* * *
После разговора с Трелони Рон прогулял целых два занятия. Не пошел бы он и на третье, даром, что на Гермионе на этот предмет было… практически наплевать, однако не выдержал Невилл. Обычно он отчитывал Гарри, в очередной раз влезшего во что-то странное – и Уизли решил, что пусть будет так и впредь. Так что на третье занятие он пришел. И даже с домашним заданием – правда, написал он в нем полную чушь. Гермиона в своем эссе, подводящим итог гаданиям на «пищевых остатках», в пух и прах разнесла всю методологию. Эссе было написано на свитке, таком объемном, что он попросту не вмещался в ее портфель, и содержало в себе (в том числе) статистику, собранную за полгода занятий. Ругаться Трелони не стала, однако - по слухам – подарила этот свиток Макгонагалл в качестве запоздавшего подарка на Рождество. К счастью, занятие оказалось лекцией. Трелони никогда не предупреждала ни о лекциях, ни о так называемых «практических занятиях», когда весь класс по очереди пытался предсказывать будущее назначенному «клиенту». Рон эти занятия ненавидел. В отличие от той же Лаванды, пообещавшей ему как-то бурный роман. Лекции Рон слушал. Само как-то получалось. Он не писал конспект, как Гермиона. Не рисовал в тетради, как Симус, и не смотрел в учебник, как Невилл. Просто слушал. - …Образы. Символы. Знаки. Они повсюду. Ждут, когда их раскроют. Прочитают. Нежелающий увидеть не увидит окровавленного ножа, занесенного над ним, каким бы внимательным он ни был. Вместе с тем, глубоко погрузившись в свое желание узреть, можно заблудиться в иллюзиях собственного разума. Важно найти точку баланса. Неподготовленные люди, слабые сердцем и душой, похожи на губки. Упругие мягкие губки, от рождения чистые, но с каждой каплей впитываемых и выжатых, пропущенных через себя чужеродных сигналов такие губки становятся рыхлыми, скользкими, рваными. Чтобы преуспеть в искусстве Прорицания, вам надо перестать быть такой губкой и стать наблюдателем. Совершенным инструментом изучения мира, но не его частью. Это приходит со временем. С опытом. Сперва вы должны научиться распознавать знаки. Знаков множество. Они могут быть общепринятыми или личными. Это предвестники и шифр мироздания. Умение разглядеть, опознать и объяснить эти символы – одна из граней Прорицания. И вы уже сталкивались с ней, когда пытались заглянуть за завесу грядущего с помощью кофейной гущи и чаинок. В расшифровке вам помогали справочники, но книги не всегда будут с вами. Помните: глупо полагаться лишь на них, - в этот момент Гермиона буквально задохнулась от возмущения и стукнула по столу – настолько громко, что Парвати с Лавандой даже шикнули на нее, - значение имеют только интуиция и собственный опыт… Наверное, прошла целая вечность – и вдруг размеренную, даже монотонную, речь Трелони разрезал школьный звонок. Урок кончился – а значит, кончились и мучения уставших студентов. - Хорошая лекция, - довольно заметила Гермиона, спрыгивая с веревочной лестницы. Она была последней в классе – похоже, задержалась, чтобы все-таки узнать об оценках Рона. Уизли от неожиданности запнулся и чуть было не полетел вниз по винтовой лестнице, только чудом успев зацепиться за перила. Рядом замер, уставившись на подругу, Невилл: - Что? Многое из того, что она наговорила, имеет смысл. Магглы называют эти «знаки» приметами. Птицы, летающие над землей перед дождем. Гало. Пузырящиеся на земле капли дождя. В этом есть смысл. - Ого, ты нашла смысл в словах Трелони. Неужели третий глаз открылся? – ухмыльнулся Рон, скрывая нервенную дрожь.* * *
