***
На утро я, как и вчера, собиралась на поиски работы. Разговор с отцом семейства все еще крутился в голове, вызывая румянец и нервную дрожь, но я решительно отложила все лишние думы. Главное найти временную работу и как можно больше помочь Ванессе и ребятам. Тем более, что сегодня встреча с капралом. — Ванесса, я пошла! — крикнула в сторону кухни и выбежала на улицу. Меня тут же окружила городская суматоха. Этот город вообще спит? Сейчас только семь утра, а все уже на ногах. Прохожие носятся туда-сюда, открывают магазины и выставляют товар на прилавок. И где-то среди всего этого мне нужно найти свободной вакантное место, где можно немного заработать. По словам миссис Морель, работы всегда не хватает. Нужно спрашивать у работников таверн или на ручных фабриках. Но так как я практически ничего не умею, из того, что освоили здешние дамы, мне ничего не остаётся, как работать официанткой в каком-нибудь заведении. Что я и пытаюсь сделать. Но увы, ни в одном заведении нет для меня места. Работу здесь найти невероятно трудно. Хоть я и вырядилась, как обычная девушка-крестьянка, что-то выдавало меня. По недоверчиво-презрительным глазам можно было понять, что обо мне думают хозяева заведений: сбежала девка из дому, а значит, в чем-то провинилась, чтоб не навлекать на себя беду, лучше прогнать её и побыстрее. Так все и поступали. В чем-то я их понимала: их опасения не были напрасными. Пусть соломенная шляпа закрывала рыжеватые волосы, а длинная юбка натренированные ноги, внешне я походила на обычную девушку. Пока не заговорю. Остренький язычок не всем хозяевам нравится. Придётся искать дальше. Зачастую, большинство работников шлют меня в «Берлиоз», хоть и не понимаю зачем. Неужели он настолько популярен, что там всегда найдется работенка. Или дело в другом? Случайно набрела на знакомое мне место. Лишь вчера это здание было окружено солдатами ликвидации и находилось на прицеле. Сейчас же оно ничем не отличалось от остальных, разве что размером. Что же, попытка не пытка. Может, тут мне повезёт? Входная дверь неприветливо выбита, на полу валяются несколько щепок, а на ней красуется большой след от сапога. Помещение было не в лучшем состоянии: стулья были разбросаны по полу, а несколько столиков перевёрнуто. На полу виднелась засохшая красная жидкость. «Не кровь» — сразу догадалась я. — Здравствуйте, — мой голос эхом пронёсся по пустому помещению. — Здесь есть кто? Из-под барной стойки выскочил маленький старичок и недовольно меня оглядел. В одной руке у него находилось ружьё, которое он тут же наставил на меня. Удивлённо расширила глаза, однако руки решила поднять вверх, показывая то, что оружия при себе у меня нет. Старичок облегчённо вздохнул: — Девушка, мы откроемся чуть позже. — Извините, что прерываю, — начала я. — Но я по поводу работы. У вас нет ничего подходящего? Старичок цокнул и оглянул разваленное помещение: — Работы нет, можете поискать в другом месте. Ну, нет, я уже устала слышать отказы. — Пожалуйста, сэр, мне очень нужна работа! Я могу всё-всё-все. Буду убирать, мыть, накрывать на стол, приносить еду. Всё, что хотите! Пожалуйста-препожалуйста. Моё нытьё явно действовало ему на психику. — Честное слово, я буду очень стараться. А если чего не умею, то быстро научусь. Я очень умная! — слышал бы меня сейчас капрал, чаем бы поперхнулся. — А еще, я очень старательная. Могу работать до самого вечера. А еще … — Так, хватит! — замахал хозяин руками. — Во загалдела мне тут, аж уши заложило! Ей Богу, что за напасть? Смущённо улыбнулась. А вдруг подействовало, и он сдастся? Хозяин заведения еще раз меня оглядел, думая, на что я способна. — Ну-ка, сними шляпу, — попросил он. Я сглотнула и дрожащими пальцами выполнила его просьбу. Длинная коса упала на спину. Мужчина довольно кивнул и попросил покружиться. Эту просьбу я так же выполнила. — Беру тебя на испытательный срок. Если за сегодня будет хоть один косяк, то вылетишь отсюда на раз-два. Поняла? Счастливо закивала, еле сдерживая порыв запрыгать от победы. У меня получилось! — А сейчас, — добавил он. — Приберись-ка здесь. Такой бардак, а в одиннадцать нам открываться! — Конечно, — сразу согласилась с ним, что вызвало у хозяина усмешку. — Меня кстати Кле… — осеклась я, вспоминая одно из правил Диамана. — Кэсси зовут. Кассиопея Морель. — Кассиопея? — удивился он. — Как из сказки? — я неуверенно кивнула. — Зови меня дедом Марком, если сможешь вынести весь этот день, то приму тебя на работу. Ну, а мне другого и не надо.***
