***
Когда Джейсон вошёл в эту комнату, удушливая вонь тут же заставила его поморщиться под маской. Затхлость, лекарства, кровь, гниение — вот что окутывало крохотное помещение под самой крышей. В комнате, крайне бедно обставленной, было темно. Горела одна-единственная лампа в углу, рядом с задрипанным креслом, на котором виднелась сгорбленная тень. Именно к этой тени и подошёл Джейсон уверенным шагом. — Я всё сделал. Вот. — Он небрежно кинул мешок с запчастями на стол. — Угу, — донёсся еле слышный, болезненный хрип. — Здесь не хватает пиропатронов, зато я в избытке принёс гремучую ртуть. Помню, ты жаловался на её отсутствие. Кстати, не забудь показать предварительные тесты токсина, мне нужно удостовериться, что ты не обманываешь… Эй, ты слушаешь меня вообще? Тусклого света было явно недостаточно, но Джейсон всё равно видел, что Пугало сидит с закрытыми глазами. — Я с тобой разговариваю! Белёсые глаза, с красными прожилками, медленно открылись. С мучительной усталостью они посмотрели снизу вверх на Джейсона, словно говоря: «Ну и что тебе ещё надо?». На болезненно-серой коже, виднеющейся между плотным слоем бинтов, отчётливо выделялись тёмные круги, а сами бинты, присохшие и несвежие, покрылись местами бурой коркой. Вот он сидит, один из его мучителей. Бесчеловечный доктор. Сумасшедший учёный. Сторонник Джокера. Еле дышит, еле держит спину прямой. Отвратительно пахнет гнилью и смердит химикатами. Сидит тихо, будто боится лишний раз пошевельнуться и потревожить раны. Куда подевалось его прежнее бахвальство и самоуверенность? — Итак, Джейсон, как ты чувствуешь себя сегодня? Пугало всегда начинал сеанс голосом чуткого врача, и от этого тошнотворного притворства Джейсон чувствовал непреодолимое желание набить ему морду. — А по мне не видно?! — огрызался он. Под глазом синяк, из разбитой губы сочилась кровь. Костюм Робина, весь почерневший от пота и грязи, липнул к телу и неприятно пах. — Профессиональная привычка, ты уж прости, — смеялся Пугало. Доктор отходил к деревянному столу и бряцал там чем-то металлическим, инструментами, которыми собирался запугивать. — Мы уже говорили о твоём детстве, — болтал он, не оборачиваясь. — Как насчёт того, чтобы порассуждать о будущем? — А оно у меня есть? — Не будь таким пессимистичным. — Будь на моём месте, ты бы увидел позитив? Доктор на секунду замирал, но продолжал как ни в чём не бывало раскладывать на столе неизвестные инструменты. — Смысла в твоём вопросе нет, мне никогда не оказаться на твоём месте, — доносился его самоуверенный смешок. Теперь же Джейсон смотрел на измученное, ослабленное, истощённое тело Пугала свысока, который сидел в кресле, не в силах даже встать. Не это ли справедливость и беспощадная карма? Рано или поздно она настигает всех. Из-за болезни Джокер подох в мучениях, Пугало умирает сейчас, а до остальных Джейсон доберётся позже. Изничтожит собственными руками. Джейсону ничего не стоит прострелить ему голову. Но, как и в прошлый раз, от убийства его останавливает лишь потенциальная выгода: как никак соломенный доктор единственный человек в мире, создавший яд, вызывающий неконтролируемый ужас перед личной фобией. Такую возможность нельзя упускать, Бэтмен должен страдать, перед тем как умрёт, даже если придётся сотрудничать с сумасшедшими. — Чувак, да ты подыхаешь, — засмеялся Джейсон, когда комнату прорвал мокрый, булькающий кашель. Смех получился чересчур злым. Если бы Пугало чувствовал себя получше, он бы непременно съязвил в ответ, но сейчас из него вырвался лишь сипящий звук, будто каждый вздох стоил ему неимоверных усилий. — Что, совсем плох? — Оставь запчасти… — Пугало снова тяжело закашлялся, да так, что Джейсону захотелось брезгливо отойти на пару шагов. — … и уходи… Именно это и следовало сделать. Развернуться и уйти. Закрыть за собой дверь, спуститься по железной лестнице и через балкон заброшенной квартиры убраться подальше из логова Пугала. Потом, через некоторое время, связаться с ним по аудиосвязи, получить новые указания, выполнить их и встретиться вновь. Всё. Их общение не выходило за рамки редких встреч, тем более обычно многословный Пугало больше не мог долго поддерживать разговор. Теперь он предпочитал давать длинные списки требуемых вещей и указаний. Но, зная, что ему следует уйти, Джейсон почему-то замешкался. Внезапное чувство неправильности охватило его. Словно если он выйдет сейчас за порог, то случится непоправимое. — Тебе принести ещё что нибудь? — неуверенно потоптался у выхода Джейсон. Пугало не ответил, только молча засопел. Замызганная лампа тускло освещала его исхудавшее, утонувшее в полах ветхого плаща тело. Костлявая рука, выглядывающая из свободного рукава, напоминала бледного паука, обтянутого тонкой кожей. Она лежала на столе, в подозрительной близости от пистолета, изредка царапая поверхность отросшими ногтями. Пугало не забывал об осторожности и был похож на раненую гремучую змею, готовую к броску. Никому нельзя доверять, думал Джейсон, но они работали над одной операцией, к чему эта оскорбительная предусмотрительность? Если бы Джейсон хотел убить, он бы сделал это без всяких затруднений. — Где твой врач? Я же помню, в прошлый раз он тут был. — Я здесь… — робко ответили откуда-то сзади. Джейсон резко обернулся. В