Не без пятен

      Ледибаг сидела на балке Эйфелевой башни, упираясь локтями в колени, подперев левой рукой голову, а правой сматывая-разматывая йо-йо на пару метров вниз.       Кот Нуар еще не видел, чтобы всегда бережливая и предусмотрительная напарница так бессмысленно расходовала энергию.       Значит, что-то случилось.       — Миледи, скорая кошачья помощь уже здесь, — выпалил Нуар, салютуя шестом, как шпагой. — А ты сегодня, видимо, жук без единой точки[1]?       Ледибаг со стоном закатила глаза.       — Знала бы, что ты придешь такой — черта с два бы я тебя позвала, черта с два...       — Ну… — смущенно проронил Кот, почесывая затылок. — Я все еще могу уйти, Леди. А все-таки — что стряслось?       — Ничего особенного, — пожала она плечами.       «Ага, тебя именно поэтому едва ли не колотит», — с досадой подумал Нуар.       — Можем просто мотнуть ко мне и напиться, как в прошлом месяце, — «когда тебя уволили с работы». — Без задушевных разговоров и всего такого, — торопливо добавил он, вскидывая руки перед собой.       — Нет. Сегодня я хочу быть трезвой, — сухо ответила Ледибаг. — Собственно, да ты сядь.       Нуар послушно шлепнулся рядом, по-турецки скрещивая ноги.       — Моя квами как-то сказала… — Ледибаг поджала губы, и монотонно раскачивающееся йо-йо замерло в ее ладони на миг дольше положенного. — Сказала, что есть половинная трансформация. Полутрансформа: маска и неузнаваемость. И не сказала, зачем оно. А я вот теперь сижу и мучаюсь.       — О, хоть летом не так жарко будет, — ляпнул Кот, пару месяцев в году изнывающий от солнца, плотно ложащегося на черную кожу.       Ледибаг смерила его нечитаемым взглядом. Йо-йо звонко щелкнуло по балке снизу, намоталось на нее и застопорилось. Ледибаг, поморщившись, сняла кольцо с пальца и отшвырнула; подняла на Нуара темные, выдающие истерику глаза.       — Твоя безответная любовь еще в силе? — деланно безразличным тоном спросила она.       — Допустим, — насторожился он.       — Тогда трахни меня.       Бум!       Она серьезно это сказала?       Такого просто не может быть.       Он или бредит, или спит.       И этому нельзя верить.       — Так, Ледибаг, — коротко прокашлявшись, начал Нуар, — давай-ка я тебя просто сдам с рук на руки какой-нибудь твоей подру…       — Я не шучу, — возмутилась она, резко выпрямившись. — Я. не. шучу.       — Тогда что? — поинтересовался Кот, и Ледибаг неуловимо поежилась.       — Просто хочу знать, каково это: когда мужчина тебя по-настоящему хочет.       Кот молчал, изучая ее тяжелым, неласковым взглядом.       — Да, да, все именно так просто и нелепо. Мне не пятнадцать, Кот. И я устала чувствовать себя нескладным механизмом.       — Мех… механизмом? — нахмурился он, вдруг ощутив боль в пальцах: так крепко сжимал шест, не зная, куда применить напряжение.       — У меня ничего не ладится, Кот. Мне то больно, то душно, то тяжело, то еще что-нибудь, а так, может, меня хоть магия Ледибаг спасет от всего этого.       Она сказала «магия Ледибаг» так, как люди обычно говорят «божий промысел».       Кот сентиментально подумал, что хотел бы повести ее к алтарю, а не в койку.       — Окей. С одним условием.       Ледибаг нервно хохотнула, вытирая висок запястьем:       — Ну?..       — Я хочу знать обо всех неудачных попытках. Грубых прикосновениях. Обо всем, что делала ты… с тобой. И если передумаешь, то просто скажи сразу. В любой момент.       — По рукам, — небрежно бросила Ледибаг так, как будто заведомо согласилась на все. Она перегнулась вперед, опасно свешиваясь вниз головой и тщетно пытаясь ухватить йо-йо. Кот подцепил свисающую леску шестом и придвинул к проскальзывающей черно-красной руке.       — Спасибо. — Ледибаг сдула с глаз разметавшуюся челку. — Пойдем?

