— Не досадуйте; я смеюсь тому, что вы сами себе враг, и если б вы попробовали, то вам бы и удалось, может быть, хоть бы и на улице дело было; чем проще, тем лучше... Ни одна добрая женщина, если только она не глупа и особенно не сердита на что-нибудь в ту минуту, не решилась бы отослать вас без этих двух слов, которых вы так робко вымаливаете... Впрочем, что я! конечно, приняла бы вас за сумасшедшего. Я ведь судила по себе. Сама-то я много знаю, как люди на свете живут! Белые ночи
Яркие лучики света пробираются сквозь не до конца задернутые шторы, на бледной коже прыгают солнечные зайчики. Василиса недовольно закрывает лицо мягкой подушкой, стараясь оградиться от назойливого света. Хочется спать дальше и дальше, пока... — Давай, вставай! Птички поют, солнце встало! — ехидный голос Захарры прерывает василисину полудрему, на что Огнева мычит что-то нечленораздельное под подушкой. — Скоро завтрак, а ты тут лежишь до сих пор. Не встанешь, так останешься без еды, — хмыкает подруга и, весело насвистывая, направляется на выход. После таких слов Василиса со стоном отрывает подушку от лица, жмурясь от падающего солнечного света. Завтрак — это хорошо. Ради этого можно и подняться. Спустив ноги с кровати, она тут же падает на спину, раскинув руки.***
— Кто этот парень? — в очередной раз спрашивает Василиса у Захарры, накручивая спагетти на вилку. Она вместе со своей новой подругой и Маришкой сидят в оживленной столовой, а Огнева не может отвести взгляда от беловолосого, чьего имени Захарра так и не поведала. Но и сейчас она, видимо, этого делать тоже не собирается: — Я же сказала, что не хочу говорить об этом. С ним связана одна крайне неприятнейшая история. — Но почему ты даже имени его назвать не можешь? — в ответ только молчание. Ладони девушки сжались в кулаки, и веселые искры в глазах поблекли. — Ты что скажешь? — переводит взгляд на Маришку Василиса. От Захарры ничего не дождешься, раздраженно думает она. — Ничего. — Просто отвечает Резникова, тоже вперившись взглядом на свою порцию. — Если Захарра не хочет говорить, то и я не буду. — Да вы будто сговорились! — пылко начинает Огнева, рывком поднимаясь со стула, не замечая несколько заинтересованных взглядов на себе. — Да идите вы все к чертям! — чуть тише добавляет она и быстрым шагом покидает столовую.***
Василиса переворачивается на другой бок, вперившись взглядом в стену — сил смотреть на диковинные рисунки Захарры, которыми покрыта стена с ее стороны, уже нет. Она не может выбросить из головы странного незнакомца. Хотя с какого черта он ей сдался? Обычный псих, не более. И из-за него Огнева еще и поссорилась с подругами. Зашибись! Но почему никто не хочет говорить его имени и вообще кто он такой? Что-то здесь нечисто. Конечно, Огнева может бросить всю эту затею и жить по воле судьбы и дотянуть до выписки. Или искать приключений на свою задницу. Накрывшись одеялом, Василиса устраивается на кровати поудобнее, притягивая подушку поближе. Определенно второе.***
За окном стоит темнота ночи — а Василиса никак не может заснуть, ворочаясь с боку на бок. Сон никак не идет, хоть ты умри. Плюнув на свои попытки, Огнева садится на кровати, свесив ноги. Переведя взгляд на мирно спящую Захарру, она легко поднимается и тихо одевается. Сейчас хочется только прогуляться по пустынным коридорам больницы — это запрещено, однако правила как раз и созданы для того, чтобы их нарушать. Захватив куртку со стула, девушка выскальзывает за дверь и бесшумно прикрывает ее. Оглядевшись, Василиса ступает в правую сторону — она не успела изучить все здесь до конца и не знала, что может ждать впереди. Но адреналин зашкаливал, и Огневой не очень хочется возвращаться назад, в комнату, где все еще сладко спит Захарра.***
Огнева вздыхает, заполняя легкие свежим ночным воздухом. Опершись на перила, она глядит на звезды: вот одна, вторая, третья... их на небе бесчисленное множество, не пересчитать до конца. Они сияют, как бриллианты, приманивая взгляд. Хочется так и стоять, наслаждаться отменным видом с балкона и никуда не уходить. Оказывается, здесь есть небольшие балкончики, выходящие на территорию больницы. Кажется, днем тут явно появляются люди — в углу виднеются пара широких стульев. Василиса прикрывает глаза, представляя, что происходит в больнице в течение всего дня: непривычная тишина, тихие шаги за дверью и шумная столовая. Это никак не связывалось между собой. Вообще. — Что ты тут делаешь? — на плечо неожиданно ложится холодная рука, отчего Огнева вздрагивает, возвращаясь в скудную реальность. — А?.. — слишком громко переспрашивает Василиса, но тут же умолкает. — Тише! — шипят ей на ухо, закрывая рот. — Если нас услышат, то виновата будешь ты. Девушка быстро кивает, и рука опускается — Огнева снова втягивает носом воздух и оборачивается назад — но она боится, что это будет совсем не то, что ей хотелось бы видеть. И да, все именно так. Позади нее, скрестив руки, стоит тот самый парень из столовой, про которого Захарра так и ничего не сказала, а Маришка уж подавно. Вблизи он куда красивее — белые, с золотистым отливом волосы, внимательный взгляд из-под густых ресниц, светлая кожа и сама его натура вызывает в Василисе порхание бабочек в животе, чего она давно не испытывала. А испытывала она это только с одним человеком. Только теперь его нет. — Что ты... здесь делаешь? — выдавливает из себя рыжеволосая, отворачиваясь и стараясь более на него не смотреть. — Пришел посмотреть на звезды. — И, как назло, встает рядом, также опираясь на перила. — И ты тоже, да? — Может быть, — прикусывает губу Огнева, отводя взгляд. — Тебе-то какое дело до меня? — Ну, ты же так интересовалась мной, верно? — уголки губ устало приподнимаются. — И я все отлично вижу. Как ты что-то яро спрашиваешь у своих подруг, глядишь на меня в то же время? — Нет, это была ошибка. — В горле пересыхает. — Я задавала вопросы Захарре совсем по другому поводу. Откуда тебе вообще это знать? — Скажем так, что дорогая Захарра не хочет говорить обо мне по некоторым причинам, — его ладони сжимаются в кулаки, но парень тут же расслабляется, — возможно, когда-нибудь ты сама узнаешь правду. — Как тебя зовут? — неожиданно для самой себя спрашивает Василиса, скосив взгляд на беловолосого. — Можешь звать меня Марк.