Не все, кто блуждает — потеряны.
Перед глазами мелькают картинки. Кровавый рассвет, больно отдающийся в голове. Чёрный занавес. Люди что-то кричат, носятся туда-сюда. Всё воспринимается, как через плотную повязку. Чёрный занавес. Солнце в зените совсем не греет, тело дрожит от холодной озёрной воды. Глубокий вздох, и кашель прошибает грудную клетку. Острый слух не улавливает и половины окружающих звуков, как будто девушку пару раз сильно приложили по голове тяжёлым эфесом. Перед глазами мутно, взгляд сложно остановить на чем-то. Как-то она напилась и ощущения на следующий день были похожие, но тут, кажется, что-то посерьёзнее. Где я вообще? Оторвав свинцовую голову от холодной земли, черноволосая огляделась. Половина тела мирно покоилась в воде. И как я ещё не захлебнулась? При попытке выбраться из мокрого плена, ногу страшно свело судорогой. Девушка закричала, голову от того пронзила боль, но это принесло успех — тяжёлое марево, окутывавшее её маленький мир, спало, давая органам чувств полноту сил. Вернулись все ощущения, в большинстве, неприятные: каждая клеточка тела словно выла, принося тупую ноющую боль, суставы и мышцы горели, кожу саднило. Но самым обидным было то, что осознание происходящего так и не появилось. Полуэльфа тяжело задышала, уставившись на редкий лес у берега. Она подтянула к себе деревянные ноги и уткнулась в них лбом. От такого голова пошла кругом и не осталось ничего, кроме как лечь на сырую землю. Если притянуть к себе ноги и обнять их, было не так холодно, но страх продолжал леденить душу. Девушка заплакала, тихо скуля. Страшно не помнить, страшно не знать цели, страшно остаться одной, страшно, когда последний лучик света меркнет. Стоп! Рингиль, мой лучик света. Где он? Синие глаза моментально распахнулись. Ножны оказались пусты. Нет! Нет! Нет! Лина начала шарить близлежащую местность, ползая на четвереньках и раздвигая буквально каждые две травинки. Горько вздохнув, она поднялась с колен, чтобы осмотреться. В свете солнечных лучей недалеко от берега блеснула знакомая сталь. Не раздумывая, девушка кинулась туда и нырнула навстречу серебристо-голубому сиянию. Схватив верный клинок, она перевела взгляд на глубину, где в темноте вод покоился последний дракон Средиземья. Глаза расширились, изо рта вместе с воздухом вырвался крик. Мертвые глаза странно блеснули огнём, и всё озеро прошибло мощным ударом. Полуэльфе отдалось в голову. «Ты падёшь вместе со мной.» Воспоминания озарили голову ярким светом перед всепоглощающей тьмой.***
В королевстве под горой раздавались холодные приказы. Из речей Короля невозможно было понять ни одной его эмоции. Жадность одолела его. — Найдите мне Аркенстон! Никакого отдыха, пока не отыщите! — драконий недуг нашёл себе идеального носителя, подавленного и угнетенного. Балин лишь утирал накатывающие слёзы, видя падение своего Короля. Снова. В Эреборе появились жители, но город-призрак так и остался безжизненным склепом.***
Лина надрывно закашлялась, выплевывая воду. Кто-то сзади похлопал по спине и прошептал неизвестные слова на эльфийском. — О, Эру, Лина, что ты творишь? Что с тобой приключилось, aranel? — Cundu? — полуэльфа, не веря, уставилась на блондина, — Что? Почему ты? Что происходит? Ты вытащил меня? — мозг начинал потихоньку соображать и составлять цепочки событий. Эльф сидел не менее продрогший и сырой. — Да. Увидел ещё издалека, боялся не успеть. Ты как? — Подожди, неважно, — откинула та его вопрос, — Что ты здесь делаешь? — На границе Лихолесья мы сразились с отрядом орков, один из них упомянул про земли Ангмара и тёмное войско. Я спешу проверить, что твориться на севере, в Гундабаде. — Вырвался из-под папиной опеки, cundu? — слабо усмехнулась девушка, смотря в глаза перворожденному. — Можно и так сказать, — улыбнулся тот, — Но что ты здесь делаешь? Ты вообще встретилась с гномами? — Да-да, уже и встретилась, и рассталась. Вчера мы разозлили дракона, он решил отомстить эсгаротцам за помощь нам. Ну, у меня в голове что-то