***
— Ты вылечишь её, спасёшь? — Торин умоляет волшебника, но тот печально качает головой. — Я не иллюзионист. Прости, — Гэндальф окидывает взглядом тело, молясь Валар, и отходит от постели.***
Вы когда-нибудь были просто убиты тем, что вам не хватает чьих-то прикосновений, объятий? Просто потому, что были разбиты от того, что сейчас вам жизненно необходимо почувствовать прикосновения кого-либо, положить голову на плечо и крепко обнять его. Обнять того, кто покинул тебя и не вернётся. С того света не возвращаются. Гномки, что пришли готовить свою Королеву к церемонии, находят девушку за шкафом. Та противится, вырывается, но в итоге сдаётся — сил не хватает, душа в агонии. Женщины отводят её в купальню, приводя в порядочный вид. Затем запихивают худое тельце в красное платье, плотно затягивая корсет. Лина кривит лицо, желая закутаться в походный плащ или хотя бы сменить цвета одеяния на чёрный. Гномки уверяют, что красный символичен победе, которая стоила столько пролитой крови. На это высказывание, полуэльфа старательно закусывает губу, чтоб не разрыдаться вновь. Волосы укладывают просто, убирая несколько прядей у висков, да все сожалея об отрезанных в бою космах. Лина не выдерживает и рявкает на них, чтоб заткнулись. После этого женщины стихают, прицепляя королевскую чёрную мантию и украшая платье несколькими золотыми деталями. Послав всех к Балрогу, полуэльфа надевает пыльные походные сапоги — под платьем всё равно не видно. И волнует ли её сейчас внешний вид, когда внутри она мертва? Балин появляется на пороге, сообщая, что время пришло. Лина глубоко вздыхает и шагает ему навстречу. — Готова? — осторожно спрашивает советник. — К такому никто не будет готов. В усыпальнице тысячи подгорных жителей и все они кланяются девушке. Три самых любимых гнома лежат, словно каменные статуи, а Королеве даже нельзя к ним подойти — ситуация не позволяет! Лина занимает своё место, замечая среди гостей Беорна, Гэндальфа и Бильбо. Рядом с ней стоят Балин, Двалин и Даин. — Король умер! — озвучивает самые страшные слова волшебник. Черноволосая упорно борется с желанием закрыть уши. — Да здравствует Королева! — объявляет Балин, водружая тяжелую корону на голову девушке. Слёзы душат, скапливаясь в глазах. — Да здравствует Королева! — вторят ему гномы дружным хором, подняв мечи. Лина изо всех сих сдерживает себя, чтобы не скинуть атрибут монарха с головы. Двалин передаёт ей Аркенстон, чтобы камень вновь засиял над троном, но полуэльфа устремляет шаг к Торину. Тяжело сглатывая, она подходит и кладёт камень в руки настоящего Короля. Затем разворачивается и уходит, не оборачиваясь, в свои покои с гордой осанкой и высоко поднятой головой. Стоит дверям закрыться, маска летит прочь. Девушка выпутывается из ненавистного платья, скидывает мантию куда-то в угол. Корона летит на пол с громким звоном. Истерика вступает в полные права. Здравствуй, мой личный кошмар.***
— Леголас, сделай ты хоть что-нибудь! Молю! Ты же эльф! — сокрушается узбад. — Я не понимаю, что не так. Самый лучший лекарь Лихолесья — мой отец. Я поговорю с ним, если вы не против. — Всеми конечностями за, — мрачно отзывается Фили.***
Первые три дня правления Лины заключаются в нежелании выходить из покоев, опухших красных глазах и полной апатии. Оставшиеся дни седмицы Балин заставляет её выходить хотя бы в столовую. На второй неделе девушка начинает ходить по королевству, чем немало радует своих подданных. Правда, её поведение оставляет желать лучшего. Полуэльфа язвит, открыто грубит и плюёт на все государственные дела с девизом «Что-то не нравится — коронуйте Даина!» Царство живёт само по себе. Положение меняет Балин, не выдержав такого поведения. Её готовили с детства стать достойной Королевой, заботиться о своём народе, а она тут выкаблучивается якобы ничего не умею, царствовать не напрашивалась! — Лина, послушай меня. — Не желаю. Желаю, чтоб ты выполнил королевский приказ и оставил меня в покое. — Нет, сейчас ты точно не Королева. Просто капризная девчонка. — Хватит! — Просто подумай, что о тебе сейчас сказал бы Торин? — вкрадчиво говорит Балин, — Что он зря принял тебя в семью семьдесят три года назад? Дам лишь один совет. Правь так, чтобы он тобой гордился, девочка, — Лина исподлобья смотрит на учителя, выдыхает, стыдливо опускает глаза в пол и слабо кивает.***
