* * *
- …А потом он такой закатывает глаза и говорит своим кабанам: «Здесь воня-яет, ухо-одим». Придурок, - Рон с яростью вгрызся в хлеб с положенным на него куском мяса. - А Невилл так и сидит, без рта. Едва расколдовали. Рассказ Уизли о произошедшем с друзьями в поезде занял всю дорогу до Большого зала. Некоторых подробностей Гарри предпочел бы не слышать, как и большинство обедающих гриффиндорцев, но отсутствие их не изменило бы фактов. Драко Малфой - урод. - Да, если бы не Гермиона, я бы так и ходил до самой школы, - передернулся Лонгботтом, с благодарностью глядя на подругу. – Жутко было. Я даже мычать не мог, представь? - Мне Том показывал, как снимать подобные проклятия. - Расскажешь, Мио? Грейнджер согласно кивнула. Действительно, глупый вопрос. - Я, правда, не совсем понимаю, как работают такие проклятия, это пока для меня сложновато, - замялась Мио и затараторила: - То есть, это похоже на человеческую трансфигурацию – частичную, - но второкурсник не смог бы выполнить преобразование так быстро и… так. Я имею в виду, рот Невилла не просто исчез. Его словно никогда и не было. Просто ровная и гладкая кожа, а под ней… челюсти как будто срослись. Сплошная кость. Гарри оглянулся на слизеринский стол, глазами отыскивая хихикающего Малфоя. Он-то как раз прекрасно понимал, что пытался сделать этот идиот. Видел пару раз маминых «пациентов». В самом деле, приятного мало. Он не мог не радоваться, что у слизеринца хватило силенок лишь на «удаление голоса», но не глаз, ушей, чувствительности кожи и обоняния в придачу. Мио, конечно, умница, но последствия Трансмогрифианской пытки убрать гораздо сложнее самого проклятия. Невилл мог приехать в школу овощем. Если бы вообще выжил. - После обеда? Поттер вздохнул и замотал головой. - Не. Завтра. Я на отработку, приползу к отбою только. - Кстати, как ты умудрился напортачить на каникулах? – поинтересовался своим коронным тоном «это-опять-произошло-Гарри-именно-поэтому-мы-не-хотели-оставлять-тебя-одного» Невилл. - Талант, - невнятно пробурчал Рон и одобрительно взмахнул ложкой, забрызгав супом скатерть и соседа. – Ой, извини. Поттер вытер с лица бульон и взмахнул руками. - Его светлости Томасу Риддлу стало скучно. Они решили сперва сдохнуть от голода, а затем, набравшись и передумав, победокурить в моей компании и раздраконить Снейпа. - Гарри, ты опять за свое? – фыркнула Грейнджер. – Том обычный старшекурсник и это... - Вуд обычный старшекурсник. Перси. Джек. А Риддл – отморозок, Мио. Ты думаешь, темные маги выглядят как-то по-особенному? Не-а. Они не отличаются от прочих. В большинстве своем. И не считая одной летучей мыши, - Гарри кивнул на мрачно взирающего на студентов Снейпа. За время каникул он успел подумать и решить рассказать друзья правду о Риддле, но не делать же это посреди обеда в Большом зале? – Поверь, после этих своих кровавых жертвоприношений и шабашей они возвращаются домой, переодеваются в домашнее, садятся к камину – и вот уже мировое зло в пушистых тапочках пьет теплое молоко. С медом. - Том не любит молоко,- неожиданно пискнула затаившаяся Джинни и тут же под вопросительными взглядами старших залилась краской. – Он писал… как-то… - Ну, тогда какао, - возвел глаза к потолку Гарри. – Неважно. Можно выглядеть нормальным, но при этом быть мудаком. Вон, твой Том на Джонсон смотрит. Серьезно считаешь, что он думает о чем-то масштабнее экзаменов и длины современной женской формы? Рон с Невиллом поперхнулись и закашлялись. От щек Джинни, казалось, можно было уже прикуривать. Поттер недоуменно оглядел ребят, пожал плечами и вернулся к почти остывшей отбивной. Раз Риддл шел к нему, значит, пора было собираться на отработку в теплицы, а он за этими разговорами так толком и не поел. - Гарри!.. – вспыхнула Мио. - Что? Он сам вчера рассказывал. В числе прочего. Узнать, однако, что такого возмутительного его друзья нашли в его словах он не успел. - Что я уже вчера рассказывал? – мягко улыбаясь, спросил подошедший Том, услыхавший, видимо, конец диалога, но не догадывающийся о его начале. Его холодный и твердый взгляд остановился на лице Гарри, и тому пришлось снова напомнить себе: «Риддл «не опасен». - Напоминаю: мир не… - …не вертится вокруг меня, да. Конечно. К слову, о вчерашнем. Отработка