Кто против тирании - встаньте!

Прошло уже трое суток после той сумасшедшей ночи - а Саске так и не появился. Он ускользнул из публичного дома рано утром, даже не удостоив девушку прощанием. На все расспросы Темари отвечала лишь тем, что Сакура узнает всё, но только когда придёт время. К сожалению, время почему-то не приходило мучительно долго. Харуно казалось, будто её просто держат в заложниках. Она день и ночь сидела в крохотной комнате и думала о своём паршивом положении. Единственный, за кого розоволосая могла ухватиться в своей борьбе против тоталитаризма, куда-то сбежал и не подавал признаков жизни. Оставалось лишь ждать и не высовываться из убежища. Её часто посещала мысль, будто Учиха просто поехал на переговоры с отцом, только ей об этом никто не говорит, дабы предотвратить побег. К вечеру третьего дня девушка чувствовала себя ужасно: не хотелось ни есть, ни спать, ни дышать. В это время Темари, как правило, самостоятельно приносила ей скудный ужин. Во время очередного посещения блондинка застыла, увидев Сакуру стоящую на дряхлой железной спинке старой кровати. Та пыталась дотянуться до единственного крошечного окошка прямо под потолком, но из-за невысокого роста это было невозможно. - Хочешь упасть и сломать себе шею? - фыркнула Собаку но и поставила поднос на краю односпальной кровати. - Когда он вернётся? - голос звучал так слабо и тихо, что пришлось прислушаться, дабы понять смысл фразы. - Скоро ты все узнаешь, - повторили в очередной раз. Розоволосая бесшумно спрыгнула на пол, тусклый свет из коридора упал на мертвенно-бледное лицо. Она казалась безжизненной: губы совсем потеряли цвет, синие круги под глазами стали ещё больше; растрёпанные розовые волосы дополняли эту композицию, и весьма гармонично - Харуно в огромных серых штанах и изорваной рубашке казалась жертвой какого-нибудь жестокого убийцы. Темари, глядя на неё, выдохнула и опустила голову. Девчонка никогда в жизни не терпела лишений, но взбунтовалась во имя справедливости и человечности, хотя её саму эти проблемы никак не касались. Хотя бы за это глупую девицу можно было уважать. Блондинка заперла за собой дверь и, сделав шаг вперед, а затем подвинув поднос, опустилась на краешек кровати. Сакура последовала её примеру и разместилась на противоположном конце. - Из-за тебя много проблем, Харуно, - серьёзно произнесла хозяйка борделя, - Очень-очень много. Но именно из-за тебя мы сдвинулись с мёртвой точки - люди увидели смысл бороться. Саске уехал в другую деревню, чтобы организовать там встречу. Приедут все, за кем нет круглосуточной слежки. И ты должна перед ними выступить. Если бы мрак не скрывал видимость, Темари заметила бы на лице собеседницы выражение ужаса. Одно дело - поддавшись импульсу, крикнуть высокопарную фразу. Другое - заставить людей бороться за будущее и за него же умирать. Ведь если кто-то придёт на её зов, а после погибнет - утраченная жизнь окажется лишь на совести Сакуры. Слишком большая ответственность, слишком большой риск и слишком огромная вероятность того, что всех просто расстреляют. Быть причиной геноцида - тяжёлая ноша, которая ей явно не по плечам. И без того уже погибли невинные, Харуно боялась, что цепочка не оборвётся, а бунт себя не оправдает. Тогда они гибли зря. Тогда она во всём виновата. Будто бы осознав причину молчания, Темари продолжила: - То, что ты мельком видела из-за неосторожности папочки - даже не цветочки. Они расстреливают города. Западная часть пухнет от голода, остальных заставляют работать на заводах до потери пульса. Люди всего лишь сырьё в глазах партии. Так что лично я бы предпочла умереть в схватке за свободу, а не из-за голода или чьего-то дурного настроения. После этих слов она просто ушла, оставив девушку наедине с реальностью. Когда-то эта комната служила танцевальным залом. Достаточно большое просторное помещение с высокими потолками залилось солнечным светом из трёх больших окон, выходящих на запад. Стена напротив оказалась полностью зеркальной. Глядя на себя, Сакура никак не могла понять, что именно делало её красивой в прошлой жизни? Ненавистные длинные юбки и импортные вечерние туалеты? Постоянные изящные причёски и дорогие украшения? Или хороший сон в удобной мягкой кровати и вкусная еда? Что бы там ни было, она красивой себе больше не казалась. Из зеркала на неё смотрел мальчишка в капюшоне: он сильно похудел из-за плохой еды, носил лохмотья своего прадеда и на дне его больших зелёных глаз покоился страх о завтрашнем дне. Так выглядели все дети этой проклятой страны и Сакура в какой-то мере даже была рада, что наконец-то познакомилась с особой по имени Реальность. Темари привезла её сюда несколько часов назад и