— Прошу, спаси её! — вздыхает Торин, смотря на короля Лихолесья. — Я спасу её, но лишь в обмен на Аркенстон, — выставляет условия остроухий. — Стоит ли жизнь твоей дочери этого? — Забирай! — ни минуты не колеблясь, кивает Король.***
Пристыженная полуэльфа вспоминает все уроки Балина, мирясь с традициями и обычаями. Несносная девчонка становится наконец Королевой, достойной своего народа. С тяжёлым сердцем она носит платья и корону изо дня в день, следуя всем правилам. И к приезду делегации эльфов решается сесть на трон, но и то с горем пополам оказывается усажена туда сыновьями Фундина, которые становятся по бокам. Спина девушки чересчур напряжена, руки сжаты, лицо не выражает никаких эмоций. Перворожденные ступают на мост к трону. Трандуил вышагивает впереди, учтиво склонив голову. Лина кивает в ответ, нервно улыбнувшись. — Рад видеть новую Королеву в добром здравии. — Взаимно, Владыка Эрин Ласгалена. — Мы прибыли сюда заключить выгодный для обеих сторон договор. Надеюсь, Королева-под-Горой будет более понятлива, чем предшественник Её Величества. — Что ж, раз вы здесь для заключения договора, я не против. Обсудите всё с моими советниками, — девушка, как ошпаренная, проговаривает вежливые слова и убегает в сторону балконов Зала Королей. Тяжело дыша, она опускается за колонну на пол. Слёзы скатываются по бледному лицу, оставляя влажные дорожки. Прозрачные капли разбиваются о грубый камень, как все надежды на светлое будущее. Она не выживет так. Нет. Я всё равно не достойна сидеть на этом троне в Его короне. Вид на Пустошь провоцирует новые нападки слёз. Если бы она не отошла тогда так далеко! Если бы она была рядом со своими близкими! Венценосный эльф находит старую знакомую почти сразу и садится рядом, прямо на каменный пол. Черноволосая удивленно смотрит на него, не понимая такого поступка. — Что тебе нужно? Камни? Белее света звёзд? Забирай. Я держу своё слово, меня так папа учил, — бесцветно кидает девушка, желая лишь, чтоб остроухий побыстрее убрался. — Благодарю. Торин был гномом чести, да, я не сомневаюсь, — совершенно серьезно говорит Трандуил. — И навсегда останется им, только в сердце, — пожимает плечами Лина, стирая влагу с глаз — как бы там ни было, лицо надо держать, — Эй, стражник, принеси ларец с камнями, что белее света звёзд. Держи, — протягивает гному кольцо со своего пальца. — Покажешь, если усомнятся в том, что Королева попросила. Теперь ступай. — Эти камни и правда очень важны для меня. В них будто осталась частичка моей жены, я хотел подарить то колье ей. Лина апатично молчит, дожидаясь злополучного ларца. Кто знает, может отдав его тогда, гномы остались бы живы? — Камни не вернут нам любимых, — вдруг вздыхает девушка. Стражник наконец приносит драгоценности. — Кому-то может повезти, — усмехается Трандуил, полуэльфа непонимающе поворачивается к нему, — Не важно. Я хочу, чтоб это колье стало твоим. Ты права, жену мне не вернуть. Может, мы сможем хотя бы зарыть топор войны? — Думаю, да, — кивает Лина, улыбнувшись. Эльф надевает украшение на тонкую шею. Слышится лишь «щелк» застёжки и девушка опадает тряпичной куклой, забываясь в обволакивающей тьме.***
