***
Конкретно эта пятница была особенной не только из-за необычных методов нового преподавателя Защиты от Темных искусств. Было еще кое-что. Кое-что, будоражащее умы студентов (и преподавателей — пожалуй, даже больше их учеников) целых долгих четыре дня до этого. Первый поход в Хогсмид. И его обсуждали везде и все. С наибольшей охотой — по пути на следующую пару. — Завтра Хогсмид, — как бы между прочим заметил Рон, также подвергшийся общей предуикендовой лихорадке, заранее отодвинувшись от напрягшейся Гермионы к Гарри. — Что будешь делать? Невилл, предполагая очередной отдающий неприятностями план Гарри, открыл было рот, чтобы высказать свои мысли по этому поводу, но Поттер только покачал головой. — Я ничего не придумал. Так что… полетаю немного, наверное. — А если мантия?.. — Даже не думай, Гарри, — тут же среагировала Гермиона. — Дементоры. — Я не самоубийца, — огрызнулся Гарри. Настроение у него было паршивое, а скептические взгляды друзей только ухудшили его. — Что?.. Ой, да идите вы. Невилл и Рон прыснули от смеха, и даже Гермиона не смогла сдержать улыбки. — Знаешь, друг, а вот это уже новость, — совсем уж развеселился Уизли, но, не дожидаясь, ответной реакции замер, всматриваясь куда-то за спину вскинувшегося было Гарри. — Это что… там старшекурсники по полю бегают? — Похоже на то, — согласилась Гермиона. — Похоже на занятия физкультурой в маггловских школах, да, Гарри? — Понятия не имею, я не ходил. И отсюда не вижу ничего, — признался Поттер после долгих попыток рассмотреть хоть кого-то вдали. Нет, людей он, конечно, видел, но опознать хоть кого-то у него не получилось. — У тебя же очки, — снова подколол его Рон, заглушая недовольное ворчание Мио по поводу игнорирования опекунами Поттера системы образования. И даже две легкие затрещины — одна от Грейнджер, другая от Гарри — ничуть не уменьшили полученного удовольствия. Отсмеявшись, он спросил: — А чего они делают? — Бегают. — Ха. Ха. Зачем. Гермиона, глас разума их компании, лишь пожала плечами — и гриффиндорцы, как это обычно бывало обернулись к Гарри. — Пошли спросим, — ожидаемо предложил он. И бодро зашагал по направлению к задыхающимся старшекурсникам. Чуть погодя, за ним последовали Гермиона с Роном. И только Невилл, обреченно качая головой, застыл на месте: они опять опаздывали на травологию.***
Пары по предсказаниям, с точки зрения большинства третьекурсников Гриффиндора (не без посильной помощи профессора Макгонагалл) не становились лучше и адекватнее с каждым проведенным в душном тесном кабинете часом. К тому же, Трелони все еще не оставила идею научить их гаданию по чаинкам и кофейной гуще. Мысль, что Гарри очень дальновидно поступил, не став записываться на этот курс, хоть раз, но возникла в умах его сокурсников. И то и дело озвучивалась Гермионой. В этот раз очередь заваривать чай в нелепом розовом чайнике дошла до Рона. Не то чтобы он любил это делать: но совершенно точно умел лучше, чем Невилл и Браун. Они заваривали слишком слабый напиток, а Грейнджер, к тому же, уже после пятого занятия перестала прислушиваться к советам Трелони и добавляла к себе в чашку сахар. Ее аргументом была вычитанное где-то в библиотеке утверждение, что сладость никак не влияет на результат гадания, однако Уизли подозревал, что ей просто надоело хлебать пустой чай. Тем более, что сами гадания у Гермионы не выходили. Рон в который раз поменялся чашками с Лонгботтом, заранее зная, что нифига он в ней не увидит. На стенках чашки, тем не менее, отчетливо просматривался полыхающий огнем меч, направленный своим острием вниз. Тяжелый долг, исполнение которого повлечет за собой беды и горе, нависли над головой Невилла. Это знание неожиданно вспыхнуло в мозгу Уизли, без каких-либо предпосылок. Словно он всегда это знал — и только сейчас осознал. У Рона мелко задрожали руки, и он, побледнев, поставил чашку на стол. Ни Невилл, ни Гермиона не смотрели на него, занятые тихим перешептыванием между собой, но его испуг заметила Трелони. Профессор не стала подходить к нему, только грустно улыбнулась, так что он постарался сделать вид, что ничего не было. Предсказания с каждой парой становились все страшнее. И Рон — единственный на потоке — очень жалел, что Гарри не стал записываться на этот курс. Было бы, на кого отвлечься.***