Полтора часа я добросовестно убирала помещение. Расставляла столы, протирала пыль. После уборки в Разведкорпусе — это все равно, что отдых. Некоторая мебель пострадала, под горькие вздохи хозяина, мы разломали её на дрова. Экономия, так сказать. Через полчаса у нас открытие, а зал почти убран. Осталось только расставить стулья к столикам — и готово. — Деда, я пришел! — раздался звон колокольчиков у входа, и я, вместе с Марком, обернулась. У прохода стоял высокий, нескладный парень в самой обычной одежде. И он очень подозрительно поглядывал в мою сторону: — А это еще кто? — Твоя помощница, — ответил дедушка Марк. — По крайней мере, на сегодня. Парень поднял одну бровь и дёрнул плечом. Кажется, он явно не в восторге от моей компании. — Привет, я Кэсси, — протянула ему руку для пожатия, но он не стал отвечать на мой жест. Безразличные карие глаза, казалось, прожигали во мне дыру, приличную такую дыру. — Твоё имя меня не интересует, а моё для тебя не имеет никакого значения, — парень уже было хотел уйти в другую комнату, как его остановило выразительное покашливание рядом стоящего Марка. Тихо вздохнув, он выдал неразборчивое «Джек» и вышел из зала, направляясь в неизвестное мне помещение. Удивлённо перевернулась к хозяину, но он лишь махнул рукой, мол оставь его в покое. Ну и ладно, мне еще пыль с подоконников стереть надо. Через десять минут помещение блистало чистотой. От прежних развалин ничего не осталось, лишь воспоминание. После уборки под строгим надзором капрала-чистюли, убрать одно помещение не составляло труда. Особенно, когда не надо надраивать пол до блеска. — Молодец, — похвалили меня. — Убираться ты умеешь. А теперь марш переодеваться. «Переодеваться?» — не поняла я. — Одежду спросишь у Джека, — сказав это, старичок вышел из таверны. Ну ладно, придется искать этого Джека, а потом и одежду. Единственное, где я еще не была, так в том месте, куда ведёт единственная дверь в этом помещении. Не медля, поспешила пройти дальше по коридору, который вел меня куда-то вдаль, словно лабиринт. Это оказалась большая кухня, на которой уже трудились несколько человек. Там же был и Джек, надевающий белый фартук на пояс. — Мне сказали переодеться, но я не знаю во что, и где это лежит, — смущенно сказала я, стараясь не обращать внимание на заинтересованные взгляды. Парень не пытался скрыть своего раздражения, он закатил глаза, а потом отвел меня в маленькую комнату, настолько маленькую, что и пяти шагов не сделаешь. Все место занимал большой старый шкаф. Парень достал оттуда какое-то платье и швырнул мне, после чего поспешил уйти. — Ну и грубиян, — буркнула я и поспешила переодеться, пока не получила нагоняй от хозяина. Честно сказать, одежда была хорошей, не новой, но чистой и опрятной. Я часто видела такую форму в кабаках и кофейнях, в которых заходила узнать о работе. Девушки в них выглядели очень красиво. Через круглый вырез виднелась грудь, а фартук вырисовывал силуэт талии. Красиво, конечно, но на мне это совершенно не сидело. Будто напялила мешок от картошки. Вышла на свет в поисках зеркала. Повара работали и не обращали на меня внимания. Ну и ладно, мне бы на себя посмотреть только. Пошла дальше в поисках нужного предмета, шла, шла, пока не наткнулась на презрительно-недовольный взгляд. — Что? — переспросила я, глядя на Джека. — Ты серьёзно собираешься распугать всех посетителей? В его голосе звучало столько сарказма, что удивительно, как он не захлебнулся в нем. Я оскорблённо надулась и скрестила руки на груди. — Я не виновата, что ты дал мне такую одежду. Она на мне не сидит. Парень тихо рыкнул и грубыми движениями поднял мне руки, а сам тем временем опустился к низу юбки, отдёргивая её. Потом переместился к корсету, также поправляя его. Увидев мою шнуровку, Джек глубоко вздохнул и распустил её. Через минуту, благодаря новому способу шнурования, у меня появилась ого-го какая грудь и совершенно кончился кислород в лёгких. — А дышать-то как? — спросила у него я. — Молча, — ответил он и ещё сильнее потянул на себя шнурки. Я захрипела. Да он издевается! — Если хочешь, чтобы я упала замертво от удушения, то мог бы придумать более быстрый способ меня убить. Подкинуть идеек? — Обойдусь, — на его лице показалось некое подобие улыбки. Однако, корсет сильно затягивать не стал, по крайней мере, дышать стало легче. Дальше он ловко расправил рюшечки на руках и помог завязать правильно фартук. Надо же, теперь я ничем не уступаю другим официанткам из кабаков. Могу даже посоревноваться с ними. А парень неплох! — Волосы заплести? — спросила у него. Коса совсем рассыпалась, многие пряди вылезли из неё и совершенно спокойно валялись на спине. — Естественно. Не хватало того, чтобы кто-то обнаружил их в еде. И не поспоришь же. Ловкими движениями переплела растрёпанную косу на новую. Ну