щёлкнуло, и я полетела вместе с ящером. Геройство, видимо, заиграло. В свою защиту скажу, я всадила меч в глаз этому исполину! — Я не сомневаюсь, — посмеялся эльф, поднимая руки в примирительном жесте. Лина рассмеялась вслед, — Держишь путь в Эребор? — Да, больше некуда. — Чем же тебе Лихолесье не угодило, интересно? — в шутку задумался Леголас. — О, ваше гостеприимство, eldar, я запомню надолго! — улыбнулась Лина. — Садись, нам по пути, — кивнул тот в сторону коня. — Нет, — отрезала она. — нет, тебе на запад, мне на восток. Не смею больше задерживать. Если у врага действительно собирается армия, мы должны узнать об этом до нападения. — Что ж, знаю, ты от своего не отступишься, — задумался путник и, порывшись в седельной сумке, вытащил рубашку, — Возьми, переоденься, ты вся сырая. Тебе предстоит путь через Пустошь, там холодно. — Благодарю, — почтенно кивнула девушка. — О, и ещё! — воскликнул лучник, привлекая к себе внимание, и кинул обернувшейся полуэльфе яблоко. — Почему ты всегда так помогаешь мне? — Лина делает шаг навстречу, не отрываясь от его лица, чтобы не пропустить ничего. — Чувствую себя ответственным за жизнь забавной полуэльфы. — Переживаешь, чтоб зверушка не сдохла, пока интересно? — нахмурилась девушка, потирая запястья. — Боюсь потерять подругу, — черноволосая тяжело сглотнула после таких слов, опешив. Спустя пару шагов, она была зажата в крепких объятиях. — Да, мне не помешает ответственность за мою жизнь. Отряд гномов явно не справляется, — тихо усмехнулась Лина, — До встречи, друг, cundu! — До встречи, aranel! Эльф ловко уселся на коня и погнал того на запад, оставляя за собой мелкие брызги. Девушка выдохнула, когда Леголас скрылся за ближайшими деревьями, и схватилась за голову, что разрывалась на части ещё с середины их разговора. Обременять блондина своими проблемами не хотелось, да и страшно стало — затащит ещё в Лихолесье к своим лекарям, а папочка потом и не отпустит. Что же сегодня творится? Полдня Лина провела у этого злополучного берега, выступить к Эребору получилось только с занявшимся закатом. В первых же кустах девушка переодела сухую рубашку и счастливо улыбнулась — мокрая ткань, неприятно липнущая к телу, будто только усиливала головную боль. Жаль только, что оставила любимый плащ где-то в коридорах Подгорного королевства. Но зато верный меч и кинжал, греющий душу, при ней. Желудок напоминал о том, что яблоко его не устроило как полноценный приём пищи. Свесив голову, черноволосая побрела к Горе, что была для неё костром, на свет которого летит мотылёк. Быстрее доберусь, быстрее поем.***
— Владыка, позволь не согласиться. Наша помощь невинным людям не столь затратна, — сероглазая полуэльфа стоит перед Королём Лихолесья, упрашивая того пойти с помощью к Долгому озеру. — У всех полуэльф находится склонность к незатратной помощи? — хмыкает эльф, — Впрочем, эти люди явно пойдут в Дейл, а там рукой до Эребора подать. Тауриэль, слушай мой приказ. Тебе собрать армию, Меди займется провиантом для погорельцев. Выступаем на рассвете! И может, кто-нибудь всё же скажет мне, где мой сын?!***
Лина проснулась ни свет, ни заря, когда солнце только начало окрашивать небо своими красками. Вчера она еле прошла пол лиги, рано сморившись сном. Надо же мне было геройствовать! Кому нужна эта самоотверженность, когда я могу загнуться здесь от нехватки сил?! Хищный оскал озарил бледное лицо, а глаза засветились красным. Все чувства обострились, и руки за раз выхватили откуда-то из травы полёвку, свернув шею. Кинжал с рубином, словно засветился ярче, обагрившись кровью бедной мыши. Черноволосая славно перекусила, брызги крови застыли на каменном лице. Не благодари, — хмыкнул мужской голос в голове. — Кто ты? — очнулась Лина, оглядываясь в поисках опасности. В округе не оказалось никого, выжившие озерногородцы только начинали свой путь. Я здесь, у тебя в голове. Вкусно было? — усмехнулся мужчина. Девушка часто и тяжело задышала, пытаясь осознать, что произошло. Она безжалостно