Мой Рыцарь

      На следующее утро, уже освещаемое лучами солнца, Крейн проснулся в отвратительном расположении духа. От неудобной позы, в которой он был вынужден заснуть, затекли плечи, спину ломило, а голова словно налилась свинцом.       Проклятый Рыцарь Аркхема, которому якобы больше некуда идти!       Да скорее его токсин страха скиснет, чем Рыцарь не найдёт во всём Готэме более подходящего убежища. Ему почему-то казалось, что этот хамоватый громила в синем военизированном костюме просто поленился хотя бы поискать другие варианты и решил испортить его и без того неспокойную жизнь.       Рыцарь даже лицо скрывает, даже имя настоящее не называет. А как он вчера нагло прошёлся по всему дому? Как начал рыться в холодильнике? Как ел его еду? Как без спросу разлёгся на его кровати? А уж о том, как бесцеремонно схватил за горло, и вспоминать не хочется.       Терпеть такое поведение можно на расстоянии или во время редких деловых встреч, но уж никак не в собственном доме! Хотя, это, конечно, не совсем его дом, скорее просто помещение, купленное в качестве секретного укрытия. Дом подразумевает собой место, в которое хочешь возвращаться, с которым связаны тёплые воспоминания и тому подобная чушь. А это лишь комнатушка, где он скрывается от зорких глаз Бэтмена и полиции. Теперь же эта комнатушка будет хранить в своих стенах воспоминания о наглом союзнике.       Проклятый Рыцарь Аркхема! Нет, как союзник он хорош, возможно, слишком опасный и загадочный, но как временный помощник — идеальная кандидатура. Ради армии и военной техники, которые Рыцарь обещал привезти, можно игнорировать его хамство, его неуважение к собственной персоне и работе.       Но не у себя же дома!       Вспомнив вчерашнего гостя, Крейн хмуро обвёл глазами комнату.       Пусто. Тишина нарушалась мерным гудением холодильника и тиканьем часов. На улице где-то надрывалась собака, и вдалеке слышен вой полицейской сирены.       Должно быть, уже ушёл по делам. Тем же лучше. Испытывая лёгкую досаду от того, что дрых в то время, как Рыцарь бодрствовал, он медленно встал, потянулся так, что все кости захрустели и брезгливо повёл плечами: плащ и рубашка под ней неприятно липли к телу. Без возможности даже раздеться, — всё из-за того же Рыцаря — он уже начал испытывать все прелести совместного проживания.       Обычный утренний распорядок, как и у всех людей, начинался с водных процедур, и в предвкушении холодного, освежающего душа Крейн, сонно протирая лицо и расстёгивая пуговицы плаща, неторопливым шагом направился в ванную.       В целом, если он будет видеть Рыцаря только по вечерам, когда тот придёт переночевать, то всё не так уж и плохо. Терпимо.       Уверенный, что дома никого нет, он открыл дверь и тут же, ахнув, отшатнулся, подскользнулся на мокром полу и со всего размаху шлёпнулся на пятую точку.       Горячий пар обдал плотным облаком лицо. Душистый шампунь защекотал ноздри.       Обнажённый мужик, стоя к нему спиной, — и слава богу! — как ни в чём ни бывало вытирал голову полотенцем, рассматривая себя в запотевшем, местами треснутом зеркале.       Это явно не то, что Крейн рассчитывал увидеть ранним утром!       — Твою мать, Пугало, какого хрена?! — раздался испуганно-возмущённый возглас.       С красным то ли от пара, то ли от смущения лицом Крейн вылетел из ванной, несколько раз вновь подскользнувшись, на ходу спотыкаясь об собственные ноги и сшибая стулья.       Резкая боль немного отрезвила и охладила пыл. Наколенники-фиксаторы для коленного сустава были сделаны из плотного материала и, к счастью, ослабили удар, иначе он бы не сдержался от жалкого скуления. Нападение мутанта-каннибала не прошло бесследно, и от последствий он страдал до сих пор. А некоторые травмы будут мучать его весь остаток жизни.       