вот, теперь лучше. Хотя Джеку и это не понравилось. Он снова закатил глаза и высунул маленькую заколку из кармана. — Убери руки, — попросил он, а потом, ловкими движениями обернул косу вокруг головы, создавая новую прическу, наподобие корзинки. — Спасибо, — провожу пальцами по прическе, улыбаясь ему. Тот не переставал недовольно на меня поглядывать, однако хмурится перестал. Мне нравилась его работа, волосы высоко заплетены и не мешают. Теперь ни одна прядь не упадет на лицо, да и подходит под новую профессию. — Иди в главный зал, встречай клиентов, — безэмоционально ответили мне. Не обратив на это внимания, поспешила выйти из дальних комнат в столовую. А вот и первые клиенты. Ими оказались трое мужчин, которые что-то бурно обсуждали, пока ждали моего появления. — Доброе утро, — приветливо улыбаюсь. — Что будете заказывать? Мужчины разом оглянулись на меня. Немое удивление не скрылось от моих глаз, видимо, они не ожидали появления нового персонала. — А где же малыш Джек? — спросил один из них. Хи-хи, «малыш Джек» — теперь можно поддразнивать моего напарника. — Сегодня буду я вместо него, — не прекращаю улыбаться, хоть скулы потихоньку сводит от напряжения. — Так что, господа, будете заказывать? — Три пива, — отмахнулся другой, смотря на товарищей, разом потеряв ко мне интерес. Те задумались, а потом добавили еще по тарелке харчей. Запомнив всё, что мне сказали, поспешила на кухню, дабы озвучить поварам заказ. Оказывается, работать официанткой не так-то уж и сложно. По крайней мере, сейчас. Пока заказ готовится, присела у барной стойки, рядом с Джеком, который тем временем протирал белым платочком кружку для пива. — А тут хорошо, — говорю я, глядя на троицу. Они что-то слишком бурно обсуждали, даже забыв о готовящемся обеде. Я повернулась к парню. — Тут всегда так спокойно? — Дождись вечера, — он зло усмехнулся, но потом вернул лицу прежнее выражение. — Отнеси им выпивку. На столе оказалось три полные кружки оранжевой жидкости. Она пузырилась, а белая пенка так и норовила выйти за пределы стакана. Нос уловил запах дрожжей и хмеля. — Ага, — подхватываю их и недовольно кряхчу. Одна такая кружка весит килограмм, как минимум. А тут их три, причем держать неудобно. С облегчением поставила их на столик посетителей, те на меня и не взглянули, продолжая обсуждать что-то меж собой. — Да я говорю тебе, Бен, не они это! Сам посуди, нафига это разведке? — Вспомни, что они устроили в Стохессе, — выпадом ответил лысоголовый мужик. — Им вполне это по плечу. А тут и повод есть. — А я говорю — нет. — Господа, — перебила я их. — Ваше пиво. Остальной заказ пока готовится, придется подождать, — всматриваюсь в их лица, пытаясь вспомнить, видела ли их раньше. Но мозг говорил, что нет, не видел. Мужчины махнули на меня рукой, мол иди уже. Но, я не собиралась так просто уходить. — Простите, что встреваю, но я тут подслушала ваш разговор. Вы говорили о легионе разведки? — Да, а тебе то что? — зыркнул на меня один. — Можете подробней рассказать? — мужчины переглянулись меж собой, молча договорившись между собой: — Да нечего рассказывать, уже весь Трост об этом только и судачит. Сегодня нашли труп местного купца-предпринимателя. Поговаривают, что это дело рук Разведкорпуса. — Что? — выдохнула я. — Да кому это надо? — сказал до этого молчавший мужчина. — Подумай, Бен, какая связь меж ними и тем торговцем? — Слушать надо было внимательнее, олух! Они вместе спланировали похищение этого мальчика-титана и девки какой-то. Чтобы обвинить военную полицию. Вспомни, что было вчера на улицах. Тогда стреляли тут и там, ты видел хоть одного полицейского в воздухе, а разведчика? А я вот видел! Вчера днем солдаты разведки отбивались от нового отряда ликвидаторов, но простые жители об этом знать не могли. Я бы тоже не знала, если бы вовремя не нашла УПМ. А вот моих друзей похитили взаправду. И что с ними сейчас — непонятно. — Все равно, странно все это… — А на что по-твоему способен командир Эрвин с его ручным монстром на поводке? — Господа, — прервала я их без крика, но в моём голосе слышалась сталь. — Позвольте дать вам совет — не верьте тому, что говорит военная полиция. Слухи не всегда означают правду, зачастую, они так и остаются слухами. Сказав это, я кивнула больше самой себе, чем им, и отправилась обратно к стойке. Вероятно, вторая часть заказа уже готова. Мне что-то сказали вслед, но я была целиком захвачена своими мыслями, чтобы следить за реальностью. Джек сказал что-то про готовый заказ, я также молча его донесла до клиентов. Те настороженно посмотрели в мою сторону, но столь ярое обсуждение прекратилось. Надеюсь, я смогла до них донести свои