My Hopeless Opus

С чего началась наша дружба? Хотелось бы, конечно, чтоб с самого рождения мы были не разлей вода, но, увы, я до пяти лет вообще не подозревала о существовании каких-то там братьев. Дис с семьей жили на другом конце залов Торина, в доме её мужа, в самой обычной части гор. Мы же с отцом, понятное дело, поселились в королевских чертогах. Грустно признать, но я, наверное, так и не подружилась с этими обалдуями, если бы не смерть их отца. Дис больше не могла жить в том доме, а Торин был даже рад переезду сестры. Он почти улыбнулся тогда, поддерживая её. Но нет, не это послужило нашему братанию. Я все также общалась лишь с Торином, иногда заходящими Двалином и Балином, и собственной нянькой Уллой. А, ну и Дис стала почаще заходить — я наконец-то запомнила как выглядит сестра узбада. Братьев в лицо не видела, знала только имена — Фили и Кили. Знакомиться я не спешила, боялась. Поначалу, лет в десять мне ужасно хотелось пообщаться с другими гномятами. Но дети — существа поистине самые злые к тем, кто не такой. Меня осмеяли. За острые уши, за худое тело, за тонкие пальцы. Да даже за чёрные волосы и синие глаза, что было абсолютной нормой у гномов! Тогда меня спасли братья? Нет. Я разрыдалась перед всеми, меня забрал Двалин. Торин, конечно, во всем разобрался позже, наругал этих мелких, но желание подружиться с кем-то пропало надолго. К тому же, меня начали обучать, и я с головой ушла в учебу. Единственной отрадой остались посиделки с отцом и разговоры с его мудрыми друзьями. Когда мне было пятнадцать, я впервые увидела пару гномов, что весело смеялись в коридоре по пути к королевским покоям. Тогда я в первый раз увидела своих названных братьев. Почему нас не знакомили? Пытались. Но все заканчивалось моим нежеланием и истерикой, что слышали все жители Синих гор и эльфы в Серебристой гавани. Попытки оставили до лучших времён. А принцы все больше славились своим озорством. Одним днём, в свои неполные восемнадцать, я стащила кинжал (хотя сейчас я просто уверена, что это был лишь ножик для конвертов!) Торина. От балды и от обиды. Я хотела, чтоб меня начали учить драться, но взрослые не спешили. Узбад разозлился и пришлось немедленно ретироваться. Сломя голову и хохоча, я неслась по коридору, уводящему из королевских чертогов и не сразу заметила, как врезалась в кого-то. Упасть мне не дали. В глаза бросились светлые волосы и знакомые искры шалопайства в глазах. Я подняла голову и обмерла — пусть меня лишат сладкого, пусть меня отругают и накажут. Да что угодно, только не они! Сзади раздался грозный голос отца, и меня, побелевшую, как льняное полотно, уверенно задвинули себе за спину две пары рук. — Дядя Торин! Куда ты так спешишь? — начал было двадцатисемилетний Фили, улыбаясь. — Фили, забери брата и ступайте, куда шли, — процедил сквозь зубы Король, не отводя ледяной взгляд от меня. — Куда? Я не хочу! — запротестовал младший Кили, даже не думая отступать. — Элиниэль, быстро подойти ко мне и отдай кинжал! Кто тебя вообще надоумил?! — такой тон не терпел протеста, и я уже было пошла сдаваться. (хотя, если честно, я больше боялась братьев в тот момент) — Дядя, не ругай её, пожалуйста. Это мы всё придумали, — виновато протянул Фили, задерживая меня за своей спиной. — Да, дядя, пожалуйста, — потупив голову, согласился с братом Кили и обернувшись, ободряюще подмигнул мне. — Махал! За что мне это?! — возведя очи в потолок, обреченно проговорил Торин. — Отдайте мне кинжал. С тобой, дочь, я ещё поговорю, а вы двое не отвяжетесь от нравоучений своей матери. После этих слов Фили без особых усилий вытащил ножик из моих слабых трясущихся ручек и мигом отдал узбаду. Тот, окинув нас взглядом, хмыкнул и ушёл по своим важным государственным делам. Как только он скрылся из виду, братья задорно рассмеялись, и я уже хотела незаметно уйти под шумок. — Эй, ты куда? — меня остановил Фили. — Ты — Лина? — Кили