Обречённый

      Уже и не помнилось сколько лет прошло со дня его ухода… А ведь ничего и не изменилось с тех пор. В уме встали совершенно неинтересные ему экзамены, которые проводились в его время… старые товарищи, наивно мечтающие о светлом будущем, параллельно строя карьеру шиноби… задания, не имеющие за собой даже малой выгоды для него… война, которая дала ненужную никому славу… Не было ни капли сожаления из-за того, что он давно избавился от всяких уз из прошлого, ибо всё это — было так бессмысленно. Его никогда не посещала ностальгия, а воспоминания всегда оставляли равнодушным. Месяцы и годы, которые он провёл в Конохе до момента его ухода, были расплывчатой и пустой тратой времени. Всякий раз, думая о ней, в горле застревало отвращение по отношению к верхушке Деревни и им двойным стандартам, к напыщеной святости и гнилой политике за маской. Единственной пользой пребывания в Листе было то, что под руку легко попадался экспериментальный материал в виде простых граждан, а также добыча секретных техник на ряду с изобретением собственных. В Деревне были только посажены плоды, а вот настоящая жизнь началась уже после побега.       Хоть это и было смешно, но ему слегка и не верилось сейчас, что скоро могло исчезнуть уже абсолютно всё. Не только из воспоминаний, но и с лица земли. Нет, нет — даже не «могло» исчезнуть, а точно исчезнет, ибо он был уверен в плане, в его продуманности и в Наруто.       Подумав о нём, Орочимару призадумался. Какая же всё-таки… удачная добыча. Как человека, совершенно не склонного к привязанностям, своё же отношение к Узумаки его не могло не удивлять. Это и не злило и не казалось странным, а казалось наоборот чем-то естественным, отчего и не хотелось избавляться. И именно это и было странно. Что-то такое в мальчишке было, что не позволяло Орочимару относиться к нему исключительно, как к оружию. И он даже не пытался изменить это, сделать своё отношение твёрже или суровее. Узумаки стал редким экземпляром, одним из которых являлся и Кабуто, к кому Орочимару не мог отнестись надменно и пренебрежительно. Ведь как и у Кабуто, у Наруто был какой-то… особый, располагающий к себе типаж. Но тот был хорош в одном и радовал одними мастерскими умениями, например: шпионажем, владением медицинских техник, хитростью ума; а Наруто был хорош тем, что был нерушимо предан и нёс в себе демоническое создание с колоссальным запасом чакры. Тем более насчёт последнего у Орочимару были ещё одни планы, но их воплощение было закинуто в далёкий ящик. Он мог предположить предательство со стороны Кабуто, что маловероятно могло б свершиться со стороны Наруто, и это, конечно же, являлось ещё одним плюсом в его биографии.       Но от мыслей, касаемых своих подчинённых, Орочимару предпочёл вернуться обратно к настоящему времени.       Он обратил внимание на продолжительное и громкое напевание одной единственной птицы, взлетевшей в небо, очень грамотно вписавшейся в фон летнего солнцепёка. Вокруг не было ни единой тени, а тяжёлый воздух, словно пытался умертвить всё живое. Деревня пестрила яркими красками и излучала приторностью и мирной жизнью, что как всегда едко раздражало глаз. Уж слишком это было натянуто и вычурно. Уж слишком Деревня пыталась казаться примером для подражания перед другими Деревнями, которые в отличии от Конохи и её воинов имели здравое представление о мире шиноби.       Предвкушение всё никак не остывало наряду с пульсацией в висках от раздражения духоты из-за головного убора и многочисленных тряпок на теле. Но первое хотя бы загораживало голову и лицо от прямых солнечных лучей, а вот всё остальное искусно играло на нервах. Пальцы то и дело, что стучали об колено, и Орочимару приходилось терпеливо дожидаться, пока соберётся вся масса вокруг. Уши уже отказывались что-либо внимать, а горло сжималось от мыслей скорого долгожданного триумфа. Сейчас уже должны были объявить о начале и, к слову, было странно, что ещё не пришла седьмая команда. Но Орочимару не волновался. Он знал, что Наруто не подведёт.       Третий рядом повернулся вновь в его сторону. Усталость не была непрошеным гостем для старика. Уже отчётливо виднелось, что силы его покидают, и мастерство наверняка давно ослабло. Орочимару алчно оскалился, но маска, прикрывающая пол его лица, не дала Хирузену его увидеть. Бывший учитель лишь только гостеприимно кивнул и как полагается получил в ответ от «Казекаге» то же самое. Орочимару редко могло что-то по-настоящему взволновать, при том заставить чуть ли не дрожать от нетерпения, и этот случай был как раз одним из таких. Но появление экзаменатора внизу — в середине стадиона — заставило его пальцы в один момент перестать стучать и умерить пыл. Взгляд сосредоточился сразу же на нём, а слух на объявлении о начале проведения третьего этапа экзамена.       Первый бой: Рок Ли и Нара Шикамару.