мысли. Сейчас еще только первая половина дня, клиентов не так много. Лишь одна влюбленная парочка, что заказала чай, да милый старичок с газеткой. Стараюсь не косится на последнего, хоть это и выходит чересчур плохо. Мне нужна эта газета, если что-то и произошло, то эту новость напечатают. Мне нужна эта газета! — Прекрати ёрзать, — шипит мне тихо Джек. — Выглядишь, как путана в ожидании клиента. — Эй, — стукнула его по руке. Тот посмеялся от своей же шутки в кулак. Вот наглый тип. Однако он мой напарник, нужно наладить отношения. — Слушай, а давно ты здесь работаешь? — С детства, — он пожал плечами. — Деду нужен был помощник, ну, а кто если не внук? — О, так вы родственники? — Джек кивнул и жестом показал мне на уходящую компанию троих человек, что уже сидела тут битый час. Мужчины вволю наелись и наобсуждались, а теперь, предварительно заплатив, собираются покинуть помещение. Взяв со стола несколько монет, отнесла их парню. Тот пересчитав их, отдал мне одну серебряную монетку. — Что это? — Твои чаевые, — я радостно взвизгнула и спрятала монетку в кармашек. Получать собственные монеты за труд намного приятнее, чем зарплату в Разведкорпусе. Если подумать, то и прибыльнее. За весь день я обслужила человек двадцать. Носясь туда-сюда, из головы вышли мысли о легионе, их место заняли заказы посетителей. Уже от местного меню разболелась голова. И самое страшное — они не кончались. А только приходили и приходили. К семи вечера были заняты все столики, даже барная стойка забита до отказа. В воздухе играл запах пряного вина и пива, слышались голоса, да дружное пререкании компаний. Девушки, пришедшие вместе с ухажёрами или же клиентами (почему бы нет) заливисто смеялись и просили еще выпивки. — Джек, я так больше не могу, — вздохнула я. Парень злорадствующие усмехнулся, подавая мне еще кружку пива. — Привыкай, крошка, или же проваливай от сюда. Закатив глаза на такое обращение, взяла заказ и отнесла к столику, где вовсю продолжалось веселье. Дамы прижимались к мужчинам, так и норовя показать глубокий вырез в платьях. А те и не против. — Ваш заказ, — ставлю кружку, улыбаюсь и ухожу к другому столику, на этот раз забрать грязную посуду. Её я несу на кухню, а оттуда забираю уже готовое блюдо. И так по кругу. Кажется, этот кошмар никогда не закончится. — Отдохни пока, — говорит мой напарник. — Я сам обслужу новеньких. Устало киваю и опускаюсь на табурет за барной стойкой. Напротив меня выпивают представители сильного пола, что-то негромко обсуждая между собой. Тут больше одиночек, которые решили залить своё горе дешевым алкоголем, чем любителей больших компаний. А вот мне скоро уходить. Через минуту поглядываю на механические часы, но стрелки, как нарочно, бегут слишком медленно. — Послушать только, что в мире творится, — вздыхает седовласый, лысеющий, мужчина с редкой бородкой. Он опрокинул рюмочку горячего пойла и потёр нос ладонью. — Что же творится в мире? — особенно выделяю последнее слово. Так и хочется сказать, что стены это не весь мир, но я молчу. — Разведкорпус полностью расформировали. Теперь каждый разведчик считается вне закона, — с каждым предложением моё лицо белеет, а сердце учащает ритм. — Вон, сколько арестовали сегодня. Да командира этого, как его там? Ай, ладно, пофиг, под стражу взяли. Военная полиция так и лыбится от счастья, даже противно. — Эрвина? — Да-да, его самого. Пораженно оседаю и сжимаюсь в комочек. Резко стало очень холодно, словно меня обдул северный ветер, а по лицу прошлась ледяная пыль. Если даже Эрвина схватили, то дело дрянь. Теперь мы все в опасности. Тем временем, стрелки начали приближаться к десяти. У меня есть минут пятнадцать, чтобы добраться до того самого места, где будет ждать меня капрал. Нужно только предупредить одного парня, у которого чертовски противный характер. — Джек, — обращаюсь я к нему. — Мне нужно уходить. Думаю, на сегодня я закончила. — Мы обычно закрываемся в полночь, — задумался тот. — Но скоро придёт дед, я предупрежу его, что ты ушла пораньше. Даже не знаю, понравится ли ему это… — Слушай, разве негоже девушке возвращаться домой заполночь? А если случится что? Его лицо разом вытянулось, а кожа побледнела. — Иди уже, скажу деду, что я тебя отпустил. — Спасибо, — обняла его на радостях. Тот вздрогнул от удивления и несколько секунд не подавал признаков жизни. Еще раз поблагодарив на прощание, побежала переодеваться в свою одежду, не забыв захватить свои чаевые. — Джек, — кричу я ему. — А можно взять несколько продуктов? Я оставлю деньги, — он что-то сказал, но из-за шума я не услышала ничего. Будем считать, что он разрешил. Взяв с кухни две буханки хлеба, да несколько