Рассвет за стеной

      Как только мои ноги коснулись земли, я сразу почувствовала несказанное облегчение. Наконец-то мы идём домой. Окольными путями, сбегая из дворца, глубокой ночью, но домой. И самое главное — вместе.       Что еще нужно для счастья?       — Нужно поторапливаться, чтобы к утру быть в Тросте, — Ривай взял мою руку, и мы сразу побежали. Хоть было и темно, я всё равно различала знакомые окрестности парка. Мы бежали по садовым дорожкам, направляясь к лесу. — Как ты добрался сюда?       — На Вороном. Сейчас у разведки плохи дела.       Мы еще не обсуждали то, что произошло в моё отсутствие. Вся разведка под наблюдением, в том числе и моя группа. И что с ними — одному капралу известно.       Холодный воздух резал легкие. Здесь было темно и безлюдно — оно и немудрено, все слуги находятся во дворце. Все работы кончались с заходом солнца, но во дворце даже ночью на нижних этажах бродила жизнь.       Отчего-то отчаянно захотелось прижаться к капралу Леви, чтобы подавить выступающий наружу страх. Раньше у меня без проблем получалось контролировать свои эмоции рядом с ним.       Аккерман остановился. Прислушался. И вытянул из ножен клинок. Каждое его движение быстрое и совершенно бесшумное.       — Кто-то идет, — шепотом, еле шевеля губами, сообщил он. И словно в подтверждение его словам, где-то рядом раздались неторопливые шаги нескольких пар ног. У меня сбилось дыхание, и подкосились ноги.       Леви, не мешкая, схватил меня в охапку и прижал к углублению в стене. Сам неудобно навалившись сверху, прижимаясь к виску, стараясь головой закрыть так некстати выделяющиеся волосы. Я уперлась носом в его шею, вдыхая терпкий запах кожи.       Первая мысль была неутешительной — нас поймают и сдадут на казнь его величеству, а потом медленно убьют. Даже авторитета капрала Леви не хватит, чтобы спасти нас обоих. Особенно в такой ситуации.       Но, распахнув глаза и оглядевшись с того ракурса, который открывался, я поняла, что бояться нечего: в выступе, котором мы оказались, нас должно быть практически незаметно ночью.       — Ривай, — еле слышно прошептали губы, но разведчик тут же дернул головой. Шаги раздались еще ближе, отчего звук стал громче.       Я зажмурилась сильнее, чувствуя, как его длинные пальцы впились еще сильнее в мою талию, когда шаги прошли мимо, и тихие голоса окончательно стали неразличимы. Послышался характерный скрип, потом дальняя входная дверь со стуком закрылась. Мы оба выдохнули с облегчением. И, не теряя больше ни секунды, побежали прочь.       Мы бежали так быстро, что у меня началось сбиваться дыхание с непривычки. В боку нещадно кололо, от чего бежать становилось еще труднее. Противные туфли никак не предназначены для активного отдыха, а длинное платье путалось под ногами, замедляя движения. К чёрту! Останавливаюсь и разрываю ткань по бокам бёдер. Ривай вскинул брови, но промолчал. Только его едких комментариев мне тут не хватало.       Ночную тишину оглушил протяжный вой.       На секунду моя кровь остановилась и заледенела, а потом потекла в обратном направлении.       — Что это? — спросил капрал. Мы уже почти преодолели основную часть сада с милыми аллейками и фонтанчиками. Ещё немного — и будет лес, там можно немного ослабить темп, но не в данной ситуации.       — Псы-гончие, — с тихим ужасом моё сердце готово выскочить из груди. Вспомнив этих тварей, хочется убежать как можно дальше от сюда. Ривай напрягся и сильнее сжал руку.       Оглядываюсь назад. Кажется, в неясном свете факелов, я вижу знакомую фигуру в бархатном камзоле. Даже с такого расстояния я вижу широкую улыбку и блестящие от пряного вина глаза.       Мы ускоряемся, хотя наша скорость и так на пределе. Ноги стёрты до крови, натёртые мозоли лопнули и теперь кровоточат. Без сожаления скинула обувь с себя, оставаясь полностью босой. Вой раздался совсем близко.       — Как далеко твоя лошадь? — кричу я.       — Сразу за садом, у самого леса, — отвечает мне Аккерман. Его брови сведены и взгляд серьёзен. Он тоже чувствует опасность, что прячется в темноте позади нас.       Кажется, я слышу прерывистые вздохи и рык, исходящий из оскаленной пасти. Их острые зубы готовы разорвать чью-то плоть. Я вижу их светящиеся в темноте глаза, словно алые искры от костра, они летят на нас.       — Давай в лабиринт, — Ривай сворачивает и вбегает в самое начало лабиринта. Ощущение, что лабиринт отгородился от всего мира, так тихо и темно здесь было. Но я слышу как дрожит земля от быстрых лап гончих.       Мы бежим, не сбавляя темпа, сворачиваем, молясь на то, чтобы это был не тупик. Пока нам везёт, мы продвигаемся дальше, но грозное рычание преградило наш путь.       Одна из этих тварей обогнула нас и теперь загораживала путь на свободу. Её красные глаза отражали свет луны. Я вижу, как слизкая слюна стекает из пасти, падая на землю. Крепче сжимаю руку капрала.       Гончая набросилась на нас, но одним движением Ривай перерезал её путь острым клинком. Рубиновая кровь окрасила лезвие, а гончая упала замертво, издавая противный скулёж.       — Уходим, пока остальные не пришли.       Оставив умирающую собаку позади, мы сворачиваем направо и бежим не оглядываясь. Мелкие острые камешки больно впиваются в ступни, но я молчу. В такой ситуации страшно дышать, не то, что ныть о каких-то гальках.       Перед нами зелёный коридор раздваивается, дав нам самим сделать выбор последующей дороги.       Ривай остановился в нерешении, явно не зная, как поступить. Он лихорадочно оглядывал оба направления, выбирая наилучший. Увы, тут нам поможет только интуиция. Собачий лай, с примесью волчьего рычания, приближался к нам с неимоверной скоростью.       — Давай сюда, — меня потянули направо. Я следовала за ним, только и успевая передвигать немеющими ногами. Дважды направо? Звучит зловеще.       Так оно и случилось. Мы врезались в тупик. В огромную зелёную стену, состоящую из сотни переплетённых между собой веток.       Как по команде, позади раздался рык. Я обернулась и тихо ахнула. К нам приближалось три гончих. Их гладкая черная шерсть блестела от чистоты, но красоты это не предавало. Это смесь волка и гончей, каков шанс сбежать от них и остаться в живых?       — Возьми, — в моей ладони оказался мой клинок, который я полчаса назад запустила в капрала Леви. Я знала, что нужно делать. Поэтому встала в оборонительную стойку, крепко сжав оружие в правой руке.       Ривай также встал в стойку. Я часто сражалась с ним в спаррингах, но никогда еще мы не работали в паре против общего врага (титаны не считаются). Посмотрим, что же из этого выйдет.       Гончие решили разделиться. Две направились к Риваю, увидев в нем более серьёзного противника. Мной же занялась оставшаяся тварь. Я видела, как горели её глаза в предвкушении. Если бы собаки могли улыбаться, то на её морде сияла бы самая зловещая и омерзительная улыбка.       Пока ко мне приближалась эта псина, я лихорадочно вспоминала все то, что знаю о волках.       Волки — семейство псовых, типичные хищники, как правило, среднего или крупного размера. Зачастую живут стаями, выбирая сильнейшую особь в вожаки, беспрекословно подчиняясь ему. Охраняют свою территорию, наличие таковой — залог выживания. В стаи сбиваются только ближе к зиме, остальное время существуют по одиночке. Готовы биться на смерть.       Имеют острые зубы и мощные лапы. Слабых мест не так много, как и у всех животных — голова, то есть горло, глаза и нос. Грудная клетка защищена лучше, её не так будет просто пробить.       Тварь не прекращала издавать ужасающий рык, приближаясь ближе ко мне. Перед тем, как гончая набросилась, успеваю заметить, что две другие окружают Аккермана, хоть он и успел ранить одну из них.       Режущий удар клинком рассёк воздух, разделяющий меня со страшной опасностью. Гончая отступила, но скалиться не перестала. Наоборот, казалось, что её это только больше заводило. Волки чувствуют страх. А от меня им разит на километр.       