My Hopeless Opus

Где Бильбо? Первая мысль, промелькнувшая в сознании, была именно этой. Отряд под эльфийским конвоем быстро добрался до замка и тут же оказался в тронном зале перед Трандуилом. — Чем же мы так провинились, интересно узнать? — без привычной любезности выступил Балин. Грубо? Возможно. Но любой из гномов сейчас высказался бы намного более безучтиво. И Лина точно бы не удержалась от язвительных комментариев, будь ей легче. Но сейчас девушка скрывает лицо в капюшоне походного плаща, подаренного Беорном, опустив голову, крепко держа Фили за руку, и старается лишь крепко стоять на ногах. — Нарушили покой леса, — презрительно отвечает эльф, окидывая холодным взором отряд. Голодные, грязные, измученные, но всё такие же упрямые и гордые гномы не изменят своим принципам. Что ж вы со своим покоем леса везде лезете?! Фили чуть дёргается, Лина, почувствовав это, поднимает вопросительный взгляд и натыкается на приподнятые усы-косички с ухмылкой на губах. Против воли на губы девушки ложится та же тень улыбки, когда она вспоминает то, как они побеспокоили лес Беорна. — Мы защищались, — сквозь зубы рычит Двалин, не сводя глаз с полуэльфы. Та, заметив обеспокоенный взгляд, слабо кивает, мол, все в порядке. Гном недовольно закатывает глаза. — Конечно, — безразлично соглашается король, — Заприте их в темнице. Оставьте Короля, — теперь уже дворцовые стражи ведут пленников в камеры под гортанные ругательства гномьих голосов. Торин все больше беспокоится и отыскивает хрупкую фигуру в плаще из варга — она не проронила ни слова, не ругалась, просто спокойно стояла и сейчас девчонка идёт, еле переставляя ноги. Да она с кровоточащей раной вела себе бодрее! Руки сжимаются в кулаки до побеления костяшек, когда Лина спотыкается, а стражник продолжает идти, не обращая внимания. Кажется, грохнись она тут без чувств — просто свяжут и оставят прям там, где прилегла. Узбад почти срывается с места, но видит, как старший племянник рычит что-то эльфу, сжимая кулаки точно также — до белых костяшек. С другой стороны Двалин помогает Фили, грозясь остроухому. Кили поддерживает Лину за талию, перекидывая её руку себе за шею. Злясь, гномы почти устраивают бунт, и колонна замедляет шаг. Проводив процессию взглядом, Торин поворачивается к Трандуилу с полным безразличием на лице и даже с усмешкой на губах. В такой компании дочь точно не пропадёт. Пленники довольно быстро замечают темницу, любезно им предоставленную. Камер не слишком много — видимо, специально построена для важных гостей. Гномов бесцеремонно заталкивают за решётки, кого-то одного, кого-то вдвоём. Решив, что стражник всё-таки не хочет ходить с разбитым носом, Лину сажают вместе с Фили недалеко от Кили. Звенят ключи, стихают финальные попытки выбраться, у наследника находят последний кинжал, и эльфы уходят. Наконец, они остаются в одиночестве известняковых стен, и Лина сначала оседает прямо на пол, а потом и вовсе обессиленно падает. Сердце стучит так, будто хочет пробить рёбра и разгоняется настолько, что становится трудно дышать. Легкие сдавливает, от недостатка кислорода они горят. Все тело ноет в этом огне. Ноги совсем не держат, руки не поднимаются, поэтому холодный пол помогает успокоиться разгоряченному организму. Тяжёлое дыхание, кажется, слышно даже у границы Лихолесья. — Лина! — Фили знатно испугался и бросился к решётке, зовя хоть кого-нибудь