Каждый вонючий ф'лах...

Выбрала, называется, будущего мужа на свою голову! Ночи в Скайриме холодные, от близости воды зябко. Дравира поёжилась и, сидя на пристани, подтянула к груди ноги — не чтобы дать понять, что они изящные и длинные, но потому что замёрзла. Хорошо бы Ромлин щеголял в жилете, можно было бы попросить. Как назло, он сам красовался в тонкой рубашке, но не мёрз, потому что выпил. Поэтому трепал языком и не додумался согреть замёрзшую женщину. — Знаешь, сколько у него поклонниц было? О-о-о! «Догадываюсь: столько, сколько у тебя. То есть чуть больше, чем ни одной!» — мысленно позлилась Дравира. — …но он выбрал лучшую из лучших, настрогал с ней детей и… — продолжила она и, сдув упавшую на лоб серебристую прядь, съязвила: — Хорош предок! Дай-ка угадаю, под каким знаком он родился. Раз даэдра черепа ломал, то воин. Она пошевелила затёкшими ногами, затем, опёршись на пристань, встала. Прекрасно озеро ночью с двумя дорожками, проложенными Массером и Секундой. Так Дравира бы ответила, если бы Ромлин спросил: — Нравится? Но от холода ночной пейзаж казался унылым. Дравира потрясла ногами, затем подпрыгнула. Ромлин подумал, прежде чем выдал: — Нет, не воин. «Либо тугодум, либо всё же враль», — сделала Дравира вывод. Напрашивался один ответ: — Раз поклонниц много, то рождён под созвездием любовника. — Да! — Ромлин улыбнулся и поднялся. — Спорим, знак, под которым родилась ты, угадаю сразу? Дравира сдавленно хрюкнула и развернулась, чтобы, наконец-то, отправиться к вратам. — Ну попробуй, — развела она руками. Не угадает. Потому что она, сирота, сама не знала, под каким знаком родилась. Догадывалась, не более. Потому что с детства ей везло стащить что-нибудь с прилавка. Случалось, стражи ловили её с поличным, однако отпускали с миром — ну что с неё голодной нищей малявки, взять? Ограничивались предупреждениями: — Если я ещё раз тебя поймаю, то… Она попадалась позднее, но не то стражи оказывались другими, не то забывчивыми, не то делали вид, что видели Дравиру впервые. Как бы то ни было, она не останавливалась и крала. Поэтому сделала вывод, что родилась под знаком… — Вор, — прозвучало настолько неожиданно, что Дравира подпрыгнула. — Брось, в «Пчеле и жале» предупредили, едва ты появилась, чтобы я спрятал кошелёк поглубже. «Из-за таких шептунов ничего не спереть, — позлилась Дравира, — хотя… Чем глубже спрятан кошелёк, тем сильнее тянет достать его из кармана». — Пусть будет вор, — поддакнула она, сделав вид, будто разъяснение её не задело. — Не боишься, что сопру что-нибудь? — хохотнула, хотя знала, что красть у Ромлина Дрета нечего. Потому что у него не было при себе никакого кошелька. Пара-тройка звеневших в кармане монет — не в счёт. Времени, чтобы это проверить, у неё было более чем достаточно.