Я даже не успеваю понять, что происходит — в комнату залетает Бильбо, будит меня, словно пожар, что-то тараторит, пока моя соображалка отказывается просыпаться. В покоях до сих пор горит камин, потрескивая дровами, весело подмигивает пара факелов — всё говорит лишь о том, что поспать мне удалось от силы полчаса. Бурчу что-то неразбираемое, отмахиваясь от хоббита — наверняка, отчитывает меня за уход — и заворачиваюсь в одеяло с головой.
— Вредина! — доносится до меня сквозь подушку, а за этим следуют удаляющиеся шаги. Только вот, куда они удаляются? По звуку явно не к выходу. Едва высовываю голову, раскрывая слипающиеся глаза, как на меня выливается кружка холодной, родниковой воды. Чтоб тебя, полурослик! Мгновенно распахиваю глаза, мысли собираются воедино, и рот уже открывается в желании высказаться, но хоббит опережает гневную тираду.
— Даин хочет поменять порядок престолонаследия! — выпаливает Бильбо, заставляя меня впасть в ступор.
— Что? — только и получается у меня сипло прошептать.
— Я нечаянно стал свидетелем его разговора с сыном. Он хочет женить Легнара на тебе, чтобы посадить на трон вашего ребёнка, — уже медленно, переводя дух, растолковывает друг, — Это было ещё перед тем, как ты сбежала, я хотел тебе сказать, но не успел. Это ведь повод отменить свадьбу?
— Это измена, Бильбо, — бесцветно отвечаю, — Только вот со свадьбой ты опоздал, её уже не будет из-за прокола Легнара. Торин знает? — под конец спохватываюсь я. Если он узнает, то Даина и его родных близко не подпустят к Горе (вышвырнут со всеми «почестями» и забудут как страшный сон о побочной ветви), чего уж говорить о родстве. Понимаю, что, если даже мне это на руку — и с любовью Фили распрощаться, и своего жениха пожальше выкинуть — то как бы я от этого не пухла с счастья, принцу, мягко говоря, разобьёт сердце.
Так. Я всё-таки мадам своенравная и отчаянная, поэтому вылезаю из кокона-одеяла, напяливаю сапоги и тунику, что были ранее скинуты на кровать, и иду напрямую к Даину. Поговорим с дядькой. Пролетаю коридоры до гостевых покоев, окрылённая предстоящим разговором на высоких тонах, уверенно гаркаю на вякающих что-то стражников у дверей важной персоны и захожу.
В чертогах его, временных, оказывается непривычно светло. Я никогда не зажигаю столько света, поэтому глаза поначалу слепо щурятся. Сам Железностоп обнаруживается в кресле у камина с пергаментом в руках и очень удивляется, увидев меня в центре комнаты.
— Что же, дядя, неужели ты не рад возвращению сбежавшей принцессы? — ехидно завожу я.
— Лина! Конечно, я рад, что за глупости? — спохватывается гном.
— Ещё бы! Кто как не я — ходячая потенциальная роженица в очереди на престол Эребора — поможет тебе провернуть всю аферу! — стараюсь скрыть нарастающий гнев за маской сарказма.
— О чём ты? — полностью отнекивается Даин. А глазки-то бегают, страшатся, вижу, ведь.
— Ты же не хуже меня знаешь, что за изменение порядка престолонаследия тебя никто не погладит по головке — если только по месту, на котором ты сидишь, причем окованным железом сапогом и подальше от Горы.
— Я не понимаю. Это клевета! Изволь объясниться!
— Оклеветать уже хотели меня. Твой сын и безуспешно, — шиплю в ответ, — Можешь сказать ему спасибо за шантаж, потому что Торин отменил свадьбу! А если сейчас ты не поймёшь, о чём я, то могу объяснить подробней перед Торином, вместе со свидетелем! И кажется мне, что Дубощит будет не рад измене родного кузена!
— Тихо! Что разоралась! Я понял, понял. Давай теперь по делу, — недовольно бурчит узбад, размахивая руками, чтобы я заткнулась, — Что сразу к отцу не пошла?
— За измену прогонят всех твоих родственников, а Этельвид пришлась по сердцу моему брату. Так что вы с Легнаром немедленно убираетесь отсюда в свои родные Железные Холмы, Торин не узнаёт про заговор, и вы сохраняете дружеские отношения, а племянница твоя выходит замуж без всякого рыжего вмешательства. По рукам? — отчеканив условия, выжидающе смотрю на гнома. Если он что-то ещё выкинет, то я без раздумий пойду к Королю, а там разборки будут пострашнее наших.
— Я согласен, — вздыхает Даин, недовольно, но смиренно кивнув, — Я объясню Торину, что мне жаль, как вышло с сыном, и завтра ты нас уже не увидишь. Совесть не замучает врать отцу?