самом дальнем углу сидел, поджав под себя ноги, пленный врач. Как и ожидалось, он был смертельно напуган, весь в синяках и ссадинах. Зато живой. Значит, соломенный доктор не скопытится раньше времени, а то его внешний вид описывало одно ёмкое слово: безнадёжность. — Что с ним? — спросил Джейсон, кивком головы указав в сторону Пугала. — Воспаление ран, по меньшей мере. — И ты делаешь всё возможное? — Трудно в таком месте что-то сделать, — уклончиво ответил врач, отведя взгляд. — А ты старайся, глядишь, и получится. Мне этот урод живым нужен. Врач что-то пробубнил себе под нос, бросая мрачные взгляды в сторону кресла. — Иди, посмотри сейчас, ему что-то совсем плохо. — Не могу… — В каком смысле? Осмотри его, живо! — Он не позволит… — едва слышно прошептал врач. Не позволит? Пугало в тяжелейшем состоянии, а он не позволяет врачу заняться им? Решил, что его жизнь принадлежит ему, после того как Джейсон снисходительно убрал пистолет с его лба ради токсина? — Это что за выходки? Вздумал помирать? А как же наш уговор? Джейсон быстрым шагом подошёл к сидящему в кресле. Пугало напрягся, его рука слепо поскребла по столу в поисках пистолета. — Тебе это не понадобится. — Пистолет отбросили в сторону. — Это как понимать, а? — Уйди! — злобно прохрипел Пугало, пытаясь ударить, но выходило слишком неловко. — Не заставляй меня применять силу, — пригрозил Джейсон. — Я не стану тебя латать. Для этого у тебя есть он! Успокойся, да в чём твоя проблема?! — Ты… не… поним…аешь… От непонятной злости Пугало едва не задыхался в перерывах между гневными фразами. Кажется, он что-то пытался объяснить, но звуки теперь выходили со свистящим и хриплым шёпотом и больше походили на злобное карканье, чем на человеческую речь. Его рука время от времени поднималась и указывала куда-то за спиной Джейсона, при этом глаза его бегали по полу, ища пистолет. Попытка встать не увенчалась успехом: мешала грубая, металлическая конструкция на ноге, которая, по всей видимости, должна была поддерживать больную конечность, но сейчас, как отметил Джейсон, с прошлого раза не хватало ремней и некоторых деталей вместе с болтами. Пугало продолжал биться, хрипеть что-то несвязное, бинты на его лице опасно побагровели, и в конце-концов алые капли закапали на подлокотники. — Либо сиди смирно, либо подыхай быстрей! — гаркнул Джейсон. — У тебя кровь идёт, придурок! Эй, ты! Шевели своей задницей! — Нет… н-ет, не подходи!.. — А ты заткнись! Крыша поехала? Ты же сдохнешь! — Ты не понимаешь… он… он… Уговоры и угрозы не давали результата. Каждый раз, когда врач пытался подойти, Пугало словно сатанел. Джейсон не понимал, что такого сделал щуплый пленник, с виду неспособный убить даже муху. Хотя, известный факт, что человек обнажает все свои тёмные сущности в страшный час, когда от хладнокровности, а порой и откровенной безнравственности зависит драгоценная жизнь. Врач был пленником одного из самых опасных преступников Готэма, отвратительного в своих методах доктора Крейна, известного своей фанатичной одержимостью страхами и фобиями. Возможно, психопат в какой-то момент расслабился, и врач предпринял попытку сбежать. Возможно, завязалась драка, из-за которой Пугало и находится в плачевном состоянии сейчас. — Плевать я хотел, что он с тобой сделал! — прорычал Джейсон. — Думаешь, ты на курорте? Думаешь, похитив человека, станешь ему другом? С какой кстати ему выхаживать тебя добровольно? Пока я здесь, пользуйся моментом и сиди смирно! — Тупица… в маске… — зло бросил в ответ Пугало. Последнее слово он буквально выплюнул. Капли крови попали на бронированный костюм. Осели липкой субстанцией на отполированных пластинах. Прямо из его развороченного рта, скрытого за несвежими бинтами. Следующее случилось почти как в тумане. Джейсон швырнул его через всю комнату. Не дав отдышаться, схватил за ногу, протащил по деревянном полу до центра и, усевшись сверху, замахнулся, чтобы ударить. Ему хотелось не просто бить. Ему хотелось заставить кричать. От боли. От страха. Потому что… потому что… Пугало медленно приближался со шприцами полными наркотиков. Он никогда не спешил. Он смаковал сладостный момент. — Отойди от меня! Урод в мешке, отойди!!! Джейсон — храбрый мальчик. Джейсон не стал бы бояться психа в лохмотьях. Но почему тогда каждый его мускул был напряжен, почему волосы шевелились на затылке, почему он чувствовал страх, самый настоящий, липкий, неприятный? — Отдайся страхам, Джейсон, отдайся мне-е-е… Толстые иглы входили медленно, болезненно, глубоко. — Чувствуешь, как просыпается желание убежать? Надёжно связан и изнурён, сопротивляться бесполезно, но желание отдалить неизбежное возникало на интуитивном уровне. Наркотик туманил разум, насылал видения, искажал действительность. — В этом мире для тебя нет места, но не бойся, я подарю тебе предназначение. И никогда не было, ведь Брюс, его единственный дорогой человек, так и не пришёл. Именно из-за него весь этот кошмар и случился. Был бы он кому-нибудь нужен, если бы не носил проклятую маску Робина? — Ты увидишь мир моими глазами, Джейсон. Ты принесёшь этому миру хаос и безумие. Никому не нужен. Бэтмен заменил его первым встречным. — Паника бежит по твоим венам, овладевает тобой… Это уже не голос человека. Это голос ужаса. — Я