тоже не спешил отпускать. — Зачем вы это сделали? — срывающимся от истерики голосом прошептала я, еле ворочая языком. — Ты чего так испугалась-то? Торин же тебя любит… Всё с рук спустит, да? — нахмурился Фили, я кивнула. Папу-то я не боялась — всё-таки прожила с ним уже восемнадцать лет, — а вот, что было на уме этих двоих — оставалось загадкой. — Слушай, братец, а она не его боится. Братья удивленно переглянулись и уставились на меня, разглядывая круглыми глазами с ног до головы. Мне показалось, что они мигом стали печальны и грустны. — Почему ты не хочешь с нами дружить? — искренне ахнул блондин с какой-то обидой в голосе. И правда. Почему? Меня запугали и осмеяли дети, точно такие же, как и племянники Короля. Они были старше, так что зачем им странная малая? Но принцы оказались не такими. Их самих не сильно жаловали остальные гномята. Только их двое, так что братьям было наплевать с самого начала. — Вы хотите со мной дружить? — в неверенье я подняла на них глаза. Братья озорно кивнули, растягивая улыбку от уха до уха. — Очень! — Тогда и я хочу! — по моему лицу расплылась такая же улыбка, и именно с тех пор мы стали Неразлучниками. (хотя лично мне это прозвище никогда не нравилось из-за корня лучник. Все-таки ненавижу я это оружие с детства не просто так. Ну да Вала с ним) «Махал, за что мне это?!» стало самой излюбленной фразой Торина на ближайшие пятьдесят лет, за которые мы превратились в самых известных синегорских проказников. Наши выходки войдут в историю, я уверена. О нашей дружбе сочинят стихи и запишут в летопись. И эти дни я никогда не забуду. Не при каких обстоятельствах. Мы постоянно таскали пирожки с кухни, пропадали в самых неизведанных углах гор, шлялись в близлежащих лесах и неизменно получали нагоняй от папы и Дис. Мы скучали на уроках, учились грамоте и истории у лучших наставников, которыми я признаю Балина и его рассказы о прошлом. Двалин же учил нас троих ведению боя. Этого вояку боялась половина гор, а для меня он всегда останется лучшим дядей, который всегда любил меня больше, чем братьев. (да, да, я точно знаю это) Устрашающий всех своим видом, этот гном был моим лучшим другом в детстве, до того как я нашла друзей в принцах. После, уже на уроках он не щадил никого, но мне все же иногда делал маленькие поблажки. Вообще, изначально из меня не планировали делать воина. Хотели просто научить защищать себя и все. Но один случай переменил это решение. Когда мне было двадцать четыре, однажды я, как обычно, направлялась на кухню, где планировала встретиться с принцами, но дорогу мне преградила шайка гномят. Тех самых подросших детей, которые не приняли меня. Все началось с того, что меня толкнули. Грубо и без всякой на то причины. Я вновь не понравилась им. Правда, теперь мне было плевать на их мнение и, я молча выдержала все насмешки, плотно стиснув зубы. — Эльфийская сирота! Неужели, твоя мать настолько уродлива, что узбад не вынес её? Где она? А Торин-то ведь не её папаша! Он что совсем с ума сошёл?! А ты теперь дружишь с этими жалкими недопринцами?! Ахахах! Мне было плевать на слова обо мне, но оскорблять мою семью не смеет никто! Тогда я не выдержала и со злобными слезами врезала в глаз задаваке. Удар вышел неточный, слабый. Гному нипочём. Зато его самолюбие я задела не слабо. Они все разозлились. — Да чтобы недогном! Полуэльфа! Била чистокровного гнома рода Дурина! Да никогда! Ты заплатишь за это, остроухая! Кажется, его звали Гарнайт. Он первым ударил меня, заехал кулаком прямо под дых, лишая воздуха. В этот момент, я поняла, что беззащитна. Ему было плевать на то, что мой отец узбад, на все регалии и все мои так называемые связи. Я слабее, а ублюдки находятся во всех народах. Меня вновь спас Двалин. Просто проходил мимо и случайно расквасил нос этому придурку. Кого-кого, а этого гнома с татуировками боялись многие, так что задир и след простыл. После этого за мои