Зажав ладонью ушибленное место, Крейн ошалело заморгал, вспоминая, действительно ли этот мужик в ванной был реальным.       Словно в доказательство, запах шампуня просочился в комнату. А за ним и заливистый смех.       Проклятый Рыцарь Аркхема! Значит, он никуда не уходил.       Неслыханная наглость! Да как он посмел! Да как он посмел… помыться?       Перед глазами так и стояла крепкая Рыцарская задница, и, о боже, сидя на полу, он кажется увидел…       Крейн яростно потряс головой и поднёс руку ко рту, с трудом подавив рвотный рефлекс. Он благодарил в этот момент своё слабое зрение и ослепший правый глаз. Не хватало ещё разглядеть чужое хозяйство в деталях.       — И что это было? — Мужик уже вышел из ванной. — Тебя не учили стучаться?       — А тебя не учили запираться? — огрызнулся Крейн, обернувшись, и снова чуть не отшатнулся.       Рыцарь стоял перед ним в одном полотенце, скрывающем причинное место. Его мощное, мускулистое тело блестело от воды. Красная бандана на лице скрывала всё, кроме голубых глаз. Угольно-чёрные волосы мокрыми прядями свисали на лоб.       Он вообще умеет стесняться?!       — Я пробовал, но там сломано, — его голос без маски оказался звонким и даже приятным.       Сломано? Ах да, там действительно были проблемы со шпингалетом. Крейн никогда об этом не беспокоился, ибо жил один и никто не мог потревожить его во время водных процедур.       — Могу починить, если покажешь, где инструменты, — сказал Рыцарь, и, судя по лучикам морщинок в уголках его глаз, он заулыбался. — Не знаю, как ты, а я не горю желанием видеть тебя голым.       Крейн хотел было съязвить, но запнулся, переваривая услышанное, а затем его белёсые глаза расширились от ярости. Что значит «не знаю, как ты?!»       — Я не знаю, где инструменты и есть ли они вообще, — зашипел он, еле сдерживаясь, чтобы не обнажить шприцы на устройстве. Затем, желая сменить тему, кивком указал на бандану. — Всё ещё не бросаешь попыток прятаться за маской?       — Я не могу постоянно носить стальной шлем, — словно оправдываясь, пожал плечами Рыцарь.       Абсолютно не стесняясь, он самоуверенной походкой, словно находился у себя дома, дошёл до кухни, порылся в шкафах, полках и безо всякой надежды открыл холодильник.       — У тебя кроме этой дряни есть что-нибудь пожрать? — достал он миску с кашей.       — Нет, — ответ был полон злорадства.       Крейн, конечно, признавал, что эта мало похожая на еду жижа — редкостная дрянь, но он не был привередливым, а вот Рыцарь, кажется, любитель вкусно покушать. Увы, его кулинарные навыки даже для стереотипного холостяка из анекдотов были ничтожны. И это забавно, ведь будучи гениальным химиком он мог сварить любой токсин и любой яд, а вот простейшие бульоны заставляли стоять в ступоре, задумчиво нахмурив брови. Консервы и полуфабрикаты кончились пару дней назад, и он был вынужден встать за плиту и приготовить нечто подобие каши.       — Я бы поделился с тобой, но вчера ты итак съел достаточно. — С этими словами Крейн выхватил миску, с чувством фыркнул и с высоко поднятой головой похромал к креслу.       — Да пожалуйста, я итак не собирался жрать это дерьмо.       Ничуть не обидевшись на оскорбление своего кулинарного творения, Крейн молча отправил в рот первую ложку «дерьма». Завтрак одинокого человека, полный гордого достоинства. На вкус так же отвратительно, как и на вид. Но он привык. Он ко всему привыкает.       