— Предательство во благо, как говорится, — хмыкаю в ответ и выхожу из его покоев победителем. Осталось всего пара дел — не прибить Этельвид на горячую руку и объяснить ей, как делать не нужно. Пока полна решимости сделать всё сегодня, иду к покоям гномки, надеясь никого не встретить. А то, Фаир по королевскому кварталу не шляется, все же.
Радуюсь, не натолкнувшись на знакомых гномов по пути, и застаю девушку врасплох у одной из тёмных ниш в коридоре, ведущем к её покоям. Нет времени распинаться, и гномка оказывается в западне моих рук и стилета из сапога. Я не собираюсь причинять ей вред, Махал упаси, но просто так эта рыжая ведь не послушает.
— Спокойно, это всего лишь я, Лина, — холодно начинаю, закрывая ей рот рукой, — Твой дядя думал устроить переворот, я его переубедила. Хоть одно движение к нему с твоей стороны, Торин узнаёт об измене, и ты отправляешься в шахты, лишаясь короны, — возможно, я перегибаю, и папа никогда не отправит девушку на такую тяжёлую работу, но пусть лучше так, чем мне это потом боком выйдет, — Никто не должен узнать об этом разговоре. Всё ясно? — чувствую капли, стекающие по моей руке — надо же, я довела девочку до слёз. Та кивает, и я отпускаю её, — Свободна, — бурчу на прощанье, тяжело сглатывая. Не думала, что так её запугаю. Балрог. Извинюсь как-нибудь при случае. Медленно прихожу в себя, качаю головой, скидывая наваждение. Не была к такому готова. На ватных ногах выхожу на свет, стараюсь отдышаться. Обязательно извинюсь.
В итоге, дрожащие конечности приводят к кабинету отца. Стражник у дверей сообщает, что Король просил не беспокоить, однако дочь пропустить готов, и створки передо мной открываются. За столом, склонившись над бумагами, сидит Торин. Кажется, он совершенно не замечает меня поначалу. Я усаживаюсь на стул по другую сторону стола, укладываю голову на руки, положив те на стол, и слежу за движениями гнома. Замечаю маленькую деталь — покрасневшие костяшки, хмурюсь.
— Ты подрался? — подаю обеспокоенный голос.
— Преподал урок несостоявшемуся жениху, — хмыкает Дубощит, не отрываясь от дел.
— Я надеюсь, жених не полез отвечать?
— Смиренно принял свою участь и пошёл собирать скарб. Всё в порядке, Лин.
— Да, знаю. Вы меня в обиду не дадите, — искренне счастливо улыбаюсь.
— Думаю, сама ты себя в обиду тоже не дашь. Слышал, Фили сегодня досталось.
— Он всё равно победил, — пожимаю плечами.
— А трофей? — усмехается папа.
— Двалин разболтал?
— Он самый, — кивает гном, — Говорит, могла ведь победить, момент только упустила. Рана разболелась?
— Как назло в тот единственный момент, — недовольно фыркаю, — Фили же в плечо прилетело, когда он так восстановиться успел?
— Пока ты в бреду валялась, он, поправившись, дни напролёт проводил с мечом в руках. Злобу вымещал.
— Злобу? — не понимаю, о чём он.
— Двалин рассказывал, как его не прогонял, тот возвращался и всё винил себя: «Не уследил, не защитил».
— У нас это семейное, винить себя в том, к чему не причастен.
— Он старший, он с детства за вас отвечает.
— Сам же так решил. Постоянно всю вину на себя брал и получал потом больше всех, — цокаю.
— Принц, — усмехается Торин, пожав плечами.
— А я принцесса, и что?!
— И тоже винишь себя во всех бедах.
— Вся в отца. Ах, да, Король же!
— Коронация через неделю, — ненароком напоминает узбад.
— О, точно! Я пока разгуливала по окрестностям, добрела до дома наших старых знакомых и пригласила Рогира с Гарнет на праздник. Надеюсь, ты не против?
— Я только за! Молодец! Буду рад видеть их.
— Если что, я уже извинилась за своё поведение тогда. Тебе за меня краснеть не придётся, обещаю! — смеюсь, понимая, что вряд ли продержусь всё мероприятие спокойно.
— Я запомнил! — папа улыбается, тоже прекрасно понимая, скольких усилий стоит продержаться на коронации, тем более мне.
— Кстати, о гостях. К нам заедут лихолесские послы, да?
— Да. К чему ты?
— Леголас приедет, — невинно хлопаю глазами.
— Пожалуй, это единственный эльф, которого я готов здесь самовольно терпеть, — кивает он.