***

      — Наруто… — бормотала Хината в полусне, вспоминая обрывки из сегодняшнего дня.       «Она стояла с ним в коридоре больницы и переводила дыхание от бега и смятения, пытаясь что-то выдавить из себя. Поздороваться? Или может быть поблагодарить?»       Пока Хината лежала в палате, она понимала, как открывала глаза и периодически видела то Кибу, то Шино, то Наруто, но редко толково их запоминала, ибо её часто бросало из крайности в крайность, и отсюда она долго не могла определиться, где же это происходило на самом деле: во сне или наяву? Хината часто чувствовала ароматный запах цветов, чужое, но знакомое присутствие рядом, а иногда даже прикосновения к волосам или к лицу. Но она также понимала и то, что чаще всего к ней являлись не разные люди, а какой-то один человек. И смогла запомнить его образ она только при постоянном появлении этого человека рядом, коим в дальнейшем оказался Наруто. С каждым днём его лицо стало вырисовываться в памяти всё чётче и чётче и после этого, когда она вновь невольно открыла глаза, вдруг осознала, что он… здесь и сейчас. Он настоящий… Он не во сне.       «Звук закрытой двери заставил Хинату протрезветь и бросить сомнения в её глазах, которые застряли в мозгу, пока она взглядом провожала Узумаки на выход. Будто невидимая рука её подтолкнула и помогла легко сесть из лежачего положения, после чего она уставилась на свои ноги под одеялом.       — «Это правда?» — Не верила она.       Повернув голову влево, увидела вазу со свежими белыми лилиями. Хината неуверенно покинула койку и всмотрелась на цветы. Аккуратные и большие цветки прямо искрились чистотой. Хината поспешила выйти из палаты, совершенно не задумываясь над своими действиями. В этот момент она знала только то, что отчаянно пыталась догнать Наруто, но при том напрочь забыла, что она будет делать, когда действительно догонит его.

Было ощущение, что Наруто от неё не хотел бежать или прятаться, ибо она чувствовала, что он особо от неё и не отдалялся.