На второй – и заключительной – отработке компанию Гарри (помимо в принципе не вылезающего из отработок Риддла) составил Невилл. Он, видимо, задержался у Снейпа на допах – а потом неудачно наткнулся на патрулирующего коридор Перси. Староста «вошел в положение» опоздавшего к отбою студента, не сняв ни одного балла, но усадив за строчки. С такой компанией заунывная писанина казалась не такой уж тягомотной. Или дело было в том, что Перси в этот раз приказал писать не очередной бессмысленный текст, а дал заниматься домашней работой? Под его пристальным присмотром, разумеется. Или из-за того, что отработка в этот раз была не после уроков, а во время «форточки»?.. В любом случае, в первый и в последний раз в жизни с отработки Поттер вышел вполне довольный жизнью. Вечер был свободен – и, может быть, он смог бы немного потренироваться на поле?.. Попросить бы у кого-нибудь метлу… Метлу… С полетами сейчас у Гарри ассоциировался не только квиддич. Он был должен – и чувство это, как оказалось, было до ужаса неприятным. С такими мыслями Поттер решил не терять время и сделать то немногое, что еще обязан был сделать – как «порядочный волшебник дома Гриффиндор». Гарри помнил лес Йотунов довольно смутно. В детстве он, конечно, не раз бывал здесь, но только с мамой – и уж точно он не заходил в него с этой стороны. Со стороны Запретного леса Хогвартса. Считалось, что Запретный лес так называется именно из-за школы и ее не в меру любопытных студентов. Из-за крайне опасного населения в нем. Немногие знали правду. Возможно, Гарри был единственным студентом, что знал о страшном соседстве. О том, что Запретный лес являлся частью леса Йотунов. Поттер не собирался рассказывать об этом кому-либо. Особенно Гермионе. Она, конечно же, знала о нем. Читала о страшном и древнем лесе, в котором обитают жуткие исполинские монстры, под кронами старых деревьев которого можно отыскать разрушенные храмы и поселения давно сгинувших народов. И наверняка встречала упоминания о нем в легендах и сказаниях как о месте, «в котором поселился ужас». Ей – и никому вообще – не стоило знать, что далекие макушки деревьев, плавно и мерно раскачивающиеся на ветру в их окнах, таили опасность большую, чем ученики могли себе вообразить. Поэтому за травами для Риддла Гарри пошел один, незаметно отбившись от компании друзей на перемене. Изначально он хотел отплатить за помощь с Рунами, научив Риддла Патронусу. В конце концов, дементоры влияли на слизеринца даже сильнее, чем на самого Поттера. Однако – не вышло. Том заклинание, конечно же, знал. Не мог использовать. А потому пришлось прибегнуть к другому средству. Тому нужна была помощь – и Гарри решил пойти на поводу у привитых ему с детства принципов. Лишь раз. Только в этот раз. Знаний Гарри, разумеется не хватало, чтобы полностью облегчить муки Риддла. Да и желания в должном объеме он в себе не находил. Однако и того, что было, должно было хватить хоть на что-то. Гарри всего-то было надо, чтобы этот «магический конструкт Т. М. Риддл (а чем еще могло быть ожившее воспоминание?)», очевидно, живущий за счет магии, смог лучше и эффективней впитывать ее. Холодного настоя черной орхидеи должно было быть достаточно, чтобы уменьшить страдания Тома. Черные орхидеи росли на окраине Запретного леса, в столь далеком и темном закоулке, что уже считался лесом Йотунов. Зимний лес оправданно считался Гарри крайне неудобным местом. Снег плотным слоем укрывал как мелкие сучки и поваленные мертвые стволы, так и глубокие ямы. Холод промозглыми пальцами и кусочками колючего снега при малейшем замедлении лез под одежду и в обувь. Потому Гарри бежал, несмотря на опасность переломать ноги, оступившись. Арахниды Хагрида были в спячке (если не считать «дозорных» прямо у логова) – и именно через их гнездовье по иронии пролегал самых безопасный путь к другому краю Запретного леса в это время года – по крайней мере, в это время суток. Никто из местных «жителей» не хотел лишний раз связываться с плотоядными пауками. Главной опасностью оставалось время. Час в одну сторону, час - в