Очередь шумела и толкалась. Филч, ответственный за входящих-выходящих (хотя, если логически рассуждать и верить его словам, это была обязанность хранителя ключей школы — Хагрида), злился и пытался уличить каждого третьего в обмане и подделке пропусков. Это, конечно же, было невозможно. Гарри лично убедился в этом. Покинуть территорию школы в этом году было сложно как никогда. За последние три недели он испробовал десятки разных способов: от полета на метле через ограду до простого внешне, но на деле ужасно рискованного похода через Запретный лес. Последний способ не только оказался безрезультатным, но и взбесил нашедшего его грязным и в залитой кровью (да, ногу он подвернул в лесу, но подскользнулся и разбил нос уже о ступеньки замка) мантии Тома, что стоило недельной отработки у декана. Пару раз он (с помощью архива школы, разумеется) натыкался на секретные выходы из школы, но, как быстро выяснилось, про них было известно либо Филчу, либо Снейпу, либо Люпину. И если профессор ЗОТИ, когда ловил беглеца, мягко и понимающе улыбался, снимал символическое количество баллов и отпускал с миром, то другие… Поттер ненавидел что-либо писать — и все учителя об этом, к сожалению, знали. Рон, Невилл и Гермиона уже ушли. И пусть они и обещали принести ему чего-нибудь вкусного из деревни, пусть он сам уже бывал в Хогсмиде (всего пару раз, с мамой и по ее делам), обидно все равно было. Стоять под сочувственными и злорадными взглядами (большинство студентов отчего-то возомнили, что его магглы — Дурсли, то есть — не подписали ему разрешение только из вредности) Гарри не хотел и потому побрел в спальню. За метлой. Полетать, как он и говорил накануне, было бы неплохо. Вуд после победы в прошлогоднем школьном чемпионате словно сошел с ума и вознамерился повторить это достижение во чтобы то ни стало. Иногда команде начинало даже казаться, что их капитан вполне готов поставить на кон их жизни и судьбу. Гарри предпочитал не рисковать и тренировался при любой удобной возможности, коих при установленных в этом году драконовских мерах безопасности было, однако, не так уж и много. Пожалуй, даже маловато. Впрочем, дойти до гостиной у него не вышло. Буквально у последнего поворота его подкараулили близнецы Уизли и самым наглым образом утащили в ближайший класс. Словно специально ждали его. И ни попытки вырваться, ни приглушенные ругательства не могли помешать старшекурсникам донести свою мысль до него. — Ну и зачем вы меня похитили? Дурсли вам выкупа не дадут, учтите, — недовольно, но вместе с тем все равно заинтересованно спросил Гарри, вглядываясь в их возмутительно довольные физиономии. Физиономии переглянулись и постарались хотя бы выглядеть чуточку серьезнее. — Знаешь, Гарри… -…Мы тут подумали… -…И решили… -…Сделать тебе очень… — Очень! -…Выгодное предложение. — Предложеньице. — Выгодное, заметь. — Крайне. Гарри вздохнул. «Предложения» близнецов Уизли обычно не заканчивались ничем хорошим. Он все еще помнил чудовищный разнос, устроенный миссис Уизли за нелегальный полет на машине через пол-страны. — Так ладно. Мне уже страшно. Что вы придумали? — Авантюру. Ты в деле? Гарри внимательно оглядел совершенно серьезных близнецов. И принял единственно верное решение в данной ситуации. — Сперва детали. Уизли одновременно закатили глаза и выудили откуда-то из-за спин здоровенный кусок старого пергамента. После торжественной демонстрации (медленного и, не сказать иначе, почтительного разворачивания этой «простыни») Гарри практически полностью убедился, что Фред и Джордж его разводят. -…И? Зачем мне старый кусок пергамента? Братья, «недовольно» скривившись, переглянулись. Фред (кажется) даже картинно схватился за грудь в районе (примерно) сердца. Правда, почему-то своего близнеца. — Ты это слышал, брат мой? — Отчетливо, брат