на помощь. Дыхание за его спиной становится ровнее, девушка даже находит силы сесть. Одна нога вытянута, другая согнута в колене и прижата к груди, руки криво лежат на них, голова упирается в стену. Проблеск сознания перед агонией, не иначе. — Фили, — тихий голос, на который гном поворачивается, просит перестать, и он слушается, садясь напротив, — Всё в порядке, мне лучше. Потом посплю и стану такой же язвой, как обычно. Ещё жалеть будешь! — улыбается, всё ещё слабо, но гном успокаивается и растягивает улыбку в ответ. — Что с тобой приключилось? — спрашивает уже серьёзно, но показывая, что поддержит и поймёт, каков бы ни был ответ. — Сама не знаю… Самое ужасное, что я всё помню. Все слова, каждое оскорбление, каждый упрёк. Я, как будто, отключилась и смотрела на всё со стороны. Как будто, кто-то влез в мою голову и сказал так делать, а я послушалась! И главное, ведь понимаю, что неправда это всё и надо остановиться, извиниться, объяснить, но не могу. А когда я за лук схватилась — думаю всё! Сейчас точно кого-нибудь убью, а если и нет, то глаз выбью. Но… Мною будто кто-то управлял. Я так испугалась. А потом пауки отрезвили. Там воздух, где выше, чище что ли? Всё вроде и хорошо, но паучий яд… Вмиг почувствовавшая облегчение Лина ничком вновь упала на бок без сил и последним, что запомнила, была тёплая ладонь Фили, коснувшаяся её ледяной, и испуганное лицо светловолосого принца. — Лина! Лина! Лина, что ты творишь?! Безумица! Приди в себя! — пересилив себя, он осторожно бил её по бледным щекам в попытках привести в чувства, но безуспешно, — Помогите! Кто-нибудь! Быстрее! Лина без сознания! Кто-нибудь! — гномы закопошились, бренча всем, что только попалось, о решётку, привлекая внимание. Пытались вынести преграду или пролезть через прутья. Никто не остался в стороне — Лине плохо! Одна мысль о том, что с этой несносной девчонкой что-то случилось, а они не могут ничего сделать заставляла ещё больше ненавидеть эльфов. Бессилие здесь — самое страшное. Буквально через пару секунд их удостоили внимания. Ещё бы! Эти крики и проклятия, кажется, долетели до острых ушей самого короля. К ним спустился тот светловолосый принц, что так «дружелюбно» встретил их в лесу. — Что случилось? — Помоги ей! Помоги девочке! — донеслось из камер. — Помоги, прошу! Я не собираюсь сбегать, клянусь, — отчаянно заверил Леголаса Фили. Эльф кивнул, осмотрел камеру и вошел, направляясь к Лине. Гномы затихли. — Пауки? — только и спросил принц, Фили кивнул, — Подожди, я сейчас вернусь с противоядием, — Леголас покинул темницу стремительным шагом, почти переходя на бег и, кажется, забыл даже закрыть камеру, но кого это сейчас волнует? Эльф вернулся довольно быстро, как и обещал. Неужели переживает? Общими усилиями наследники влили лекарство Лине и удобно устроили девушку на кушетке, заворачивая в её же плащ, что любезно отдал (впрочем, раньше сам же и забрал) Леголас. — Когда придёт в себя, все будет хорошо. Скоро принесут еду, а большим я помочь не могу, — принц виновато опустил голову, выходя и закрывая камеру. — По-моему и не хочешь, — недоверчиво кинул Фили, исподлобья смотря на остроухого. — Я не думал, что он так поступит. Я не хотел, — обычно мелодичный звонкий голос сейчас показался слишком пустым и обречённым. Прошелестев одеждами, принц скрылся где-то на верхних этажах, оставляя Фили со своими мыслями. — Спасибо, — буркнул