чу-у-ую твой с-с-стра-а-ах-х-х… Он монстр, монстр, монстр!!! Он — зверь, завывающий по ночам! Призрак, заглядывающий в окна! Чудище, спрятавшийся под детской кроваткой! — Ты принадлежишь мне, Джейсон Тодд, я не отдам тебя ему-у-у-у… — Хватит, пожалуйста, — рыдал Джейсон как маленький ребёнок, испугавшийся плохого дядю-доктора со шприцами. — Хватит, хватит, хватит! Я не заслужил это, не заслужил!!! В голове гудел рокот, визжали сирены, стучали барабаны. Эти глаза, полные лютой злобы, эти иссохшие пальцы, державшие шприц, эти руки, эти ноги, этот голос! Пугал. Унижал. Издевался! Один из них! Ненавижуненавижуненавижуненавижуненавижуненавижу!!! За всё, что вы сделали со мной! «Оставь его, — потребовал голос в голове. — Оставь его здесь умирать. Уходи. Не марай руки. Он обречён. Пусть сдохнет в муках». И Джейсон почти послушался его. Зачем ему токсин, если Бэтмен сам испытает ужас, когда поймёт, что «сын» восстал из мёртвых ради одной лишь мести? Заныли пальцы, задрожала кисть. Джейсон вдруг осознал, что всё ещё держит руку зажатой в кулак. Всё ещё сжимает чужое горло и ощущает грубую поверхность трубок. Пугало лежит придавленный, буравя затравленным взглядом, явно не ожидавший такого нападения. Взбешённый. Удивлённый. Напуганный. Давление на шею сильное и причиняет боль. Джейсон разжал хватку. Отошёл подальше. — Тоже… х-х-хочеш-шь уб-бить? — в хриплом голосе послышалась плохо скрытая враждебность. — Что значит тоже? — сурово спросил Джейсон, хотя ясно как день, что имелся ввиду врач. Пугало кивком показал в его сторону. — Пока я спал. Отбился… с трудом… Пленник, с надеждой наблюдавший за вспыхнувшей потасовкой, задрожал в своём углу, когда яркие огни синего шлема направились в его сторону. — Ты же понимаешь меня, — поспешно затараторил он. — Ты же сам сказал, что я не стал бы помогать добровольно. В ответ промолчали, и он продолжил, но уже с нажимом: — У меня жена и маленькая дочь. Ей скоро исполнится десять лет, через месяц, и она хочет, чтобы я отвёз её к морю, где она могла бы пособирать ракушки. Она у меня любит коллекционировать «красоты природы», как она выражается. Ну вы знаете, все эти жуки, бабочки, камешки. Она лучше меня разбирается в названиях, а ведь ей всего девять лет! Она пообещала сделать для матери браслет из маленьких ракушек, а из больших — подставку для украшений. На секунду он замолчал, всхлипнул, тоскуя по родне. — Помоги мне, — дрожащим голосом сказал он. — Я же вижу, ты не такой, как он. У меня семья. И они меня ждут. Кто о них будет заботится, если со мной что-то случится? «Не такой как он». Несметное количество раз Джейсон слышал подобную фразу в свой адрес. — Бэтмен не убивает, что ты делаешь, ты же Робин! — Разве этому учит Бэтмен? Ты не такой, как он! Вечное сравнение, вечное ожидание, вечное разочарование. Все видели в нём будущего Бэтмена, в то время как Джейсон был лучше его! Он мог стать новым Бэтменом, более жёстким, но справедливым. Так называемое благородство Брюса умело скрывало за собой то, без чего ни один герой обойтись не может — лицемерие. Тёмный Рыцарь не может существовать без Джокера, Двуликого, Загадочника, Пугала, Безумного Шляпника, Мистера Фриза. Потому он и не убивает своих врагов, а отправляет в тюрьму, откуда те благополучно сбегают. Безумцы выходят на улицу, начинается кровопролитие, и люди дружно зовут Бэтмена. Цикл повторяется. Довольны все: маньяки, получившие новый шанс отнять чужую жизнь, и герой, в котором нуждаются жители, напоминающие стадо тупых овец. Станет ли Джейсон тянуть, как Брюс, Готэм на дно? Нет. А чтобы свергнуть главного демона, нужно сотрудничать с тем, у кого нет строгих моральных принципов. Выбор пал на Пугало. Только его методы одновременно отвратительны и изящны. — А с чего ты решил, что я не такой как он? — зло спросил Джейсон. — Я вижу это. Чувствую. Ты производишь впечатление… хорошего человека, но… Мне кажется, ты запутался… — Ты ничего обо мне не знаешь! — чуть не заорал Джейсон. — Запутался? Ты думаешь, я помогаю ему, потому что запутался?! Он задержал дыхание в попытке успокоиться. В голове снова загудело. Этот жалкий выродок посмел сказать, что он запутался. «Производишь впечатление хорошего человека». И опять ожидание. Выродок ждёт поведение хорошего человека. А получится так же как с Бэтменом? — Джейсон, мы не должны убивать преступников. Мы не в праве лишать его жизни. Убийство — это акт отчаяния! — Ты не должен быть таким жестоким. Почему ты сделал это? Он же сдался. Брюс никогда не был доволен им. Джейсон никогда не был для него достойным Робином. Интересно, а из Тима получилась хорошая замена? Или и его заменят в ближайшем будущем? Комнату прорвал надсадный, болезненный кашель. Пугало даже не встал с пола, продолжая лежать бесформенной кучей. Его тщедушное тело тряслось в мучительном приступе. Джейсон перевёл с него взгляд на пленника. Две измученные души. Один — невинный врач, решившийся на убийство ради собственного спасения. Другой — сумасшедший маньяк, отчаянно цепляющийся за жизнь. Каким бы жёстким и хладнокровным Джейсон ни был, он всегда старался приходить на помощь всем, кто в нём нуждался. Тем более психопат всё равно больше не позволит пленнику к себе приблизиться. — Напиши на листке, какие лекарства нужно