мой. — Как оскорбительно. — Грубо. — Обидимся? — Быть может. Поттер с усталым вздохом закатил глаза. Само собой, старый пергамент не был обычным старым пергаментом, если его предлагали Фред и Джордж. Ну, или наоборот, все же был — в зависимости от их настроения. — И что же это тогда такое? — обреченно спросил он, готовясь к худшему. Все-таки, в самом деле был шанс, что пергамент окажется просто пергаментом. Близнецы расплылись в совершенно одинаковых улыбках. — Это, Гарри, лучшее, что мы смогли спереть у Филча. Давай, Джи, покажи. «Джи» картинно взмахнул палочкой и легонько опустил ее кончик на потрепанную поверхность пергамента. — Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость! — провозгласил он. Гарри хмыкнул. Если это был пароль, то ключевая фраза была идиотской. Достаточно идиотской, чтобы случайно не произнести ее при посторонних, но ужасно неловкой. Однако, стоило ему опустить глаза с предвкушающе улыбающихся лиц старшекурсников на пергамент, как от его скептического настроения не осталось и следа. По желтоватой поверхности во всех направлениях расходились чернильные линии. Тонкие и толстые, прямые и изогнутые, они сплетались одним им ведомым образом (или, скорее, подчиняясь задумке зачаровавшего пергамент мага), образуя до боли знакомый рисунок. Это была карта. Самая. Лучшая. Карта. Что. Он. Когда-либо. Видел. Хогвартс — весь, до малейших комнатушек в башнях и самых дальних коридоров в подземельях был прямо перед его глазами. Каждый этаж. Каждый кабинет. В очертаниях замка он узнавал столь знакомые лестницы и пролеты, тайники и ниши в стенах. Особыми значками, как он понял, были отмечены секретные проходы и выходы из замка. Про некоторые он знал. О других и мечтать не мог: они вели не просто за пределы школы, но и… в Хогсмид. Гарри оторвался от карты и бросил на понимающе подмигивающих ему парней. — А… — Точно-точно, — перебил его один из них. — Это выходы в Хогсмид, и вот про эти никто из профессоров — и Филч тоже — не знает. — Только вот этот уходит под твою подругу — Гремучую иву, этот завален, а вот этот… этот прямо-таки лучший. — Рекомендуем. — Только, мне так кажется, ты еще не понял, что за сокровище ты держишь в руках. — Настоящую драгоценность. - Почти держишь. Гарри нахмурился и ввернулся к изучению карты. Несколько мгновений он не замечал ничего более удивительного, что открылось ему ранее, но потом… По пустым сейчас, как он знал (или думал, что знает), коридорам и помещениям сновали и ползали крошечные точки с — Гарри завороженно склонился над картой — «приклеенным» к ним именами. Его глаза будто по собственной воле метнулись в сторону, где сейчас, по идее, находились они трое. «Гарри Поттер». «Фред Уизли». «Джордж Уизли». — Что вы за это хотите? — спросил он хриплым от волнения голосом. — Вот это уже нормальный разговор. — В самом деле. — А то «старый пергамент», «старый пергамент». — Парни! Братья от его недовольного оклика только покатились со смеху. Однако, успокоившись, выдали: — В Хогвартсе у нас есть единомышленник. — Помощник. — Собрат по оружию. — У тебя же есть невидимка? — Так помоги нам с ним встретиться. Гарри недоуменно оглядел Джорджа и Фреда. Они молчали, ожидая его реакцию. И Поттер постарался их не разочаровать. — Чего-о?..***
Вчерашний получасовой забег по квиддичному полю имел разные последствия для пострадавших от причуд профессора Люпина студентов — семикурсников и пятикурсников. Большинство едва-едва передвигались и непрестанно ныли о своих болящих ногах, спинах, поясницах и задницах. Не то чтобы это было опасно для их жизни, скорее только для их долгожданного выходного в Хогсмиде. А вот одному конкретному студенту досталось сильнее прочих. Хоть и нельзя было сказать, что он не был сам в том виноват. У Тома уже вечером в пятницу, казалось, болело все. Даже ногти, волосы и зубы. Не сказать, что боль была невыносима. Просто крайне неприятна, и заснуть он смог только после выпитого снотворного. Это не было похоже на обычную физическую усталость. Его тело, его внутренности будто стремились