вот-вот начнется, Гарри. Торопись. - Да-да, сейчас, - гриффиндорец под одинаковыми нечитаемыми взглядами Гермионы и Тома затолкал в рот остатки отбивной, запил их почти целым стаканом тыквенного сока и вскочил из-за стола. – Пошли. Пока, народ. Если я не вернусь, то вот это существо скормило меня мандрагорам. «Это существо» вновь сверкнуло глазами и, поджав губы, выволокло Поттера из Большого зала за капюшон. Гарри нелепо замахал руками, пытаясь вырваться, и оттого чуть не упал, когда Риддл неожиданно его отпустил. В холле их уже ждала профессор Спраут. Женщина воодушевленно улыбнулась и шустро двинулась к теплицам, по пути закидывая студентов вопросами и наставлениями. - А вот и провинившиеся. Ну что, ребята, готовы? За тебя, Гарри, я спокойна. Ты с лекарственными растениями отлично справляешься, и с мандрагорами ты уже дело имел, верно?.. А ты, Томас? Работал когда-нибудь со взрослой мандрагорой? - Нет, мэм. Не доводилось. - Но принцип знаешь? – полуутвердительно проговорила Спраут. - Перед выкапыванием – за день или два - растения обрабатываются крепким отваром сон-травы. Никакой магии, не шуметь, корни доставать осторожно, не дергать за листья, чтобы не разбудить мандрагору. Обязательны перчатки, фартук, наушники и респиратор, - не задумываясь отбарабанил Риддл. – Выкопанные растения разделяют на две части: «головная» часть на пересадку, «тело» - на ингредиенты. Чем раньше, тем лучше. - Очень хорошо. Я покажу на первых экземплярах, как выкапывать, а дальше сам. Но если станет плохо, сразу говори мне и выходи на улицу, хорошо? Увидите, что мандрагоры начали просыпаться, - тоже, вон из теплицы. Да, Гарри? - Можно мне на разделку, профессор? – Поттер, вспомнив, сколько нужно копать, передернулся и поспешил уменьшить предполагаемое время отработки. Снейп распорядился помогать Спраут (декан Хаффлпафа, видимо, все-таки не сказала, что он напросился в помощники как только начались нападения на учеников) до последней мандрагоры, а выкапывать их, не разбудив, у Гарри никогда не получалось. Мама даже, отчаявшись научить его этой нехитрой науке, использовала на нем ту самую Трансмогрифианскую пытку в ее усеченном варианте, полностью лишая на время работы в оранжерее слуха. – Так быстрее будет. - Можно, - согласилась профессор и распахнула комнату с инвентарем. - Значит, Томас у нас выкапывает мандрагору, ты, Гарри, делишь, а я высаживаю в новые ящики. Так и поступим. Давайте, ребята, одевайтесь.* * *
Том затянул потуже пояс фартука и привычно закатал рукава мантии. С сомнением посмотрел на уже полностью одевшегося Поттера, рассматривающего имеющиеся в наличии ножи, но смолчал и продолжил готовиться к своей работе. Его это – о чем, великий Мерлин, думал Поттер и думал ли он вообще - не касалось. Он на самом деле никогда не работал с мандрагорами. В Хогвартсе этой редкости в его время не было и в заспиртованном виде. Однако Слизнорт во время дополнительных занятий по зельям показывал их части. Ручки, ножки, пальчики… лица. Мандрагору не зря звали ведьминой травой: если молодые корни только напоминали детей, то зрелые выглядели точь-в-точь как младенцы – и именно из них пошли слухи о поедающих детей ведьмах. Нет, не выглядели. Они казались ими. Слабый морок, конечно, можно было снять, но растения были чувствительны к чужеродной магии, и для оживления окаменевших студентов нужны были «чистые» экземпляры. Чистые и безжизненные. Том снова взглянул на казавшегося таким спокойным Поттера – вот же беспечный дурачок - и покачал головой. Его. Это. Не. Касается. Мертвая тишина в теплице, отягощенная гулко пульсирующим в ушах под плотными наушниками кровотоком, угнетала, давила на психику, и Риддл поспешил к ближайшей розетке узких листьев. Чем раньше он начнет, тем раньше он сможет отсюда выйти. Поттер, к его удивлению, за ним и профессором не пошел и обосновался у длинного стола в конце теплицы, раскладывая вокруг себя ножи, доску и емкости для растений по какому-то странному, одному ему понятному, принципу. Спраут легонько похлопала его по плечу, привлекая внимание, и поднесла пухлый палец к губам. Указала на пучки листьев, перевела палец на поднос, обернулась к замершему Поттеру, показав на его стол. Затем ткнула пальцем себе в грудь, на крайнюю справа корзину