принести, — обратился к врачу Джейсон. — И что вообще надо делать. Хотя бы в общих словах. Не забудь добавить в список бинты, пластыри, антисептики и всё в этом духе. Мне нужно точно знать, как выхаживать этого ублюдка. — Список? — растерялся врач. — Да, нам нужны лекарства, но… Я не понимаю, зачем описывать процедуры… А как же я? Неужели?.. — Ты хочешь уйти или нет? Я даю тебе шанс. Дважды повторять не буду. Пленник ошалело заморгал, посмотрел на Пугало, продолжающего изображать из себя бесстрастный труп, и уставился на листок бумаги, вырванный из старого блокнота. — Если я напишу, вы меня отпустите? Даже он? — Даже он, а если будет возникать… — Джейсон как бы невзначай постучал по пистолету в кобуре. Пугало на этот жест никак не отреагировал. Список вместе со всеми лекарствами и процедурами получился длинный. Пришлось вырвать ещё три листа. Но теперь Джейсон обладал всей необходимой информацией и мог самостоятельно уже сейчас приступать к лечению. — Я никому про вас не скажу, клянусь, я просто хочу вернуться домой живым, к своей семье! — говорил пленник, торопливо записывая последние наставления. — Я знал, что ты отличаешься от них, о, господи, я думал, никогда не выберусь отсюда! Спасибо, спасибо тебе! — Не стоит благодарностей. Ты всё записал? Ничего не забыл? — Да-да, это всё! Возможно, кое-какие лекарства придётся добавить, но это зависит от осложнений. — Хорошо. Пошли, я покажу где выход. А ты встань уже, не лежи мешком! По пути врач не уставал тараторить слова благодарности. Джейсон шёл молча, мрачный и напряжённый, мечтая как можно быстрее добраться до выхода. Здание было пятиэтажное, когда-то шикарно обустроенное, со множеством коридоров, залов и комнат. Но сейчас оно представляло из себя скорее заброшенный тёмный лабиринт, не пригодное для житья. Стекла окон почти везде были разбиты, на полу валялись обломки стен и потолка. В самом низу, в подвале, была лаборатория, куда можно было зайти только снаружи. По крайней мере, других путей Джейсон ещё не нашёл. Как и место, в котором Пугало мог бы нормально жить. Он отказывался верить, что крохотное, насквозь продуваемое чердачное помещение и есть пристанище соломенного доктора. — Я никому не скажу про вас и про ваши… планы, — повторил врач, когда они спустились в холл. — Мы уедем из города, как только я доберусь до дома. — Сбежишь как крыса? — ехидно заметил Джейсон. — Зная, что мы собираемся сделать и что случится с людьми, ты сможешь вот так просто уехать? Или предупредишь родственников? Друзей? Соседей? — Я… я… я никому не скажу. У меня нет выбора. Ты отпускаешь меня за моё молчание, а я держу слово. Мне дорога моя и моей семьи жизнь. — Ну хорошо. Джейсон на секунду замолчал. — Ты правильно рассуждаешь. Ты готов пойти на преступление — а сокрытие и помощь нам и есть преступление — ради своих близких, и это похвально, правда. Это доказывает, что ты действительно дорожишь ими. Но ты ошибся в одном. Ты сказал, что я не такой как Пугало и что я произвожу впечатление хорошего человека. Конечно, я не настолько безумен, но, знаешь, бывают моменты, когда приходится быть плохим. Джейсон поднял пистолет. Глаза пленника округлились, в них заиграл страх. — И я так поступаю не потому, что запутался. А потому что это единственное верное решение. — Но как же!.. Ты же обещал, что я… Прогремел выстрел, озарив вспышкой холл, и тело врача глухо стукнулось об пол. До выхода недалеко, Джейсон избавится от трупа в считанные минуты.***
Пугало даже не пошевелился с момента его ухода. Могло показаться, что он и вовсе умер, — так страшно было его состояние. Он лишь слегка поднял голову, когда Джейсон вернулся с двумя пакетами всего необходимого. — Мёртв? — спросил сухой, надломанный голос. — Не злорадствуй, я сделал это без удовольствия. Он бы выдал нас, а я не мог этого допустить. — Но ты… дал ему… надежду… — Это была необходимость. — А затем… отнял… Едкий, циничный смех. Пугало даже несмотря на боль не мог не злорадствовать. Даже издалека Джейсон видел в его мёртвых глазах извращённое веселье. Ублюдок радовался подлому убийству как сбывшемуся пророчеству. — Ты думаешь, он бы составил нам правильный список, скажи я ему, что собираюсь убить его?! Бога ради, захлопнись, у тебя вся морда кровоточит! Очередной приступ кашля. Каждый раз Пугало прикладывал руку к горлу, будто надеясь утихомирить боль. Но всё было бесполезно. Плохие условия, борьба с врачом, катастрофическая нехватка витаминов и ненадлежащий уход — вот что стало причиной его теперешнего состояния. Джейсон поднял его и хотел было помочь дойти до кресла, но тот только раздражённо оттолкнул. — Я сам! Можешь… ухх…одить. — Я побуду с тобой немного. И завтра приду. И послезавтра. — Ни к чему… — Без меня ты подохнешь здесь. Я перебил всю твою охрану, а ведь они были ещё и «сиделками». Ты остался один на один с пленником, которого по понятным причинам не мог контролировать сутками. Тебе трудно ходить, ты ослаблен и нуждаешься в отдыхе. А он хотел сбежать. Сам того не понимая, я поставил себя перед выбором: помочь тебе или действовать одному. Джейсон рассеянно повертел в руках полупустую упаковку бинтов. — Так, и что же делать, с чего начать… Оказывать первую помощь он умел, а Альфред, талантливый во всём дворецкий, в