сжаться в одну маленькую, совершенно незначительную, точку любым способом — и какой угодно ценой. А утром на подушке, когда Риддл только-только открыл глаза, он с ужасом увидел черные разводы знакомой черной слизи — скверны, за ночь намертво въевшиеся в ткань. Все его лицо и шея были также испачканы в ней. С кровати он сползал на пол целых пятнадцать минут, а после и вовсе отрубился снова, уткнувшись носом в прикроватный коврик. Если бы существовал механизм, способный взрываться несколько раз с нарастающей силой и отсрочкой во времени, то это, несомненно, был первый взрыв. Очнулся он довольно быстро. Наверное. Том не был уверен, но ему казалось так. Подняться на ноги удалось не сразу. Перед глазами все расплывалось. Мысли неохотно и лениво сменяли друг друга; думать о чем-либо конкретном было физически тяжело, и если бы не его исследования проклятий, Том ни за что бы не покинул пределов своей комнаты. Сегодня — или до вечера. Настолько уязвимым - беспомощным, слабым - он никогда себя не ощущал. Гостиная была практически пуста. Старшие курсы отправились в Хогсмид, а младшие предпочитали проводить свои дни вне помещений, где учились. Или делали вид, что учились. Идти в Большой зал не было никакого смысла: на завтрак он безбожно опоздал. К тому же, Том не был уверен, что смог бы съесть на завтрак хоть что-нибудь: даже от мимолетной мысли о еде его начинало тошнить. Подниматься по лестнице, ведущей в библиотеку, было тяжело. Он кое-как одолевал с десяток ступеней, а потом, обессиленный, приваливался к перилам, пытаясь отдышаться. Вдруг вспомнились слова Его-из-диадемы: "Ты гниешь заживо. Буквально. Не уверен насчет ощущений, которые ты будешь испытывать, но вряд ли это будет приятно". От того скучающего, с едва различимыми нотками любопытства тона и тогда, в Выручай-комнате, хотелось ударить себя. Теперь простое раздражение сменилось яростью, и, не будь он-из-диадемы им самим, Том наверняка бы... - Мистер Риддл, - этот голос, непередаваемо лишенный каких-либо эмоций, даже в его задурманенном состоянии перепутать ни с каким другим было невозможно, и Риддл, стиснув зубы, повернулся к своему декану. Снейп, возникший, как казалось, из ниоткуда, стоял в начале лестницы и крайне недовольно осматривал его. - Если вам настолько плохо, что вы не ориентируетесь в пространстве, напоминаю: Больничное крыло находится в противоположном направлении на первом этаже. - Спасибо, сэр, - выдавил Том. "И как я мог забыть?" Том не был уверен, что стало бы со Снейпом, если бы он не проглотил окончание своего ответа. Но вряд ли тот спокойно прошел мимо, оставив "висеть"на лестничных перилах.* * *
Рекомендованный близнецами проход оказался крайне неудобен. И дело было вовсе не в том, что приходилось тащиться на седьмой этаж к довольно приметной статуе, чтобы шепнуть горбунье пароль. И не в сырости, и плесневелом — иначе этот запах Гарри описать просто не мог — воздухе. И даже не в искусно спрятанном телепорте, перемещающем человека из конца слепого туннеля в школе в начало другого — в Хогсмиде. Проход вел на склад магазина сладостей — самого популярного места у школьников в их выходной день. Протиснуться к двери сквозь шумящую толпу было уже довольно-таки непростой затеей, но остаться при этом незамеченным… и того хуже. Невыполнимо. Гарри только надеялся, что все пострадавшие от него студенты разом отключат мозги просто не задумаются, что за невидимка оттоптал им ноги. Про наличие у него мантии-невидимки совершенно точно знали все в школе. Хоть он и понятия не имел, откуда. Друзья оказались возле Визжащей хижины. И он даже не успел снять мантию, как они, смеясь, хором сказали: - Ну наконец-то! Где тебя носит так долго?.. Гарри фыркнул и бросил охапку опавших листьев в их сторону. Вот и стоило же Гермионе и Невиллу так выносить ему мозг о его самоубийственном стремлении сбежать из замка несмотря ни на что, чтобы теперь на полном серьезе ждать его здесь.***