съела живую мышь! Внутренности скрутило в тугой узел, и её вырвало непереваренным завтраком. Она продолжала отплевываться от чужой крови и, балрог подери, плоти! Ну и дура, — хмыкнул изверг внутри, — Ты слабая. Так не выжить. — КТО ТЫ ТАКОЙ?! — в ужасе заорала Лина, хватаясь за голову. — Тот, с кем ты падёшь. А теперь спи, — в голове прозвучал щелчок, и здравый разум скрылся за непроглядной темнотой драконьего сознания. Глаза девушки (существа?) загорелись золотом. Дракон не оставит свою добычу. Дракон не успокоится, не отомстив. Хищно облизнувшись, руки вновь потянулись к шебаршащей траве, где копошились невинные мыши. Кровь обагрила кинжал.***
Дракон умный, хитрый, не зря столько прожил. Гномы поймут, что это не девчонка, если он сам заявиться к ним. Полуэльфа всё расскажет, как только отпустить её разум. Поэтому Смауг нагло выкрал у Лины все привычки и язвительное поведение, соединив со своим сознанием, и в таком виде решил начать игру. Он был словно паразит, решительно рушивший жизнь. Жизни. Разрушенные ворота ещё не успели отстроить, обломки валялись повсюду, удручая своим видом. — Эй, есть, кто живой? — зазвучал звонкий голос под сводами дворца. Лина, которая сейчас совсем не Лина, аккуратно ступала, виляя между разрушений, нанесенных драконом, — Аууу?! Только не говорите, что уже похоронили меня! Первым на крики выбежал Бильбо, которому не хватало свежего воздуха и зелени природы в стенах Горы. — Лина! Это правда ты, Лина! О, Эру милостивый! Ты жива! Но как? — хоббита просто переполняли эмоции. Ещё бы, девчонку все считали погибшей уже пару дней, а тут она заявляется живая и вполне здоровая на вид! — Бильбо, друг мой! — черноволосая кинулась в объятия полурослика. Дракон ослабил хватку — встреча должна пройти мирно, нельзя, чтобы кто-нибудь почуял неладное. — Пойдём скорее, пойдем к остальным! Как же мы горевали! Я думал, больше никогда тебя не увижу! — Бэггинс потащил улыбающуюся девушку вглубь царства, радостно причитая. — Ну, ну, я ведь Лина, меня так просто не убить! — рассмеялась полуэльфа. Гномы сидели в столовой, изредка переговариваясь, так что приход хоббита буквально оглушил их. Лина побежала к своим друзьям с радостными визгами, не раздумывая. Дракон внутри подивился — даже её неладные стороны ТАК встречают товарищей. Первым подлетел Двалин, сдавливая принцессу до хруста костей. — Ох, ты ж, несносная безумица! На цепь тебя посажу! — Я тоже тебя люблю, дядя. Дальше подлетел Фили, а с ним и Кили. Толкая друг друга, они сжали её железно, не давая и шанса выбраться. — Задушите, братцы, задушите! — прохрипела черноволосая, и только тогда принцы отошли. Их место занял расчувствовавшийся Ори, обнимая её бережно, как старую книгу. От такого у девушки на глазах появились слёзы. Балин, любимый учитель, уже не сдерживал эмоций, пустив скупую мужскую слезу, обнимая девочку. Бофур с Нори подлетели следом. — Ничего её не берёт! — восклицали эти двое. А в объятиях Бомбура было так тепло! Оин, Глоин, Бифур, Дори — все посчитали своим долгом потискать девчонку, причём так долго, что дракон начинал злиться. — А где Торин? — удивилась Лина, недосчитавшись одного самого важного гнома. — В сокровищнице. Второй день оттуда не выходит, — тяжело вздохнул Балин. — Золото? — мигом встрепенулся Смауг, устремляя взор на седовласого. Ай, слишком резко голову повернул. Спокойней, спокойней… — Драконий недуг, жадность одолевает его. — Что ж, я схожу к нему. Может возвращение ложно похороненной дочери вернёт его к жизни? — ободряюще улыбнулась девушка. Дракон внутри блаженно закатил глаза. Дорога до сокровищницы для дракона, жившего тысячи лет, тянулась непомерно долго. Казалось, Балин, сопровождавший её (его?), специально так медленно шёл. Но наконец глазам предстали безмерные богатства. Смауг заурчал, Лина наяву тоже. Балин странно посмотрел на неё и ушёл, оставляя полную свободу действий. Не вызывать подозрений. — Пап? — мелодичный голос, полный нежности, отдался от стен Подгорного дворца. — Не может быть, — неверяще прошептал Торин, — Лина! Ты жива, девочка моя! — алчная пелена мигом слетела с его глаз, — О, Махал, доченька, — шептал узбад, гладя её по черным волосам. Полуэльфа-таки заплакала, обнимая родного гнома, что есть сил. Только этого нам не хватало! — проворчал старый ящер, закатывая глаза.***
