Игра с нулевой суммой

      Юнги пролежал на кровати до самого утра, обдумывая то, что сказал Чимин. Однако мелкий паразит уже ломился в благоразумно закрытую дверь. Юнги хотел бы притвориться спящим, глухим, мертвым — каким угодно, лишь бы не встречаться лицом к лицу с вредным шантажистом, который всю ночь забрасывал его сообщениями, что будет блокировать дверь и не даст Юнги выйти.       Только о чужих чувствах он совсем не побеспокоился. Можно вылезти и через окно, а что делать дальше? Спрятаться от липучки, который и из могилы достанет? Откопает еще не остывший труп и будет измываться? И что с ним делать? Бегать и дальше от сладкого пупсика, которого на самом деле не хочется никому отдавать?       За ночь раздумий ответ напросился сам собой — не хотелось позволять кому-то, а тем более Намджуну и его лапищам, которые неизвестно в каких местах уже успели побывать, трогать малыша Чимина. Но и соглашаться на такое было не под силу: реальность кусалась, а кошмар в одночасье стал реальностью — Чимин не будет с ним.       Лучше не начинать, если потом он не сможет отпустить.       Юнги ворочался в кровати, пока Чимин уже скреб дверь и посылал какие-то проклятия, колотил ногами, всеми способами и мольбами выманивая хёна из комнаты. Юнги неохотно встал и переоделся: нужно было что-то делать с огромной проблемой, которая скоро выломает дверь. — Хён, я знаю, что ты уже не спишь! Открой мне дверь! Хён, я буду кричать! Я позвоню твоим родителям! — не унимался стоящий в коридоре Чимин. — И что ты им скажешь, позволь спросить? — возмутился Юнги, подходя к двери, но не решаясь ее открыть. — Что хён отказывается с тобой спать? Или учить тебя, как правильно трахаться? Чимин, просто признай, что спятил и иди, делай уроки! Или я позвоню в дурку! — Хён! Я и пришел учиться! Сегодня суббота и я принес завтрак, — заигрывал решительно настроенный Чимин. — Открой! Я просто хочу поговорить! Я не знаю, что мне делать… — эти театральные страдания уже давно знакомы Юнги. Маленький манипулятор постоянно вытворял с ним эти фокусы — дул губки, строил глазки, обиженно мычал и мял рукава толстовок.       Юнги явно слышал какие-то очередные наигранные мучения и нытье за дверью — один до боли известный актер разыгрывал там утренний спектакль.       Совет? Чимину нужен совет? Юнги может посоветовать не сходить с ума с утра пораньше и дать бедному измученному хёну немного поспать в законный выходной. — Ладно, Чимин, я открою. Но ты пообещаешь оставить завтрак и уйти, — пригрозил Юнги и открыл дверь. Чимин влетел, словно приведение, не давая даже возможности быстро выкинуть себя за дверь поставил завтрак на стол и снова бросился на до жути смятую кровать, которая пострадала в результате ночных перекатываний Юнги с боку на бок. — Я признаю, что спятил! Но что мне делать? Он мне так нравится, — мямлил Чимин, а Юнги уже сидел за столом и отпивал из картонного стаканчика горячий кофе. — Постарайся не думать о нем, — Юнги предложил первое, что пришло в голову. Только крыша со вчерашнего дня перестала соображать. Спасибо Чимину. — Займись чем-нибудь другим. Ему ведь нет до тебя никакого дела, он все время таскается по коридорам с кем-нибудь новеньким, — факт для Чимина не самый лицеприятный, но крайне действенный. – И я сам видел, как он зажимает парней в раздевалке, — злобно добавил Юнги и порадовался своему коварству, которое было чистейшей воды выдумкой. Только Чимину об этом знать не обязательно. — Хён! Ты делаешь мне больно, — завыл Чимин. — Я не могу. Не могу не думать о нем. Я пробовал и ничего не помогает. Я хочу его, хён! Ты должен мне помочь заполучить его! Я знаю, что ты можешь, — стал угрожать мелкий