Зарычав не хуже волка, я решила броситься в атаку. Все же, лучше так, чем ждать смерти. С громким рыком гончая бросилась мне навстречу. Я смогла подсечь ей лапы одним ударом ноги. Хищник упал на землю, по инерции скользя дальше, но через секунду встал, вновь готовый к бою. Его глаза полыхали алой яростью.       Гончая снова набросилась на меня. В этот раз увернуться не получилось, и меня придавили к земле. Мы кубарем катались по земле, клацанье зубов раздавалось совсем близко, свободной рукой я надавливала на горло животного, пытаясь увеличить между нами расстояние. Вязкая слюна зверя стекала по моей щеке, но чувство отвращения не пересилило жажду жизни. Как бы мне не хотелось смахнуть её, мои руки продолжали сжимать горло хищника.       Наконец мне удалось извернуться, и я нанесла удар в живот гончей. Удар недостаточно сильный, чтобы доставить существенный вред, но уж точно проколол печень или селезёнку. На землю упало несколько капель крови.       Зверь пронзительно зарычал, его короткая шерсть встала дыбом.       Только сейчас я поняла, какую ошибку совершила. Лишние мысли ушли из головы, остались только инстинкты и острое желание выжить. Обезумевший зверь бросился на меня, позабыв о своей безопасности.       Раненное животное намного опаснее любого здорового.       Шерсть гончей окрасилась в серый от пыли с кровавыми пятнами. Сделав шаг назад, я споткнулась о собственную ногу, чем и воспользовался хищник. Гончая набросилась сверху, широко открывая пасть, показывая ряд заострённых зубов. Мне ничего не оставалось, как закрыть глаза и выставить крепко сжатый клинок.       Что-то тёплое капало на моё лицу, стекая на шею. Открыв глаза, я едва не закричала. Пасть гончей была лишь в нескольких сантиметров от меня, глаза широко раскрыты, показывая последнюю искорку жизни. Мой нож воткнут в шею животного до самой рукояти. Оттуда, не переставая, текла алая жидкость.       Не знаю, сколько времени прошло, как я поняла, что туша гончей больше не придавливает меня к земле. Дышать сразу стало легче, однако отчетливо ощущался запах страха и крови. Ею буквально пропиталось все вокруг.       — Пошли, — Ривай помог подняться мне с земли. Моя одежда была изорвана когтями гончей и все еще теплой от её крови. На теле также образовалось несколько крупных царапин. Капрал, как ни странно, был цел, только край плаща изорвался и испачкался в крови.       Не теряя времени, мы бросились дальше. Выход из лабиринта был не так далеко от нас, и мы с успехом преодолели расстояние, не встретив ни одной пси-гончей.       Теперь даже бежать стало легче. Как будто сил прибавилось, и открылось второе дыхание. Мокрая трава приятно холодила истоптанную кожу, даруя мнимое удовольствие. Чувствую, это ощущение продлится недолго.       Вскоре мы достигли места, где капрал оставил своего коня. Вороной был спрятан в лесу, привязанный к дереву. Животное навострило уши, едва мы подошли ближе, и приветливо фыркнуло.       Я скучала по этому красавцу. Вороной дал себя погладить, а потом покорно позволил нам забраться на него. Я уже и забыла — какого это ехать на этом могучем животном, чувствовать крепкие мышцы под собой и несильное покачивание.       Вороной быстро скакал по лесной дороге, ломая упавшие сухие ветки. Те с громким хрустом надламывались, разрывая ночную тишину треском. Я всё ещё слышала протяжный вой гончих. Но, слава богам, они остались позади. Хоть, несомненно, злобные твари не прекратили погоню. Но мы вырывались вперёд, несясь подальше от треклятого дворца.       Подо мной глухо дышит Вороной. Ему не привыкать нести двоих наездников на предельной скорости, а вот убегать от стаи волчьих выродков — не думаю. Меня начало трясти, это выходит адреналин из организма. Резкая слабость внезапно свалила меня.       Крепко прижимаюсь к спине Ривая, так сильно, что слышу звук сердца. Оно колотится ровно также, как и моё. Он всё еще напряжён, мышцы словно застыли в одном положении, готовясь в любую секунду вытянуть лезвие и нанести точный удар.       