      Хината суетно открывала палаты и, вскоре убедившись, что ни там, ни на всём этаже в целом его не было, побежала к лестнице на второй этаж и… На полпути, взяв контроль над собой, она немедленно остановилась, ибо, наконец, увидела знакомого блондина, продолжающего уверенно идти вперёд.       — Наруто!       Окликнув его, он, как по команде, замер и перестал идти к лестницам на первый этаж. Словно специально медленно передвигался — чтобы Хината его всё-таки догнала. Она же в это время поразилась самой себе, ведь назвала его имя так громко, бойко и без всяких суффиксов, что в горле аж засаднило. К ней только тогда пришёл вопрос: «Что же делать теперь?»       Она непроизвольно еле побрела ближе навстречу. Дрожала и волновалась. Лёгкий ветер, доносящийся из открытого окна, трепал его лохматую шевелюру, кончики её волос и чёлку. Хината почти беспомощно смотрела на него и мучила себя мыслями о незнании того, о чём думал сейчас он сам. Она пустила в лёгкие холодный почему-то теперь уже воздух и краем глаз заметила, как он снова хотел продолжить путь.       — Постой!       Он вновь замер. А она вновь себе удивилась. Но, тряхнув головой, Хината решила в кое-то время наплевать на своё стеснение, а заодно и прогнать жар.       — Т-ты приходил ко мне? — Предательски дрогнул голос, лишив её тона уверенности.       Хината не рассчитывала услышать положительный ответ. Она и так знала, что её вопрос был риторическим. Не верила конечно, но было бесконечно приятно. И непонятно. Неужели тот самый, кто ей всегда нравился, действительно её навещал?       — Спасибо…       Он продолжал молчать. Взяв смелость в руки, Хината подошла к нему ещё ближе и встала в двух шагах от него. Наруто слегка опрокинул голову назад и с дрожью выдохнул.       — Я… я знаю ты не прошёл… — неловко пыталась всё поддержать монолог она.       Хината с трепетом ждала хоть какой-то реакции. Вспомнив о том, что Наруто не сдал с командой второй этап, она со странным чувством вины решила немедленно его подбодрить:       — Ничего страшного… Ты… Ты сдашь в следующий раз.       Хината настолько сильно, насколько могла впилась ногтями в ладони, боясь его реакции, которой в очередной раз, исходя из его молчания, не последовало. Но ей всё равно так не хотелось, чтобы он уходил. Хотелось, чтобы он остался хотя бы ещё на чуть-чуть. Этот редкий момент, когда она не желала от него прятаться… Желала подойти ближе… а помутневший рассудок и не отпирал её от этого. И она в самом деле подошла. Рука легла легонько на его плечо и после припустилась чуть вниз по спине. Хината продолжала пребывать в непонятном для себя состоянии лёгкости и бесстрашия, большим пальцем на куртке очерчивая спираль идентично рисунку на эмблеме его клана.       — Уходи из Деревни.       Хината судорожно задрожала и не почувствовала собственной руки от серьёзности его тона и смысла его… приказа? То ли совета или просьбы?       — Ч-что?       — Прошу, уходи, — смягчился заметно его голос и, как показалось, слегка приобрёл тон растерянности. — Просто… уходи.       Хината в непонимании даже не могла моргнуть.       — П-почему…?       Ладонь её пала вниз, одновременно с этим она чуть не проглотила язык, позабыв все свои вопросы, когда Узумаки медленно развернулся к ней лицом. Своим видом он пытался, будто дать понять, что это была именно просьба, а также пытался заставить Хинату обязательно выполнить её.       — Скоро произойдёт то, чего бы я не хотел, чтобы коснулось тебя… Хината.       Грудь её начала от такого пояснения вздыматься чаще. Наруто, словно пытался её сильнее обездвижить своими словами и действиями. Как и сейчас, когда взял её за руку. Хината раскраснелась и нервно сглотнула и пока она не успела опять задать какой-нибудь вопрос, Наруто заметно поспешил её перебить:       — Я услышал случайно разговор Какаши-сенсея и старика Третьего о каком-то предателе, который готовит нападение на Деревню. Они думают, что это произойдёт на экзамене. То есть сегодня. Если ты веришь мне, я могу вывести тебя отсюда.       — Н-но… Что…? С чего ты решил? Почему я…       Слишком странно. Слишком непонятно.       Узумаки нетерпеливо сжал ладонь Хинаты сильнее.       — Ты веришь мне? — Пронзительно вгляделся в её глаза он. — Только тебе. Никому больше. Я даю шанс только тебе, потому что ты… единственная, кто не отрекался от меня…       Хината ещё больше растерялась. Она совершенно ничего не понимала, а слабость не давала ни на чём сконцентрироваться. Вскоре боль в голове и во всём теле в целом победила её волю, и Хината, согнувшись в коленях, упала вниз.»       Наруто так и не дождался её ответа. Но если бы она отказалась, он, несмотря на это, всё равно не смог бы оставить её здесь.       — Наруто… — прошептала вновь она у него на руках.       Уже не в первый раз бормотала одно и то же. Повезло, что она упала в обморок — не пришлось ничего опять придумывать и объяснять. Он просто её выведет отсюда и всё. Она будет спасена. Единственная, кто будет спасена.       Наруто пытался как можно осторожнее приземляться, ведь повсюду были обломки, и все заброшенные здания этой улицы могли в любой момент развалиться. Насчёт техники, являющуюся одной из разновидностей техники призыва (как и та змейка с посланием, которая меняла свой окрас), было написано в свитке, данном Орочимару-сенсеем, что при её применении, наружу выбрасывается очень ощутимый поток энергии, охватывающий волнами чакры ближайшие двести метров, которые обязательно привлекли бы чужое внимание. И, собственно, поэтому пришлось искать тихое место, так как ни в больнице, ни посреди какой-нибудь улицы это сделать нельзя было. И вот… добравшись до более менее безопасных окрестностей, Наруто положил Хинату на землю и, развернув свиток, вычитал и одновременно сложил печати.       — Свинья. Собака. Птица, овца, обезьяна, слон…       В ушах глухо зазвенело. Вокруг, будто разорвался невидимый барьер. Глаза уставились во что-то полупрозрачное и голубое, чем оказалось в дальнейшем самим телом змеи. Узумаки посчитал эту технику явно недоработанной из-за дефектов, (или может так и должно было быть?), но зато она первая пришла ему в голову для данного случая. Змея медленно обвила тело Хинаты и, после возвысившись, наклонилась к Наруто в ожидании адреса «доставки».       — Танзаку. Юи Такане.       Змея хищно засвистела, затрясла языком и затем начала медленно испаряться перед глазами Узумаки. Наруто взглядом проводил спящую Хинату в дорогу. Интересно, сенсей знал об этой афере? Скорее всего знал. Наруто сильно сомневался, что от него возможно было что-то скрыть. И если это в самом деле так, то было странно, что учитель позволил Наруто спасти Хинату. Ведь он презирал всегда всё, что противоречило сущности истинного шиноби, а именно наличие уз дружбы, любви и всего прочего. Хоть Наруто и не был с этой точкой зрения до конца солидарен, но сказать против никогда и ничего не мог. Не осмеливался.       Но дело было сделано и пора было уже спешить.