гном уже в пустоту осевшим голосом. Странный эльф. Секунды собирались в минуты, минуты плавно перетекали в часы, и мучительно медленно тянулось это время, пока Лина беспокойно ворочалась во сне, а вестей от Торина не было. Первым послышались тяжелые шаги и звон ключей — узбада закрыли в камере, значит, они не договорились. Это конец. — Он предложил сделку? — спохватился Балин, цепляясь за последнюю ниточку к освобождению. — Предложил, — желчно выплюнул Дубощит, — А я послал его на ish ka khe ai dor gnur! Его и всю его родню! — он был в бешенстве и бессильно сгорал в нём. Чтоб какой-то остроухий, который предал их, не помог в трудную минуту, а теперь запер весь отряд, словно каких-то преступников, требовал что-то из сокровищницы ещё не отвоёванного Эребора! Imrid amrad ursul! — И правильно сделал! — ворчливо поддержал Двалин из соседней камеры, — Вон из-за этого короля как девочка настрадалась! — Что с ней? — мгновенно встрепенулся Торин, ища дочь среди камер. Но его закрыли выше, и решётка не позволяла увидеть ничего, кроме противоположной стены темницы, — Где она? — Со мной, — отозвался Фили, — Яд на неё подействовал сильнее, ей стало плохо, но эльф, тот который светлый, помог дал противоядие. Теперь она просто спит, да и руки уже не такие холодные. Всё хорошо. — Просто прекрасно, — недовольно прохрипела Лина, с трудом открывая глаза. Ошеломленный принц обернулся, не веря своим ушам, — Вы меня ещё похороните здесь, — она закатила глаза, удобней кутаясь в шерсть варга. — Лина! — радостно и опять же, не веря, слышится голос Кили. — Дурундосина! — притворно счастливо отвечает девушка, скрывая свои настоящие чувства и не до конца восстановившееся здоровье за ехидством. — Вот и познакомились! — заканчивает Фили, широко улыбаясь. Младший принц не обижается — заразительно смеётся в ответ. — Живая! — улыбнулся Торин на пару с Двалином, заслышав недовольной голосок. — Ну, пока подыхать не собираюсь… В любом случае, не здесь и не при таких обстоятельствах, — усмехнулась юная особа и поспешно добавила, — И не в ближайшие двести лет! Зазвучал смех, гномы облегченно выдохнули — язвит, значит, всё в порядке, жить будет! Наблюдая за этой картиной, полуэльфа тоже улыбнулась. И плевать на то, что голова болит и готова растрескаться, а желудок хочет отвергнуть всё, включая даже мысли о еде. Она жива, в своём уме и хорошей компании, а в том, что они выберутся из этой темницы, не сомневается никто, так что будем считать это отдыхом на пару дней. В конце концов, остроухие не гоблины. Вскоре эльфы вспомнили о своих пленниках и принесли еду. Надо сказать, что остроухие были немало удивлены, застав гномов в довольно хорошем расположении духа, а не подавленными и угнетенными пленением. Странные гномы, — подумал Леголас, наблюдая за оживлением сверху. На запах пищи Лина выползла из своего кокона-плаща. Глаза не видели съестного уже несколько дней, и рот моментально наполнился слюнями, но как только она собралась взять из рук эльфа поднос, желудок болезненно напомнил о себе. Напомнил прямо на эльфийские сапоги. Скривив лицо, стражник сунул еду девушке и ретировался под громовой смех гномов и звонкий — полуэльфы. — Вот, девчонка, это по-нашему! — хохотал Бофур. — Может, у меня непереносимость высокомерия и бессмертия? — притворно философски заявила Лина, а через секунду вновь смеялась со всеми от души.