Лесная колея вывела нас из дремучего леса на залитую лунным светом поляну. Не помню, чтобы мы проезжали здесь по пути в замок, уж слишком незнакомая местность.       — Сейчас опасно выезжать на главную дорогу, — словно прочитав мои мысли, сказал Леви. Он говорил тихо, боясь того, что нас могут услышать. Хотя, готова поспорить, что на несколько километров мы здесь одни. — Военная полиция может караулить прямо там.       Молча киваю и опираюсь ему на плечо, вдыхая такой привычный запах. Пусть сейчас мы оба не в обычной форме с зелёным плащом, пусть неизвестно что происходит с Разведкорпусом, пусть нас чуть не сцапали адские гончие, сейчас это все неважно.       Мы провели в дороге несколько часов, не переставая пересекать многочисленные поляны, те сменялись негустым лесом, а потом по новой. За это время я успела полностью окоченеть. Босые ноги были мокрые от контакта с влажной травой, прохладный ночной воздух лишь усугублял ситуацию.       Я дрожала, как осиновый лист на северном ветру.       Если бы я не потеряла в схватке с гончей свою сумку, то достала бы из рюкзака форму и надела куртку. Еда также лежала в рюкзаке.       Дорожный туман окутал окрестности именно в тот момент, когда мы подъезжали к окрестностям Троста. Густой и липкий, словно кровь, он оставлял еле заметную влагу на коже. Еще немного — и я точно заболею.       Постаралась еще сильнее прижаться к мужской спине, в надежде получить хоть каплю тепла. Зубы трясутся, а из горла выходит белый куб пара. Прижимаю ладони к шее, дабы хоть как-то отогреть их, краем глаза замечая посиневшие пальцы.       — Потерпи, мы почти приехали, — голос капрала звучит уставше и очень тихо, он и сам замерз, хоть и хорошо это скрывает. — Осталось немного.       — Я в полном порядке, к-к-капрал, — отвечаю я с улыбкой, хоть он её и не увидит. — Ты вообще о чем?       Зубы продолжают дрожать, так что я не уверена, смог ли он разобрать хоть слово. Даже если и нет, то все равно Аккерман не поверил моим словам, а тем более уж натянутой улыбке, что спала через секунду.       — Дай сюда руки, — тоном не терпящего неповиновения сказал Ривай. Я часто заморгала, пытаясь понять, о чем он, и как выполнить его приказ.       — Обними меня за талию, — вздохнул он, в который раз поражаясь моей тупости. Неловко мои руки сомкнулись у него на талии. Не то, чтобы стало тепле, даже наоборот, влага на его плаще невольно оказалась на моём лице.       В следующую секунду, одним движением, мои ладони накрыла какая-то ткань и стало непривычно тепло. А потом я почувствовала горячую кожу, от чего лицо приобрело пунцовый цвет. Чуть выглянула из-за спины капрала. Это не могут быть его руки, так как они сейчас держат поводья. Тогда…       О, Боги, мои руки на животе капрала Леви.       Что ни говори, а стало и вправду тепло. Я всеми силами пыталась не обращать внимание на то, как поднимается и опускается его кожа при вдохе и выдохе. Как напрягаются мышцы пресса, и как мои пальцы доставляют ему лёгкие мурашки.       — Спасибо.       Сказать что-то больше у меня не получится, как бы не старалась. Но капрал и так все понял, ему не нужны лишние слова.       Небо начало приобретать более мягкий синий оттенок. Звёзд становилось всё меньше с каждой минутой, и я знала, что совсем скоро выглянет солнце, проснутся титаны и горожане. К этому времени мы должны быть уже в городе.       Надо сказать спасибо Вороному, он вез нас уже не один час, преодолевая множество километров. Его скорость снизилась, но движения он не прекратил. И уже через двадцать минут мы были у самой черты города.       Жизнь здесь просыпается с рассветом, а то и ночью не угасает. Воришки и убийцы любят это время — час темноты. Разведчики тоже любят ночь, ночь приоткрывает нам некую завесу. Да и титаны по ночам спят.       