овощей, положила их в плетёную сумку. Вот и чаевые кончились… Ну да ладно, зато ребята с голоду не умрут. Зная капрала, это вполне возможно. Да и как они там, бедненькие? Махаю на прощание Джеку. Тот хмурится, но кивает. Думаю, мы подружимся. Солнце почти село, а мне нужно поскорее добраться до нужного места. Продавцы убрали товар с прилавков, да и в целом город опустел. Почти не встретив никого на своём пути, пробираюсь к окраине, постоянно оглядываясь, боясь того, что за мной ведётся слежка. Но её нет, и это радует. А вот и знакомый пригорок. Отсюда начинается глухой лес, и здесь кончаются последние домики. Вот только Ривая тут нет. Грустно вздохнув, присела на поваленное дерево, прижав к груди сумку с едой. Вечерняя тишина успокаивала и расслабляла. Только комары-гады кусаются. Прихлопнув одного прямо в воздухе, уловила еле заметное движение где-то сбоку. В следующую секунду к моему горлу был прижат нож. Я не видела своего противника, однако отчетливо чувствовала чужое дыхание у себя на коже. Крик застыл глубоко в горле. При каждом вздохе кожа опасливо натыкалась на острое лезвие, так и норовя пустить первые алые капли. — Я мог бы перерезать тебе глотку, а ты и не заметила, — шепчет мне на ухо холодный голос. От этого бегут быстрые мурашки. Мне пригодится ущипнуть себя за руку, чтобы успокоиться. — Но ты не убьёшь меня, — шепчу в ответ. — Ты не можешь убить меня. Лезвие отслоняется от кожи. И я наконец могу спокойно вздохнуть. Строю недовольную гримасу, поглядывая на человека в плаще. — Знаешь, у тебя так себе с эффектным появлением. Нужно больше тренироваться на публике. — Может с эффектностью у меня и проблемы, зато с незаметностью намного лучше, чем у тебя, — отвечает Ривай и тянется к капюшону. — За тобой не было хвоста? Уверенно мотаю головой. Капрал заметно расслабляется и скидывает его. — Как наши? — спрашиваю я, пытаясь подметить изменения в моём наставнике. Кажется, лицо стало серее от недосыпа. Слишком нездоровый тон кожи. И мне это не нравится. Очень. — Они в убежище. Вероятно, нам скоро придётся переместиться. Здесь становится небезопасно. — Куда вы направитесь? — Пока не знаю, — он глубоко вдыхает и садится рядом со мной. — Нам нужно отправляться за Эреном и Хисторией. Но вся эта суматоха невероятно мешает. Ханджи пытается найти информацию, а нам даже носа нельзя показать в городе. Сразу на мушку поставят. — У вас есть я. — Нет, — твёрдо отвечает он. — Ты не можешь рисковать своей жизнью. Это слишком опасно. — Значит вы можете рисковать, а я нет? Ривай снова вздыхает, но ничего не отвечает. Мы сидели так несколько минут, продолжая слушать тишину. Даже комары перестали жужжать под ухом. — Пошли, — капрал Леви встал и сделал несколько шагов вперед, потом остановился, поджидая меня. Наверное, он ждал, что я пойду за ним. — Куда мы идем? — все же встаю и следую за ним. Мы идем молча куда-то вглубь леса. Холм становится всё выше, идти «в гору» не очень удобно, но мы не останавливаемся, минуя поваленные деревья и глыбы камней. Мы вышли на открытое место. Лес будто огибает эту маленькую полянку, оставляя кусочек неба и замечательный вид на спящий город. Свет от факелов виден даже на таком расстоянии. Город будто горит сотнями огоньками. — Красиво, — говорю я, подходя к краю обрыва, любуясь. Ривай стоит прямо и задумчивым взглядом смотрит на город. Его спина прямая, а руки сведены за спиной. Даже сейчас я чувствую, что его что-то гложет. — Эй, — подхожу ближе. — Что случилось? Мертвенно-бледное лицо разведчика выглядело, словно застывшая восковая маска. Даже привычный взгляд с примесью стали стал усталым, поблек, будто яркость радужки разбавили монохромными тонами. Даже почудилось, что его фигура как-то сгорбилась и поникла. — Иногда мне кажется, что мы сидим на пороховой бочке. И нужна лишь спичка для того, чтобы нас подорвать. — Тогда нужно убрать все спички подальше, — мне безумно сильно захотелось сжать его руку. Все, что угодно, лишь бы дать ему понять, что он не один. Что я рядом. Сердце ёкнуло, болезненно сжавшись, и неприятно-тоскливо заныло. — А если все вокруг полыхает пламенем, а ты стоишь на бочке с порохом, то что тогда? — Тогда у тебя есть всего три варианта, — смотрю ему в глаза. — Первый — оставить все как есть и надеяться на то, что в этой бочке не порох, а песок. Второй — сдаться и проиграть. Ну, а третий — перейти в атаку и потушить огонь, защитив свой порох, — он молчит, что побуждает меня продолжить свой монолог. — Первые два нам не подходят. Остаётся только третий. — Не подходят, — соглашается капрал и вдыхает свежий ночной воздух. Где-то там, вдалеке, я вижу слабый огонёк в зарослях