и ряды пока пустых горшков вдоль дальней стены. Том кивнул. Ничего сложного в этой – ненужной - пантомиме он не видел. Женщина тоже кивнула и принялась жестами показывать, как правильно доставать спящее под землей растение, а затем укладывать его на поднос. После двукратного повторения этого действия, профессор сделала приглашающий жест, показывая, что теперь его очередь. Том пожал плечами и принялся за дело. Где-то после пятого «младенчика», вытащенного на свет, он перестал думать о том, как бы не засыпать все вокруг землей, полностью погрузившись в работу, а достав двенадцатого – последнего в первой партии - с удивлением обнаружил, что преподаватель травологии за ним уже больше не наблюдает. Риддл с легкостью подхватил тяжелый поддон и потащил его к разделочной доске. Он никогда не был слабым, даже будучи тощим как щепка, но это… «тело» оказалось куда выносливее его настоящего. Нечеловечески сильным. Завораживающе и пугающе крепким… Поттер кивнул на край стола по его левую руку. Встряхнулся и потянулся за первым корнем. Том задержался рядом, с усмешкой на губах наблюдая, как Гарри переносит тельце с подноса на доску. При строгом соблюдении техники безопасности мандрагоры не представляли собой угрозы, особенно здесь, в тепличных условиях. Сложность их культуры обеспечивало именно деление. Вернее, морок, что они наводили на людей. Даже он, зная, что на самом деле корень мандрагоры выглядит скорее как корень имбиря, а не ребенок, выкапывая их из-под земли и видя собственными глазами растущие из макушки листья, чувствовал пальцами человеческое тепло и человеческое тело. Но… Том, распахнув глаза, застыл, наблюдая за быстрыми и четкими, выверенными движениями Гарри. Одна рука берет тельце и укладывает на разделочную доску, вторая резко, но беззвучно взмахивает ножом – и в две корзины рядом со столом ложатся новая голова с торчащим пучком покрытых багровыми пятнами листьев и новое пухлое тельце. На пол льется кровь… сок. Едкий сок мандрагоры. Ядовито-зеленый, а не красный. Быстро испаряющийся и дымящийся, а не стекающийся в лужи вокруг ног Поттера. А на доске уже лежит следующий младе… следующая мандрагора. Риддл отвел взгляд и вернулся к своему занятию, чувствуя, что его начинает мутить. За респиратором не было видно лица гриффиндорца, но даже остекленевшего, расфокусированного взгляда зеленых глаз было достаточно, чтобы понять: с Гарри Поттером было что-то не так. Нет. Он был ненормальным. Совершенно точно и абсолютно ненормальным.* * *
Привычно убедившись, что никого в гостиной не осталось, Том стянул с уставших ног обувь, сбросил мантию и улегся на диван, закинув руки за голову. Хоть он и был уверен, что если кто-то из нынешних слизеринцев увидит его посреди ночи в такой фривольной позе в общем помещении, то и слова не скажет против (а то и просто сделает вид, что не заметил), въевшаяся привычка следить за собой перед посторонними – всеми – так просто не отпускала. Как бы он ни старался «не выделяться» и мало-мальски соответствовать «духу времени», его новые одногруппники не переставали посмеиваться с его «старомодного воспитания». Время было слишком другим. И оно изменило лица до неузнаваемости. Например, он никогда не подумал бы раньше, что наследник Малфоев, к примеру, будет прилюдно нецензурно выражаться и открыто идти на конфликт (мелкий засранец явно нарывался, почуяв, что ответа от странного новенького не будет) с незнакомым человеком. Или произносить сакраментальное «Мой отец узнает об этом» с угрозой, а не страхом. Или бросаться незнакомыми проклятиями, не потрудившись узнать о них побольше. После окончания отработки похожий на мясника, отпахавшего убойную смену на ферме, Гарри, стягивая с себя красный, заляпанный фартук, рассказал о выходке внука Абраксаса. Не то, чтобы Том согласился с тем, что этот Драко Малфой действительно специально проклял Невилла. Он больше ставил на его идиотизм и феноменальную для этой семьи безалаберность. А сам он? Учит малолеток полузапрещенным заклятиям, почти не разговаривает с одногруппниками, зато регулярно, раз в два-три дня, встречается с Дамблдором, почти не скрываясь, роется в «темной» части Запретной секции и даже ни разу не появился на парах по истории. Бинс, конечно, его не помнил, как и