Жители города спали. На улицах никого не было, поэтому нам без труда удалось войти незамеченными. Смольный конь перешёл на шаг, шагая по узким улочкам. Совсем скоро они заполнятся торговцами и простыми людьми. Кто-то поспешит на работу, кто-то на рынок. А мы спешим домой.       С каждым шагом Вороного я ощущаю, как напрягается Ривай. Ладони сжимают и разжимают поводья, сердцебиение увеличилось. К чему такая реакция?       Мы остановились у небольшого двухэтажного домика, точно такого же, как и те, что мы проезжали раньше. Бело-серое, с деревянными ставнями и коричневой крышей, он ничем не отличался от соседей, разве что выглядел опрятнее. Там моя команда?       Теперь сердцебиение увеличилось и у меня. Сейчас я увижу свой отряд, смогу обнять Еву и остальных. На холод внимание уже почти не обращаю, — мысленно я была со своими друзьями. Со своей семьёй.       Ривай слез первым и подал мне руку, помогая слезть. Израненные ступни коснулись твёрдой земли с примесью песка, и я вскрикнула. Капрал удивлённо посмотрел вниз, ища причину моей боли.       — Что с твоими ногами?       — Ну, знаешь ли, в замке не было удобной обуви для побега от злобных гончих. Местные дамочки не носят ботинки, лишь аккуратные лодочки и туфельки. А они не приспособлены к бегу и ужасно натирают ноги… вот я их и скинула. А там камни были… да и жаловаться некогда…       Аккерман тяжело вздохнул, пытаясь держать себя в руках. Сейчас скажет, что я «глупая девчонка» и ничего не понимаю. Потом выскажет часовую лекцию и пригрозит бумажной работой до конца жизни.       — Пошли в дом, — напряженно, с какой-то недоговоренностью, сказал он. Дверь со скрипом отворилась, и мы оказались в довольно уютной гостиной, переходящей в кухню и столовую. Довольно миленько, все близко и не надо никуда ходить далеко.       — Клэрри, послушай … — начал капрал и взял меня за руку. Наши глаза встретились, и я мигом прочитала в них глубокое чувство беспокойства. Неожиданно со второго этажа спустилась женщина. Она сонно потирала глаза рукой и пыталась рассмотреть нас. Через секунду её зрачки расширились и вся сонливость исчезла:       — Леви, мы ждали вас, проходите скорее. Тебе опасно быть на улице.       Я узнала её, пусть и не сразу. Мы уже виделись один раз, перед самой первой вылазкой. Эта женщина разговаривала с Евой и пожелала нам удачи.       Это миссис Морель, мама моей лучшей подруги.       — Где Диаман? — тихо спросил Ривай. Мысли завертелись. То есть, мы сейчас не в убежище, а в родительском доме Евы?       — Он сейчас спустится, — ответила женщина и посмотрела на меня. — Пойдём, Кларисса, я приготовила тебе комнату.       Я неуверенно посмотрела на своего наставника, ждя объяснений. Но тот ничего не сказал, лишь молча указал следовать за миссис Морель. Пришлось повиноваться.       Мама Евы отвела меня в маленькую комнату с односпальной кроватью и маленьким шкафом. Сразу же узнаю тут почерк подруги: она постоянно складывает книги на кровать, даже не думая о том, что стол сгодится лучше. То есть, это комната Евы. Я буду жить тут?       — Отдохни пока, тебе предстоял долгий путь.       — Что происходит? — спрашиваю я у женщины, чувствуя волнение. — Мы не должны тут быть — это слишком опасно, на вас могут выйти полицейские.       Миссис Морель приоткрыла рот в непонимании. В глазах читался вопрос, но она смогла взять себя в руки:       — Леви тебе не сказал?       — Не сказал что?       — Ты остаёшься с нами, а он возвращается один.       Услышав это, тут же бросаюсь обратно к мужчине. Буквально пролетаю лестницу, выбегая на улицу. Стоя на низком крыльце, вижу, как Ривай почти взобрался на Вороного, надевая капюшон.       — Капрал! — Аккерман остановился и обернулся на мой голос. Нас разделяла десятка добрых метров, даже с такого расстояния, мне видны мысли, что тот хочет до меня донести. — А ну быстро объясни мне, что, чёрт возьми, здесь происходит?       Отбросив черную челку, капрал тяжело вздохнул и посмотрел на небо. Солнце еще не взошло, у нас есть немного времени на разговор. Если он думает, что получится оставить меня здесь, то глубоко ошибается.       — Кларк, вернись в дом, — мужчина отошел от лошади, поднимаясь вверх по ступенькам, одновременно набрасывая на себя капюшон. Я все ещё стою на самом верху, это даёт мне мнимое преимущество. По крайней мере, теперь мы на одном уровне, и мне не придётся смотреть на него снизу вверх.       — Пока ты мне всё не расскажешь, я и шагу не сделаю!       — Послушай, — мягко сказал он, будто разговаривает с ребёнком. — Я не могу взять тебя с собой, это слишком опасно.        Примерно то же самое я говорила Мику — маленькому мальчику. А теперь это же говорят мне. И от этого становилось лишь обиднее.       — Почему?       — Сейчас все разведчики под прицелом. Эрвин пытается уладить ситуацию, но они просят выдать Эрена и Хисторию.       — Хисторию? — переспросила я, не понимая, о ком речь. Капрал улыбнулся краешком губ.       — Да, Хистория Райс, можно просто Криста Ленц.       Поражённо ахнула. Райс — это та самая фамилия из книги, основатели стен. То есть, наша миленькая Криста — потомок того самого рода? — Это не повод бросать меня. Снова!       — Так надо, — на мои плечи опустились руки капрала, чуть сжимая их, успокаивая, слегка поглаживая большими пальцами. — Слушай, я вернусь за тобой, как только получится. Ты же веришь мне?       — Почему я просто не могу пойти с тобой? — гнула я свою палку. Глаза Аккермана почернели и были похожи на ночное глубокое небо. Он что-то от меня скрывает.       — Полиция наводила справки о тебе. Интересовалась прошлым, до вступления в Разведкорпус. Не знаешь почему? — отрицательно покачала головой. — Я отправился за тобой, когда смог оставить ребят в безопасном месте.       — Значит, вы не забыли про меня?       — Забудешь тут, Ева мне весь мозг вынесла. Да и другие вопросами завалили.       Счастливо улыбнулась. Мои друзья меня не забыли.       — Когда мы снова увидимся? — стараюсь запомнить каждую черточку на его лице. У меня плохое предчувствие, очень плохое. Надвигается нечто страшное, и я не могу этому помешать.       — Не знаю, Клэрри, не знаю, — выдохнул он. Смотрю на него и вижу грусть в глазах-омутах. Неужели ему также тяжело расставаться, как и мне?       — Пообещай мне, Ривай, — и прежде чем разведчик успел шевельнуться, крепко обнимаю его и прижимаю к себе. — Пообещай, что будешь осторожен. Даже сильнейшие воины человечества истекают кровью, как и обычные люди.       Он без колебаний обхватил мои плечи, вдыхая запах. Боже, он не обнимал меня с того дня, как погиб его отряд. И только сейчас я поняла, до чего же мне недоставало его рук.       Нечто невесомое коснулось моего виска, словно летний ветерок. И я замираю, боясь пошевелиться. — Обещаю.       Я вновь улыбаюсь и отстраняюсь. Сейчас Ривай выглядит как никогда расслабленным, я бы даже сказала счастливым, но кто его знает? В его выражении читается непривычное мне тепло.       — Это потому что… мы теперь друзья? — спрашиваю его, смотря в глаза цвета холодной стали.       Он не знал правильного ответа. Они бы никогда… они никогда не смогут нормально общаться. И задавался вопросом — почему? — уже который день. Поэтому смешки начали умирать на его губах, стоило лишь показаться тому самому взгляду — невинному и чуть любопытному. Черт, это даже не смешно.       То ли дело те огромные распахнутые глаза. Несущие в себе ту тишину, в которую так легко поверить. К которой так легко привыкнуть.       Возможно, именно это с ним и случилось.       Привык к тому, что нельзя было допускать к себе на расстоянии пушечного выстрела. Чего нельзя было даже предположить. К тому, что вызвало бы только недоумение и смех еще год назад.       — Это потому что мы нечто большее.       Ривай отступает назад, спускаясь с лестницы, оставляя меня стоять на крыльце с приоткрытым ртом и совершенно босую. Аккерман садится на лошадь и, бросив на меня прощальный быстрый взгляд, говорит негромкое «в путь». Вороной срывается с места и уносит моего наставника вдаль, под нарастающие первые лучи рассвета.