***

      Судя по шортам в цветочек и футболке с пятном краски на боку, Ледибаг явно не готовилась к полутрансформе.       А прямо сейчас они сидели на кухне, укутанные сизой вуалью сумерек. Оказалось, что к полутрансформе Кота прилагается еще и ночное зрение, так что он отчетливо видел, как Ледибаг подняла одну ногу на край дивана и уткнулась носом в голую поцарапанную коленку.       — Спрашивай, — тускло велела Ледибаг.       — Когда это случилось впервые?       — Около полугода назад; может, месяцев восемь.       — Опиши одним словом.       — Противно.       — Ты хотела этого?       Ледибаг туманно покачала в воздухе ладонью.       — Ты его знала раньше?       — Мы оба… из творческих. Он художник, а я… никто. Типа модельер, а по сути все равно никто.       — Что сильнее всего запомнилось?       — Руки его. Жадные, мерзкие, лез, хватал, будто я могла куда-то деться.       Ледибаг стукнулась лбом о худую коленку.       — Больно… почти не было. Я не помню, значит, не было; если ты вообще об этом.       — Ты говорила кому-нибудь? Сестра, подруга?       — Ты первый, — глухо отозвалась она. — У подруги все в шоколаде, я на ее фоне — бестолочь, и я соврала, мол, все гладко. А больше и некому… интересоваться.       — А он сам?       — А что он? Ему нормально.       Кот напоролся на ее льдистый взгляд и, смутно различая сплетенные на голени пальцы, сжатые плечи, некстати вспомнил гринписовскую картинку со зверем в ловушке.       Об этом нельзя сейчас думать.       — С чего все началось? — спросил Нуар, массируя переносицу двумя пальцами.       — У него была дебютная выставка, — Ледибаг неопределенно скривила губы, — после нее фуршет. Вроде он влюблен в меня со школы… в другую меня, ну, ты понимаешь. Слово за слово, еще и выпили… Он предложил поехать к нему в мастерскую, посмотреть наброски. Мне польстило, что у него много картин со мной, может, старые, не знаю… Видимо, он на мне тренировался, учился… писать, — Ледибаг сдавленно засмеялась, пытаясь прервать себя, смыкая губы на кончиках пальцев.       Кот перегнулся через стол и убрал ее руку от лица. Влажные пальцы коротко вздрагивали, накрытые его ладонью. Ледибаг тупо смотрела на свою руку, распятую на столе запястьем вверх.       — Я так не могу. Задавай простые вопросы.       — Где именно в мастерской это произошло?       — Я сидела на краю стола, он стоял.       Кот незаметно для нее сжал кулак второй руки.       — Он тебя раздел или ты сама разделась?       — Я была в одежде. Ну, то есть как. Там платье красивое, со шнуровкой спереди. Он его… — она прерывисто всхлипнула, но слез еще не было, только ощущение соли в носу и на языке, — разнял, распахнул, а юбку… Кот, я не могу это сказать, зачем тебе все это!       Ледибаг попыталась вырвать руку, но он только сместил подушечки пальцев к центру ее ладони.       — Как с тобой заниматься сексом, если ты даже говорить об этом не можешь? — грубо одернул Кот, заранее ненавидя себя за все.       Тем не менее, цель была достигнута: Ледибаг удивилась и от этого даже немного успокоилась.       — А юбку? — отстраненно напомнил он. — Леди, скажи это сейчас. Одно слово.       — Ты же и так понимаешь, зачем…       — Что. с. юбкой.       — Задрал. Просто задрал, все!       Она рыдала минуту или полторы. Нуар молчал, пытаясь перенаправить все свое внимание на горящие зеленым цифры на микроволновке.       — Еще… я, мне, кого, — захлебывалась Ледибаг, все-таки забрав руку со стола. — Лезть в лицо, грудь, рот, мерзость.       Кот налил в стакан воды из кувшина и попытался напоить ее, поддерживая затылок ладонью, чувствуя кожей лихорадочно влажные волосы. Она полуобернулась, притягивая его за край футболки, вынуждая сесть рядом с собой.       — Меня иногда накрывает, когда я моюсь в душе. И я пытаюсь отстирать от себя все это, тру мочалкой, расчесываю ногтями грудь, плечи, ну, давай, скажи мне, что я психованная, что мне надо лечиться…       — Тш-ш-ш, — пробормотал Кот, растягивая пальцами лужу воды под донышком стакана.       — Мокрое? — невпопад спросила Ледибаг.       — Мокрое, — подтвердил Кот.       