сразу же оставила. В зале размещалось несколько десятков старых стульев, вероятно, для предстоящей публики. Но люди по одному начали приходить лишь ближе к полудню. Она надеялась, что Саске ждёт её здесь, но он не появлялся даже когда почти все места были заняты. На оборванца никто не обращал ни малейшего внимания. Молодые женщины и мужчины обеспокоенно шептались друг с другом о чём-то, ожидая начала собрания. Взгляд Сакуры скользил по пришедшим: приблизительно половине из них не было и двадцати пяти лет. Юные, полные сил и вдохновения, они рискнули мрачным, но всё же будущим, и пришли на это опаснейшее мероприятие. Предпоследними в комнату вошли двое мужчин: один со старой печатной машинкой, другой - с не менее древним фотоаппаратом. В Японии с приходом новой власти эти вещи были запрещены законом - всё сразу же конфисковалось государством. Кто-то предусмотрительно на свой страх и риск сохранил стратегически важные приспособления. Затем вошёл Саске. Его сопровождал высокий мужчина с очень длинными белыми волосами. Все поднялись, приветствуя очевидного лидера подполья. Учиха тем временем занял своё место в первом ряду. Сакура сидела в самом конце и сильно покраснела, увидев парня. Она множество раз пыталась успокоиться, думая о той ночи, но тщетно. А вот парень, видимо, совсем не переживал: уехал молча, почти пять дней не выходил на связь, а сейчас даже не потрудился поискать её глазами, хотя знал о её присутствии. Харуно чувствовала себя оскорблённой и униженной, ей дико хотелось расплакаться из-за избитой ногами Саске гордости. Розоволосая считала свой поступок верхом глупости и всем сердцем надеялась, что скоро их пути разойдутся. Она даже была не против, чтобы его случайно застрелили, но тут же попыталась избавиться от этой мысли. Поприветствовав присутствующих, мужчина, представившийся Джирайей, начал: - Все мы знаем об жестоком аресте редактора и поэта за опубликованную рукопись под названием "Народный герой". Ребятам едва за двадцать - партия практически перемолола их на фарш, господа. А сейчас они эксплуатируют их имена и талант в своих целях - коротко говоря, пудрят народу мозги бессмысленной лживой литературкой. Некоторые наши коллеги - коллаборационисты, ничего не поделаешь. Большинство уже на том свете. Они массово вырезают интеллигенцию, а рабочему классу просто вешают на уши лапшу. Ещё недавно мы были готовы склонить головы и поддаться судьбе. Но, я полагаю, новости разносятся быстро и каждый из вас знает о том, что произошло в кинотеатре на литературной встрече. Даже члены семей глав нашего государства бунтуют! Он замолчал для усиленного драматического эффекта. По залу тихой волной прошёлся шёпот. Саске наконец-то повернул голову назад и встретился взглядом с розоволосой. Не смотря на отчаянные попытки найти в его глазах хоть какие-то эмоции, Сакуре это всё же не удалось. - Единственная дочь Мебуки Харуно поддержала нас, открыто заявив о своём желании стать на защиту ущемлённых! Сегодня она находится здесь и хочет обратиться к каждому! Девушка испуганно посмотрела на Учиху, но тот снова сидел к ней спиной. Джирайя указал пальцем в дальний угол зала и присутствующие не сразу поняли, что мальчик-оборванец и есть дочерью главы кабинета министров. Ей было просто по-человечески страшно. Сакура медленно приподнялась и сделала несколько шагов вперед. Она пыталась вспомнить всё причины, по которым сейчас здесь. Шаг - голодающие девушки, вынужденные работать в публичном доме и ублажать отцовских солдат за копейки. Шаг - горы трупов за спиной партии. Шаг - избитые лица Наруто и Анко. Шаг - простреленный череп вместо мяча. И заледеневшая боль в глазах Саске, его тоска по убитой семье. Его всепоглощающее одиночество. Причин было достаточно, чтобы дойти до места, где минутой ранее стоял Джирайя. Она, в огромных потёртых штанах Какаши, какой-то старой теплой кофте серого цвета и большой куртке с накинутым капюшоном мало походила на себя прежнюю. Тонкая рука потянулась к ткани на голове, затем лёгким движением стянула её оттуда. Копна пышных розовых волос упала на дрожащие плечи и зал снова зашумел. - Я узнала про поэта, которого жестоко пытали из-за исторического произведения... - Сакура вздрогнула, услышав чей-то голос. И лишь через несколько секунд пришло осознание, что он принадлежал ей. Зал, будто заколдованный, ловил каждое слово, - Услышала об устроенным партией голоде на севере... Об жестоких убийствах и преследованиях. Об уволенных и обесчещенных девушках моего возраста. Об убитых на глазах матери детях... О человеке, который, вернувшись домой, обнаружил лишь мёртвые тела любимых... Полными слёз глазами Сакура взглянула на застывшего в первом