Не без пятен

      Акуманизированный поезд — три раза «ха-ха»? Вот и Адриан считал так же до тех пор, пока этот самый поезд не начал охоту за ним и его Леди. Перед Генералом Железо как по волшебству возникали рельсы абсолютно на любых поверхностях: брусчатка Вандомской площади, зеркальная гладь Сены или газоны сада Тюильри — ничего не могло остановить разъяренный состав.       Кот Нуар впервые слышал, чтобы Ледибаг материлась сквозь зубы.       Супершанс выбросил упаковку хозяйственных салфеток, и Леди со злости утопила ее в фонтане Шатле. Нуар незаметно выудил: мало ли, вдруг пригодится. А, обернувшись, увидел Ледибаг, оцепеневшую в свете фар, и мчащийся на нее многотонный поезд.       Короче, в его светлую голову не пришло мысли получше, чем ударом шеста по спине уложить любовь всей жизни между рельсами.       И он, наверное, немножко поседел, наблюдая, как Генерал Железо пролетает над вспыхивающим в просветах красным костюмом.       Но после Ледибаг, охая и держась за поясницу, все-таки встала и, напившись воды из фонтана, продолжила бой.       Как выяснилось позже, для освобождения акумы в этот раз не следовало ничего ломать: достаточно было протереть лобовое стекло. Поезд пришел в себя и вернулся на станцию, а супергерои стукнулись кулаками и пошли на пары.

***

      Вечером в комнатку Маринетт завалился Кот Нуар со словами:       — Моя леди, я пришел с мазью, раздевайся!       Освобожденный от трансформации Плагг сию секунду покатился со смеху, оценив ситуацию вперед своего подопечного и поймав неласковый взгляд Маринетт, до этого лежавшей на кушетке лицом в подушку.       — Адриан, иди домой, — устало ответила она и снова опустила голову.       — Маринетт, мазь — чудесная…       — Адриан, с меня хватит сегодня чудес! И, кажется, я послала тебя домой! — глухо прорычала Маринетт.       — А спина? — рационально заметил Адриан, усаживаясь рядом.       — Исцеление Ледибаг меня необыкновенно оздоровило и бла-бла-бла, — прогундосила Маринетт, по-дирижерски размахивая свисающей с кушетки рукой.       — Мне-то хоть не рассказывай эту чушь. Принцесса, ну нельзя же постоянно спорить!       — Можно! — запальчиво возразила Маринетт. — Люди перестают спорить, когда становятся безразличны друг другу.       Адриан страдальчески вздохнул.       — Нет мази — никакой совместной физики, химии, математики, как на лекции слушала, так домашку и делаешь. Итак, твое решение?..       Маринетт обиженно засопела.       — Вот ты сейчас будешь тыкать мне в синяк руками и говорить, что так задумано, — ворчала она, неохотно раздеваясь. — Лифчик просто расстегни, я не буду его снимать.       После двухминутной возни Адриана с застежкой Маринетт выгнула одну руку за спину и щелкнула крючками со словами «ты придурок или да».       — Пацан, тебе в жизни этот навык очень пригодится, учись! — проорал Плагг откуда-то из недр шкафа, утащенный туда заботливой Тикки.       — Извини, что он у меня такой, — прошептал Адриан, наклонившись к шее Маринетт.       — Мажь и выметайтесь оба, — отбила она, внутренне содрогаясь от холода крема по коже и ощущения пальцев на космического цвета синяке.       «У него руки пианиста, и больно не будет… Что за ерунда, он уйдет, и я сразу лягу спать», — с затаенным дыханием думала Маринетт, ожидая неловкого касания, но пальцы летели и летели над выступающими позвонками, зажатыми, ноющими мышцами, остро торчащими лопатками.       — Ты там как? Не жжется?       Он еще и волновался. В ответ Маринетт промычала что-то нерастолковываемое, и последним, что осталось в ее памяти, была тяжесть пледа на голой спине и губы Адриана на виске.       — Спи, Принцесса. Плагг, когти.