Рыцарь, наблюдая за этим, лишь покачал головой и задумчиво поскреб затылок: проблема возникла не то, чтобы нежданно, но… Кто же знал, что у этого маньяка даже хлеба не найдётся. Старые кухонные шкафы со скрипучими дверцами сияли пустотой, а холодильник полон химических приблуд без всякого намёка на съестное.       Приняв решение, он прошёл мимо Крейна, обдав шлейфом шампуня и мыла, и достал из сумки, которую принёс с собой, простую чёрную футболку, потёртые джинсы и красную толстовку с капюшоном.       Крейн лениво окинул его взглядом: красная бандана и красная толстовка. Это его любимый цвет? Неудивительно. Для такого вспыльчивого и агрессивного человека, как Рыцарь, красный в самый раз. Тогда почему костюм синий?       — Отвернись!       «Одевается как юнец», — неодобрительно сдвинул брови Крейн, отворачиваясь. При этом он не задумывался о своей одежде. Искромсанные ножницами, а затем починенные ровными стежками невзрачные брюки и рубашки. Обычно чёрного либо коричневого цвета. И ещё громоздкие плащи, таких же цветов. Не икона стиля, но ему нравилось.       Впрочем, какое ему дело до Рыцаря, пусть носит что хочет и идёт куда хочет. Спрашивать он не собирается, разве что воспользуется случаем и примет наконец душ.       И когда за Рыцарем захлопнулась дверь, Крейн потопал в ванную комнату смывать с себя происшествия слишком «роскошного» утра.

***

      Когда он вышел из ванной, заметно взбодрившийся и повеселевший, гость уже вовсю хозяйничал на его кухне. На столе лежал пакет с продуктами, а в воздухе витал изумительный аромат поджариваемого бекона. Запах был настолько густой и смачный, что голод моментально дал о себе знать громким урчанием в животе.       — Думал, ты ушёл по делам, — сказал Крейн, невольно бросая завистливые взгляды на сковородку и вздыхая аромат бекона.       — Я и ушёл, — не оборачиваясь, ответил Рыцарь. — Учитывая содержимое твоего холодильника, поход в магазин — важное дело.       И пока он, насвистывая, продолжал готовить себе завтрак, Крейн уже уселся в кресло, включил телевизор и без радости принялся поглощать кашу.       Сам он больше никогда не сможет спокойно выходить на улицу. И дело не в том, что он известный преступник, разыскиваемый полицией и Бэтменом. В богом забытом китайском квартале, где он нашёл убежище, мало кто знал химика по прозвищу Пугало. Раньше без костюма соломенного чучела он мог относительно спокойно пойти в магазин за продуктами, не опасаясь криков напуганных людей. Теперь же из-за, мягко говоря, незаурядной внешности на него обращают внимание не то что люди, но даже плешивые собаки, надрывающие глотку при каждом его приближении.       И всё из-за Бэтмена…       Погрузившись в мрачные размышления, Крейн уставился в экран телевизора, в очередной раз вещавшего про таинственного героя в маске, и от хмурого созерцания его отвлёк лишь надоедливый голос Рыцаря:       — Пугало.       Нехотя обернувшись, он уже хотел проронить едкую колкость про незнающего чем себя занять аркхемского Рыцаря, как от увиденного выражение его лица смягчилось, а глаза удивлённо округлились.       — Держи, — протянул ему тарелку с сэндвичем Рыцарь.       Сэндвич? Рыцарь сделал ему сэндвич?       Крейн растерянно заморгал, потрясённый неожиданным оборотом дела. Казалось бы, всего лишь бутерброд, что в этом такого, но для человека, не познавшего в своей жизни и малой толики заботы и внимания, эти ломтики поджаренного хлеба, приготовленные специально для него, казались чем-то невероятным и даже неправильным.       