бойцовские навыки взялись Торин с Двалином. А Фили и Кили, проклиная себя в случившемся, стали чуть ли не спать со мной, вечно следуя по пятам, как два хранителя. Так мы и ходили два принца и принцесса — самые дружные и веселые. Но нас не любили. Были, конечно, другие дети, Ори и малыш Гимли, например, которые всегда были рады нашей троице. Но эти задиры из чистокровных родов! Их семьи не любили политику Торина, осуждая каждое его действие за спиной. Кто-то травил даже за Трора и его алчность. А кто-то винил в смерти своих родичей в битвах, где правил Торин. Причин они находили много, но никто не высказывался, плюясь ядом и прожигая взглядами лишь спину Короля. Балроговы лицемеры! Собственно поэтому их дети не жаловали нас. С каждым годом усиливались нападки и такими же темпами крепла наша дружба. Меня, понятное дело, гнобили за эльфийские корни. Кили за его безбородость и лук (у бедняги целый комплекс развился), Фили был самым «нормальным» из нас, но подростков не устраивали его светлые волосы и дружба с нами. Вообще блондинов среди подгорных жителей было мало. А тут у Дис родился светленький мальчик. Нет, у отца его были светлые волосы, но больше рыжие и шатеновые. Фили же походил на Фрерина. Когда-то я подслушала разговор папы с Дис, где они обсуждали нас, сравнивали с собой, оправдывая наши поступки. Торина, Фрерина и Дис тоже не любили в Эреборе. Причины были те же — у кого-то зависть, у кого-то обида. Их тоже гнобили. Фрерина за светлые волосы, Дис за мальчишечье поведение, а Торина за дружбу с ними. Поэтому они понимали нас. Повзрослев ещё на несколько лет, мы совсем перестали жаловаться взрослым на это. Стали разбираться со всем сами, ответными подколами или кулаками. Братья заступались за меня, я за них, Фили и я — за Кили, Кили и я — за Фили. Один за всех и все за одного. Сколько раз мы со старшим заступались за Кили, а тот ничего и не подозревал. Да, мы очень часто мстили за оскорбления младшего брата. Ой, сколько носов я поразбивала! А сколько фингалов понаставила! Даже зуб один раз выбила! Фили, как самый старший, получал больше всех. Он чаще дрался с кем-то, а потом ещё и слушал нравоучения Торина с Дис. А если отчитывали нас троих, всю вину он забирал на себя. Несколько раз блондин даже попадал в лазарет, а мы с Кили шли разбираться с этими смельчаками, что позарились на наследника. Кстати, о наследниках. Сразу же после рождения Фили, он был объявлен первым наследником. Вторым стал Кили, а я уж потом третьей принцессой, без всякого желания занять трон. Да мне и рассчитывать на него не приходилось. До одного момента. Как-то раз к нам на урок грамоты зашёл Торин, просто так, без предупреждения. И именно в тот раз, когда дурундосина по имени Кили бессовестно спал, пропуская мимо ушей довольно важную лекцию. Узбад разозлился на младшего племянника, сразу же разбудил его и задал вопрос по теме. Кили, конечно, ответа не знал. Тогда Торин издал приказ о том, что второй наследницей становлюсь я. То есть, это был конец моей привычной жизни. Шансы занять престол возросли и занятий прибавилось — этикет, правила поведения, королевские манеры, танцы. Теперь я понимала Фили, а Кили лишь насмехался над нами, вечно пропадая на стрельбище. Годы шли, мы росли, у Торина становилось все больше дел и зрел план по возвращению Эребора. Из замкнутой, необщительной девочки я превратилась в самую настоящую своевольницу. Мой острый язык вечно находил ехидные ответы на все оскорбления и подколы. Я научилась драться. Да, я уложила на лопатки Фили, когда мне было семьдесят два, и безумно горжусь этим. Теперь я могла постоять за себя и честь родных, так что все заварушки заканчивались, не успев начаться — я просто метала ножик в сторону задиры, даже не смотря в его сторону. Я не стала идеальной гномкой. У меня все также не было бороды (чему я не особо расстраиваюсь), размеры бюста и бёдер явно уступали