своё время научил обрабатывать и более серьёзные раны. Разница лишь в условиях. В бэт-пещере, оснащённой передовыми технологиями, медицинская помощь всегда была на высоком уровне. Здесь же, в чердачном помещении, протекает крыша, свистит ветер и отсутствует даже кровать, которая как раз и необходима для больного. — Давай сперва я осмотрю тебя, — предложил Джейсон, — потом сообразим, что делать. Пугало предсказуемо завертелся в кресле, слабо помахал рукой, мол, не нуждаюсь в помощи, уходи! — Помощь… не нужна… — Не играй в героя, у тебя это плохо получается. Будь уверен, не воюй мы на одной стороне, я бы избил тебя, выдрал все трубки и оставил здесь гнить заживо. Но пока нас объединяет общая цель, мне выгодно, чтобы ты был жив. Джейсон говорил жёстко, но лишь затем, чтобы его слова быстрее дошли до упрямого доктора, не желающего усмирять гордыню. Меньше всего ему хотелось уговаривать психов принять его почти бескорыстную помощь. Подумать только, он, Джейсон Тодд, бывший ученик и напарник Бэтмена, упрашивает конченого маньяка позволить ему осмотреть его раны! И ради чего? Ради токсина? Неужели эта отрава настолько ценна и нужна ему? Впрочем, из-за токсина ли только? Джейсон чувствовал нечто отдалённо похожее на сочувствие и ничего не мог поделать с собой. Это было что-то сродни тому, как если бы человек, до смерти боящийся собак, увидел раненого, скулящего, истекающего кровью добермана. Волей-неволей сжимается от жалости сердце, и ненависть вместе с боязнью отступают на второй план. Надо помочь. Так надо. Так правильно. Человек вызывает ветеринарные службы, гладит, успокаивает пса и понимает, что в этом добермане, по крайней мере сейчас, нет ничего пугающего. Пугало продолжал сверлить неприязненным взглядом. Того гляди зарычит и набросится. Джейсон терпеливо вздохнул. — Слушай, ну раз ты так хочешь, я уйду. И приду по нашему старому графику, только на следующей неделе. А вот это, — указал он на пакеты с лекарствами и продуктами, — заберу с собой. Тебе же моя помощь всё равно не нужна, верно? Останешься тут совершенно один, со сломанной ногой, больной, без охраны, лекарств и препаратов. С мыслями, что если тебя всё же найдут, в лучшем случае ты попадёшь в тюрьму, а в худшем… Достаточно вспомнить твоих дружков: Пингвина, Двуликого, Загадочника и, не дай бог, Профессора Пига. Ты представляешь, что они могут с тобой сделать? Эти корыстные, продажные, жестокие маньяки? Конечно, знаешь, ты ведь от них не далеко ушёл. Они воспользуются твоим положением и вынудят играть по их правилам. И прощай твой грандиозный план по уничтожению Бэтмена. Я же гарантирую защиту, а также безвозмездную помощь, как никак твои люди пали от моей руки. Конечно, если ты к моему следующему визиту выживешь, я похлопаю тебе, а если нет — оплакивать не буду. Просто покопаюсь в твоих вещичках и добуду старый токсин, вдруг и его будет достаточно. Пугало был взбешён. Он таращился на пакеты, на Джейсона. Неприятная мысль лихорадочно вертелась в его голове. Признать чужую правоту было выше его сил, но Джейсон видел, что до правильного решения не хватает маленького толчка. Он пожал плечами и демонстративно закинул пакеты за спину: — Ну ладно, до следующей недели. — Стой! Джейсон не остановился. — Ты… куда?.. Джейсон открыл дверь. — Подожж-дди… не оставляй… Уже лучше. — Ты что-то сказал? — Я… согласен… — Не слышу. — Согласен!.. Не оставляй… Это было предсказуемо. Джейсон улыбнулся под маской. Ни к чему миндальничать с психами, метод кнута намного эффективнее. Особенно после того как… — Больно не будет, обещаю, доверься мне, — приговаривал Пугало, подходя ближе, нетерпеливо играя шприцами. — Урод, обещаю, настанет день, и я напичкаю тебя твоей же наркотой! Укол. Наркотик. Туман. Видения. — Я заставлю бояться, мой бесцеремонный друг. Бэтмен, должно быть, поднатаскал тебя, верно? Разумеется, ты прилежно учился у него, но как хорошо учил он тебя? Не скрывал ли щекотливые факты о каждом из нас? Обо мне? Что он рассказывал обо мне? На что я по его мнению способен? Джейсон видел маленькую фотографию. На ней была изображена счастливая семья: мать прикрывает глаза от палящего солнца, отец держит за руку дочь, с широкой улыбкой уплетающую мороженое. Джейсон не мог оторвать от неё глаз. — Ублюдок, что ты с ними сделал?! — Пока ничего. Но они заперты в подвале одного из домов. Без еды, без воды, без шансов на спасение. Будь уверен, их крики никто не услышит. Слова преобразовывались в картинку, семья словно стояла наяву перед Джейсоном. — Ты только представь, каких трудов стоит матери с отцом успокаивать её. Они обманывают её, твердят, что всё хорошо, что они выберутся, но на самом деле их надежда тает с каждым днем. И только ты можешь их спасти. Я клянусь, что отпущу их, если ты ответишь на все мои вопросы правильно. Игра в угадайку. Джейсон — умный мальчик. Он ответит на все вопросы правильно. — Я посчитал, что ты тут скучаешь и предлагаю тебе игру. Выиграешь — я обещаю, что отпущу их. Они уйдут домой целые, невредимые, немного напуганные, правда, но уверяю, токсин страха на них использовать я не собираюсь. Проиграешь — они никогда не вернуться домой… Джейсон — храбрый мальчик. Он не испугается дядю-доктора со шприцами. Он выиграет эту идиотскую игру и