Сознание находит свою владелицу только ночью. Лина ворочается в постели, пытаясь подняться, но всё тело будто разбилось. В покоях горит лишь одна свеча, и даже так становится понятно, что это не королевский чертог. На шее обнаруживается злополучное колье. Что натворил этот эльф?! — Эй, кто-нибудь! Я требую объяснений! — пытается заголосить, но выходит лишь хриплый тембр, как будто не пила сотню лет. За дверью слышатся шаги, — Эй! Я здесь вообще-то! — гном останавливается у двери, словно в неверенье чуть медлит и наконец открывает створку. Синие глаза распахиваются, рот открывается в непонимании — в проёме стоит Торин, живой и невредимый. — Слава Махалу! — раздаётся вполне реальный голос гнома, и он подходит. Лина трёт глаза, стараясь прогнать наваждение. Узбад упорно не хочет исчезать. — Всё в порядке? — Что, прости? Я умерла? — С чего ты взяла, глупая? Ты здесь уже месяц без сознания ворочаешься. Помнишь, битва, орки? Тебя тяжело ранили… — Подожди! Это тебя ранили! — девушка закашлялась, Торин подал ей кружку с водой, — Тёплый, — будто в бреду прошептала она, дотронувшись до ладони узбада, — Что происходит, папа? — испуганно бегает глазами по лицу родного гнома, боясь, что он прямо сейчас растает. — Я очнулся спустя две недели, Кили с Фили и того раньше поправились. Твоё ранение дало осложнения, ты пролежала так месяц, Лина. Никто не мог ничего сделать, ни гномы, ни Гэндальф. Только вчера Трандуил согласился помочь после уговоров Леголаса***
— Ты должен помочь ей, потому что только ты можешь спасти её! — Тебя не было дома две недели, а сейчас ты заявляешься и требуешь от меня такого. Что с тобой сделали эти гномы? — Меня не было здесь столько, потому что я не имею желания возвращаться к бессердечному эгоисту! Трандуил округляет глаза, не веря в то, что произнёс его собственный сын. — Хорошо, — сквозь зубы соглашается венценосный.***
— Это он так долго добирался? — хмыкает полуэльфа. — Он не спешил, злился на меня за сына. Думает, это я ему мозги так запудрил, — усмехается гном, — Что это у тебя? — указывает на шею Торин. — Колье, что было обещано лихолесскому Королю. Он отдал мне его… во сне, надо полагать. — Гэндальф сказал, что чёрный меч вызвал такой бред, помутил сознание. Эльф забрался в твой сон и с помощью вещи из реальности освободил от пут. — Почему он так просто отдал мне его? — Потому что я отдал ему Аркенстон. — Чего?! — мгновенно вскакивает девушка. Это отдаётся общей слабостью и резкой болью в последней из полученных ран. — Тише, тише, — Торин усаживает дочь обратно. — Всё равно этот камень не сравнится по ценности с тобой. Пусть остроухий потешит своё самолюбие. Лина была не в силах отпустить отца, Торин был не прочь любоваться своей живой дочерью. Проболтав всю ночь, они заснули лишь под утро, как в деревне дейловцев. С утра Торина и след простыл, дело понятное, он — Король. Настоящий, достойный этого Король. От такого даже не обидно, по лицу полуэльфы наоборот расплывается счастливая улыбка. Заскучать принцессе не дал младший принц, как ураган ворвавшись в комнату и сдавив в медвежьих объятиях, болтая обо всём без умолку. О последних новостях королевства, о том, как они переживали, и напоследок шутит о том, что надо было эту спящую красавицу поцеловать какому-нибудь светловолосому принцу, так и разрешилось бы дело свадьбой. После этого и заходит Фили. Лина не понимает выражения его лица поначалу — слишком хмурым принц заходит. Но заметив здоровую сестру, он явно поднимается в настроении. Полуэльфа вновь заключается в объятия, которые так не хочется разрывать. Кажется, с того света всё-таки возвращаются. Наследник отстраняется, всматриваясь в глаза подруги, что весело сверкают двумя сапфирами, и… Вас когда-нибудь целовали так страстно, что вы были ошеломлены, даже не в состоянии шевельнуться и у вас начинала кружиться голова? — Прости… — рвано выдыхая, шепчет блондин, пригладив полуэльфе волосы, отстранившись, и скрывается за дверью. Лина, опьянёно-счастливая, глупо улыбается, плюхаясь на кровать, совсем не придав последнему слову принца значения. Поступки говорят больше, чем слова. Так ведь?Смерть не в силах людей разлучить И захлопнуть за ними дверцу. Разве может уйти дорогой человек, Если он остаётся в сердце?
__________________________________________________________________ The end of the I part. Но впереди ещё целая жизнь — мой безнадёжный опус.