Ему было неловко сидеть с ней бок о бок, чувствовать жар, волнами исходящий от ее тела, и много мелких суетливых движений, коротких вдохов, колебаний воздуха.       Ледибаг молчала, как молчит уставший, наплакавшийся ребенок, и было что-то доверительное в том, как ее упавшая коленка касалась выступающей косточки на его локте.       Кожа к коже.       Площадью меньше монеты.       Но он все равно должен был узнать кое-что еще.       — Ты с ним сейчас живешь?       — Этого мне только не хватало, — театрально сморщилась Ледибаг, запрокидывая голову. — С братом бывшей одноклассницы. Но у нас уже месяца два платонические отношения, — деловым тоном сообщила она, будто они обсуждали библиографические списки.       — По причине? — не сильно полагаясь на это мнимое спокойствие, уточнил Нуар.       — Он сильно выше и вообще… Кот… твою мать… У нас анатомическая несовместимость, вот как. А он еще и с выдумкой. А со мной так нельзя. Я без трансформы ногу за шею не забрасываю… может, и сейчас не забрасываю, не знаю. Ну вот этот второй… он хотя бы пытался что-то сделать, чтобы мне понравилось.       — Например?       Ледибаг вспыхнула так, что край маски перестал быть отчетливо заметен.       — У него… э-э-э, нестандартный подход.       Кот хмыкнул.       Дело принимало интересный оборот.       — Моя леди, кажется, ты увиливаешь от наших условий, — притворно строгим голосом напомнил Кот. — Мы договорились быть откровенными друг с другом, не так ли?       Было что-то соблазнительное в том, чтобы поддразнивать ее, видеть, как она краснеет и часто-часто моргает.       — Он использовал не только… чтобы я…       — Совсем не понимаю, о чем речь, — проронил Кот, очарованный ее смущением.       — Например, пальцы, — решилась Ледибаг, — он музыкант, и пальцами получалось очень эффективно…       — Поет этот музыкант тоже хорошо? — поддел Кот. — Ну, я имел в виду, использует язык.       Ледибаг выплеснула немного воды из стакана в пригоршню и растерла по лицу.       — Вроде того, — вот и все, что ей удалось выдавить из себя.       Кот с небольшой усмешкой наблюдал, как она выхватила из подставки несколько салфеток и с выражением лица «не отвлекай меня, я невероятно занята» принялась хаотично складывать их по всевозможным направлениям.       — Я его понимаю, — быстро сказала она, отрезая себе пути к отступлению, — трудно получать удовольствие от секса, когда сдерживаешься, и та́к нельзя, и та́к тоже нельзя; не слишком грубо, не слишком быстро, в идеале вообще не… вплотную. Черт. Вроде все хорошо, вроде все нравится, но что-то не то, а вот что, сказать не могу... Он нормальный парень, просто…       — И все же его не интересовали царапины, — возразил Нуар, сиюминутно не справившись с ревностью.       — Я лгала, что у меня аллергия, — поспешно объяснила Ледибаг. — Мне так стыдно, Кот. Он мотался по каким-то дрянным концертам и чуть не провалил сессию, а потом купил мне дорогущую мазь «от всего». Теперь я стараюсь не делать этого. Я должна терпеть. Изо всех сил. Он сказал недавно, что, когда этот тюбик закончится, купит мне новый. Я со своими тупыми эскизами… почти ничего не зарабатываю. А кремом мажусь, только если что-то обветрится. Так глупо…       «Она такая трогательная, когда принимается кого-нибудь защищать», — подумал он, любуясь ее запальчиво сверкающими глазами.       — Это все, Кот. Теперь твоя часть сделки.       Нуар безмолвно пересилил кульбит в животе.       Ледибаг никогда не отступалась от своего, и с этим следовало считаться.       — Я, наверное, пойду помоюсь, — продолжала она, напрочь игнорируя его замешательство, — думаю, мне лучше освежиться после всех этих исповедей.       — Постой, — Кот поймал ее запястье, — тебе не нужно ничего делать, чтобы быть привлекательной для меня.       — То есть, я достаточно чистая? — уточнила Ледибаг, насмешливо-вопросительно вздернув подбородок.       Ее глаза горели, и от этого. становилось. легче. Примечания: * [1] жук без единой точки — идиома от автора Felicie, означает «бездомный» или «безупречный». * да, это действительно конец текста, продолжения не будет. * к этой главе тапки не принимаются, похвалите или пройдите мимо.