***

В камере нет свечей, единственные источники света — факелы на известняковых стенах темницы, поэтому по ту сторону решётки царит приятная глазу полутьма. Некоторые пленники уже заснули, и из соседних камер раздаётся мерный храп. Наверху Торин с Балином и Двалином что-то обсуждают, наверное, план побега. Кили в одиночной камере слева скучает, подкидывая рунный камень — напутствие матери вернуться живыми. Это становится ясно по характерному стуку и звону, когда камень падает на пол. В камере наследников тихо, слышно лишь дыхание обоих. Они сидят в обнимку на полу, обернувшись тёплым меховым плащом, и каждый думает о своём. — Лин? — первым тишину прерывает принц. — Мм? — Всё же, откуда ты знаешь этого эльфа? — Леголаса? — Да, — кивает Фили, напрягаясь. Сдалось ей называть его по имени! — Дурацкая история. Смеяться будешь, — произносит девушка, улыбаясь своим воспоминаниям. *Flashback. Ривенделл. Полгода назад. * Солнце только добавляет хорошего настроения. Подумать только! Она добралась до последнего домашнего приюта, до владений Лорда Элронда. Хвала небесам! Слава Махалу! Живая и невредимая, спустилась в долину и замерла в восхищении. Чудесная картина с белоснежным дворцом, бесконечной зеленью садов, синей гладью озёр и белой пеной водопадов предстала перед глазами полуэльфы. Пусть она хоть трижды имеет манеры гномов, тяга к прекрасному присуща каждому. Мост, словно парящий в воздухе, подвешенный невысоко от озера, соединял горную тропу с аркой, ведущей к главному входу. Готова поспорить, если гномы сюда заявятся, то точно нарушат привычный покой этого места! Залюбовавшись местными пейзажами, стоя на этом самом нешироком мосту, она не заметила, как кто-то пробежал по нему. Неуклюже оступившись, незнакомец нечаянно столкнул задумавшуюся особу прямо в воду. Та, отчаянно вскрикнув, начала быстро шарить в поисках хоть какой-то опоры и наткнулась лишь на ногу спешащего. Зацепившись за неё, она повисла балластом, но не ожидавший такого незнакомец перелетел через перила и отправился в свободное падение вместе с девушкой. Матеря всех и вся на родном кхуздуле, (папка узнает — голову отвертит да по губам надаёт) Лина выбралась на сушу, утопая теперь уже в траве. Следом выбрался и её спутник, бормоча что-то на эльфийском. Он протянул руку, помогая встать, и Лина не стала отвергать помощь — виноват, пусть извиняется. При ближайшем рассмотрении незнакомец оказался довольно высоким эльфом с пепельными волосами и голубыми глазами-озёрами. — Леголас, — он протянул руку в знак приветствия и ждал ответной вежливости, но Лина была бы не Линой, если бы не учудила чего-нибудь. Без колебаний она продолжала избавляться от ненужной воды, не обращая никакого внимания на эльфа и, стянув сапог, вылила всё содержимое на протянутую руку. — Элиниэль, — ядовито улыбнувшись, ответила она. Принц искренне улыбнулся — забавная. — Прошу прощения, я не хотел, чтобы так вышло, — улыбаясь продолжил он, видимо, совершенно не смущаясь агрессии в ответ. — Ещё бы ты хотел! — проворчала девушка на манер Двалина. — Что ж, мне пора. Буду рад встрече. — Поверь, не будешь. — Ещё раз примите мои извинения! — Ладно. До свидания, как говорится, — усмехнулась Лина, — Где встретимся-то? — В Лихолесье! — крикнул он, уже уходя. — Небось прям во дворце Лесного короля? — ехидно щетинилась полуэльфа. — Непременно! Ведь он мой отец, — улыбка сникла, будто ему было совсем не по душе иметь такого папочку. — О! Туда мне самая дорога! — рассмеялась юная особа, даря лесному принцу хорошее настроение напоследок. В последний раз кинув на неё взгляд, эльф улыбнулся и скрылся за поворотом. Как-то горько усмехнувшись, Лина продолжила путь во дворец. Забавно. Теперь я знаю, с кем скоротать время, когда будет скучно. Не снимая с губ искреннюю улыбку, она переступила порог последнего домашнего приюта к востоку от моря с легкой головой. Только вот, принц отбыл в родное Лихолесье сразу же после приятного знакомства. *End flashback* Фили заливисто смеётся над такой