стандартам красоты, да и не все гномьи традиции я почитала. Но у меня было милое личико, длинные волосы, королевские манеры. И самое главное. Я — принцесса. Надо сказать, гномы любят лишь раз, поэтому династические браки не в почете, но у каждого возможного правителя есть возможный жених (ну или невеста). И тогда, когда меня провозгласили второй наследницей, мне стали искать жениха. Это было настоящее проклятье! Теперь те самые задиры, унижавшие меня, были готовы на все лишь бы стать поближе к трону. Трону, что до сих пор занимал Торин, которого до сих пор осуждали все семьи этих женихов из благородных семей. Гарнайт вновь был первым, кто позарился на меня. Слышали бы вы мои крики и маты на весь Эред Луин. (получила я после этого знатно) Высказав все отцу, мне стало легче, но вопрос с моим замужеством остался открытым, да решили его просто. Меня помолвили без моего ведома на сыне Даина Железностопа, тоже принце. Его зовут Легнар и спасибо Эру, он на меня не претендует. Как оказалось, это довольно обычное дело. Фили был помолвлен на дочери брата Даина, Этельвид, с сорока лет и такие браки редко заключались. Так что, жить можно. Знаете, Торина все недолюбливали за его вечную угрюмость, и я была не исключением. Понятное дело, мне хотелось видеть весёлого отца, а не каменную статую (здесь я не завидую Леголасу), и узбад понимал это. С родными Дубощит был добр и искренен, а мне многое спускал с рук, оставляя некоторые выходки просто незамеченными. Но тем не менее, Король был постоянно серьёзен, насторожен и хмур. Раньше я обижалась на это, а теперь прекрасно понимаю его. Он потерял все и нашёл силы жить. Не просто жить — вести за собой свой народ, воодушевляя и вселяя в сердца подданных надежду. Он лишился отца, деда и брата в битвах, потерял любимую, и вместо положенной награды нашёл меня — ходячую проблему с острыми ушами. Со временем я все же стала похожа на Торина. Поход и битвы всегда дают о себе знать. И я терпеть не могла, когда кто-то обвинял моего папу в чем-то. Он и так нёс непосильный груз, находя свою вину во всем, а некоторые ещё имели наглость напомнить ему об этом. Я получила свой первый шрам, защищая честь узбада. И да, я горжусь им. Торином. Вообще, все было ровно до того момента, как я решила уйти. И ничего не было бы, если б не моя вспыльчивость. Как обычно, я ни о ком не подумала, решив за всех, что так надо, ибо я так хочу. Путь лежал к Элронду, и туда я добралась без приключений. Узнать — узнала, но мне ведь хотелось большего, так что путь лёг в Лориэн. И, как вы знаете, так началась самая веселая часть моей жизни. Гоблины, орки, варги, гигантские пауки и лихолесские эльфы, которых мы побеждали бок о бок с родными мне гномами. Меня пытались убить бесчестное количество раз ещё до Битвы Пяти Воинств, что уж говорить о самом сражении. Да, в общем-то меня с детства хотят убить, причём самыми изощрёнными способами. Но, как видите, такую заразу, как я, ничего не берет. (ну, это ещё гномы не старались) Мы отвоевали Эребор. Я полетала на драконе. Смауг жил в моей голове, сводя с ума и меня, и отца. Трандуил хотел присвоить меня своему королевству. Темный эльф отправил в мой личный кошмар. Я видела смерть своих самых близких, а на деле погибала сама. Лесной Король спас меня, вдруг пойдя на уступки. Меня считали предательницей, а потом крепко обнимали, в тысячный раз извиняясь. Я почти сошла с ума, став Королевой Подгорного королевства при живом Короле-отце. Но пережила это все… И теперь, когда Эребор наш, Битва Пяти Воинств пережита, и, кажется, все приключения иссякли, мне все также не сидится на месте. Почему? Я уже спрашивала себя, раз пятьсот. И ответа как-то не находилось. Хотя, ах, постойте-ка. Кажется, главная причина — это тот самый светловолосый гном с усами-косичками, которые так забавно дергаются, когда он улыбается. Добро пожаловать в Эребор, знакомьтесь с его интригами.