Дракон хитрее, дракон не сдастся. Да, со своей настоящей Линой Торин и правда излечился бы, но кто его остановит, когда эта Лина совсем не прочь сумасшедшего Короля, которого заботит лишь сохранность золота. Через пару дней в пронзительных синих глазах вновь поселился алчный огонёк, а Смауг перестал скрывать хищный оскал. Голос светлого, чистого сознания упорно пытался пробиться сквозь толщу тьмы, но всё безрезультатно. Самым большим успехом настоящей Лины были тихие болезненные шептания-стоны «Нет, нет, нет! Уйди!» по ночам. Торин отверг сделку Барда с подачи дочери, что кивала головой и поддакивала. Смауг внутри светился от удовольствия, победно скалясь. Король за дочь, мнение остальных не учитывается. — Где Аркенстон?! Почему он до сих пор не найден?! — вновь взревели бесчувственные приказы Короля под сводами королевства. — Мы стараемся, Торин, но сокровищница просто огромна, — учтиво отвечал Балин. — Не сильно стараетесь значит, — хмыкала Лина, смотря на советника сверху вниз. — У нас на носу сражение с людьми и эльфами, что позарились на гномьи сокровища. Мы отстоим Гору, отстоим Эребор, защитим своё золото! Закрыть ворота! Готовиться к битве! — Но дядя, у этих людей ничего не осталось! — воспротивился Кили. — Не говори мне об их потерях, — Дубощит тяжело посмотрел на племянника, тот перевёл взгляд на брата, но Фили угрюмо покачал головой. Пока все выстраивали ворота с бастионом, таская камни, старший принц решился на последний способ образумить дядю — через сестру. Лина была заведена в глубь Горы, подальше от лишних ушей. — Что происходит? Лина, что с тобой стало? Приди в себя, вернись к нам настоящей. — Настоящая я здесь. Та, о которой ты так молишь осталась в озере с драконом, братец, — высокомерно хмыкнула принцесса. — Нет, не верю. Тебя так просто не сломить, — уверял Фили, крепко держа девушку за плечи. — Просто?! Я пролетела на драконе, сидела на нём, пока тот палил город с людьми, воткнула меч ему в глаз и рухнула в озеро. Я пролежала там, братец, целую ночь, потеряла нить происходящего, потеряла меч, Фили. Я была голодной, измученной, сырой насквозь с разобщенным на части телом, и ты говоришь просто?! Как ты вообще смеешь мне что-то говорить?! Не ты мне помог! Меня спас Леголас, тот самый милый эльф! Это он заботился о моём самочувствии, и он вытащил меня с того света! Это ему я обязана жизнью! Так что не смей больше открывать рот! Не нравятся действия Торина — проваливай! В воротах ещё есть дыра. Для такой крысы, как ты, точно хватит! Крысы, мыши… Кровь, Пустошь… Фили, помоги… Лина тяжело дышит, держась за голову. Дракон бесится. Настырная! Иди в забвение! Ящер торжествует. — Что с тобой? — Фили непонимающе уставился на неё. Он говорит тихо, её слова больно режут по сердцу, отравляя. — Не твоё дело, — сухо отрезает дракон в теле любимой сестры, — Тебе заняться больше нечем? Тяжело выдохнув, принц уходит. Он ободряюще хлопает брата по плечу — не боись, прорвёмся! и, печально свесив голову, идёт таскать камни. Ещё до полуночи стена готова, на шикарном для битв бастионе уже дежурит Бомбур. Рыжебородый не замечает сброшенную верёвку или не хочет замечать. Нельзя винить обреченного в желании выжить. Девушка спит, постоянно дёргаясь и бормоча. Светлая аура волшебника чувствуется даже сквозь толщу камней, заставляя тьму морготова создания подвинуться. Торин бродит по сокровищнице, так и не сомкнув глаз, словно сие есть его призрак, а не он сам. Фили не может уснуть, прокручивая разговор с Линой. Это не его Лина, но кто знает, может она и правда так изменилась, пережив страшное. Предел есть у всего… Бильбо под покровом ночи возвращается в безжизненный склеп.