       Ледибаг опешила и именно в этот момент отхватила поварешкой в плечо от Мастера Кухни.       Наверное, бо́льшей несогласованности в геройском дуэте не было никогда, причем Кот Нуар не мог согласоваться даже сам с собой и в конечном счете сбежал с поля боя. И не мог добраться домой, задыхаясь в костюме, как в коконе, так что ему пришлось развоплотиться в Адриана, поймать такси и доехать до особняка, как делают все земные люди. Поручив обомлевшей Натали рассчитаться с водителем, Адриан поднялся к себе и рухнул в ванну с марганцовкой. Притихший Плагг даже сам раздобыл себе поесть, а потом, мелко встрясывая усиками, попытался и в Адриана запихнуть хоть кусочек вонючего сыра.       Но Адриан увернулся, снабдив воду в ванне крошками камамбера.       Прекрасно, просто прекрасно.       Лучше некуда.

***

      Усевшись к брошенному шитью, уже-не-Ледибаг разрыдалась с несвойственным ей драматизмом.       — О, Тикки, я подлая, мерзкая дрянь! Я обидела хорошего человека! Он ушел! Даже не прощаясь!       Тикки делала вид, что Маринетт вообще нет в комнате. Маринетт, захлебываясь и шмыгая носом, умоляла квами раскрыть ей личность Нуара, чтобы сорваться к нему прямо сейчас с извинениями, пирожными и расхищенной домашней аптечкой, но Тикки была непреклонна в своем молчании, заносчиво скрещивая на груди лапки и отворачиваясь. И в этот момент в затяжную истерику Маринетт врезалась трель телефона и голос Альи в трубке:       — Видела новые фотки Адриана? Папарацци наснимали около Трокадеро. Только валерьянки выпей заранее, ок?

***

      Плагг летал над ним с кисточкой из набора акварели и красил гребанным Каламином каждую болячку.       — Проще было взять строительный валик, друг, — фыркнул Адриан, ощущая щекотливое касание ворса к животу.       Натали еще полчаса назад отправила смс-ку «Габриэля беру на себя», так что можно было не переживать, что кто-нибудь явится за объяснениями и застукает их банду. Плагг из солидарности выляпался в Каламине целиком и теперь парил, роняя повсюду белесые кремовые капли. А Адриан притворялся, что не видит черно-красное пятно, метнувшееся по оконной раме.       …Она забыла все, кроме извинений. Адриан болтал с квами (почему у черного кота белый квами?) и не замечал ее, замершую на узком отливе. А ей все недоставало смелости постучать…       Тук-тук-тук. Плагг тут же усвистал в необозримую глубину комнаты, Адриан якобы удивленно перевел взгляд на стекло и, накинув на плечи халат, пошел открывать. Ледибаг сверзилась с подоконника, не вписавшись бедром в угол стола, и тут же затараторила, не дав ему даже открыть рот:       — Я спросила Тикки, но она не разговаривает со мной, я, ты, фото, моя подруга позвонила, и, в общем, тебя кто-то снял, щеки же не были в костюме, то есть да. Кот!! Прости меня, я такая дура, как можно было такое ляпнуть, вообще ума не надо иметь, Кот, я, мне… так жаль, — запыхавшись, закончила она, смотря то ему в глаза, то сквозь них.       — Все сказала? — спросил Адриан спокойным голосом.       — По-моему, я просто бессердечная сука. Вот. Теперь все.       — Отлично. Я могу обнять тебя?       — Если тебе не будет больно, — осторожно ответила Ледибаг.       — Да наплевать, — криво усмехнулся Адриан.       «Нуаровская мимика», — подумала Ледибаг, бросаясь Адриану на шею. Он тихо рассмеялся, запуская пальцы в ее волосы, сдвигая ленты к кончикам.       — Хочу, чтобы ты знала: я не считаю, что ты… даже повторять не буду.       — То есть ты не сердишься на меня? — недоверчиво уточнила она, запрокидывая голову.       — Я люблю тебя, Ледибаг, с именем или без.       Она смущенно отпрянула. Все-таки, как ни крути, это сказал Адриан. А потом удивленно уставилась на свой костюм, спереди изукрашенный белыми разводами.       — Это Каламин. Меня тут им лечит… усатый доктор. Плагг, лети сюда, нас раскрыли!       Плагг маневрировал в воздухе, на ходу встряхиваясь от крема и облезая черным цветом.       — Если у вас нет для меня Тикки, — пафосно сообщил он, — то не впутывайте меня в свои мерзкие людские делишки.       — Тикки нет, — отбрил Адриан, окончательно развеселившись, — но ты закуси сыром горе! Леди, а хочешь?..       — А? — рассеянно переспросила Ледибаг.       — ...я сыграю тебе на фортепиано?       И она смотрела, как в дымчатых летних сумерках он с прямой спиной садится за инструмент, смотрела на золотистые волосы, на тонкий изгиб скулы, на расплывшиеся ветряночные пузыри и чисто-белые длинные пальцы на клавишах...

***

      Натали, уже давно привыкшая к переработкам, никак не могла понять: мерещится ли ей шопеновская мазурка с верхнего этажа?..