В Больничное крыло Том, разумеется, не пошел. Он, все-таки, совершенно точно знал, что с ним. И был полностью уверен, что никакая школьная медсестра ему не поможет. Однако и в библиотеке Риддл не рискнул появляться. Если уж даже Снейп "вежливо" советует идти к целителю, то показываться на глаза записавшей его в любимчики Пинс определенно не следовало. А еще его почти поймал Люпин. Почти. Рано или поздно учитель, предупрежденный, конечно же, Дамблдором о нависшей над ним опасности, захотел бы... немного побеседовать во внеурочное время с глазу на глаз. В приватной обстановке. Вот только сейчас Том был, мягко говоря, не в форме. От неприятного разговора (слишком уж сосредоточенное было лицо профессора) его спас Поттер. Вернее, Джинни. Или даже он сам, когда вообще решил, что устроить слежку за одни неугомонным гриффиндорцем будет стоящей идеей. Страницы его нового дневника, через который Джинни сообщала ему, что творится в их гостиной и от какой еще опасности следует оттаскивать неразумный кусок своей души, мягко затрепетали. Уизли что-то написала ему — и Том догадывался, что увидит на страницах блокнота. Гарри Поттер, в который раз наплевав на собственную безопасность, каким-то образом пробрался в Хогсмид. Том скрипнул зубами. Причуды паршивца были ужасно… не вовремя.***
В замок Гарри добрался без каких-либо приключений. Идти в обратную сторону было значительно легче, и дискомфорт, связанный с залезанием на чужой склад, немного притупился от испытанных за эти несколько часов эмоций. Наверное, в следующий раз поход будет и того проще, а через десяток-другой таких перемещений он и вовсе перестанет задумываться о таких мелочах. Зато будет задумываться о других. Например, что снимать мантию стоило все-таки не в общем коридоре, а хотя бы за какой-нибудь портьерой. Тем более, пикси в них не водилось. А вот в коридорах... в коридорах бывали существа куда страшнее этих мелких пакостников. Снейп, например. - Так, так, так... И что же это мы здесь делаем, мистер Поттер? - на желтоватом лице застывшего рядом с ним зельевара расцвела знакомая предвкушающая ухмылка. В последний раз такую Гарри видел в начале прошлого года, когда Снейп поймал их с Роном после их "небольшой аварии" с участием одной старой и редкой ивы, и значила она только одно: у него огромные неприятности. Поттер сглотнул и постарался состроить невинное лицо. В воздухе пованивало отчислением. - Ничего, профессор. Снейп внимательно оглядел его мятую и грязную мантию, перекошенные очки и широко раскрытые глаза, смотрящие куда угодно, но не ему в лицо. Не то чтобы это хоть что-то доказывало. Гарри всегда так вел. И сейчас ему начинало казаться, что все-таки зря. - "Ничего", значит, - неприятным тоном протянул Снейп - и Гарри мысленно взвыл. Сейчас начнется... Была у декана мерзкая привычка докапываться до, как ему казалось, подозрительно ведущих себя учеников до тех пор, пока те не срывались или не прокалывались на чем-нибудь. - Что в карманах? - Ничего, сэр. - Продемонстрируйте. Досмотр вещей не был ничем особенным. Старшекурсников - тех же Фреда и Джорджа - просили вывернуть карманы по сто раз на дню. Гарри и прочих младшекурсников, конечно, не так часто - и в основном Филч. Однако конкретно сейчас... сейчас Гарри чуть ли не засмеялся от накатившего облегчения: он прикупил пару безделушек в Хогсмиде и догадался оставить их Рону на сохранение. Вряд ли Снейпу понравилась его внезапная и беспричинная веселость. Демонстрация "ничего", якобы присутствовавшего в его карманах, однако, все равно не удалась. Все-таки в мантии он носил палочку, невидимку, карту Мародеров (насколько он себя понимал, эта вещь стала неотъемлемой его частью. Возможно, даже на каникулах) и еще кое-какая мелочь. Мелочь после его широкого жеста, каким он вывернул карманы, покатилась по полу, сопровождаемая то ли скептическим, то ли брезгливым взглядом Снейпа. Гарри устало вздохнул и согнулся, подбирая разбросанные наконечники для перьев, кусочки совиного корма, проволочки, монетки, батарейки и скрепки. На это он попадался раз за разом, начисто забывая, сколько мусора он таскает с собой. Когда Гарри