У него не было любящей матери, которая будила бы по утрам, ласково гладила по голове и накладывала в тарелку овсянку, украшенную ягодами и фруктами. Не было заботливой бабушки, которая пекла бы по выходным пироги и оладьи и сетовала бы насчёт болезненной худобы. Он довольствовался лишь чёрствыми краюхами со стола, которые милостиво кидала ему жестокая прабабушка, а затем прогоняла метлой.       Всю жизнь Крейн был предоставлен сам себе и привык к тому, что ничего не делается просто так. И сейчас тоже его белёсые глаза недоверчиво сощурились.       — Это… мне? — тупо спросил он.       — А ты здесь ещё кого-то видишь? Надышался своего токсина? — засмеялся Рыцарь и сунул тарелку чуть ли не под нос. — Держи, говорю, мне ещё для себя нужно сделать.       — Что тебе нужно? — Крейн отказывался верить тому, что кто-то может ему безвозмездно что-либо сделать.       — Что мне нужно? — посмотрел на него как на идиота Рыцарь. — Ничего. Я не понял, ты не хочешь есть?       Крейн неуверенно взял тарелку, глядя на неё как на готовящуюся взорваться гранату. Удивительно. Подозрительно. Смешно, но этот наглый Рыцарь, одетый в дурацкую красную толстовку, которую уже успел где-то запачкать, с нелепой банданой на лице, стал первым человеком, кто приготовил ему завтрак. Деловые отношения подразумевают собой завтрак по утрам?       — А это советую выбросить, — взял из его рук миску с кашей Рыцарь. — Мне кажется, оно испортилось.       А Крейн с недоуменным, несколько смущённым выражением лица проводил его взглядом и искоса глянул на тарелку. Всё ещё горячий сэндвич аппетитно шкворчал и источал просто умопомрачительные запахи. Осторожно надкусил. Бекон, помидор, сыр, пучок зелени, поджаренный хлеб. Восхитительно вкусно, особенно по сравнению с той дрянью, которой он был вынужден давиться.       Беспокойные мысли не давали покоя, порождая всё новые и новые теории. Мозг отказывался принять тот факт, что Рыцарю просто нетрудно приготовить им обоим завтрак, и обрабатывал причинно-следственную связь его поступков. И пока Крейн задумчиво жевал, прислушиваясь к беззаботному насвистыванию со стороны кухни, как до безобразия простая и логичная мысль осенила его: Рыцарь ему должен!       Любезно предоставленное укрытие, еда, вода, ночлег — за всё нужно расплачиваться, и Рыцарь именно этим и занимается сейчас. Торжественно фыркнув, Крейн смерил его надменным взглядом и уже уверенно отправил в рот последний кусочек сэндвича.       Всё в порядке, Рыцарь ему просто должен. Ничего в этом прогнившем мире не меняется…

***

      Неожиданная доброта со стороны Рыцаря Аркхема ничуть не смутила чёрствое сердце Крейна, и он всё так же кидал неодобрительные взгляды, когда хамоватый союзник закинул ноги на его журнальный столик и присоединился к просмотру утренней программы. При этом тот не забывал громко комментировать происходящее, не стесняясь в выражениях, и каждое его грубое слово сопровождалось недовольными вздохами со стороны более интеллигентного химика.       К радости последнего, пообщались они недолго. Зловещая лаборатория, из которой доносились нечеловеческие крики, звала своего хозяина, а армия наёмников — командира. Встретились они, как и предполагал Крейн, только поздно вечером. Разогрели полуфабрикаты, вяло перебросились новостями, и наступил момент, который и породил первый серьёзный конфликт.       — Сегодня твоя очередь спать в кресле, — скрестив руки на груди, нависал над Рыцарем Крейн.       — Я же гость, — развязно ответил тот, не желая уступать место. Он уже разделся, оставшись в одних спортивных штанах, и готовился ко сну. — Где твоя гостеприимность?       — Вот именно, ты гость, так изволь же следовать моим правилам. Это мой дом.       — Думаешь, я не знаю, как там неудобно? — указал пальцем на кресло Рыцарь, а затем насмешливо добавил: — Делай, что хочешь, но спать я буду на кровати.       Никто из них не желал дремать, сидя в неудобном кресле, чтобы потом проснуться с ноющей болью во всём теле. Поэтому даже продавленная скрипучая кровать была достойна борьбы.       — Я не буду повторять дважды. Сегодня твоя очередь.       — Да что ты заладил! — страдальчески простонал Рыцарь. Немного подумав, он вдруг похлопал рядом с собой. — Ложись рядом, я не против. Мы поместимся, если ты ляжешь боком.       Лечь рядом? Боком? Как какие-то…       Молниеносное движение, и взбешённый Крейн приставил обнажившиеся шприцы прямо к горлу Рыцаря, не ожидавшего столь смелого выпада. Слегка надавил.       — В кресло! — яростно зашипел он. — Живо!       — Эй, убери это сейчас же! Если хоть капля твоей отравы попадёт в меня, обещаю, я из тебя весь дух выбью!       Учитывая взаимную антипатию, ситуация возникла крайне неприятная. Остроту драматизма добавляло ещё то, что из-за перемирия, вызванного деловыми отношениями, никто из них не решался по-настоящему напасть друг на друга. Гневный порыв Крейна был направлен лишь на то, чтобы напугать и заставить наглого гостя отступить. Но Рыцарь не был из пугливых и слабых духом, вместо этого он обладал бараньим упрямством, а также на редкость вредным характером.       Они не могли так стоять вечно, впившись в друг друга неприязненными взглядами. Противостояние, вызванное столь нелепой, даже детской причиной, грозилось перерасти из лёгкой антипатии в откровенную вражду, и неизвестно, чем бы всё это кончилось, если бы не задорный нрав Рыцаря.       Крейн заметил, как взамен хмуро сведённым бровям пришли озорные огоньки, мелькнувшие в голубых глазах, и почувствовал чужие руки у себя на талии.       — Ты можешь лечь со мной, — услышал он томный голос. — Хочешь? — руки уже поползли куда-то вниз.       Ошпаренный словно кипятком, он отшатнулся, тем самым признавая свое поражение. Громкий, неудержимый хохот, наполнивший комнату, только усугубил положение.       — Видимо, спать на кровати буду я, — самодовольно сказал Рыцарь и победоносно заложил руки за голову. — Пугало, ты сам себе проблемы создаёшь. Мы оба хотим нормально выспаться, в горизонтальном положении, и ты вполне можешь ложиться рядом, — он снова засмеялся. — Но ты реагируешь так, будто я тебе что-то неприличное предлагаю.       Шприцы снова обнажились, но Крейн не спешил пускать их в ход, опасаясь нарушить хрупкий союз, его глаза лишь в бессильном бешенстве засверкали в холодном свете луны. Возмутительная беспардонность и развязность обескуражили его, а недвусмысленные намёки возникли перед ним, словно толстые кирпичные стены. Неумение нормально реагировать на подобные шутки заставило его снова устроиться от безысходности в неудобном кресле, и, кажется, его вид при этом был настолько жалкий, что Рыцарь неожиданно подал голос:       — Ладно, сегодня так уж и быть, уступлю. — Он нехотя встал, руками сделал пригласительный жест и предостерегающе поднял палец вверх. — Но, учти, если утром я проснусь совершенно разбитым — пеняй на себя. Либо спи со мной, либо в кресле, либо купи мне отдельную кушетку.       Не чувствуя никакой радости от «победы» и ложась на кровать, Крейн проворчал слова сожаления о своей гостеприимности. Зло зыркнув напоследок в сторону очевидно ухмыляющегося Рыцаря, он отвернулся к стене.       Неслыханная наглость! До чего же вульгарные шуточки. И с этим клоуном ему жить под одной крышей. Хуже может быть только Джокер.