историей, представляя лицо Лины и эльфа в тот момент. Девушка поддерживает такой настрой, вспоминая уже такие далёкие события. Сейчас этот самый принц запер их здесь, хотя полгода назад обещал тёплый приём. В единственном он не соврал — встретились они в Лесном королевстве. — Если уж мы вспомнили Элронда, может, расскажешь, что узнала? — гном вдруг стал серьёзен, припомнив, как недавно у Беорна Лина сокрушалась о том, что лучше бы она так ничего и не знала. Полуэльфа, вспомнив свою истерику, вздрогнула, а после, когда в памяти всплыли другие моменты той ночи, по телу разлилось приятное тепло, щёки предательски покраснели, губы обдало жаром, глаза заблестели. Хорошо, что здесь темно и Фили этого не видит. — Да, наверное, ты давно должен был это узнать, — в груди что-то больно сжалось от осознания — она не стала лучше и всё также не больно хорошая партия для наследного принца Эребора, — Помнишь эту руну? — Луна начала рассказ, закатав рукав рубашки, открывая запястье с татуировкой. — Моринател, — кивнул Фили, внимательно следя за её движениями. — Это моё имя. Настоящее, так сказать. То, как меня назвали в первый день рождения. Серебряная тьма, если перевести. И в этом нет ничего удивительного, если знать, кто выбирал имя. Эол Темный эльф — мой отец по крови. А матерью была гномка из рода Дурина, которую остроухий насильно женил на себе. Она-то и отправила меня в плаванье на бочке. Просто захотела избавиться на зло своему насильнику, но пожалела ребёнка и уложила в ту злосчастную бочку — может, прибьюсь куда-нибудь, а там глядишь и добрые люди помогут. Ну, а потом спасибо Двалину. Вот, так вот. Фили сидел ни живой, ни мёртвый и смотрел в одну точку напротив себя, крепко держа за руку Лину. Шок — самое меньшее, как можно описать его эмоции. Принц не представлял, как это возможно — приговорить собственного ребёнка к смерти, пусть и от нелюбимого, но ведь ребёнок — родная часть души, особенно матери. — Знаешь, — продолжила девушка дрожащим голосом, — Я боюсь, что буду похожа на них, — судорожный вздох, — И ведь это случилось там, в лесу. Я была готова убить своих близких, — непролитые слёзы копятся в синих глазах. — Эй, ты чего? Прекрати. Лес затуманивает разум, забыла, что ли? Это ещё Гэндальф говорил, — его голос звучит мягко, но уверенно. — Но ведь вы не были такими! — Гномы более устойчивы к магии, слабенькая полуэльфа, — по-доброму усмехается, даже не думая обидеть, и крепко обнимает за плечо, даря поддержу, и губы Лины растягиваются в скромную, неуверенную улыбку. — А Бильбо? — всё ещё не верит, смотря на него. — Ой, ну хорошо! Будем считать, это дурное влияние леса так отразилось вкупе с твоими тёмными корнями, если тебе так угодно! — светловолосый залихватски подмигивает и смеётся. Быстро затихает, с нежностью смотря на полуэльфу, что так доверчиво к нему жмётся, и продолжает серьёзным тоном, — Знаешь, выбрось ты из головы значение этой руны. По мне так, главное, что на плече у тебя знак рода Дурина, — его пальцы пробегают от татуированного запястья к левому плечу и разворачивают к себе, заключая в крепкие объятия. Махал, дай ей сил! Прошу, не дари больше испытаний! Лучше выдай их на мою долю, она и так слишком много пережила. Руки девушки обнимают в ответ, стараясь отогнать непрошенные слёзы. — Не забывай, Лина, ты наш самый большой подарок, — поцелуй в макушку, последовавший за этими словами, всё же позволил оставить мокрый след на щеке разбитой слезе. О, Махал, я такого не заслуживаю! — Ты прав, Фили. Вы моя настоящая, единственная и самая лучшая семья! — улыбается полуэльфа, утыкаясь носом в шею брата, не разрывая объятия. — Вы там поженились что ли? — из-за стены слева слышится возмущенный голос Кили, и двое в камере смеются, — Нет? Эх вы! Я жду племянников, вообще-то! Было бы неплохо… — мечтательно проносится мысль в голове Фили, и он укутывает заснувшую Лину в тёплый плащ, крепко обнимает и, не смея побеспокоить её сон, лишь откидывает голову к стене, засыпая. Спи, моя маленькая принцесса.