другую. Как долго его отсутствие сможет не беспокоить профессоров, друзей и все того же Риддла?.. Лишь думая об этом, Поттер невольно прибавил шаг. Он ведь только «вышел» с отработки Перси!.. Опушка, где Гарри с мамой собирали черные орхидеи раньше, не сильно изменилась. Четыре огромных дуба все также простирали свои тяжелые ветви. С них гроздьями свисали цветы, и их ярко выделяющиеся на ослепительном нетронутом снеге нежнейшие лепестки касались земле. Под корнями одного из дубов Поттер с удивлением обнаружил маленький деревянный сундучок и какую-то странную треногу. Наверное, это место облюбовал еще кто-то и вполне вероятно, что это был кто-то из студентов Хогвартса. Выяснять, что же было внутри, Гарри не стал. Он и так порядочно задержался. Надо было спешить. Орхидеи, будучи магическим паразитом, не теряли своих свойств при воздействии на них магии, и Гарри срезал несколько плетей простым Режущим заклинанием. Вряд ли Риддлу для стабилизации было нужно много «батареек».* * *
Рассказывать, где он нашел цветы, Гарри не стал. Просто понадеялся на свою довольно странную репутацию: он время от времени, прекрасно осознавая это, совершал довольно странные поступки без очевидных для окружающих причин. И действительно, невозмутимого лица, уверенного вида и бодрой речи оказалось достаточно, чтобы встретивший его у теплиц Невилл (друзья все-таки разбрелись по замку, силясь отыскать потерявшегося Поттера) не обратил внимания ни на его разгоряченное дыхание, ни на здоровенную охапку цветов. Хотя как раз на черные орхидеи Невилл обратил свое внимание, потребовав всю имевшуюся у Гарри о данных растениях информацию. Чисто в исследовательских целях: для чего они используются, где растут, какие части ценные и так далее. Гарри в роли учителя был не так хорош, как Риддл, но вроде бы неплохо справился с любопытством Лонгботтома. По крайней мере, импровизированная лекция затянулась вплоть до того момента, когда на глазах Поттера попался Риддл. Он что-то писал с такой ожесточенностью на лице, что Гарри заподозрил трансфигурацию. Не желая разбираться с Пинс – Да, Риддл предсказуемо обнаружился в библиотеке – Гарри бездумно сунул ему в руку всю охапку цветов, не утруждаясь объяснениями. И был таков. Краем глаза, уже уводя за собой озадаченного Лонгботтома, он заметил, что Риддл отодвинул в сторону орхидеи и невозмутимо продолжил строчить. Вряд ли он не знал, что ему принесли и зачем. Особенно после его летних исследований.* * *
И верно. Риддл догнал Гарри с друзьями после ужина и, поинтересовавшись сперва состоянием рук Гарри, а потом общим настроением гриффиндорцев, сухо и официально выразил признательность за лекарство. По его лицу было сложно понять, насколько искренне он говорил, но Поттер предпочел принять его слова за чистую монету. Никаких вопросов Том не задавал, но почему-то не казался довольным помощью. Неужели знал, откуда Гарри принес орхидеи?.. - А как ты оказался на отработке у Перси? – осторожно спросил Невилл. Большей частью, наверное, по привычке допрашивать Рона и Гарри, но и интерес в его голосе все-таки звучал: считалось, что право на отработки Риддла прочно «застолбил за собой» Снейп. А тут такое разнообразие. Надо же. К дежурным старостам обычно направляли студентов, совершивших довольно лёгкие проступки. Вроде чересчур раздражающего хихиканье в классе. - Устроил небольшой переполох за ужином. Слышали же вчера, - отмахнулся Том и специально для подобравшихся ребят пояснил: - Дэнни кто-то подлил любовное зелье. Понятия не имею, кто, зачем и какое. Этот кло… Дэнни чуть его не выпил, а словами я предупредить не успевал. Вот и выбил кубок. - Но с чего ты вообще взял, раз не видел… - Я стараюсь перед каждым приемом пищи проверять еду на наличие любовных зелий. - Зачем? – непонимающе спросили разом Невилл, Рон