леса, возможно, именно там и скрывается моя группа. А может, мне просто кажется. — Тогда будем защищать наш порох? Слово «вместе» зависает где-то в воздухе. Мы оба его чувствуем, но ничего не говорим больше. И, когда он устремляет взор в небеса, в них становится в два раза больше звёзд — У нас просто нет другого выхода, Клэр, — он изо всех сил старался показать, как сильно его не прибивает вся эта ситуация. Но неиссякаемых сил не бывает. И я на секунду представила себе: а ведь он в этом напряжении уже много, очень много времени. Куда больше, чем я сама. И видел куда больше, чем я. Наверное, именно это заставляет сделать меня шаг вперед и встать ближе. Просто стоять совсем близко, но на приличном расстоянии. Чувствовать, как напряжено его тело и какими громкими кажутся вдохи. — Ну тогда ты наваляешь всем, используешь все свои супер-классные приёмчики, и мы победим, — широко улыбаюсь, представляя такую картину. Капрал молчит. По всему видно, он устал. Этот длинный кошмарный день не прошел для него даром. Да и почему только этот? В этом дне нет ничего особенного, вероятно, он почти полностью повторяет вчерашний. — А ты в это время что будешь делать? — на его лице мелькает тень улыбки, но она тут же исчезает. — Болеть за тебя. Ну, или прикрывать твою спину, что же ещё? Он смотрит на меня долгим пронзительным взглядом. По обыкновению, на лице у него ничего прочитать невозможно. Но я то его хорошо знаю. Мне понятны и едва заметное подрагования скул и прищуренные глаза. — Когда мы вернемся в Разведкорпус, нам нужно будет многое обсудить, — он выдерживает паузу, а я стараюсь понять, что такое он имеет в виду. — Да, — твёрдо говорю, но тут же осекаюсь. — Если вернемся. — Вернемся. А до тех пор, не смей лезть на рожон, — голос у него звенит, а я пожимаю плечами. Как получится, неприятности сами ко мне лезут. Мы присели на влажную от ночной сырости траву. Не жалея одежды, разлеглась во весь рост, подложив под голову руки. Спиной чувствую холодную влагу и ёжусь. Немного неприятно, но можно и потерпеть. — В городе сейчас неспокойно. Найден труп мужчины, говорят, что это сделали разведчики. — Знаю. Это был тот торговец-предприниматель. Его убили за то, что он помог разведке. И нас подозревают в его убийстве. Эрвина арестовали прямо среди толпы. Слух об этом должен был уже разлететься по всей территории. — Что теперь будет дальше? — Они будут его пытать, — глухо отвечает Ривай, его взгляд скользит по звёздному небу. — Он не из тех людей, что быстро сдаются. Предполагаю, что информацию они не получат, но это не помешает властям вынести смертный приговор. — Насчет властей, — мямлю я. — В замке я нашла некую информацию о семье Райсов. Там сказано, что именно они правители стен, а не Фрицы. Семья Райс обладает некой силой, но там не сказано какой. — Мы слышали похожую информацию. Но пока неуверены в её подлинности. — Это правда, — он резко вскидывает голову, смотря на меня. По голосу он понимает, что мне известно больше, чем могу сказать. Он медлит, давая мне шанс высказаться. — Адриан намекал мне, что у него лишь видимая власть. Я не придала этому значение, но теперь понимаю, что к чему. Да и королева ненормально на меня отреагировала … — Королева? Закусываю губу, почти до крови. Ну не рассказать ему о нашей потасовке с королевой? Подумаешь, сказали друг-другу пару ласковых, пф, делов-то. — Да, пустяки, — равнодушно отвечаю и отвожу глаза. — Не бери в голову. — Кларк? — он выжидающе на меня смотрит, ожидая ответа. Моя фамилия из его уст всегда звучит, как нечто угрожающее. Мне сразу стало не по себе. Я сглотнула и сжала кулаки, дабы справиться со своими чувствами. И тут же придумываю, как перевести тему разговора. — Ой, капрал, смотри, — показываю рукой в небо. — Какая ночь звездная! Звезд и правда много. Если сравнить вид с балкона принца Адриана и вид с этого места, то сравнение пойдёт отнюдь не в пользу королевских хором. Подумаешь — мокрая трава, да ночной холод, это намного приятнее того, что я видела на протяжении месяца. — Если ты думаешь, что ушла от темы, то ты глубоко ошибаешься. — Капрал, — уже менее уверено продолжаю я. — У тебя такие тени под глазами, — театрально прикрываю рот ладошкой. — Ужас! Вернемся домой, лично буду следить, чтобы ты высыпался. И даже не спорь. Тот глубоко вздохнул, понимая, что информации от меня не добиться, и также прилёг на спину, параллельно мне. Наши головы были почти на одном уровне, лишь несколько травинок разделяло их. Его темные глаза смотрят в небо, отражая его. Хотелось бы мне сказать о многом, но я молчу. — Хотел бы я на это посмотреть. — Мы выберемся отсюда, — убеждаю я скорее саму