ряду Саске. Он смотрел на неё пристально, слушал каждое слово, пытался уловить даже дыхание. Половина присутствующих, вспоминая собственные трагические истории, уже вытирала слёзы рукавами. Другая половина закипала от ярости. Харуно несколько секунд стояла молча, не в силах оторваться от взгляда черных глаз. - Что это за страна, где нельзя вспоминать своё прошлое? - прошептала девушка, - Где женщина - это мебель, лишь часть дома? Где человеческая жизнь стоит дешевле свежего хлеба? Почему мы должны подчиняться тиранам? Позволять издеваться над собой, отбирать нашу свободу и честь? Из глаз наконец-то вырвались слёзы. Какой-то молодой парень подскочил со своего места и громко произнёс: - Кто против тирании - встаньте! Только на этот раз в зале не повисла мёртвая тишина. На этот раз фразу не пришлось повторять. Абсолютно каждый, будто по команде, подорвался со своего места и прибавил ещё один голос в общий хор неповиновения - кричал хорошо знакомую реплику снова и снова. И все они глядели на Сакуру. Только Саске сидел без движения. Он, казалось, даже не слышал шум вокруг себя, не видел протестующих. Просто молча смотрел на плачущего оратора и пытался её понять, в то же время - понять самого себя. Их взгляды снова встретились и, выждав несколько секунд, Учиха тоже поднялся, скандируя единственную важную вещь: "Кто против тирании - встаньте!". - Подпольная типография уже начала работу, - в полутьме прошептал Учиха, - К завтрашнему утру ты станешь врагом народа. Они сидели на кухне в публичном доме и пытались согреться после длинной дороги через сугробы снега - машины сюда не ходили. Открытие планировалось лишь через несколько часов, большинство девушек ещё спали. Остальные - сканировали взглядами дорогу, чтобы в случае опасности предупредить беглецов. Темари занималась тем же. Она решила не мешать этим двоим поговорить в более уютной обстановке, чем тесная комната, где едва умещается одна кровать. - Как я должна себя чувствовать? - слабо улыбнулась розоволосая. - Ты не должна. Больше нет. Сакура подняла голову и посмотрела на Учиху. Он всегда выглядел безразличным и холодным, даже сейчас. Лишь в ту ночь парень, казалось, приоткрыл занавес и позволил взглянуть на истину краешком глаза. Вспомнив об этом, девушка сильно покраснела и поспешила опустить взгляд. Саске это, естественно, заметил. - Стыдишься смотреть на меня? - презрительно хмыкнул он. Тон высказывания здорово разозлил Харуно. Как у него хватало наглости и невоспитанности так себя вести? Хотя, о какой вообще воспитанности могла идти речь, раз инициатива исходила совсем не с его стороны. От этой мысли злость внутри девушки вспыхнула ещё ярче. - Я, знаешь ли, не занимаюсь подобным каждые выходные! - громко произнесла разъярённая Сакура, - И мне стыдно за то, что позволила себе необдуманные и глупые поступки в виде близости с кем-то вроде тебя! - Неужели? - Учиха встал и подошёл к розоволосой. Он смотрел на неё сверху, скривившись, - Тогда почему же ты не стыдилась смотреть на меня, когда произносила речь на собрании? Почему? - Я... - Харуно покраснела ещё больше, поняв, что отмазаться совершенно нечем. - Потому что ты наплевала на каноны партии. Именно поэтому ты отдалась мне, именно поэтому убежала со мной, - он повернулся к ней спиной и направился к выходу, - Проблема в том, что всё остальное время в тебе просыпается чопорная идиотка, которая страшно боится запятнать кристально чистую репутацию семьи садистов. По непонятным для себя самой причинам Сакура всё же сумела унять дрожь, а затем разозлиться настолько, чтобы твёрдо произнести: - Я не стыжусь своего воспитания. Меня учили быть женщиной, а не тираном, - Саске, развернувшись, застыл, - Меня учили быть человеком. И то, что они создали мир, в котором это не нужно, - не моя вина. Так что заткнись. Учиху, в буквальном смысле этого слова, раздирало желание придушить строптивую девицу, оставить на ней свою подпись и отправить тело партии. С другой стороны он чувствовал внутри себя желание идти за ней. Не смотря ни на что, Сакура заставляла его такую безразлично-холодную душу метаться со стороны в сторону в отчаянной попытке найти выход. Эта переменчивая особа делала и его переменчивым, он подхватил от неё непозволительную роскошь - импульсивность. И избавиться не мог. В один момент Саске ненавидел розоволосую дрянь всем сердцем. В другой - лишь она была смыслом всего вокруг, лишь в ней скрывались все ответы и виделось единственное спасение. И это был именно такой момент. Учиха отчаянно молился небесам, чтобы те его остановили. Не остановили. Он быстро подошёл к Сакуре и, обхватив её лицо ладонями, прижался к заледеневшим, но таким согревающим губам.