и Гарри. А последний еще и добавил: - Риддл, если ты забыл: мир не… - …не вращается вокруг меня. Я помню. Спасибо. - Тогда… Риддл закатил глаза. Набрал в грудь воздуха. Вздохнул. И, взмахнув руками, пустился в объяснения: - Когда мне было четырнадцать, одна старшекурсница решила добавить мне в чай пару капель привораживающего напитка. Буквально пару капель – и хорошо, что… - Старшекурсница? – недоверчиво скривившись, перебил Рон. Том остановился на пару секунд. А потом, как на нечто очевидное, указал на себя неопределенным взмахом ладоней. На свое лицо. Преимущественно на лицо. Гарри почувствовал, что очень сильно хочет его ударить. Он обернулся и без удивления обнаружил, что друзья, кроме порозовевшей Мио и равнодушно листающей учебник Джинни (она снова оказалась неожиданно близко), разделяют это нехорошее чувство. А Риддл продолжал: - …Я выпил немного. Может быть, полчашки. Точно не всю. Потом у меня закружилась голова… началась лихорадка… А следующее, что я помню – это потолок Больничного крыла. Декан после выписки научил определять подмешанное в еду приворотное и сказал, что у меня аллергия на него. - Острая непереносимость действующего вещества. Окситокса, - автоматически поправил его Гарри. – И-и… это ненормально. Вернее… это пиздец как странно. Если ты, конечно, не маггл. Риддл побледнел от ярости. Его ноздри гневно раздулись, и Гарри, опасаясь, что он сейчас натворит дел, поспешно пояснил: - Я имею в виду, приворотные зелья не опасны для волшебников. Обычно. То есть, последствия, конечно, чаще всего обычно ужасны, но сами зелья… не опасны, и то, что ты не переносишь окситокс, довольно странно. - …Почему? – Том молчал, переваривая сказанное ему, и потому спросить об этом решила Мио. - Ну-у… - Гарри нахмурился, то ли подбирая слова, то ли собирая по крупицам свои разрозненные знания. – Окситокс вроде бы как… волшебная субстанция. Ну, магглы ее даже не видят. Как яд акромантула… ладно, плохой пример. Как пепел феникса или слезы мандрагоры. Для волшебников более чем безобидная штука, но магглы… тут уж как повезет, чаще всего – труба. Так что твоя реакция, Риддл, ненормальная какая-то. Риддл сухо откашлялся. - Обычная аллергия, Гарри, - мягко сказал он. – Не нагнетай. Невилл и Рон захихикали, а Гарри, ничуть не обидевшись, пожал плечами. Весь его вид так и говорил: не хочешь верить – твои проблемы. И Том непроизвольно задумался над его словами. В самом деле, ведь эту странную «аллергию» еще в тот момент, когда она была обнаружена, весьма напряженно обсуждали целительница, декан и Дамблдор. Им что-то не нравилось еще тогда, а тут внезапное – и притом довольно резкое – высказывание Поттера. Будто что-то и в самом деле было не так с его аллергией. Будто и не был он аллергиком с рождения. Те же чертовы орехи, моментально вызывающие отек горла и чесотку. - В любом случае. Гарри, - Риддл глубоко вдохнул, набираясь терпения, - что конкретно ты пообещал моим сокурсникам, пока был в моем теле?.. Уизли и Лонгботтом прибавили шаг, отрываясь от них двоих. Их плечи тряслись, а лица стремительно краснели, однако они сумели-таки отойти на приличное расстояние прежде, чем бессовестно заржали. Рядом остались лишь Джинни и Мио – и последняя закатила глаза (в прочем, и она тщательно скрывала улыбку). Уж они-то знали обо всех неприятностях, в которые за недолгие сутки втянул Гарри Тома, начиная сорвавшимся свиданием с первой красоткой школы и заканчивая самовольной записью в клуб «Любителей истории».* * *