спасёт несчастных. — Итак, ты готов, Джейсон? Всего три вопроса. Они безумно простые для ученика самого Бэтмена. Чтобы победить врага — нужно хорошо знать его. Я уверен, Бэтс хорошо тебя поднатаскал. Ты готов, Джейсон Тодд? — Задавай. — Как меня зовут? Это и есть первый вопрос? — Джонатан Крейн. — Правильно. А кем и где я работал раньше? — В лечебнице Аркхем. Психиатром. — Блестяще! Но потом я немного сменил деятельность. И всё ради человечества! Никто не понимает, что я действую во благо нашего прогнивающего мира. Видишь ли, страх позволяет выявить тех, кто достоин жить, а кто — нет, но, к сожалению, наше общество слишком… — Ты много болтаешь, Пугало. Какой третий вопрос?! — Тебе так не терпится убить эту семью? Хороший мальчик. Ну что же, слушай. Я взялся спасти человечество, избавить этот мир от лишнего груза с помощью страха, и вот мой вопрос: как и из чего я сделал токсин страха? И сердце начинало бешено биться, потому что Джейсон не знал ответа. — Ну же, Джейсон, это же так просто. Бэтмен наверняка показывал тебе состав, когда создавал противоядие. Вспоминай, вспоминай, вспоминай! Панель, формула, состав. Вспоминай! — Неужели ты не знаешь? Не знает, потому что Брюс не стал утруждать себя лекцией. Его больше интересовала формула противоядия. — Тик-так, тик-так, я требую ответа. Джейсон мямлил что-то невнятное про растение из Индонезии, когда Пугало ласково замурлыкал ему в ухо: — Неверный ответ. Неправильно, он не выиграл, а значит… а значит… Видение обретало краски, звуки, запахи. Семья, эта семья, их забыли в подвале!!! — Урод! Не будь подонком, опусти их! Господи, там же ребёнок, утырок! У тебя совсем нет сердца? Отпусти их! Они ждали помощи, но никто не пришёл. Ждали сколько могли, сколько позволил организм. Наркотик помогал, подсказывал, Джейсон видел, как слезает с несчастных кожа, разлагается плоть, рассыпаются кости. Их постигла такая ужасная судьба, потому что он не смог ответить на такой простой вопрос. — Ты проиграл, Джейсон Тодд… В ушах застыл детский плач. Жарко, невыносимо жарко. Горели щеки, глаза. Казалось, жар идёт изнутри, прямо из сердца. Бурлящей лавой вновь клокотала ярость. Убийца, маньяк, садист! Не выходить из себя, не делать глупостей — Тогда, надеюсь, ты не будешь больше спорить со мной. Это для твоего же блага, — стараясь говорить спокойно, сказал Джейсон. — Я… в тебе… не нужд-д…аюссь… — с трудом выговорил Пугало из-за рвущегося наружу кашля. — Мне хватит… и лекарств… Спорит. Опять спорит. Не слушается. Не понимает по-хорошему. — ТЫ БУДЕШЬ ДЕЛАТЬ ВСЁ, ЧТО Я СКАЖУ, ИЛИ Я ЗАТОЛКАЮ ТАБЛЕТКИ ТЕБЕ ПРЯМО В ГЛОТКУ! Я ДАВИТЬСЯ ИМИ ТЕБЯ ЗАСТАВЛЮ!!! Гудение в голове стало громче. Джейсон кричал. Едва ли не фальцетом. Он просто не смог себя сдержать. Но он сможет сдержать свои руки. Или нет?.. «Избей его, — проговорил голос. — Этот мерзавец причинил тебе боль. Он не лучше Джокера. Он не избивал тебя, но копался в голове. То, что с тобой стало, то, что ты стал нестабилен, — на его совести. Отомсти. Заставь его бояться. Заставь его испытать ужас!» Спустя минуту Джейсон уже держал его за шкирку и орал во всю глотку: — СКОЛЬКО РАЗ ПОВТОРЯТЬ ТЕБЕ: МНЕ… НУЖЕН… ТВОЙ… ГРЁБАНЫЙ… ТОКСИН!!! Каждое слово он хотел сопровождать ударами, но благодаря остаткам благоразумия довольствовался несильной встряской. — СВАРИ ТОКСИН И МОЖЕШЬ ПОДЫХАТЬ! избейизбейизбейизбейубейубейубейубейубейего! Зарычав, Джейсон отошёл на безопасное расстояние. Ещё бы немного — и он бы ударил. Сильно. Прямо в челюсть. Даже если покалечится об металлические фильтры. Этот маньяк вмонтировал их прямо в кость, будто ему не хватало ран. — Ты псих! — захрипел Пугало. Псих. Псих? ПСИХ?! И это Джейсон слышит от него?! — Это мне ты говоришь?! — У тебя… с головой… не всё… в порядке! До конца оставалось непонятным, считает ли Пугало, являясь пациентом лечебницы, кого-то сумасшедшим или же это было бытовое оскорбление. В любом случае Джейсон не собирался спускать это с рук. Зло не должно оставаться безнаказанным. Когда-нибудь доктор поплатится за ВСЕ свои сеансы. Он сам станет пациентом. Джейсон накачает в него столько токсина, что кошмар в конце концов станет бесконечным. Но пока… пока… пока стоит подлатать его, Пугало нужен живым, да, он нужен живым… но ведь ничего плохого не случится, если Джейсон немного посмеётся? — Начинаем лечение, доктор? Время не ждёт, как и токсин. Мне кажется, стоит хотя бы поменять повязки, они все в крови. Джейсон посмотрел на потолок. Там висела старая, но целая лампочка. Оглянулся в поисках выключателя. — Тут слишком темно. Добавим немного света? Вот, так намного лучше! И почему ты сидел в темноте? Теперь зеркало. Вместо него в комнате нашлись осколки, мелкие и крупные. Почему оно оказалось разбито — оставалось неизвестным. — Я или сам? — сказал Джейсон, протягивая крупный осколок. — Советую самому, я брезгую. У-у-у, ты погляди, это оказывается ещё полбеды: в списке есть заметка про сбалансированное питание и режим. Я очень, вот прямо очень надеюсь, что ты с этим справишься сам. Лампочка, по его мнению, светила совсем немного, но Пугало всё равно жмурился, словно она обжигала глаза. Осколок он брать не спешил. Как и говорить. И Джейсон продолжил глумиться. — Смотри только не отдери вместе с бинтами то, что