засранец, уже, казалось, без особого стеснения, слезая с кровати и тряся Юнги за плечи. — Нет, Чимин! — резко отверг все просьбы Мин. Он точно решил, что не станет помогать. В один прекрасный момент больно станет ему, а не Чимину. В один прекрасный и одновременно ужасный момент ему действительно не захочется отпускать, когда Чимин захочет уйти. — Я не могу. — Хён! Почему? — не унимался младший, возвращаясь на кровать обниматься с многострадальной подушкой. Та не решала проблем, но умела выслушать и никогда не отказывала в объятиях. — Ты родителей боишься? Мы им не скажем ничего. Я обещаю. Все останется в секрете, – уговаривал Пак. Настойчивости ему точно не занимать. — Чисто гипотетически, допустим, что я согласился. Как ты себе это представляешь? Ты хоть представляешь себе это, Чимин? Или ты настолько спятил, что совсем не видишь границ? — не отрываясь от завтрака, Юнги пытался образумить малыша. — А… Ну… — Вот именно, Чимин. Ты же не думаешь, что будешь приходить ко мне, трахаться, а потом уходить? Не думаешь, что это нормально? — окончательно взорвался Юнги. — Но ты же делаешь так с остальными, — с тоской возразил Чимин. Ему явно не нравился злой и рассерженный Юнги. Глаза бегали по полу, не в силах подняться и посмотреть на хёна. — Почему со мной нельзя? — Потому что!       «Все они были лишь заменой! Потому что ты заслуживаешь большего! Я не могу так с тобой поступать!», промолчал Юнги. — Все это слухи, я тебе уже миллион раз говорил, — почему-то оправдывался старший. Все же не хотелось, чтобы Чимин думал о нем что-то подобное — он уже давно не тот, кто занимается сексом без разбора. С появлением в его жизни Чимина желание делать это с другими просто исчезло. Хотелось только эту маленькую сладкую крошку.       Юнги нахмурился и стал потихоньку искать свой кошелек. — Ну да, конечно! — крикнул Чимин, видя, что хён собирается снова ускользнуть от серьезной, по его мнению, беседы, — я не первый день тебя знаю. У тебя есть опыт. Просто помоги мне, — кинулся на Юнги младший, останавливая его от побега.       Юнги снова свалился со стула и обреченно лежал на полу, придавленный задницей Чимина. Мягкие сочные булки распластались на нем, лишая возможность не просто рационально думать, а думать и мыслить в принципе.       Если бы Чимин не удерживал его руки, пытаясь выхватить кошелек, то Юнги наверняка смог бы помять одну из половинок — совсем случайно, в процессе борьбы, довольствуясь лишь малым. — Это неправильно, Чимин. Сначала надо узнать человека, его интересы, понять, подходите ли вы друг другу, а потом лезть ко всяким Намджунам в койку. Все должно произойти естественно, в особенный момент и по любви. — Я не лезу в койку. Я хочу понять! Просто он даже на свидания не ходит с такими, как я, — обреченно вздохнул Чимин и полез к хёну за обнимашками, хотя Юнги все время сопротивлялся невольным нежностям этого мелкого недотепы — кто знает, когда собственные тормоза откажут, когда он уже больше не сможет себя контролировать? — А что с тобой не так? — всеми способами вырываясь из сладких объятий маленького сексуального монстра, Юнги вернулся на свой стул, не отказываясь от планов побега, но лишь ненадолго прерываясь на новые неожиданности и заскоки Чимина. — Я ничего не умею. Он сказал, что я неловкий, — обиженно произнес младший, бросая свои попытки обнять колючего ежа Юнги. — Посоветовал посмотреть что-нибудь для начала… — Это же прекрасно, — радовался своей победе Юнги. Чимин не должен звать на свидания всяких Намджунов. Даже если самому Чимину больно и неприятно, Юнги не мог скрыть своего восторга от того, что мелкому отказали. Он попадет за это в ад, но это неважно, ведь парень счастлив. — Это