большинство своих учеников, но приведения, видимо, чувствовали его сущность и, скривившись, улетали прочь, так что вместо лекций историка он сидел в библиотеке (или, с тех пор как он-из-диадемы вернулся в сосуд, слонялся по Выручай-комнате). Огонь уютно потрескивал, и Том блаженно закрыл глаза, наслаждаясь покоем. В голове непрерывно крутились события последних дней. Он-из-диадемы. Черная дрянь, разрастающаяся в нем. Страницы и страницы расчетов и бесполезных теорий. Проклятый домовик… Ссора с Поттером… пусть гриффиндорец и не демонстрировал свое изменившееся отношение, к его удивлению и досаде, это все равно немного его уязвило. Пришлось приложить некоторые усилия, чтобы Гарри перестал с ненавистью смотреть на него и дрожать от страха при виде его палочки. Зато его знаменитый шрам… беспокоил. Как и странное во всех отношениях поведение паршивца. Все дело в душах, да?.. Он-из-диадемы говорил так, и из всех вариантов… К черту. Какая разница, является ли Гарри Поттер его «собратом по несчастью» или нет? Он - крохотный осколок, пропитанный магией оригинала, со скверной, растворенной в иллюзорной крови. Поттер же в любом случае живой. Хоть и, видимо, все-таки чокнутый. В углу комнаты кто-то зашевелился с едва различимым бормотанием. А вот и неуловимый шпион. Потребовалось немного больше времени, чем Том предполагал изначально, чтобы выманить его. Вечер за вечером повторять одни и те же действия, в одно и то же время… Утомительно и раздражающе, особенно теперь, когда его время утекало стремительней песка из ладони. Риддл преодолел желание открыть глаза, боясь спугнуть осторожное существо, подкрадывающееся все ближе и ближе… - …Нельзя… Но Гарри Поттер в опасности… Добби должен… Если хозяин узнает… Ну, конечно, Гарри-проклятый-Поттер. Риддл уже перестал удивляться: взъерошенный гриффиндорец, как он успел убедиться, был причастен к большей части происшествий в Хогвартсе. Совсем рядом звякнула его чашка. Пора. Парень резко рванулся к эльфу, придавливая его к полу. Тот жалобно пискнул и попытался исчезнуть, однако Том не зря день за днем вырисовывал связывающую цепочку из рун на окружавшей этот кусочек комнаты мебели. Теперь даже домовики со своей необычной магией не могли вырваться из круга. Том, нахмурившись, внимательно осмотрел пленника. Вместо ожидаемой хогвартской ливреи на нем была старая грязная наволочка с отверстиями для рук и ног. Герба семьи хозяина не было. - Добби не хотел… не хотел… не хотел… Так надо… Добби хотел помочь… Спасти… - из огромных глаз домовика лились слезы, он мелко дрожал и колотил ручками по полу. Том мягко улыбнулся и сел рядом с ним. Крепко схватил этого «Добби» за плечи и потянул на себя, помогая встать. Ласково провел по лысой ушастой голове, успокаивая. Домовой эльф содрогнулся, громко икнув, распахнул влажные глазищи, и уставился в такое участливое и встревоженное лицо парня. Из его тонких длинных пальцев выскользнул остро сверкнувший пузырек со знакомым вензелем, наполненный темной текучей жидкостью. Том по-птичьи склонил голову, присматриваясь. Малфои. Напиток живой смерти. Эльф наконец перестал рыдать и понуро опустил голову, вновь виновато и покаянно залепетав о долге и грозящей Поттеру опасности. Риддл еще раз погладил домовика по макушке, ушам, лицу, затылку... Добби тихо заскулил и замолчал. Хруст сломанного позвоночника даже в пустой ночной гостиной был едва различим за гулом огня в камине. Том с тенью исчезнувшей улыбки на лице потянулся за палочкой, и тело домовика, больше им не поддерживаемое, беззвучно повалилось на пол. Короткий и резкий взмах палочки – подумать только, основы так называемой «вечной» трансфигурации сейчас преподавались на выпускном, седьмом курсе и то, на уровне шестого курса «старой» программы – и на полу вместо трупа высится аккуратная стопка чистой бумаги. Преобразованные листы горели так же хорошо, как и настоящие: ярко и быстро. Риддл по одному скармливал их огню, рассматривая трофейный пузырек. Яд был, судя по вспыхивающим мелким искоркам-звездочкам в завихрениях жидкости, хорош, очень хорош, но хранить его у себя не было никакого смысла. Том залпом допил какао и небрежно выкинул в камин оставшиеся листы бумаги. Какая прекрасная возможность поставить зарвавшегося Малфоя на место.