осталось. Шью я плохо, получится кривовато. Зато у тебя наконец появилась причина носить мешок на голове. Или маску как у меня. Ты же не хочешь ходить как Двумордый. Вот уж правда нелицеприятное зрелище. С каждым произнесённым словом Джейсон чувствовал ликование. Казалось, совсем недавно цепи впивались в запястья, а Джокер снимал на видео. Они все развлекались, заставляя его страдать. Но теперь правила изменились. Теперь он насмехался и издевался. — Выключи… свет, — тихо попросил Пугало. — Нет. Со светом же намного лучше, разве нет? — Глаза… болят… — Потерпишь пару минут, ничего страшного. — Джейсон настойчиво ткнул осколком. — Ну? Смотри на себя! Смотри на свою неудачу! Дрожащими руками Пугало наконец взял его. Покрутил, словно сомневаясь, и наконец повернул вертикально. Он долго всматривался в собственное отражение. Абсолютно бесстрастно, будто окровавленные бинты никак его не волновали. Любой другой ужаснулся бы, но этот человек оставался совершенно спокоен. Во всяком случае, так он выглядел. Джейсон хотел уловить ужас и омерзение, чувство, которое он испытывал сам, в его помутневших глазах, однако те оставались такими же пустыми, как и его поганая душа. Пугало слегка откинул капюшон, дотронулся до лица, попробовал потянуть за бинт и зашипел от боли. Присохшие к ранам, они натягивали кожу и мясо, и процесс обещал быть крайне болезненным. Без боли удалось убрать только со лба, где и показался длинный, неровный зашитый шрам. — Это что за хрень? — вырвалось у Джейсона, когда он заметил куски холщовой ткани. Ему не хотелось верить в увиденное. Это было невероятно. Невероятно отвратительно. Грубая материя была пришита прямо к коже и будто соединяла, заполняла собой отсутствующие части. Невольно вспоминались лоскутки ткани — заплатки, — нашиваемые на порванное место в одежде для починки. Он починил себе лицо! — Дай… перекись… и воду… — Что? — Джейсон не сразу понял вопроса. Всё его внимание было обращено на перечёркнутый шрамом лоб. — Не могу снять… нужно размягчить… Пугало возился долго. Сперва он просто размачивал бинты, аккуратно промокая водой и перекисью, затем, когда пришло время снимать их, бросил неуверенный взгляд на Джейсона. Он явно не хотел делать это в присутствии других, но не мог ничего прочитать на бесстрастной маске из синей стали. И как же сильно Джейсон хотел выйти! Ситуация уже не забавляла его, он больше не чувствовал себя уверенным. Идея включить свет казалась ему теперь глупой, абсурдной, просто идиотской! С самого начала он преследовал цель унизить маньяка, издевавшегося над ним, заставить его смотреть на результат собственной недальновидности, неудачи, постигшей глупца, вздумавшего отравить родной дом Убийцы Крока. Человек, довольствующийся светом от настольной лампы, мог сидеть в темноте лишь по одной причине: нежелания видеть то, что скрывали и смягчали тени. Показать ему это, наблюдать свысока за чужим смущением было бы величайшим наслаждением. Но когда Пугало слой за слоем начал снимать бинты, Джейсон уже мечтал сесть в мотоцикл и мчаться по извилистым дорогам Готэма. Ничто не поражает так сильно, как человеческий организм и воля к жизни. То, что он увидел, глубоко въелось в сознание и, наверное, никогда не забудется. Глубоко запавшие, мутные, водянистые глаза; лицо, похожее на череп и застывшее в жутком оскале, частично откушенный нос в виде бесформенного хрящеватого провала; кровавые швы, контрастирующие на мертвенно-бледной коже; Всё это якобы скрывалось под холщовой тканью, ставшей не то кожей, не то маской, которая лохмотьями свисала с края скуловой кости и частично прикрывала подбородок, а между ними проходили толстые нити, будто соединяющие верхнюю и нижнюю часть лица. — Не надумал… выйти? — Нет, — нетвердым голосом отозвался Джейсон, надеясь, что вокодер шлема скроет дрожь в его тоне. Пугало надеется напугать его? Как тогда, под лечебницей Аркхем? Джейсон хотел выйти, но не потому, что стало страшно, а потому что в пустых глазах он уже отчетливо видел нечто противоречащее всему грозному образу соломенного доктора. Он видел боль. Этот безумец, это чудовище сидело съёжившись в кресле, словно пытаясь слиться с ним воедино, словно стремясь укрыться от безжалостного света, обнажающего его раны. Его исхудавшее, угловатое тело, утонувшее в громоздком плаще, представлялось теперь не жутковато костлявым, а скорее болезненным, истощённым, нуждающимся в уходе и питании. А взгляд, направленный на осколок, был страшным и горестным одновременно, и именно он заставил Джейсона почувствовать угрызения внезапной совести. Разве не за этим он рассчитывал наблюдать? За душевными страданиями маньяка, погубившего столько жизней? Он глянул на него, прежде ненавистного и страшного, а теперь — изломанного и жалкого. И к величайшему удивлению обнаружил, что гнев сменяется состраданием, настоящим, оттого и абсурдным. Доктор вызывал не страх, отнюдь, вид его был до того несчастный и убогий, что Джейсон осознал: монстр канализации отомстил за него сполна. Пугало уже получил своё. И насмехаться над ним, глумиться, издеваться было уже слишком жестоко и бесчеловечно. Джокер бы, конечно, нашёл над чем посмеяться, но Джейсон не станет. Он не такой как они. Совершенное Джонатаном Крейном не забудется