выпрямился, он с сожалением обнаружил, что Снейп никуда не делся, хоть и сбор предметов затянулся на порядочное время. В его темных холодных глазах читалось неприкрытое раздражение, и гриффиндорец понял: без отработки его не отпустят. Если его, конечно, прямо сейчас не спасут... хоть кто-нибудь... кто угодно. Поттер был согласен даже на Малфоя. За спиной Гарри раздались чьи-то шаги, и он каким-то ненормальным чувством опознал в приближающемся человеке Риддла. Ситуация либо на глазах становилась лучше. Либо много — много — хуже. Когда он был готов согласиться на кого угодно, он не имел в виду его. — А, вот ты где, Гарри, — мягко сказал Том, словно не замечая нависшего над гриффиндорцем Снейпа. — Чего убежал? На его плечо легла тяжелая ладонь, и уже по тому, насколько крепко Том сжал пальцы, Поттер понял, что тот в бешенстве. — Мистер Риддл. Какая встреча, — язвительно поприветствовал студента Снейп. — Вижу, вам уже лучше. — Да, сэр. Гарри что-то сделал? — Может быть. Что-нибудь вроде нелегального похода в Хогсмид. — О, но это невозможно, сэр. Я встретился с Гарри около лазарета, и с тех пор он был со мной. — Да, профессор, — поспешил вставить Поттер. — Я как раз собирался вам сказать… — Молчать, — шикнул на него Снейп, пристально смотрящий прямо в глаза — если не в душу — Риддла. Том продолжал безмятежно улыбаться. — В самом деле, сэр. Он буквально пятнадцать минут назад сбежал. Не думаю, что за это время он успел бы засветиться в деревне и вернуться обратно. Снейп одарил Риддла недовольным взглядом. Он не верил ему, не единому его слову. Это было также очевидно, как и цвет его мантии. Но — Гарри не поверил своим глазам — решил отступить. Что характерно, даже без высказанного напоследок саркастичного замечания. Как только декан Слизерина скрылся из вида, улыбку Тома словно тряпкой стерли. — За мной, — бросил он и умчался куда-то вперед, не заботясь, идет ли Гарри следом. Поттер рисковать не стал. Шли они недолго: буквально до ближайшего кабинета. Риддл рывком распахнул и за шиворот втащил Гарри вовнутрь. Чтобы грубо — и довольно болезненно — впечатать его в дверь с другой стороны. — Ты в своем уме?! — звенящим от гнева голосом зашипел он. — Что ты, блядь, делаешь, я спрашиваю? — Не понимаю, о чем ты, — попытался вывернуться Гарри, но не слишком-то и преуспел. Его только еще раз приложили о дверь. Том был в ярости. Воздух в помещении наэлектризовался от его вышедшей из-под контроля магии. Эта сила была пугающе знакома, и Гарри стало дурно. На плече, за которое его удерживал Том, наверняка останется внушительный синяк. — Не лги мне! — Я не… — Гарри Поттер. Не смей. Лгать. Мне. Еще раз: ты был в Хогсмиде? Поттер судорожно сглотнул. Исподлобья взглянул на Тома. С каждой секундой тот терял терпение, и оконные стекла тревожно звенели. Дышать становилось тяжело: Том, сознательно или нет, давил на разум магией. — …Да. — Хороший мальчик, — ледяным тоном проговорил Риддл. Его лицо, придвинувшееся близко-близко к лицу Гарри, довольным, тем не менее, не выглядело. — А теперь слушай меня. Еще одна подобная выходка — и ты пожалеешь. Даже в туалет и на пары будешь ходить с моего разрешения. Понял? Гарри кивнул. Том, неприятно осклабившись, сильно тряхнул его. Легко, как большую мягкую игрушку. Поттер тихо охнул: он стукнулся головой о дверь. — Не слышу ответа. Я понятно изъясняюсь? — Да. — В таком случае. Гарри. Ты меня понял? — Д-да. — Славно, — Том наконец убрал это пугающее мрачное выражение со своей физиономии и отпустил его. Даже отошел на шаг назад и спрятал руки в карманы. Однако, пусть Том и говорил своим обычным спокойным тоном (и не на парселтанге, как внезапно осознал Гарри), его магия все еще угрожающе бурлила — и сам он походил на разозленную гадюку. — Теперь иди в гостиную — и не смей покидать ее. Я узнаю. Спорить с ним сейчас явно было чем-то из бессмысленных занятий. Вроде прыжков с Астрономической башни без метлы. И Гарри, на ходу оправляя смятую форму, побрел в гостиную Гриффиндора. Оборачиваться назад не было смысла: Том шел следом.