— Но, я думаю не единственный представитель Лихолесья, которому ты будешь рад, — нараспев произношу я и натыкаюсь на вопросительно-насмешливый взгляд, — В делегации будет одна полуэльфа. Она помогла мне бежать тогда и помогла на поле Битвы. Я хочу вас познакомить…
— Слышать не желаю, — резко обрывает узбад.
— Увидишь — захочешь, — отмахиваюсь в ответ.
— Довольно! — он встаёт из-за стола.
— Ладно-ладно, — поднимаю руки, мол, твоя взяла, — Раз уж поднялся, пойдем нервы успокаивать.
— С дочерью пить не буду, — категорично хмыкает Торин.
— На ужин пошли! — смеюсь я, — Есть хочу! — услышав это, гном хохочет, соглашаясь, и мы выходим под руку, устремляясь к трапезной. По пути гномы, спешащие домой, учтиво кланяются нам с отцом. Никогда к этому не привыкну.
Я давно не была в трапезной, не ужинала с семьей. А сегодня ещё, оказывается, что в честь моего прибытия в родные чертоги там соберутся гномы из похода. Ну, которые смогут, а я надеюсь, придут многие, потому что мы так давно не виделись! К нашему приходу стол уже накрыт, а Двалин что-то обсуждает с Бильбо.
— Самые голодные! — насмешливо восклицаю я.
— Нет, мы просто повторяем первый вечер у меня в норе! — заявляет Бильбо, — Следующим должен заявиться Балин.
— Какой вечер? Тот, когда Торин дважды заблудился? — ехидно уточняю, и получив кивок, добавляю, — Так надо так и говорить — вечер, когда гном потерялся в трех норах!
— Лина! — закатывает глаза Дубощит, — Ты когда последний раз в Эреборе одна не заплутала?
— Я полуэльфа! — гордо вскидываю голову. Отец уже привык, хотя очень удивлялся поначалу, что я постоянно теперь заявляю об этом, ведь раньше про свою принадлежность к остроухим я и под страхом смертной казни не вспоминала.
— Нашла, чем гордиться! — фыркает Кили, появляясь в компании с братом и Балином.
— О, кто-то последовал совету брата в кои-то веке! Но, уверяю, полностью копировать меня не стоит, — лукаво заглядываю в глаза принцев, уважительно кивнув Балину, и улыбаюсь.
Улыбаюсь, в общем-то большую часть вечера, приветствуя друзей: Балин, Двалин, Ори, Нори, Дори, Фили, Кили, Оин, Глоин, Бифур, Бофур, Бомбур, Торин, Бильбо. Четырнадцать, все в сборе, поддерживая семейную, уютную атмосферу. Однако, как оказалось, и такой праздник можно испортить, причём очень просто — всего три лишних гнома и прощайте, непрекращающиеся шутки и байки.
Делим стол на восемнадцать персон, усаживая Даина с Легнаром ближе к Королю, а Этельвид — к Фили. У рыжего принца под глазом сияет фингал, я победно ухмыляюсь. Бильбо взглядом спрашивает, всё ли хорошо — киваю в ответ, самодовольно улыбаясь. Растягиваю улыбку, когда Железностоп начинает прощаться с Торином, вновь извиняясь за сына. После этого они уходят, Этельвид слёзно прощается с дядей, боязливо косясь на меня. Вздыхаю — сегодня не извинюсь. Вот роднёй когда станем, там уж да. Но не сегодня, даже не смотри на меня так, рыжая.
За столом, вроде как, опять оживают разговоры, смех, споры. Только мне помимо испуганной Этельвид, не даёт покоя виноватый вид Легнара. Когда угрожал, такой уверенный был, а тут! В конце концов, выхожу на балкончик, чтобы освежить мысли.
— Вот так сюрприз, — бесцветно встречает меня там гном.
— Да уж, — недовольно поджимаю губы.
— Раз уж так сложилось, я хотел бы извиниться. Отец мне всё рассказал, так что нет смысла скрывать — я не хотел этого. Лина, правда. Я даже рад, что так сложилось, ты ведь тоже не хотела этой свадьбы. Мне от тех слов самому не по себе стало… прости. Будь счастлива! — напоследок гном по-дружески хлопает меня по плечу и ретируется с балкона.
— И ты! — кричу ответ вдогонку, переварив полученную информацию. Он не хотел. Он бы этого не сделал. Он… Хороший, получается. Улыбаюсь, провожая его фигуру, теряющуюся во тьме засыпающего города под Горой.
С лёгким сердцем возвращаюсь на пир, который и не думает заканчиваться. Смеюсь, завидев, как назревает новый спор, затеянный Бофуром. Этельвид не видно, видимо, ушла, не захотев разделить со мной компанию. Мне же лучше.