себя, чем его. — Выберемся, и все будет как раньше. Он соглашается, а я думаю о том, что было бы неплохо продлить эти мгновения. Когда за тобой никто не гонится, а ты не убегаешь от погони. Но мы разведчики, мы вечно в погоне за нашей верой. Летим, вместе с ветром, боясь оглянуться назад. Ведь не только мы участвуем в этой гонке за жизнь, за нами также ведётся своя дикая охота. — Темно так, — задумчиво произношу я, протягивая ладонь к черному небосводу. — Хоть звезд так много, и они так ярко горят, но их недостаточно, чтобы прогнать тьму. — Существуют разные виды темноты, — тихо говорит Ривай, а я закрываю глаза, растворяясь в его голосе. — Есть темнота пугающая, темнота успокаивающая, дарующая отдых, — мысленно представляю их все. — Есть темнота влюблённых и наёмных убийц. Она становится такой, какой её хочет видеть взывающий к ней. Или кому она нужна. Сама по себе не является ни плохой, ни хорошей. — А какая темнота сейчас? — открываю глаза, пытаясь рассмотреть сквозь траву его лицо. Хочется думать, что он сейчас улыбается, но, зная его, максимум, на что я могу рассчитывать — умиротворённое лицо или тень полуулыбки. Но мне и этого достаточно. — Желанная, — его голос кажется совсем близко, словно шепчет на ухо, однако ни он, ни я не шелохнулись, продолжая обдумывать каждое слово, нами сказанное. Мы лежали на траве и слушали ночную тишину, когда еще удастся побыть в такой умиротворяющей обстановке. Вспомнился случай, когда мы случайно уснули на сене. — Ривай, а помнишь, как мы с тобой на сене уснули. Потом еще бежали, как ошпаренные, до корпусов. — Давно это было, — слышу в его голосе еле заметную грусть, но не могу ничего поделать, я тоже скучаю по тем мгновениям. Когда не было еще таких проблем как ускользнуть от полиции, да наёмников. — Ты еще когда-то пирог вместе со своей группой приготовила, потом ходили, разносили его. Запах по всему корпусу витал. — А ты меня заставил отчитываться за это, — пихнула его локтем в бок. Пусть не расслабляется и помнит, что я такое не забываю. Тогда было все по-другому: главная моя проблема состояла в том, чтобы доползти до комнаты и не рухнуть по дороге после изматывающих тренировок, а его отряд был жив. Жизнь научила меня не оглядываться назад, но иногда так хочется обернуться. — Ты была и остаёшься занозой, Кларисса Кларк, — он мягко усмехается. Хрен знает, каким чудом он заставил себя промолчать и не добавить еще острот. Позволяя ей веселиться в эту совсем невеселую ночь. — Не всё в этом мире меняется, — просто отвечаю ему, перебирая в голове подходящие примеры для аргументирования. Солнце восходит на востоке и заходит на западе, реки впадают в океан, например. — Верно, ты и сейчас меня бесишь. — Тебе же нравится это! — парирую я. — Кто кроме меня может дать тебе отпор? Тебя это зацепило, ведь так? Могу поспорить, что именно поэтому ты и взял меня в ученики. Аккерман встряхнул головой, понимая, что его снова неутомимо швыряют в пропасть. Он раньше видел проблему в Клэрри, но мир теперь вертелся не только вокруг неё: сыворотка, король, расформирование Разведкорпуса. Слишком сложно это было воспринять и прочувствовать. Слишком многое рухнуло на его плечи. Хотя и отрицать тот факт, что его тянуло к Клэрри, — это как расписаться в собственном смертном приговоре. — Нет, не поэтому. Ты была слабой и постоянно попадала в неприятности. Тебя бы съели на первой вылазке, если не раньше. Однако Эрвин считал тебя очень полезной, твои знания, если точнее. Было бы жаль потерять такого солдата. — То есть, ты взял меня под опеку по приказу Эрвина? — изумилась я, чувствуя странную горечь в сердце. Внезапно температура упала на несколько градусов. — Нет, — тихо ответил он, поворачивая голову в мою сторону. — Для него это стало сюрпризом. Впрочем, как и для меня, — удивлённо посмотрела на него, требуя продолжения. Разведчик тяжело вздохнул: — Ты свалилась нам на голову, подавая еще больше нераскрытых тайн. Твоя позиция трусихи, смело рвущейся в бой, однажды сыграла бы злую шутку, — мужчина замолчал, но через несколько секунд продолжил. — Ты не из нашего времени. Лишь вопрос времени — когда военная полиция прознает о тебе. И они прознали. Если тебе суждено столкнуться со всем этим, то ты должна быть готова. — Это и есть истинная причина всех этих дополнительных тренировок? — Не совсем, — как-то расплывчато отозвался Аккерман, возвращая взор к звездам. Он бы ни за что не признался ей, что некогда раздражающие его тренировки превратились в приятное времяпровождение. — Тогда какая же настоящая причина? — от него можно было ожидать все, что угодно. Более того, все его поступки хоть и несли в себе