«Варить» холодные настои Риддлу нравилось, несмотря на то, что его первый профессор – Слизнорт – делал все, чтобы ученики возненавидели их. С его, стариковской, точки зрения такой способ приготовления эликсиров отдавал простотой и был лишен некоего незримого изящества. Большинство студентов Слизерина, впрочем, и без его язвительных замечаний полностью разделяли его мнение, блаженно плавая в чернильных водах предрассудков. Тому приходилось насмешливо кривить лицо, повторяя за однокурсниками. Теперь же он мог не лицемерить. Времена в самом деле стали другими. Том до отвращения точно знал, что Поттер решил так - подкинув известное средство для повышения эффективности питания магией - помочь ему. Без задней мысли. Паршивец вряд ли мог догадываться, что в данном случае снадобье было... мягко говоря, малоэффективно. Оно не было способно помочь ему. Не так, как имел в виду Поттер. Глупый добрый Поттер, влезший не в свое дело и случайно нащупавший "удачное" решение. Пришлось признать: несмотря на общую бесполезность зелья, приступы от его приема могли стать слабее. Или даже реже. Возможно, догадайся он раньше, задумавшись об этом, не возникло бы нужды и в Джинни. Мысль пришлось прогнать как мерзкую дворняжку: в дверь его комнаты вдруг постучали. Том, оглядевшись, крикнул приглашение войти. Вряд ли он кого-нибудь смутит своей "домашней лабораторией". Разве что нарвется на очередную отработку, что уже давно не пугало. - О, а он чего-то варит с утра пораньше, - как-то одобрительно воскликнул заглянувший Дэнни. За его спиной маячил Гордон, тут же с любопытством сунувшийся в комнату Тома и приветливо кивнувший ему. Вообще-то, часы на тумбочке показывали пять утра. Дэнни и Гордон, однако, зашли в комнату так, словно был самый разгар дня. - Здорово, - Гордон тут же потыкал толстым пальцем груду притащенных Поттером орхидей. – Тебе помочь? Ответа он не дождался, сразу принялся отщипывать нежные лепестки и забрасывать в наполовину заполненный льдом толстый хрустальный котел. Том не возражал: Гордон был лучшим в школе по зельям (в том, что касалось практики. В теории этот умник настолько путался, что Снейп, по слухам, ставил ему «Отвратительно» за каждую письменную работу, не дожидаясь сдачи), что немного даже било по гордости. Дэнни, также сунувшийся было в «кучу», же тут же схлопотал по пальцам, причем от обоих. Лепестки должно было закладывать равномерно, послойно и неповрежденными, а Дэнни не отличался особой аккуратностью. Зато Том тут же (большей частью чтобы занять его хоть чем-то) всучил ему таз со льдом: верхний слой, после самых мелких и слабых лепестков надо было засыпать мелкой ледяной крошкой. Уж с дроблением льда Дэнни точно мог справиться. Райт послушно застучал молоточком. - А ты, оказывается, наш парень, - шутливо проговорил Дэнни, - деревенский. По холоду, значит, готовишь. У меня вот такими настойками бабуля балуется. Она, кстати, тоже мне лед дает крошить. - Потому что ничего серьезнее ты сделать не в состоянии, - проворчал Ларо. - Ага. - Че лыбишься, это не комплимент. - Пф-ф. А оно мне надо. Для такой грязной работы у меня есть специально обученная обезьяна. - Да что ты говоришь. - Ага. Знаешь, кто? - Догадываюсь. - Ой, вряд ли... - Так чего вы пришли? – не выдержав их разговора, спросил Том. Парни вели себя так, словно они заранее договорились делать это снадобье в это время у него в комнате, хотя такого уговора точно не было. Если Поттер не соврал. После происшествия с… Том, скрепя сердце, признал, что имя красотки он не запомнил: ему сейчас было немного не до того, чтобы запоминать имена и данные всех пребывающих в Хогвартсе людей… с какой-то девицей, Риддла было сложно удивить. Все-таки Гарри Поттер был сущей катастрофой, раз за один день смог добавить столько неприятностей в его «тихую размеренную жизнь». - Ну, мы слышали, что Поттер тебе целую охапку черных орхидей приволок. …Например. - И? - Ну, так мы за иглами, - радостно заулыбался Дэнни. – Знаешь, из них выходит отличное слабительное, Патлатый за него в любую движуху впишется. Тебе они, похоже, без надобности, так что... По рукам?