— Лина! — окрикивает меня гном в ушанке, — Кто из вас с Кили самый меткий?
— Конечно я, — лукаво повожу плечами, — Что за глупые вопросы? — на сие заявление принц начинает сильно возмущаться, подрываясь ко мне.
— Скажи это луку со стрелами! Вот смеху-то будет!
— Спорим? — насмешливо поднимаю бровь, протягивая руку гному.
— Ещё как! — без сомнений, мгновенно отвечает Кили.
Через пару минут у нас есть всё необходимое — лучник забирает своё оружие из ближайшей караульной, где оставил его ранее, а Фили одалживает мне пару кинжалов. Двалин соображает на скорую руку мишень с яблоком в центре, Торин назначается главным судьёй. Решено стрелять с тридцати метров, благо зал позволяет, и Бофур объявляет начало, собрав ставки.
— Дамы вперёд, — злорадствует братец. Второй проигрыш за день — это уже слишком, так что не дай Эру! Иначе, я за себя не отвечаю. Прицеливаюсь пару мгновений и кидаю кинжал, тот прилетает прямо в цель, снося фрукт с подставки. Кили повторяет мой трюк, заставив яблоко покатиться на пол.
— Так мы ничего не решим, — прихожу к выводу, что здесь лишь случай решит, кто победил, — Только яблоки переведём.
— А кто-то за эти яблоки был готов получить по полной, — между делом напоминает Фили.
— Согласна на ничью? — вздыхает темноволосый.
— Есть идея получше, — хмыкаю в ответ, подходя ближе, и шепчу свой план брату. У Кили на лице расползается улыбка, и он довольно кивает. Охота началась.
Фили очень удачно стоит, повернув голову в разговоре с Нори, дожидаясь конца нашего совещания. Он встал у дубовой двери, ведущей к лестнице на балкон, предоставляя полную свободу действий. Мы с Кили, совершенно не привлекая внимания, стоим напротив них, в метрах пятнадцати, и делаем непринуждённый вид, общаясь между собой.
— Три, — начинает отсчёт принц, вскидывая лук.
— Два, — подхватываю я.
— Один! — завершаем вместе, выполняя задуманное. Стрела Кили приходится сантиметров на двадцать выше головы брата, мой кинжал зацепляет одну из кос, пригвождая кончик к створке. Лицо Фили не выражает ничего ясного — то ли непомерный испуг, то ли зарождающуюся волну злости, то ли облегчение. Хотя, возможно, всё вместе.
— Без смертоубийств! — орёт Торин, поняв, что произошло или могло произойти, — Молодец, Лина! Доказала, что ты самая меткая безумица! — под эти слова в стол, ближе ко мне, втыкается ножик, которым остался прицеплен Фили. Замечаю принца, направляющегося в мою сторону с не очень дружелюбным видом. Здраво понимаю, что надо бежать и срываюсь с места. Эру, спасибо ещё, что я в штанах! Никогда не надену платье на семейный ужин!
— Етитская богомышь! — кричу, не зная, куда деться. Оглядываясь по сторонам, влетаю за Двалина, однако быстро становиться понятно, что помощи от вояки ждать не нужно. Выбегаю из укрытия, забираюсь на стол, но Фили опережает меня, ожидая с другого конца. Вмиг решаю, что мне стало слишком жарко и без колебаний прощаюсь с бордовой туникой, отправляя её в лицо блондина, и, пользуясь заминкой, прячусь под столом, переводя дыхание и поправляя рубаху.
— Давно не виделись! — ухмыляется братец, задирая скатерть, и вытаскивает меня из укрытия. Пытаюсь вырваться, но куда там!
— Махал, нет! — визжу, понимая, что он хочет сделать. Ужом из этих объятий вырваться не получается.
— Да! — протягивает Фили, и мой истерический визг переходит в смех. Он решил меня защекотать! Знает же, зараза, как я боюсь щекотки!
— Прости, прости, прости! — задыхаясь от смеха, еле выговариваю, — Я больше так не буду! — все гласные сопровождаются заливистым хохотом, — О Элберет Гилтониэль, прошу! — мой смех уже давно теряется в громовом — гномов, и Фили присоединяется к ним, отпускает меня, сжалившись. Я утыкаюсь принцу в плечо, затихая.
Всё хорошо, что хорошо заканчивается. Но, неужели, кто-то поверит мне, что я прекращу дурить?
Whatever it takes
Cause I love the adrenaline in my veins
I do whatever it takes
Cause I love how it feels when I break the chains
Whatever it takes
You take me to the top, I’m ready for
Whatever it takes
Cause I love the adrenaline in my veins
I do what it takes