определённый характер, временами, были мною непоняты совсем. — Не скажу. Рано тебе еще о таком знать, Кларк. — И все же, почему я не могу пойти с тобой? — зачем-то вновь спрашиваю, хоть ответ и так очевиден. — Я не могу ничего обещать, — с какой болью были сказаны эти слова. — Нас везде поджидают люди короля. Если поймают и тебя, то это будет для нас двойным приговором. Я не могу идти наперекор плану, будучи неуверенным в твоей безопасности. Стоило бы сказать, что все в порядке. Хотя ни черта тут не в порядке. Мне нужно сказать ему, что он может на меня положиться, что я могу прикрыть тыл. Мне бы стоило… — Я хочу помочь, — отчаянно шепчу я, почти чувствуя надвигающиеся слёзы бессилия. — Мне страшно, Ривай. Мне страшно потерять вас всех. Тебя. Пока мне приходится сидеть в безопасности, работая официанткой, вы рискуете своими жизнями! Я не могу так. — Ты устроилась на работу? — разведчик резко подскочил, прожигая меня взглядом. И почему из всего он выбрал самое неподходящее? — Ты только это услышал? А то, что я с ума схожу от беспокойства за вас, плавно пролетело мимо ушей? — Почему ты устроилась на работу? — он оскалился, с трудом подавляя в себе вырывающийся гнев. — Или слова о безопасности пролетели мимо ушей? — Я хочу помочь! Да пойми ты в конце концов! Я не собираюсь прятаться дома, пока вы находитесь на волоске от смерти, а двое моих друзей вообще в лапах врага, и после этого всего мне нужно сидеть и не рыпаться? Мне хватило ума остановиться и прекратить свою речь, иначе такой оживленный разговор мог кончится не самым приятным образом. Но мне нужно убедить одного очень упрямого человека и остаться при этом живой. — Не отталкивай меня, Ривай. Ты не можешь возложить все проблемы на себя, одному не справиться и не выиграть в этой войне, а я… — Хватит, — он сжимал и разжимал кулаки. Остается только гадать, что смогли донести ему мои слова. — Хорошо. Поступай как знаешь, ты, надеюсь, в состоянии отвечать за свои действия. Воздух наполнился помимо аромата трав и ночной прохлады чем-то тягучем, напоминающим обиду и обрывки недосказанности. Это было то, что больше всего меня раздражало в капрале: он ставил точку там, где должна стоять запятая. После его колючих высказываний терялась нить разговора и, казалось, продолжать смысла не было. Я легла на спину, уткнувшись носом в сгиб локтя, закрывая глаза, отворачиваясь в душе от всего мира, в том числе и от капрала Леви. Он так же, как и я, замолчал, но не спешил ложиться обратно на траву, которая уже успела покрыться ночной росой. Ну почему все наши разговоры должны кончаться либо непониманием, либо ссорой? — И ты опять ушел в себя, — бурчу себе под нос, надеясь, что мой наставник этого не услышит. Но он услышал и, не поворачивая головы, холодно бросил: — Я уже говорил тебе. Я не силен в разговорах. — Сейчас ты разговариваешь. Он пожал плечами, как бы обращаясь к самому себе: — С тобой легко говорить. Он сказал это так легко и просто, даже не подозревая, что тем самым разрушил всю картину наших с ним отношений. До этого момента я была почти полностью уверена, что он с трудом выносит мою болтовню. С удивлением замечаю, что звёзд на небе стало меньше, и небо приобрело такой синий оттенок, как за несколько часов до рассвета. — Пора возвращаться, — тихо говорит Леви, вставая. Его темный силуэт кажется темнее ночного неба, и я с замиранием сердца слежу за каждым его движением. И только через семь долгих секунд до меня доходит смыл его слов. — Да, ты прав. Оглушительная тишина, с которой мы вернулись обратно на прежнее место, давила на нас не хуже давления на дне океана. Это было непохоже на то, чем мы иногда занимались ночью в столовой, когда сталкивались за одним столом, попивая чашечку ароматного чая. Слушать тишину в его компании было привычно и чем-то приятно-обыденным. Но сейчас… она была такой оглушительной, что нельзя было услышать собственные мысли. Мы добрались до нужного места, в нерешении остановившись возле упавшего дерева. Трудно было вымолвить слова прощания, но и уйти вот так, не сказав ни слова, не могли. Я стояла спиной к спящему городу, топчась на одном месте, нервно кусая губы. А Ривай смотрел из приопущенных век то на меня, то на страшные дебри леса. Было видно, что он начинает переживать за оставленную команду, но отпустить вот так меня тоже не может. — Иди, — так же тихо говорит он, разворачиваясь и бесшумно идя навстречу мраку. — Будь осторожен, — еще тише говорю я, словно молитву. Его силуэт на секунду останавливается в темноте, но, возобновив движение, в считанные секунды скрывается из виду. Мне остаётся лишь сдерживать себя, чтобы не двинуться следом.