ужасно. Это не поможет мне добиться его, — Чимин улегся на пол вместе со стащенной с кровати подушкой и продолжил самобичевание: дрыгал ногами, зарывался носом в подушку и что-то рычал, пока Юнги рядом наблюдал, едва сдерживая смех в такой серьезной ситуации. Если он не сдержится и засмеется, то Чимин может его покалечить, а потом еще месяц будет дуться и языки показывать. — А сам он не хочет тебя научить? — не с большого ума, а по какой-то великой глупости поинтересовался Юнги. Глаза Чимина стали вдвое шире, а потом этот крошка снова принялся терзать подушку. — Он сказал, что у него нет на это времени, да и желания тоже, — с грустью произнес Чимин. Маленькие пальчики лишь немного вылезали из широкой толстовки, причем какой-то очень знакомой. Юнги подарил ее на день рождения? Вроде и вчера Чимин был в этой же вещице… — Идиот! — едва слышно выругнулся Юнги.       «Как можно быть таким идиотом, когда оно само к тебе пришло?», разговоры с внутренним «Я» продолжались, угнетая и без того шаткую психику и почти доводя Юнги до истерики.       Ну как этот мелкий паршивец не понимает, с какой просьбой обращается к нему? — Ты что-то сказал, хён? — спросил Чимин, отбрасывая в сторону подушку и подползая ближе к Юнги. — Я сказал, что не хочу, чтобы ты был с человеком, который не принимает тебя таким, какой ты есть. Ты ведь даже не нравишься ему, — Юнги радовался этому факту. — Но когда любишь, надо чем-то жертвовать. Тем более, если ты меня научишь, я, возможно, смогу ему понравиться, — обиженно заявил Чимин. — Он увидит, что я тоже способный… И опытный… Буду. — Господи! Это идиотизм! — озвучил свои мысли Юнги. Как можно любить шлюх? — не своим же телом жертвовать, не своей невинностью? Это ведь должен быть серьезный и обдуманный шаг! С человеком, которого ты любишь, ты понимаешь меня, Чимин? — скоро Юнги не выдержит и будет орать на это крошечное существо, свернувшееся в клубочек у него на полу. — Я все обдумал, я хочу, чтобы это был ты, — скованно произнес Чимин, боясь даже посмотреть в чужие глаза. — Ты серьезно? Почему именно я?       «Хороший вопрос, Юнги! Почему именно ты? Чем ты заслужил такую головную боль? Или великое счастье, а потом уже вечные страдания?».       Все же так хотелось заполучить Чимина, но так не хотелось потом отдавать. Однако запереть того и не выпускать тоже не получится — незаконно, да и родители начнут искать. Остается лишь уповать на благоразумие. — Хён! Я тебя давно знаю, я тебе доверяю. Я знаю, что ты никому не расскажешь об этом. Ты не сделаешь мне больно, — не было у Чимина никакого благоразумия. — Нет, Чимин. Прости, я не могу, — в который раз отказывал Юнги.       Он действительно не может так поступить: ему плевать даже на свои чувства. Он не может так поступить с Чимином. Первый раз должен быть особенным в его понимании – даже, если не с ним. И он очень хочет сделать больно — всыпать мелкому, чтобы тот наконец-то пришел в себя. — Если ты не поможешь мне, я пойду к Хосоку-хёну! Он точно мне не откажет! — нашел нужную точку давления Чимин.       «Только не он! Только не Хосок! Этот придурок пол Академии успел уложить, а ты хочешь пойти к нему? К тому же, мерзкий тип постоянно на тебя спорит. А если ты пойдешь к нему, то он еще и кучу денег заработает!», отчаянно кричал внутренний голос Юнги, требуя уже разобраться с проблемой. — Ладно, — выдавил, наконец, из себя старший.       Чимин радостно заулыбался и кинулся обниматься, не веря своему счастью и тому, что хён согласился. Только хён уже сто раз передумал, хоть и не забрал свои слова назад. Широкая светящаяся улыбка на лице этого паразита могла бы освятить небольшую темную улицу. — Но правила устанавливаю я!