никогда, но… Он тоже человек. Ему тоже больно, страшно. Джейсон снова посмотрел на раны и в тысячный раз проклял себя за малодушие, понимая, что близок к тому, чтобы хотя бы на время забыть прошлые обиды. Пугало поскрёб шею под подбородком, рядом со шлангами, и попытался протереть антисептиком и там. — Может, лучше я? — предложил Джейсон, к своему удивлению, обнаружив, что старается говорить как можно мягче. Ответом стал подозрительный прищур, и он миролюбиво поднял руки. — Бить не буду, обещаю. Ему почти физически стало дурно, когда обнаружилось, что шланги не обвиваются, как змеи, вокруг горла, а уходят прямо в него, прямо в плоть. — Фильтры, шланги… Ты, похоже, совсем чокнулся, Джонатан, — пробормотал Джейсон, осторожно обрабатывая красную от воспаления область вокруг резьбы. — Мы с тобой не один день возиться будем. Пугало недовольно сдвинул брови, как если бы собственное имя вызвало раздражение, но тут же удивлённо прохрипел: — Мы? — Да. Я же говорил: приду и завтра, и послезавтра. Ты главное пистолет держи рядом и связь поддерживай со мной. Услышишь три стука — не стреляй, это буду я… Джейсон сдержал слово. Он исправно приходил каждый день, патрулировал территорию вокруг дома, проверял замки и всерьёз раздумывал об охранной системе. Не забывал он приносить и продукты с лекарствами. А вот в самих процедурах участвовал, только если требовалось, к примеру, поменять повязки на спине или если Пугало лихорадил и не мог сопротивляться. Тогда он бывал слишком слаб, чтобы возражать, и безропотно позволял осматривать швы даже на лице. Лишь холодная неприязнь в глазах выдавала его настроение и отношение к происходящему, что нередко доводило Джейсона до приступа ярости, который он мужественно сдерживал. После тех страшных событий он часто ловил себя на мысли, что стал терять контроль. Он боялся, что если позволит гневу вырваться, то точно покалечит неблагодарную сволочь, едко комментирующую его неловкие попытки помочь. — Для солдата ты слишком неуклюж, Рыцарь. Я начинаю подумывать, что без карманного врача ты и минуты не протянешь в бою. — Хорошо, покажи как надо, — закипая, тихо цедил Джейсон, в ярких красках представляя, как отдубасит Пугало после битвы за Готэм. Он даже не представлял, что доктор станет последним, кому он захочет причинить вред.***
На улице завыл ветер и задребезжали окна, когда Джейсон сделал пятый по счёту глоток пива. Ему сегодня снова приснился кошмар, и он пытался смягчить воспоминания алкогольным напитком. Правда, стоило взять из запасов Пугала, какой-нибудь дорогой коньяк, но где тот его прятал — неизвестно. Сам соломенный доктор уже сутки безвылазно сидел в лаборатории, и Джейсон решил его не беспокоить. Его больше занимали сны. Джокер, Харли, Двуликий, Пингвин, Загадочник, иногда Глиноликий и Безумный Шляпник — все они являлись к нему в кошмарах. И Пугало. Джейсон отпил ещё один глоток. Прошлое невозможно забыть, особенно такое страшное, полное разочарований и боли. Но что есть «боль», когда враг стал единственным человеком, готовым понять все его мысли, желания и стремления? На это была неспособна даже семья. Скрипнула дверь. — Расслабляешься? — Пугало, вытирая руки об тряпку, зашёл в квартиру. — Да так, задумался. — На этой неделе нужно будет поехать к Пингвину. Оружие привезли, пора выкладывать деньги. — Готов поспорить, по заоблачным ценам. — Он отправил сообщение, что встреча состоится в одной из его студий мануальной терапии. — Мануальной терапии, — повторил Джейсон, задумчиво. Затем игривым голосом добавил: — То есть там девочки будут? — Будут, не сомневайся. Если хочешь, можешь заказать сеанс. Зная Пингвина, могу уверить: их спектр услуг весьма многогранен, — съязвил Пугало. — Спасибо, но нет, — засмеялся Джейсон. — Как нибудь в другой раз. Пугало отличался от своих коллег тем, что, как и Джокер, никогда не скрывал своих намерений и уж тем более не маскировал под что-то другое. Ласково воркуя, он мог спокойно накачивать жертву токсином и разглагольствовать о смысле страха в жизни человека. Он искренне верил в философию ужаса и старался донести это до всех. Любыми способами. Джейсон никогда не забудет сеансы с доктором Крейном. Он всегда будет помнить галлюциногенный кошмар, злые насмешки и неудержимый маниакальный хохот. Но поменяйся они местами, стал бы Джейсон жалеть его? С большой вероятностью, нет. Он неоднократно признавался себе, что ему хочется причинять боль, но только тем, кто не ценит чужую жизнь, а потому не заслуживает иной участи. Это кровавая сторона справедливости, которую Бэтмену не хватает смелости принять. Тёмный Рыцарь — это демон, держащий Готэм в круговороте кошмара. Его необходимо уничтожить, а значит принять сторону того, за кем он охотится вот уже несколько лет. Жалеет ли Джейсон о том, что предпочёл опуститься на самое дно, лишь бы справедливость восторжествовала? — Нет, — прошептал он, глядя как тяжёлые капли оседают на стекле, и в этот момент уверенность его обрела окончательную силу. Джейсон не стал бы убийцей, если бы Бэтмен поднял свою задницу и искал его. Пугало не сошёл бы с ума окончательно, если бы Бэтмен вытащил его тогда из канализации. Готэм заслужил очистки. Заслужил новый старт, нового Рыцаря. И будь проклят Брюс, что довёл их до этого.